Амазонки вне закона. Первая часть трилогии «Амазонки в Космосе»

Дмитрий Лисовский

Конец 21 века. Земляне заселяют ближайшие звёздные системы. В системе Альнитак обнаружена иная цивилизация. Спустя 5 лет на Земле происходит военный переворот, флот вторгается в Альнитак. Крейсер «Глория» проводит испытания по созданию корабля-невидимки. Женский экипаж не выполнил приказ идти к ТВД и оказался вне закона. После стычек с преследователями «Глория» уходит в туманность Конская Голова, где их приключения только начинаются!Вас ожидают приключения, любовь и много юмора.

Глава 4

Оставим на время нашу баталию и вернёмся на борт «Глории».

Запеленговав координаты «Крейзи» и введя данные в бортовой комп, Шувалье выдала результаты — корабль выбросило на Пояс Ориона. Совсем рядом находилась туманность Конская Голова. Это дальняя часть галактики Млечный Путь. Именно отсюда из созвездия Альнитак и был получен доклад с Альбатроса 6 лет тому назад. Доклад, с которого начались самые крупные неприятности в Земной конфедерации.

Корабль дрейфовал в сторону туманности, электронщики и ремонтники проводили дальних радаров, а в капитанской рубке назревал скандал.

Отделавшись от преследователей, в рубке собрался весь командный состав судна для обсуждения возникшей ситуации. Тут то и ворвалась врубку толпа, состоящая из двенадцати орущих мужиков, слегка помятых, небритых и дурно пахнущих. Да про них просто забыли во всей этой кутерьме. После устроенного ими бойкота их просто заперли в своих каютах.

После прыжка Ивона Витоцци убедилась, что они живы и их снова заперли. Во время предыдущих событий про них забыли, а после и подавно. Нужно было подобрать «Рапиды», привести себя в порядок, определить больных и раненых в лазарет. Не для всех безболезненно прошёл прыжок и последующее за ним торможение. Как-то не до них всем было

— Вы что себе позволяете? Я этого так не оставлю! Вы все пойдёте под трибунал после возвращения на Землю! Где эта змеюка подколодная?

Кричащий бросился к группе офицеров. Они тут же обступили Нору, не давая её в обиду. Но мужик подскочил к Витоцци и попытался схватить её за волосы, что было уж и вовсе не логично — Ивона предпочитала подстригаться под ёжика. Размахивая руками как девчонка, он выкрикивал: «Я тебе покажу успокоительное, я тебе покажу-у-у-у, змеюка. У-у-у-у, феминистка грёбанная, у-у-у-у, лесбиянка хренова, у-у-у-у. Кх — кх. Ой!

Мужик взвизгнул и громко пукнул. Это уже Витоцци не сдержалась и врезала буяну под дых.

Не смотря на серьёзность ситуации, все дружно засмеялись, а мужики так же дружно замолчали и покраснели.

Отсмеявшись, девушки поняли, что хулиганом оказался главный конструктор «кокона», и ещё… от него в самом деле дурно попахивало. Усвоив для себя сей факт, все резко поняли, что в рубке нечем дышать.

Помещение быстро наполнялось людьми. Все, кто был свободен от несения вахты, ломанулись сюда, как только узнали, что узилища разблокированы.

— Стоп! Стоп! Стоп! Я объявляю перемирие. Господа, тихо! Я предлагаю вам привести себя в порядок и ровно через 30 минут жду всех в конференц-зале. Вахтенные, проводите господ к их каютам и через 30 минут проводите их в конференц-зал. Время пошло.

Мужики загалдели, но их вытолкали из рубки.

— Ивона, ты мне ничего не хочешь объяснить? Я вся внимание.

— Так это, ты же помнишь, после выхода из прыжка один из них заземлился, реанимировать не удалось. Другой лежит в неврологическом боксе. Ну, когда я их проверяла, то этот горлопан закатил мне скандал. Я его успокоила и пообещала дать успокоительного, но перепутала и дала слабительное.

— Так, колись, перепутала, или дала?

— Ну…

— Ясно. Ивона, мы и так с ними на ножах, а ты ещё масло в огонь подлила. Ну зачем? Чем ты думала?

— Этот козёл меня чуть в койку не завалил. И это после такого перехода то! Козёл похотливый.

— Согласна, но не козёл, а кобель. И всё же я тебя прошу, будь благоразумней. Поверь мне, он к тебе больше не полезет после такого обсерона. Хотя подлянку подстроить точно захочет. Нет, всё же козёл. Иди, приведи себя в божеский вид.

Полчаса спустя конференц-зал был забит приглашенными и толпой любопытных. Слухи об инциденте распространились молниеносно. Пришлось потратить некоторое время для выпроваживания любопытных.

— Господа! Я прошу прощения за принесённые вам неудобства. На то были объективные причины. Будьте уверены, экипаж находился в более жёстких условиях. Отчасти в этом есть доля и вашей вины.

Нора сделала краткий доклад о событиях, произошедших после выхода «Глории» из Солнечной системы.

— Итак, господа, подоплека происходящего вам известна. Добавлю от себя, что путь на Землю для вас закрыт. При попытке вернуть вас на Землю «Глорию» просто распылят в пространстве. Согласись вы смонтировать оборудование вовремя, нам удалось бы избежать многих неприятностей. А ваш полёт проходил бы в более комфортных условиях.

— Позвольте, капитан…

— Молчать! Во-первых, вы находитесь на борту военного корабля.

— Кх-кх, капитан, э-э…

— Молчать я сказала! Во-вторых, у военных не принято перебивать. Теперь, что касается Вас, Тумба Юхенсон. Если Вы ещё хотя бы один раз посягнёте на честь кого-нибудь из экипажа, Вас вышвырнут за борт, уточняю, без скафандра. Поблагодарите доктора, что Вы отделались порцией слабительного. А могла бы и кастрировать, быстро и очень болезненно.

Все мужики заржали.

— Молчать!!! Всё сказанное касается вас всех. Всем всё ясно?

Мужики закивали головами.

— Не слышу!

— Поняли. Ясно. Ага, — вразнобой загудели мужики.

— Если вам всё ясно, позвольте продолжить. Вы уже поняли, что корабль наш слеп, и нас преследуют корабли конфедерации. Выход вижу только один — срочно смонтировать «кокон». Как я понимаю, работа вашего изобретения напрямую связана с работой радиолокационных систем. Вы планировали использовать судовые радары или же у вас имеются свои? Прошу Вас, Тумба.

— Кх-кх. Понимаете ли, работа «кокона» возможна как с первым, так и со вторым вариантом. Наличие дальней РЛС предполагало её использование в целях дальнейших.

— Молчать! Есть радары или нет?

— Есть!

Тумба подпрыгнул и вытянулся во фрунт.

— Слава Богу. Это я и хотела от Вас услышать. Вы готовы смонтировать и испытать «кокон»? Собственно говоря, это и было вашей задачей. Вы готовы её выполнить?

— Кх-кх. Понимаете ли, капитан.

— Да ли нет?

— Да, — Тумба вновь подскочил и вытянулся.

— Прошу согласовать список всего необходимого со старпомом Юлией Сачко и начальником ремонтной бригады Каролиной Пратер. И согласуйте с ними график работы. Опыта работы в открытом космосе у Вашей команды нет? Отвечайте лаконично.

— Нет.

— Проинструктируете техников обо всём, что касается монтажа. Кстати, пушечку вашу мы уже смонтировали и уже испытали в бою. Поздравляю конструкторов этого орудия! Кстати, кто это?

Два мужика встали, что-то кряхтя и экая.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Курт… Курт, оруж…. Курт. Тьфу. Курт Зиберт, мэм.

— Виктор Клишко.

— Молодцы, ребята, славная пушечка.

— Но позвольте, как вы, как вам…

— Да всё просто. Среди наших техников тоже есть люди, закончившие Сорбонну, Итон, Бауманку, Могилянку. А сейчас все по местам. О готовности доложить. План согласовать со мной.

Выбор места для монтажа имел решающее значение. Обсуждение обещало быть долгим.

Что же собой представлял крейсер «Глория»? Это махина длиной 396 метров, высотой с 28-этажный дом и шириной около 180 метров. Сверху и по бокам находились орудийные башни и надстройки различного предназначения.

Двигатели находились в средней части корпуса, смещённые к корме. Чуть ближе к корме находились преобразователь и топливные бункеры. Один урановый, а второй, поменьше, для ДСВ. От преобразователей к корме и в стороны отходили протонные трубопроводы, переходящие в дюзы. Такая компоновка реакторов увеличивала массу корабля из-за массивной защиты от радиационного излучения, но позволяла сбалансировать массу судна, что в свою очередь повышало манёвренность и делало возможность посадки и старта судов такого типа с планет. Судам с иной компоновкой реакторов такая роскошь была недоступна. На нижних ярусах располагались ангары и вся обслуга палубной авиации. От реакторов во стороны расходились кабеля и трубопроводы, по которым подавалась энергия по всему телу корабля. Срединное расположение реакторов имело ещё одно преимущество — их трудно было повредить или разрушить. Покалечить дюзы — да, реакторы — нет. Экипаж корабля составлял 2260 человек. И всем находилось дело. Казалось, что людей вроде бы много, но их всегда не хватало. Часть их была заменена роботами, часть компьютерами, но этого было мало. Одна лишь обслуга гидропоники, ассенизаторы и пищевой блок требовали около 300 человек. Столько же требовалось в ремонтно-восстановительной бригаде. Более сотни насчитывалось в малой авиации, четыре сотни обслуживали орудия, около сотни компьютерщиков и навигаторов, командный состав… Короче, всех перечислять — устанем, а людей всё равно не хватает. Даже две роты десантников использовали для внутрикорабельных работ.

Вот такую махину предстояло сделать невидимой для глаз, для ушей, для всего, что может видеть и слышать.

Пока шло согласование всех деталей предстоящей операции, бригада техников вышла в открытый космос для демонтажа обломков уничтоженных радаров. Работа в открытом космосе сопряжена со многими трудностями и, самое главное, — неожиданностями. Такая работа не терпит ни суеты, ни дилетантства. Бригада была разбита на вахты. Первыми вышли Биата Новаковська, Магда Гофер, Дороти Каботини и Стефани Фантоци. Первые шаги были самыми трудными — на площадке негде было развернуться от нагромождения обломков, перепутанных тросов, того и гляди — повредишь скафандр. Страховочные тросы делали миссию ещё менее комфортной. Лишь к четвёртой вахте завал удалось разобрать, и площадка приобрела более-менее пристойный вид.

С монтажом опорных тумб тоже были трудности: искореженные, массивные и не подходящие по размерам и конструкции к новым радарам. Пришлось их демонтировать, транспортировать на ремонтный уровень и вместе с техниками из НИИ доводить до нужной кондиции.

Конструкторы и техники понемногу начали находить общий язык с экипажем корабля. Хотя, какой общий язык, если все и так говорили на эсперанто. В середине 20-го века этот язык как-то не прижился, но сто лет спустя эсперанто стал необходимостью после слияния многих государств. Вот только петь на этом языке было просто невозможно. Потому-то так любили на корабле песни старпома Юли Сачко. Во время общих посиделок Юля любила потихоньку напевать, потому все техники и конструктора были в неё слегка влюблены. Тем более, что девушкой она была очень привлекательной. Юхенсон и вовсе как-то заявил, что ему очень понравилось жить на этом корабле. Да кому это могло не понравиться, когда рядом тысячи молодых женских тел?

Мужчины начали заглядывать в тренажерный зал. Первоначальный интерес был очевиден — это женщины: молодые, красивые, спортивные. Проявлять какую-то активность мужики побаивались. Все помнили случившееся с Тумбой Юхенсоном и строгое предупреждение капитана. Око видит, да зуб не ймёт. Но мало-помалу втянулись в процесс, начали возникать симпатии, образовались пары, которые старались то тренажеры занять рядом, то за столом сесть поближе друг к дружке.

Следует заметить, что экипаж хоть и был чисто женским, откровенных мужененавистниц среди них было очень мало. По большей части таковые находились среди сержантского состава в десанте. Офицеры в основной массе были девушками романтичными. Кто-то пошел во флот из-за неразделённой любви, кто-то хотел доказать что-то своим родным, кто-то доказывал что-то самой себе. Ну а среди рядового состава всё больше было тех, кто бежал от действительности, бежали с Земли. Так что природа брала своё. Хоть устав и изнурительный труд накладывали свою печать на характеры и взгляды девушек, но… По большому счету это были женщины, нормальные земные женщины со всеми вытекающими. Время шло размеренным темпом, и никто не думал о том, что спокойные деньки отсчитывают свои последние часы.

«Бекас» пытались привести в рабочее состояние. Управление кораблём было уничтожено. «Неустрашимый» находился рядом, помогая всем, чем только мог. Преследовать «Глорию» в одиночку не было никакого смысла. К месту катастрофы должны были подойти ещё 2 рейдера и пара эсминцев. Флот нуждался в коконе, но и экспедиционный корпус нуждался в помощи. Четыре судна — это все, чем могла помочь Земля гончим.

Как только корабли вышли из прыжка, они устремились к точке рандеву. Экипажи уже готовили новое навигационное оборудование для Бекаса. На борт раненого судна должны были перейти несколько офицеров на замену погибшим. Переброска оборудования прошла успешно и быстро.

Совещание командиров кораблей проходило на «Неустрашимом». Мишелю Бонасье, командиру «Неустрашимого», было поручено возглавить гонку. Направление побега было известно. В этом направлении и было принято решение идти небольшими переходами с кратковременными задержками для сканирования пространства. Бонасье был убеждён, что беглецы получили какие-то повреждения, так как была зафиксирована вспышка в носовой части «Глории». После анализа дальнейших действий беглецов напрашивался вывод, что они не уйдут в прыжок. Был шанс догнать их и захватить, на худой конец просто уничтожить. Согласовав все действия между собой, свора пустилась в погоню.

На «Глории» заканчивали монтаж самого кокона. Осталось объединить всю систему в единую цепь. Радары уже были запущены в работу и проходили тестирование, когда поступило сообщение о возмущении пространства слева по борту.

— Тревога! Всем по местам стоять. Срочная эвакуация техников. Все орудия к бою. Наведение слева по борту. Координаты уточнить. Шувалье, рассчитай упреждение по точке возмущения. Ходовая, дать полную мощность.

— Упреждение 2 градуса, орудия 2, 4, 6 товсь. Командир, есть идея.

— Слушаю.

— Запускаем встречным курсом заминированный катер. Действуем на упреждение, пока они не прозрели.

— Действуй, Настя. Но времени в обрез.

— Командир, эвакуация завершена, люки задраены.

— Доложить о готовности РЛС.

— Готовность 76%, вероятность погрешности 50 на 50. Риск гробануться около 100%. Возможность тестирования на марше исключена.

— Командир, есть выход.

— Огонь!

— Настя, что катер?

— Ещё чуть-чуть.

— Нет времени, командуй пуск.

— Есть командовать пуск.

Судно слегка качнулось. Десантный катер не «Рапид», масса ого-го.

— Есть попадание! Орудия 2, 4, 6 товсь. Пеленг 3 градуса 15 минут.

— Нора! Есть возмущение, курс почти прежний, расхождение в градус и 15 минут.

— Ждать выхода.

— Торпедные аппараты 1, 3, 5 товсь. Нора, что там наши радары?

— Полная ж…

— Класс! Что в резерве? Прыжок?

— Какой к чёрту прыжок, ты что, дура? Если их много, не уйдём — не наберём скорость, да и радары ещё не полностью адаптированы.

— Настя?

— Орудия 2, 4, 6 пли!

— Что катер?

— Готовность 60 секунд.

— Капитан, есть попадание! Возмущение продолжается в том же секторе.

— Что за хрень такая? Сколько же их там? Ну не эскадра же в самом-то деле?

— Тревога! Угроза столкновения.

К кораблю приближались обломки «Неустрашимого».

— Ну их всех к чёрту, полный вперёд, ускорение 4, нет — 5 G, всем занять перегруз. Торпедные аппараты 1, 2, 3, 4 пли!

Судно рвануло вперёд в сторону туманности. Радары потеряли контакт с точкой выхода. Увеличивающееся расстояние не позволяло ближним радарам наблюдать за происходящим. А там был сущий ад.

Вторым кораблём, вышедшим из прыжка, оказался один из рейдеров. Он повторил судьбу «Бекаса», потеряв навигацию, но сохранив командный пункт. Разминувшись с катером, он начал резкое торможение. Тут-то его и достали все четыре торпеды. Всё, что осталось экипажу, так это бороться за выживание.

Третьим из перехода вышел эсминец. Вышел так удачно, что поцеловался с подошедшим катером. Взрыв был чудовищным. И дело было не в минах. Их тротиловый эквивалент был невелик: не хватило времени загрузить их серьёзней. Но вот суммарная скорость и сама масса катера сделали своё дело. Катер прошил эсминец как нож масло. Сам катер уже рвануло в реакторе. Это, конечно, не взрыв сверхновой, но зрелище было великолепным. Скорее всего, этот взрыв зафиксируют в созвездии Альнитак, когда туда дойдёт его отблеск, но сумеют ли они сделать правильный вывод?

Оставшийся рейдер «Стриж» и эсминец «Чикаго» вышли из прыжка в аду. Пройдя через радиоактивное облако, оба судна начали экстренное торможение, как и было предусмотрено планом. Вернув себе зрение и сбавив скорость до приемлемой для маневрирования, оба капитана начали подавать свои позывные. Но вокруг была тишина. Просканировав пространство, они обнаружили лишь обломки двух кораблей. Следов третьего судна не нашли, если не считать радиоактивного облака. Капитаны правильно растолковали происхождение этого облака и решили поскорее убраться из этого места. Тем более, что запеленговали направление, в котором ушли беглецы.

Что здесь произошло и с кем они в конце концов имеют дело? Ну не мог экипаж, состоящий из одних баб, натворить столько бед! Оба капитана были в отчаянии. Два эсминца и 2 рейдера — это уже боевой счет для линкора, если тому ещё повезёт. Вопрос стал ребром — стоит ли преследовать этих гарпий?

Закодированный сигнал отправился к «Крейзи». Только в закодированном виде сигнал мог достичь цели за короткое время. По сути своей сама процедура радиосообщений повторяла процедуру пространственного перехода. Но для этого требовались наиболее точные координаты сообщающихся сторон, чтобы сигнал достиг своей цели и не рассеялся.

Пока гончие сообщались со своим командованием, беглецы всё дальше уходили в сторону туманности.

После скоротечного боя решено было дать возможность экипажу передохнуть. Все свободные от вахты разбрелись по своим каютам. Канониры предпочли отдыхать возле своих орудий. Инженеры из НИИ собрались в конференц-зале для обсуждения создавшейся ситуации. К ним присоединились их симпатии, принявшие активное участие в обсуждении. Итоговое решение существенно повлияло на дальнейший ход событий. Тумба Юхенсон был отправлен к капитану с предложением от группы изобретателей.

В каюту капитана настойчиво постучали.

— Войдите.

Щёлкнули электронные запоры и дверь бесшумно скользнула в сторону. На пороге стоял Тумба.

— Капитан, позвольте войти?

— Входи, Тумба.

Тумба вошел, но начал не с сути дела, а с претензий. Заметим, что Тумба был большим снобом и занудой, как, впрочем, и большинство талантливых людей. А Тумба был бесспорно талантливым человеком.

— Капитан. Я не давал Вам повода мне тыкать. Я известный изобретатель, уважаемый человек в определённых кругах, в конце концов я старше Вас и требую к себе уважения.

— Неужели в обращении к Вам на «ты» Вы усматриваете оскорбление?

— Ну. Это как бы… Понимаете ли…

— Хватит мямлить. Садитесь в кресло и послушайте меня. Вы согласны?

— В общем-то да, но… э-э-э.

— Садитесь.

Тумба рухнул в перегрузочное кресло и замер в нём, как мумия.

— Тумба. Вы ведь образованный человек и грамматику изучали.

— Да, конечно. Но…

— Не перебивайте. Как ни крути, но во всех языках «вы» — это множественное число. Вы же не страдаете раздвоением личности? Или я ошибаюсь и здесь два Тумбы?

— Не ошибаетесь, я не шизик.

— Всё верно. Видите ли, до возникновения общественной элиты, все люди обращались друг к другу только на «ты». Но в угоду амбициям сильных мира сего возникла необходимость выделяться из общей массы. Уже нельзя было спать в общей пещере, есть из одного котла, сидеть под одним кустиком и так далее. Появились замки, дворцы, троны, нижнее бельё, ночные вазы, столовые приборы. И всё это только для элиты. Возникло разделение и на разговорном уровне, появились высокий слог, поэзия, литературный язык. Так и повелось с тех пор — Вы, Ваше Высочество, Величество, Светлость и ты быдло, ты грязь, ты чернь.

Погодите, не перебивайте. Так вот, с просветлением человечества в обиход вошло обращение на «Вы». Но одно лишь осталось неизменным — во всех религиях люди к Богу обращались на «ты». К высшему созданию во вселенной обращаются на «ты». При этом требовать себя величать на «Вы»! То есть, поставить себя выше Бога.

— Но ведь Бога то нет!

— Правильно, нет его. Но все условности в обществе сложились в те времена, когда существование Бога не оспаривалось. Я Вас в чём-то убедила?

— Не знаю, возможно. Тут есть над чем подумать. Интересная интерпретация, скажу я Вам. Пожалуй, Вы больше правы, чем не правы.

— Вот и хорошо. Если Вы захотите поглубже вникнуть в эту тему, поговорите со старпомом, это её теория и она обладает большим количеством аргументов. Вы, кстати, заметили, что экипаж обращается друг к другу на «ты», вопреки уставу? Разве что во время официальных мероприятий и в присутствии посторонних. Вливайтесь в наш коллектив. И переходим на «ты». Согласны?

— В общем-то да. Но это как-то не привычно.

— Тумба, к хорошему быстро привыкаешь. И всё же, с чем ты пожаловал?

Тумба помолчал некоторое время, как бы переваривая услышанное, почмокал губами и изрёк:

— Нора, мы можем откалибровать радары. К чёрту кокон. Из-за него мы и не торопились адаптировать радары. Главное сейчас, как я понимаю, это обрести зрение. Всё остальное отложим на потом.

— Каким образом ты предлагаешь исправить положение?

— Я со своими технарями выйду наружу и быстро произведу изменения в конструкции. Мы уже обсудили это и не нашли в наших расчётах никаких погрешностей.

Тумба так просительно посмотрел на Нору, что у неё в груди что-то спёрло дыхание. Она посмотрела на него другими глазами.

Прежде она воспринимала его, как обосранное, взлохмаченное, небритое и кричащее чучело. Сейчас же на неё смотрел решительный, умный и очень даже привлекательный мужчина. Этакий современный викинг с серо — голубыми глазами.

Нора слегка замешкалась, но быстро взяла себя в руки. Сейчас было не до сантиментов. Она положила свои руки на его ладони, напряженно вцепившиеся в колени. Тумба напрягся, но руки не отдёрнул. Похоже, что это прикосновение было ему приятно.

— Это невозможно по нескольким причинам.

— Обоснуйте, то есть, обоснуй.

— Ты уже заметил, что при наружных работах мы создаём на поверхности корабля искусственную гравитацию?

— Я знаю это.

— Сейчас наша скорость порядка четверти световой и вас просто размажет.

— Уберите гравитацию.

— Ты не дослушал меня. Скафандры не защитят вас от потоков космической пыли и более крупных частиц при такой скорости в этой части пространства. Мы приближаемся к туманности и плотность крупных частиц увеличилась многократно.

— Включите силовой щит.

— Наши запасы ДСВ истощаются слишком быстро и нам негде их пополнить. Щит поглотит большую часть наших запасов, и мы останемся почти ни с чем. Это замкнутый круг. Ты понимаешь?

— Да, хреновато.

— И это ещё не всё.

— Что ещё?

— Лично ты никогда не выйдешь в открытый космос.

— Что? Мне никто не может запретить. Я здесь с определённой миссией и имею определённый вес и полномочия. Ты это-то хоть понимаешь?

Он вырвал свои руки, вскочил и нервно заметался по каюте, размахивая руками во все стороны.

— Тумба, заткнись ради Бога. Глянь на себя в зеркало.

Тумба подошёл к зеркалу, приблизил своё лицо и начал внимательно себя рассматривать.

— Ну что со мной не так?

Нора подошла к нему и стала рядом, едва доставая ему до плеча.

— Стань прямо.

— Ну что ещё?

— Что ты там видишь.

— Нас с тобой я вижу. Что ещё там можно увидеть? Нора, что ты от меня хочешь?

— Как ты думаешь, какой у меня рост?

Тумба глянул на неё сверху, глянул на своё плечо, сравнил.

— Думаю, где-то 175—178 сантиметров. При чём здесь твой рост?

— Господи, ну какой же ты несообразительный! Глянь на нас и подумай, на кого шились скафандры? Это же женский экипаж. Мой рост ровно 178 сантиметров и большинство девушек ниже меня. Где я найду скафандр на такого увальня, как ты?

Нора ткнула Тумбу в плечо кулачком и рассмеялась. Да и как ей было не рассмеяться, глядя в растерянное лицо гиганта.

Тумба некоторое время тупо смотрел на хохочущую девушку, а потом и сам заулыбался.

— Всё верно! Я-то думал, что Вы, что ты… Тьфу чёрт, думал, что ты…

— Что я?

— Так, ничего. Ну и болван же я, как сам до этого не додумался? Как есть болван.

— Всё, хватит. Посмеялись и хватит.

Нора вытерла слёзы, выступившие от смеха, и с ожиданием уставилась на Юхенсона.

Улыбка сползла с его лица.

— Ну что ещё?

— Тумба, а ведь в вашем предложении есть рациональное зерно, но как эту идею осуществить? Туманность уже совсем рядом, и скоро мы повстречаем кучу подарков на нашем пути, и без дальних радаров нам не обойтись.

— Что ты имеешь в виду?

— А что ты знаешь о туманностях?

— Ну… Это огромные скопления космического вещества, состоящего из протоплазменных дисков, метеоритов, астероидов, обломков планет.

— Стоп. Всё верно. Туманности — это не до конца сформированные созвездия по большей части. Это, как правило, новообразования и внутри них царит хаос. Ты и представить себе не можешь, сколько там всего летает по хаотическим орбитам. Соваться туда без радаров — погибнуть. И не пойти туда — тоже погибнуть, но уже в бою. Что скажешь?

— Но ведь это же прекрасно!

— Что прекрасно? Погибнуть прекрасно? Ты что, идиот?

— Да нет, ты меня не поняла. Хорошо, что вокруг много всякого хлама.

— Не вижу в этом ничего хорошего.

— Как ты не понимаешь? Мы ведь можем спрятаться.

— Ну-ка, поконкретней.

— Находим подходящую каменюку, уравниваем скорости, прячемся в её тени и дело в шляпе!

— Нас выдаст поток протонов из дюз.

— Не выдаст. Мы садимся на булыжник, закрепляемся на нём и глушим двигатели. Только камешек должен пройти перпендикулярно нашему курсу, чтобы свора не вышла на него по инерции. Ну как тебе такой план?

— В этом что-то есть. Да. Послушай, мачо, да ты просто гений!

Тумба густо покраснел, заулыбался, но всё же изрёк:

— Да, я такой! А ты что думала?

— Ну ты и сноб. Ничего, мы тебя перекуём, выйдут из тебя ещё люди.

Нора быстро подошла к Тумбе, взяла его за уши, нагнула его голову и пылко поцеловала в губы. Тумба не сопротивлялся и даже попытался её приобнять. Да и кто бы сопротивлялся на его месте? Но Нора отпустила его голову, отскочила и погрозила пальчиком.

— Обещаю, если твоя идея сработает, это будет только авансом. А сейчас за дело.

Она жестом пригласила его покинуть каюту и вышла следом за ним. Дверь плавно скользнула на место.

Влетев на капитанский мостик, Нора вызвала туда всех, кто требовался для выполнения этого плана. Рубка быстро наполнилась людьми. Присутствие среди офицеров Тумбы никого, казалось, не удивило.

Пригласив прибывших рассаживаться, Нора изложила план действий. Дав несколько секунд на осмысление услышанного, она нарушила наступившее молчание.

— Прошу всех выразить своё мнение. Пратер, ты первая.

— Не вижу никаких препятствий. Закрепиться на камешке — не проблема, а в таких условиях монтаж пройдёт как по маслу. Только вот дадут ли нам осуществить задуманное?

— Горкли?

— Похоже, что наши преследователи либо отстали, либо крадутся за нами по пятам на приличном расстоянии. Тогда точно помешают.

— Шадрина? Извини, Оля, это Тумба Юхенсон — ведущий конструктор и автор проекта. Вы, кажется, ещё не виделись. Тумба, это Ольга Шадрина — наш штатный психолог. Оля, чем по-твоему вызвано такое поведение своры?

— Спасибо, Нора. Я думаю, что шансы наши выше 80%. Во-первых, у гончих нет причин не увязаться за нами. Понятно, что им нужен кокон. Но во время войны количество гончих не может превышать 6—7 судов. Гибель двух судов мы наблюдали. Думаю, что одно-два судна на выходе нашли наш катер и торпеды. Итого — минус 3, максимум 4 судна. В остатке имеем всё те же 3—4 корабля. Что они знают о нас? О неполадках с радарами они не знают наверняка, но из нашего поведения предположить такой вариант могут — в прыжок не уходим, кокон не активировали, да и двигаемся на малой скорости.

Понеся такие потери, они должны понять, что голыми руками нас не возьмёшь. Худший для нас вариант — они держат нас на дистанции в ожидании помощи, что очень маловероятно. В лучшем случае — они замедлились для связи с флагманом, запеленговав наше нашего курса. Я более чем уверена во второй схеме. В этом случае наши шансы приблизительно 100%.

— Шувалье?

— Согласна с Олей.

— Старпом?

— Согласна. Надо рисковать. Потом риск будет выше, а шансы меньше.

— Тумба?

Юхенсон растерялся. Он не ожидал, что его мнением тоже поинтересуются.

— Видите ли, исходя из выше изложенного и делая поправки на…

— Тумба, твою мать, не блуди. Говори чётко и ясно.

— Я за.

— Что за?

— Я согласен, дело надо делать без промедления.

— Слова не мальчика, но мужа, — подколол кто-то негромко.

Тумба ещё больше засмущался и опять покраснел.

— Нет, ну вы только гляньте, просто душка.

Горкли схватилась за живот от хохота.

— Хватит! Нечего зубоскалить. Это, кстати, была его идея, так что проявите к нему дань уважения или хотя бы снисхождение.

Нора с умилением глянула на гиганта и эти взгляды не остались не замеченными присутствующими.

— Родригес, пригласи к себе конструкторов, сними мерки и попробуй отыскать скафандры для тех, кому они могут подойти. И, я тебя очень прошу, обойдись без своего чёрного юмора.

— Где это я шутила? Поклёп! Я буду жаловаться капитану. Я буду жаловаться на капитана!

— Сивилла, уймись. Позже пожалуешься господу Богу на господа Бога, а сейчас займись делом, время не терпит.

— Есть, кэп. Всё бу сде.

— Капитан, Дубчек на связи.

— Слушаю.

— Нора, похоже, наш клиент оклемался.

— Какой ещё клиент?

— Инсультник, ну, из этих.

— Хорошо. Постарайся поскорее поставить его на ноги. У нас сейчас каждый спец на вес ДСВ.

— Нора, это ещё не всё.

— Чем ещё порадуешь?

— ЧП у нас — суицид.

— Что ты сказала?

— Программист по системам наведения вскрыла вены.

— Час от часу не легче. Её удалось спасти?

— Нет, её обнаружили уже остывшую.

— Кто нашел?

— Её соседка по каюте, когда вернулась с вахты. Говорит, что её постоянно насиловала Мари Нганга — сержант второго взвода первой роты десанта.

— Кто рядом с тобой?

— Никого.

— Где свидетель?

— Лежит в боксе, отходит от этого кошмара. Нора, ты бы слышала, что она мне рассказала. У меня самой волосы дыбом стали. Я дала ей успокоительного.

— Кто ещё знает?

— Никто.

— Так, Паолина, приведи её в чувства, и обе будьте в рубке через 10 минут.

Нора по селектору нашла вахтенную по четвёртому уровню, где дислоцировались десантницы.

— Дежурная, срочно найди сержанта Нгангу. Скажи ей, что через 15 минут её ожидают в командирской рубке. Дежурный спец части, срочно прибыть с двумя конвойными со спец снаряжением на капитанский мостик. Выполнять, только по-тихому.

На мостике повисла гнетущая тишина. Все ожидали дальнейшего развития событий. Что-то сейчас будет.

Через несколько минут Дубчек ввела свою подопечную. Было сильно заметно, что девушка ещё недавно плакала.

— Сиси, я так понимаю, что это твоя подруга вскрыла вены?

Девушка собралась опять разрыдаться, но Дубчек обняла её сзади за плечи и начала её успокаивать.

— Да, мэм.

— Ты раньше знала о том, что Нганга насиловала твою подругу?

— Знала. Но мы не были подругами.

— Это не важно. Почему никому не рассказала?

— Нганга поклялась, что удавит меня, если я хоть кому-то пикну. Мне и сейчас страшно.

Её тело сотрясалось от беззвучного плача.

— Успокойся, Сиси, никто тебя в обиду не даст. Но зло должно быть наказано. Ты согласна со мной?

— Да, мэм.

— Дежурная.

— Слушаю, мэм.

— Пригласи командира десанта Гертруду Обергофер.

— Слушаюсь, мэм.

— Нгангу нашли?

— Так точно. Она сейчас прибудет.

Раздался зуммер на видеофоне. На экране появились 3 фигуры в спец снаряжении. Это была группа конвойных из спецчасти. Впустив их вовнутрь, Нора указала им занять места по обеим сторонам двери. Всё было готово к встрече с Нгангой.

— Сиси, девочка, пройди в душевую, посиди там, тебя скоро позовут. И не плачь, пожалуйста, возьми себя в руки.

На видеофоне опять раздался зуммер. С экрана смотрело лицо чернокожей красавицы в форме сержанта десанта. Нажатием кнопки Нора открыла двери в капитанскую рубку. Там уже становилось тесновато от прибывающих.

— Сержант Нганга прибыла по Вашему вызову.

По щелчку пальцев сзади сержанта выскользнули конвойные. Заломив сержанту руки, они ловко накинули на запястья петлю и затянули её. Процедура задержания прошла так быстро и умело, что тренированное тело насильницы не успело отреагировать.

— Что это значит, капитан?

— Сейчас тебе всё объяснят.

Нора включила общую корабельную связь

— Всем членам экипажа, свободным от несения вахты! К вам обращается командир крейсера «Глория» с важным сообщением. Сейчас в капитанской рубке проходит заседание трибунала в составе капитана, штурмана Лизи Маузер и старпома Юлии Сачко.

Обвиняется сержант группы десанта Мари Нганга в изнасиловании и издевательстве над программистом Сэмюель Ванги, и доведению последней до самоубийства.

Пока капитан высвечивала суть происходящего, в рубке появилась Обергофер. Она пропустила начало обвинения, но увиденное и услышанное повергло её в шок. И всё же Нганга была её подчинённой, и Гертруда потребовала адвоката.

— В трибунале присутствие адвоката не предусмотрено. Сейчас прошу заслушать свидетеля.

Пригласили Сиси. Она, сбиваясь и периодически всхлипывая, поведала о произошедшем. После на связь вышли ещё несколько свидетелей, которые подтвердили, что Сэмми часто выходила на вахту со следами побоев, часто вздрагивала и была подавлена. На все расспросы отмалчивалась.

Не стоит описывать те ужасы, что поведала Сиси. Не удивительно, что нервы молодой девушки не выдержали таких надругательств и она покончила собой. Не будем описывать все перипетии судебного заседания. Озвучим лишь заключительную речь председателя суда.

— Как капитан этого судна, я несу ответственность за каждую данную под моё командование жизнь. Я не допущу, чтобы в угоду чьим-то садистским наклонностям приносились жертвы. Это касается всех, независимо от цвета кожи, разреза глаз, роста, веса и занимаемого положения. Такие злодеяния непременно всплывут на поверхность, рано или поздно, и виновные будут наказаны.

В то время, когда экипаж самоотверженно борется за жизнь корабля, нашлась тварь, которая посмела отнять чужую жизнь. Таким особям не место возле нас. Мари, ты ошиблась местом службы. Суд постановил освободить тебя от твоих обязанностей. Теперь перед тобой открыт весь мир, ты свободна. Иди на все четыре стороны. Проводите эту суку в шлюзовую камеру и выкиньте её за борт.

— Нееееет! Вы не можете, вы не имеете права!

Она попыталась вырваться, но в особый отдел не брали нежных школьниц. Согнув осуждённую в замысловатую позу, ей ловко заклеили рот и через голову мешок из особо прочного полимера. Такие мешки тоже входили в список спец снаряжения и находятся в подсумке на поясе. Предназначение их разнообразное, в том числе последние проводы усопших, пеленание задержанных. Для Нганги это было первое и второе в одном флаконе.

Трепыхающуюся ношу, вполне осознающую свой конец, поволокли в её последний путь.

— Прошу всех усвоить, что так будет с каждым, кто посягнёт на жизнь и честь любого члена экипажа. На этом заседание особого трибунала считается закрытым. Все свободны до особых распоряжений.

Нора отключила общую связь. Все посторонние покинули рубку, понурив головы.

У Тумбы Юхенсона произошедшее никак не укладывалось в голове.

— Нора, это жестоко. Нужно быть милосерднее.

— Заткнись, Тумба! Ты думаешь, мне это доставило удовольствие? Мари тоже моя подчинённая, я знала её лично и симпатизировала ей. Она была отличным спецом. Но где было её милосердие, когда Сэмми умоляла её прекратить издевательства? Где было милосердие тех, кто замечал неладное и молчал? Я спрашиваю тебя, где?

Нора уже перешла на крик. Надвигалась истерика. Напряжение последних дней могло привести к нервному срыву.

К Норе подбежала Шадрина и начала что-то шептать на ухо, исподволь потирая пальцами лишь одной ей известные точки в затылочной части головы.

Нора попыталась её оттолкнуть, но руки вдруг безвольно обвисли, тело её резко напряглось, затем так же резко расслабилось и начало оседать. Если бы не подоспел Тумба, вряд ли миниатюрная Ольга сумела бы удержать оседающее тело капитана.

— Спасибо, Тумба. Помоги мне отнести её в каюту, я покажу где она, это рядом.

— Я сам, я знаю, где её каюта.

— Хорошо, что знаешь, но открыть без меня вряд ли сможешь.

Тело Норы даже при низкой гравитации на корабле для нашего викинга показалось очень тяжелым. Что это, нервы? Или страх за ставшее вдруг очень дорогим для него существо?

— Бедная девочка. Как же ты выносишь это всё на своих плечах? Клянусь, я сделаю всё, чтобы мы выбрались из этого дерьма.

— Ты что-то сказал?

Ольга обогнала Тумбу и уже набирала код двери на панели.

— Нет, это я так, про себя.

Дверь скользнула в сторону.

— Клади её на кровать.

Ольга посторонилась, пропуская Тумбу с драгоценной ношей. Положив Нору, Тумба принялся подкладывать ей под голову подушки, укрывать одеялом. В общем, суетился не в меру.

— Парень, оставь её.

Ольга подошла, выдернула все подушечки, кроме одной, и отбросила одеяло. Придав телу Норы определённую позу, она слегка расстегнула комбинезон. Подойдя к пульту климат-контроля, набрала нужную комбинацию. Затем Ольга нажала несколько кнопок на ещё одной панели, встроенной над прикроватной тумбочкой.

Из скрытых в стенке колонок полилась музыка. Прослушав часть композиции, Тумба понял, что это что-то новое, незнакомое и прекрасное.

— Что это, что-то из современного?

— Как раз наоборот. Это конец двадцатого века — Жан Мишель Жар, «Космическая опера». Нора очень любит далёкое ретро. Она считает, что самые красивые мелодии и песни были созданы в девятнадцатом и двадцатом веках. Лучшие фильмы, стихи, книги тоже из этих времён. В моде и архитектуре 21 век тоже ничего красивого и оригинального не внёс. Ты знаешь, я ведь тоже считаю, что в 21 веке человечество духовно оскудело. Музыка сплошь и рядом электронная. Где живой оркестр? Где живые голоса? Сплошная фанера или киберустройства. Фильмы — сплошная компьютерная графика. Если снимаются живые актёры, то это уже шедевр. И не важно, что сами актёры не умеют ни двигаться, ни говорить на сцене.

— Но ведь это тоже техно.

— Да, техно, но зато какое! Ты бы вот смог сочинить что-то подобное в век, когда человек не мог выскочить дальше земной орбиты? Я слушаю эту вещь и чувствую, что корабль летит под эту же мелодию. Я слушаю и вижу звёзды, проносящиеся мимо нас планеты. Я ощущаю весь этот мир, величественный и грандиозный, холодный и раскалённый, жуткий и прекрасный одновременно.

— Ты красиво говоришь. Это суть твоей специализации?

— Это моя суть. И если хочешь знать, то это и Норина суть.

— Музыка действительно прекрасная. Почему я раньше никогда такую не слышал?

— Это раритет. Погоди, ты ещё «Спейс» услышишь, и Дювала, Клайдермана, Поля Мориа. Я завидую нашим предкам в том, что они могли наслаждаться такой музыкой, дышать ещё чистым воздухом, есть натуральную пищу. Каких-то 100 лет и жизнь стала не узнаваема.

— Да, я согласен с тобой. Слушай, Оля, она ещё долго будет в трансе?

— Думаю, часиков 6—8 ей просто необходимы. В случае чего, у нас хороший старпом. Да и ты готов помочь. Голова у тебя варит. Так что за неё не беспокойся. Пошли.

На судне всё шло по регламенту. В этом чувствовался авторитет капитана.

Спустя каких-то 6 часов на горизонте замаячил подходящий камешек, размером 23 километра. Тумба всё же рискнул вывести показания дальних радаров на дисплей бортового компьютера. После корректировки данных, внесения поправок и нивеляции помех, на экран поступала более-менее устойчивая и правдивая информация. Благо, снижение скорости позволяло вовремя отреагировать на опасность, возникни такая в следствии ошибки. Ближние радары работали без погрешностей.

Следует отметить тот факт, что иллюминаторы на звездолётах имелись только по бортам, да и те маленькие. Только на экранах кинотеатров можно было увидеть звездолёты с огромными стеклянными кабинами пилотов в носовой части. Чушь всё это. Не изобрели ещё стекло, равное по прочности с космическими сплавами. Именно такие сплавы могли сопротивляться столкновению с частицами космоса на таких скоростях. Поэтому картинку на лобовой части кораблей выдавал монитор бортового компьютера, защищённый с наружи броневой сталью. Палубная авиация оснащалась и вовсе объёмным экраном. Дороговато, зато практично.

Тумба попросил связать его с Шадриной.

— Слушаю тебя.

— Ольга, похоже, мы нашли то, что нам нужно. Как ты думаешь, Нору уже можно потревожить? Через 2 часа мы ждём встречи с астероидом.

— Нора уже на ногах. Я же говорила, что курс релаксации не будет длительным. Ждите её на мостике.

Уже через минуту Нора заняла своё кресло.

— Кто будет докладывать?

— Позвольте мне?

— Говори, Тумба.

— Исходя из полученных данных, наш попутчик имеет слегка вытянутую форму. Длина порядка 23200 метров, в поперечнике около 16700 метров в самом широком месте. Учитывая несовершенство нашей РЛС, смею предположить, что…

— О Господи, Тумба, когда ты научишься высказываться по сути? Поседеть можно, пока ты доберёшься до самого главного.

— Извините. Я хочу отметить один важный фактор — астероид не имеет осевого вращения. Это и есть решающий фактор. Надеюсь, на обратной стороне найдётся достаточных размеров кратер или впадина, способные спрятать нас от предполагаемых преследователей.

— Кстати, что известно про них?

— Мы периодически сканируем дальними радарами и пока ничего не обнаружили.

— И то ладненько. Надеюсь, у нас будет время для манёвра. Сколько времени осталось?

— Предположительно 96 минут. Курс и скорость гостинца уточняются.

— Лизи, дождись данных РЛС и проложи поэтапно курс наших манёвров. Нам надо пересечь курс астероида с уже уравненной скоростью. Не хочется вблизи него включать маршевые двигатели и догонять его. Мало ли что. Лучше потихоньку тормознуть и нежно сесть, при этом не придав камешку осевого вращения. Юхенсон прав, это очень важный фактор. О любых изменениях докладывать сразу.

Потекли томительные минуты ожидания.

Когда пересекали курс астероида, он уже чётко отслеживался ближними радарами. Все показатели совпадали, это говорило о том, что дальние радары пока не грешили.

— Тумба, ты просто молодец! Медаль бы тебе за это.

Юхенсон гротескно раскланялся перед присутствующими, затем вытянулся в струнку перед Норой и неожиданно для всех гаркнул: «Рады стараться, Ваше Высочество!»

Похоже было, что наш викинг вполне освоился в женском коллективе.

Он явно пришелся ко двору.

— Вольно, гренадёр. Только больше не ори так, чуть не оглохла.

Напряжение начало спадать. Приближался момент истины

Слева по борту показался астероид. Вопреки ожиданиям, на обратной его стороне не обнаружилось никаких кратеров. Поверхность была практически ровной. Может быть, это и было к лучшему. Посадить такую махину на неровную поверхность будет гораздо сложнее.

Работа предстояла ювелирная. Сближение двух космических скитальцев происходило очень медленно. Поравнявшись с довольно-таки ровной площадкой при помощи коротких импульсов маневровых дюз, «Глория» довершила плавный поворот. Посадочные опоры зависли над площадкой в 150 метрах. Скорости были уравнены, но судно сохранило небольшую инерцию в сторону астероида.

Приближаться к булыжнику с помощью маневровых дюз на таком расстоянии было уже рискованно, поэтому решили не торопиться и позволить гравитации довершить манёвр. Сила притяжения была очень слабой, но в безвоздушном пространстве она более заметна, чем на поверхностях планет.

«Глория» продолжала медленно сближаться с космическим объектом. Теперь было самое главное, чтобы ни одно из тел не начало вращаться. Почти 3 часа ушло на преодоление этих 150 метров. Казалось, улитка была бы быстрее.

Но вот наступил момент касания. Отскока нет. Одновременно по команде с мостика распахнулись все шлюзы, из которых вышли бригады по три человека. Их задачей было как можно быстрее закрепить анкерные болты и присоединить к ним швартовочные тросы. Вся процедура швартовки прошла успешно и быстро. «Глория» обрела своё временное пристанище. Теперь дело было за конструкторами и ремонтной бригадой. Похоже, что они уже успели сработаться. Тем более, что их взаимоотношения перешли в иную плоскость.

Все чертежи и схемы были давно готовы и утверждены. Трём техникам из НИИ были подобраны скафандры, что обещало стать хорошим подспорьем при наружных работах. Лишь одно препятствие было у монтажников — слишком слабая гравитация. Пришлось по всему периметру рабочей площадки натянуть страховочные тросы.

Наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки, и наши беглецы обрели надежду изменить ситуацию в свою пользу.

Довольно быстро были переустановлены и подключены дальние радары. Пришлось немного повозиться с их адаптацией к бортовому компьютеру и откалибровкой программ, соответственно новым параметрам. Установка и подключение кокона было куда более сложной задачей.

— Тумба, ты не мог бы на пальцах объяснить мне принцип действия твоего изобретения?

— Могу. Сначала ты расскажи мне, что тебе известно о программе «Стелс».

Нора потёрла переносицу, пытаясь вспомнить всё, что ей было известно в этой области знаний.

— Я знаю, что изначально самолётам-невидимкам придавалась форма, в значительной степени рассеивающая сигналы РЛС, тем самым снижая степень отражения сигнала. Покрытие спец красками и лаками усиливало этот эффект. Объект изменял свои характеристики и становился мало заметным во многих диапазонах радиоволн, но не во всех.

— Так, и это всё?

— Для звездолётов такая технология оказалась неприменимой в силу того, что космические сплавы и композитные материалы обладают, наоборот, хорошей отражающей способностью. Для этого они и были созданы: чтобы противодействовать космическим объектам и излучению. Другие материалы не соответствовали этим задачам. В противном случае пришлось бы усиливать защиту кораблей с внутренней стороны, что делало корабли громоздкими и беспосадочными

Позже были разработаны и внедрены силовые поля, способные рассеивать или поглощать радиоволны. Диспут, поля каких типов предпочтительней ведутся до сих пор. На «Глории» установлено поглощающее поле.

— Молодец! Садись, пять. Замечу от себя, дамы и господа, что у нас очень эрудированный капитан. Подведём итог. Обозначу все минусы той и другой систем. Кому будет скучно слушать эту лекцию, могут заняться своими делами. Кому интересно, прошу внимания.

— Тумба, не паясничай.

— Слушаюсь, мэм! Итак, с использованием разночастотных РЛС принцип рассеивания плох уже тем, что часть сигналов всё же отражается. Тем более, оператор РЛС в любой момент может изменить характеристики радиопоиска. Характеристики рассеивающего экрана остаются неизменными. Это всем понятно?

— Да, да…

— Глянем на работу экрана второго типа. Эти экраны работают уже в более широком диапазоне радиоволн. Но есть два «но». Дениз, что видно на экранах РЛС в дальнем космосе?

— Практически ничего, кроме сигналов с дальних объектов. Но их расположение стабильно и известно операторам.

— Таки больше ничего?

— Разве что лёгкий фон.

— Вот! Экран обязательно будет фонить, ведь весь космос пронизывают различные частицы, которые и фонят. Поглотив сигнал станции, экран нивелировал фон. Это первое «но». Опытный оператор в спокойных условиях вполне способен заметить в данной точке отсутствие фона.

— Так-так, Тумба, это уже интересно.

— Второе — на экранах радаров исчезают все объекты, находящиеся за экраном на линии сканирования. И этот факт уже способен обнаружить любой оператор. И третье — при угловом сканировании двумя и более судами, такое, как мы говорим, затемнение дальних объектов, указывает не только направление поиска, но и точное место нахождения замаскированного корабля. К этому добавлю, что передвижение в пространстве возможно только с работающими радарами, тем более при передвижении групп кораблей и флотов. При активированном щите само замаскированное судно становится практически слепым. Как видите, остаться незамеченным можно только при большом везении.

— Так что же такое кокон?

— Кокон работает по принципу поглощения и отражения радиоволн.

— Как это? Разве такое возможно?

— Да, возможно! Кокон поглощает принятый сигнал, проводит его по поверхности поля и отражает его с противоположной стороны, не меняя характеристик окружающего пространства. То же самое происходит с отражённым сигналом и с фоном, независимо от количества поисковых кораблей. Правда, убедиться в этом мы сможем только при полевых испытаниях. Кстати, визуально такой корабль тоже не видно, так как оптический сигнал тоже имеет волновую природу.

— Вот это здорово!

— Есть в моём детище и недостаток, который пока не удаётся устранить.

— Вот вам и ложка дёгтя.

Лизи Маузер весело рассмеялась.

— Ну не бывает так, чтобы всё хорошо. Чуяла я, что и здесь не без подводных камней.

— Так что там за недостаток такой?

— Если кокон активирован, то невозможно как наведение, так и стрельба электронным вооружением, разве что торпедами и ракетами с механическими взрывателями и без коррекции наведения.

— Это не беда. При активном защитном экране та же фигня. Да при такой невидимости и стрелять нет необходимости.

— Стоп. Вы забываете, что навигация тоже возможна лишь с помощью радаров. Получается, что корабль слепой и недвижим.

— Ай да Горкли, ай да молодец! Не будь моё сердце занято, я бы сейчас предложил его тебе со всеми своими руками в вечное пользование. Какой ум, какая сообразительность! У вас здесь не экипаж, а полноценный коллектив одарённостей! Когда всё устаканится, я предлагаю всем вам стать научными сотрудниками в моём научном центре.

— Тумба, не паясничай, давай по сути.

Нора была смущена заявлением по поводу занятого сердца. Она уже догадывалась о том, что Тумба к ней неровно дышит.

— Вернёмся к нашим баранам! Чтобы корабль не ослеп, мы оставили очень узкий диапазон частот, как правило не используемых в радиопоиске в силу специфических особенностей. Но наши радарчики они как раз устраивают. Я же говорил, что наша РЛС имеет отличия от стандарта. Потому и пришлось адаптировать их к вашему компу.

— Вот это здорово! Да с такими светлыми головами мы им всем покажем, где раки зимуют!

Сачко пустилась в пляс от переполнивших её чувств. Кружась по мостику, она вдруг запела своим высоким и чистым голосом: «Зныкнуть нашы вороженькы, як трава на сонци, запонуем сэстры й браття у ридний сторонци. Душу й тило мы положым за нашу свободу и покажем що мы братя козацького роду!»

— Это что, Юля, тоже ретро?

— Ещё какое ретро. Это гимн моей прародины и ему уже не одна сотня лет.

— Красивый гимн и поёшь ты красиво. Так вот, есть ещё один маленький нюанс.

— Что ещё?

— Испытать и настроить кокон невозможно без участия как минимум ещё одного корабля.

— Здрасьте. И где мы его возьмём?

— Можно запустить один из катеров и протестировать систему.

— Не пойдёт. Катера не оснащены мощными радарами и их системы обнаружения работают в очень ограниченном диапазоне. Откалибровать систему лишь по этим параметрам нецелесообразно и даже губительно.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

— А это ещё что значит, Юля?

— Это поговорка у нас такая есть. В смысле — мы не ждали, а вы припёрлись. А, неважно. Рано, значит, радовались.

— А если взять на абордаж одного из преследователей, когда они появятся, и использовать его в нужном нам деле?

— Не пойдёт по разным причинам. Не буду перечислять их все, но главное — у нас на исходе ДСВ. Его запасов не хватит для ведения боя с целой сворой гончих. В том, что гонка скоро возобновится, я не сомневаюсь.

— Девочки, простите, что не оправдал ваших надежд. Всё ведь должно было происходить в совершенно других условиях.

— Брось, Тумба. На тебя никто не в обиде. Ты действительно нашел оригинальное решение. Что ж, мы хотя бы приобрели зрение, что само по себе уже не плохо. Мы ещё живы и готовы побороться. Небольшой запас ДСВ у нас всё же имеется. Если не задействовать энергозатратное вооружение, то некоторое время мы ещё побарахтаемся. Уйдём в туманность, а там видно будет.

Между тем, настройка новых радаров подошла к концу. Было решено дать возможность экипажу немного передохнуть. Оседлав астероид, «Глория» уходила с линии огня, экономя ДСВ. Заодно было решено выработать несколько схем поведения в различных ситуациях. Ситуации моделировали всем комсоставом, подключив к обсуждению психолога, аналитика и даже нескольких конструкторов из НИИ. Они уже стали полноценными членами экипажа.

Выполнив задуманное, на корабле проводили регламентные работы. Кто был свободен от работ и несения вахты, пытались максимально насладиться отдыхом. Тем более, что для некоторой части экипажа отдых был более приятным благодаря присутствию мужчин. Как ни пытались парочки завуалировать свои отношения служебной необходимостью, всем и так было ясно, что это за необходимость.

Юхенсон всё больше тяготился постоянным присутствием в рубке управления и всё чаще искал повод улизнуть оттуда.

Вот и на этот раз Тумба бродил по корабельным коридорам и, казалось, совсем неосознанно оказался возле каюты капитана. Ну да, совсем неосознанно. Сердце подсказало ему, где надо находиться в данный момент.

Он робко постучал в дверь каюты. Никто не спрашивал, кто там. Дверь услужливо распахнулась, как будто его здесь ждали.

— Я могу войти?

— Входи. Я рада видеть тебя здесь.

Каюту заполнял сильный красивый голос под прекрасную мелодию. Тумбе ни разу в жизни не приходилось слышать что-то подобное.

— Что это за вещь?

— Селин Дион. Конец двадцатого века.

— У тебя здесь, как я погляжу, шикарная фонотека. Не могла бы ты дать мне что-то послушать?

— Проходи и слушай. Потом я подберу для тебя что-то на мой вкус. Договорились?

Они говорили о музыке, а глаза выражали совсем другие помыслы. Совсем к другой музыке взывали их сердца и души. Так, слово за слово, прикосновения, взгляды, выразили всё то, что они чувствовали по отношению друг к другу. Произошедшее не стало для них неожиданностью.

Впрочем, не будем опускаться до пошлости и описывать происходящее в каюте капитана «Глории».

Несмотря на раскрепощённый 21 век, интимные отношения для большинства людей не выносились на общее обсуждение. Не будем это делать и мы.

Как говорится, всё хорошее когда-нибудь кончается. Заканчивалось вынужденное безделье и на «Глории».