Том на отшибе. Избранные стихотворения. XXI век

Дмитрий Лашевский

Рубеж веков перелицевал само время, важнейшее изменив в человеческих сердцах и судьбах. Стихи, вошедшие в «Том», объединены ощущением расколотого времени, ищущего спасительных смыслов бытия. Тематический принцип организации книги позволяет взглянуть на нашу эпоху и с самых разных сторон, и в разных формах: пейзажные зарисовки легко достигают космических высот, ностальгия перерастает в мечту, философские размышления сменяются афоризмами, а интимная лирика — острыми социальными памфлетами.

Perpetuus motus

Кросс

Путь

Марафон

Летящая

Стилизация на бегу

ПГМ

5 вершин

Метеорит

Если бы

Марафонец

КРОСС

Посмотрите, что за краски,

Блики, блески и рефлексы:

Липы в жёлтой опояске

И осины в алой феске.

Разметавшееся солнце —

В стрелах лиственничной хвои.

И стремительное соло

Меж ветвей скользящей Хлои.

Бег мой не тяжёл, но тяжек,

Сквозь податливые тени

Кто-то пролетает, — я же

Продираюсь в прободенье.

А быть может, в этом опыт?

Что он значит — муки давность?

И наращивая топот,

Умудрённо мчится Дафнис.

Острый запах поздних флоксов

За пронёсшимся забором,

И старушка с её воскли-

цаньем: ахти!.. (текст оборван…)

Ясени в конце аллеи.

Ясно только то, что осень…

А о смысле — Апулея

Мы сегодня ночью спросим.

ПУТЬ

Путь превосходит свои цели,

Так будь внимательней к деталям.

По бахроме корней в ущелье

Соскальзывает время, тая

И наполняя миллионы

Лет —

кружевом морских течений…

Склонись над камнем, опалённым

Эпохами,

доверься чтенью

Борьбы меж небом и водою —

В застывших трещинах, в прожилках,

В шершавой плоти под ладонью:

Борьбы меж памятью и жизнью…

И тихо, как стекает капля

Смолы

из желтоватой ели,

Идти, во времена вникая,

И знать, что путь важнее цели.

МАРАФОН

А над нами летели утки…

А ведь кто-то бежит и сутки,

А иные — так даже трое,

Герои.

Первый круг — так почти в обнимку,

А второй — ничего, разминка,

А на третьем — рывки да прятки,

Переглядки.

На четвёртом, а также пятом

Всех, кто рядом, считаешь братом,

Все товарищи и страдальцы, —

Нарыдаться ль…

А последние-то два круга —

Это да, это вправду круто,

Темп на спад, боль огнём на взлёте —

Не зальёте.

Сердце — ах, из груди не вынешь,

Но вдали показался финиш;

И на финиш — как утки к солнцу —

Марафонцы.

ЛЕТЯЩАЯ

Летящей по диагонали

К созвездью Льва

Земле — есть срок для вакханалий

И срок для лав:

Все преступленья и пороки

Спалить и скрыть.

И есть ещё иные сроки —

Принять дары

Забытых мудрецов; и камни

Сложить в курган;

Для простоты; для покаянья;

Любви к врагам…

Но нынче срок иной, иное:

Каким путём,

Куда

Вселенная

земное

Мчит бытиё?!

И сжатая в дрожащем теле

Сквозь гул и лязг

К последней, неизвестной цели

Летит Земля.

СТИЛИЗАЦИЯ НА БЕГУ

Мне снились кольца и круги,

И я во сне шептал:

Беги, беги, беги, беги,

Покуда не упал.

За мною кто-то гнался, но

И я-то ведь — за кем?

Не чуя рук, не чуя ног

И веса в рюкзаке,

В котором — ручка и тетрадь,

Портрет второй жены,

Но я во сне не мог понять,

Зачем они нужны.

Там камень мудрости лежал,

Цветы — валялись — зла,

И корень истины, и жар

Жар-Птицына крыла.

Всё меньше становился вес

И всё длиннее путь,

Так можно было и небес

Достичь когда-нибудь.

Дымилась подо мной земля,

Неслись Сатурн и Марс,

А я прохожих умилял

Игрой своих гримас.

И всем чертям наперекор,

Их дьявольской возне,

Я устанавливал рекорд

Дистанции во сне.

Я наворачивал петлю

С накидом или без,

Но весь со мной бегущий люд

Из глаз моих исчез.

Однако ж вышел я на старт,

Пренебрегая тем,

Что сплю, травмирован и стар, —

Я принял бесов темп!

А существует ли конец,

Исход или финал,

Я этого — вот молодец! —

Заранее не знал.

Когда закончится мой бег

И как закончить стих?

Проснуться — и в другой судьбе

Идти, идти, идти…

ПГМ

Петровский гребной марафон.

Неву расчленяя на взмахи,

Каких я не пробовал форм,

Куда не вбивал амфибрахий!

Замах — задрожала ладья,

Проводка — и лопасть, как выдра,

А дальше, на вынос локтя —

Короткий расслабленный выдох.

Нева, как всегда на дыбы,

Она и груба, и горбата;

Но — ширь и приволье судьбы,

Введённые в узкий фарватер.

Грызя петербургский гранит,

Как будто я путь совершаю

От Индии до пирамид,

От Скотта до Пири; по шару

Земному я шёл и шагал,

И вот оно — золото детства:

Где космос пронзает игла

Над зданием Адмиралтейства!

5 ВЕРШИН

Когда сознанье стиснет зга,

Дыханию — не хватит горла, —

В чужих заботливых глазах

Быть — только строчкой протокола.

Кому — еды, кому — воды,

А кто-то бережно, с запасом;

Но я-то о другом: вот ты —

Не чувствуешь сердечной спазмы?!

А солнце хлещет через край,

Такой бы день — да прямо в лето!

Игра? Отчасти, да, игра,

Но ты ведь — даже не про это…

На каждом вздохе — вверх иль вниз,

Пятки то в камни, то в болото.

Потом — не надо, не винись,

Потом сойдёт вся позолота,

Всё станет буднично; плечом

Ощупав пустоту бескрылья:

Есть пять минут, так, бишь, о чём

Мы в прошлом не поговорили?

Но пять минут — не пять вершин,

Хотя, на самом деле, сколько —

Когда проносится вся жизнь

На спуске корневато-скользком,

Когда, забыв себя жалеть

В дуэли воли и амбиций, —

Или листвой в болото лечь,

Иль над скалой взлететь, как птица.

Но эта алчная душа,

Что вывернута наизнанку,

Она как сквозь песок ушла,

Оставив символу и знаку

Целенье нежных, ножевых

Ран…

Что ж, прощай на полсеместра.

А коль вдруг спросишь:

кто же вы? —

Я? Пятьдесят восьмое место.

МЕТЕОРИТ

Летит, летит метеорит —

Как будто слон в цель;

Метеорит горит, горит —

Второе солнце.

Но вот раздался взрыв и звон —

Предел полёта,

И рушится небесный слон

В снега-болота.

Он странствовал мильоны лет

В хвосте кометы,

Прорезав жёлто-рыжий след

Земной зиме в тыл.

Вцепившись в материнский хвост

(Малыш — в халатик),

Он видел и рожденье звёзд,

И смерть галактик.

Он сам — дробился на куски,

Вскипал и таял,

Он изнывал — то от тоски,

То от скитанья.

Зря, выходило, он хандрит —

И снова рос он,

В нём что ни камень, то хондрит —

Прошит морозом:

Близ абсолютного нуля

Хранящий вечность.

Но на пути его Земля —

И человечки!

Он падает, сжигая лёд

И плавя камень, —

Какой законченный полёт

По-над веками!

Метеорит — короче б путь —

Наверно был бы,

Успев себя в снега воткнуть,

Всё той же глыбой.

Но он рванулся, осмелев,

Не понарошку! —

И вот теперь лежит в земле,

Рассыпан в крошки.

Прошив земную кожуру

Горячей дробью,

Он думал, видимо: умру —

Так хоть в утробе.

И правда, — где ж он был рождён,

Как сшит, как слеплен…

Он выпал каменным дождём

В родимом склепе,

Словно космический пират —

Попался в сети.

…И бродит в поле аспирант:

Отнюдь не сенти-

ментально ищет он цветы

Под первым снегом, —

А рухнувшие с высоты

Осколки неба,

Частицы млечного пути —

В земном болотце,

Рассыпавшееся в пунктир

Второе солнце…

ЕСЛИ БЫ

Если бы — да не болело…

О душе не говоря,

Я бы бросил своё тело

В жёлтый омут ноября

И, хрустя по первопутку,

Зачарованный зимой,

Я промчался бы, как будто

Кто-то гонится за мной.

Если сзади — всё обрыдло, —

Убегая от людей,

Резче в гору! А с обрыва,

Хоть на миг, а я б взлетел.

Солнце сварено в мешочек,

Протеина и белка —

Мне побольше, чтоб пожёстче

Эти зимние бега.

В чей-то след, точно в пазы. Как

Лес припорошённо-рыж!

И кокосовой посыпкой —

Углеводы и жиры.

Ах, куда не устремишься

(для начала — не к врачу ль?),

Если б не болели мышцы…

А про душу уж молчу.

МАРАФОНЕЦ

Телеграммы, посылки, письма?

Это всё не его удёл.

Было жарко, и он торопился,

Да и бегать едва умел.

Лёгкий меч бил свинцом по бёдрам,

От сандалий остался дым,

Потому что потом — подробности,

Поликуем, поговорим,

Что-то опубликуем, фильмы

Снимем (опыт военных сфер),

А пока его ждут Афины,

Как Гермеса в аду Орфей.

Поражение от победы,

Словно курицу от яйца,

Отделяет искусство бега

И, конечно, душа гонца.

Он рванул — как до крышки гроба

(повторять не пытайтесь впредь),

Только вышел из анаэроба,

И осталось одно — терпеть.

Он ведь был не стратег, не тактик,

Просто выпал счастливый час;

И, конечно, он знал, что дактиль —

Это ж обыкновенный вальс,

А ему бы — стрелы скорее,

Только воздуха б чуть глотнуть,

И поэтому бил хореи,

А в ответ разрывало грудь.

Он бежал по долинам, взгорьям,

И никто в эти три часа

Знать не знал — он несёт им горе

Иль обещанные чудеса.

Звон металла, анонсы, preview, —

Это всё уже позади;

Тут вопрос ведь не в том, что первый,

А — единственный.

И, один,

Бородатый солдат иль курос,

Разгоняя в запале кровь,

Ни за что не собьётся с курса,

Воплощая мечту веков.

Он бежал. Добежал и рухнул,

Не услышав уже фанфар.

Сила воли? Сталистость духа?

Или мускулы? Но не фарт.

И порой, как во время оно,

Сердцу чудится, что бежишь,

Чтобы крикнуть: под Марафоном

Победила-то всё же жизнь!