Зона: перезагрузка. Хозяин Топи

Дмитрий Лазарев, 2021

Две экспедиции в Зоне объединяются ради выживания, но попытки уничтожить их становятся все сильнее и настойчивее. К тому же уцелевшие понимают, что они стали заложниками большой игры между властями и чужим разумом, и чувствуют в себе необратимые перемены, в которых, возможно, и есть единственный их шанс на спасение. А между тем в ту же Зону неодолимая сила влечет Глеба, сына сувайвора Художника, уникального ребенка с невероятными способностями, и посланников таинственного Посвященного. Вот только время у всех на исходе, ибо в Зоне появляется новый хозяин, который в сердце Топи создает армию смертоносных биоморфов для вторжения в человеческие земли.

Глава 2. Дрон

Таганайская Зона

Мы шли словно по минному полю. Топь здесь еще не была сплошной, но ее пятна располагались столь же часто, как и на шкуре леопарда. Только были намного больше. Порой казалось, что прохода между ними и вовсе нет, и тогда мы с Шахматистом собирались вместе… и думали в одном направлении. Мне очень хотелось верить, что эти легенды про сувайворов и про осознанную коррекцию ими реальности — не чушь собачья. То, что случилось в «заморе», — ничего не доказывает. Да и что, собственно, случилось, кроме того, что мы потеряли Блонди и сами чуть кони не двинули? Стойкость проверили — да, вроде в наличии, а вот с изменением реальности… Ну, желал я неистово, чтобы трижды проклятый «замор» кончился побыстрее. Он и кончился, но, может, сам по себе, а не потому, что того хотел один недоделанный сувайвор… или даже двое таких.

Топь пытается сжить нас со свету и весьма преуспевает. Мертвы уже трое из нашего отряда, мы с Шахматистом благодаря своим способностям пока держимся…

— Твою бабушку! Гребаная коряга!

…и Волчара с нами, потому что везучий. Но, может быть, везению можно помочь? Если правдивы истории насчет стойкости сувайворов, то почему бы не быть правдой тем, что касаются коррекции реальности? Как-то же мы с Шахматистом находим относительно безопасные тропы в почти сплошной Топи. Или мы, думая совместно об одном и том же, просто обостряли свое чутье, или… сами создавали эти тропы там, где их не было. От одной этой мысли у меня просто дух захватывало. Возможно ли такое? Об этом не худо бы спросить специалиста… Например, научника, который почти наверняка есть в отряде АПБР…

Скоро мы их найдем: может, благодаря везению и тому, что примерно знаем направление, в котором они движутся, а может, потому, что о них мы с Шахматистом тоже думаем синхронно и представляем, как находим их. И реальность откликается на наши хотелки. Странно, кстати, ведь реальность эта — чужая, враждебная, и Топь уже успела нам показать, что обладает собственным злобным разумом, стремящимся к нашему уничтожению. Здесь — ее вотчина, не наша, а значит, реальность тоже подчиняется ей. Так почему же мы до сих пор живы и даже как-то ухитряемся двигаться в нужном направлении? Или Топь распыляется, пытаясь одновременно уделать и нас, и апэбээровцев, и срабатывает закон двух зайцев, за которыми не стоит гнаться? Или… Черти полосатые! А что, если она просто позволяет нам соединиться с отрядом АПБР, чтобы потом было удобнее прихлопнуть всех нас разом?

Ну уж нет, нафиг об этом думать: это до свиданья, крыша, и здравствуй, паранойя, — мы будем сомневаться во всем, в каждом нашем шаге, а любую удачу рассматривать как расставленный Топью капкан. А тогда одно из двух: либо это поможет нам выжить, либо мы все тут рехнемся и сгинем ни за понюх табаку.

Наше движение замедлилось до предела. Обычный человек идет через незнакомое болото, пробуя зыбкую почву перед собой длинным шестом, а мы с Шахматистом поминутно останавливались, определяя дорогу силой мысли. Вернее, как я все более уверялся, создавая ее. Вот здесь остановиться, подумать, посмотреть на сомкнувшуюся перед нами кажущуюся непроходимой зелено-бурую жижу и представить, что вот здесь — слева и чуть наискосок вперед — почти безопасная тропка, где твердая почва лишь прикрыта тоненькой пленкой отвратительной грязи. Представить четко и ясно, чтобы и малейших сомнений не осталось, что так оно и есть на самом деле.

Реальность в Зоне — что пластилин, податливая, гибкая, из нее можно слепить почти все, что хочешь, если знаешь как и у тебя есть соответствующие способности. У нас они вроде есть. Ну-ка проверим… Шаг… Твердо! Отлично, еще шаг… Работает! Наша мыслекоррекция создала тропу до вон той, почти поглощенной Топью коряги.

Я повернулся к Волчаре:

— Следуй за нами строго след в след, понял?

— Как не понять! У вас же, бабушку вашу, предчувствия, — проворчал он.

Впрочем, по взгляду его я понял: подчинится. Волчара всегда бухтит и всегда недоволен, но чувствует, когда ему говорят разумные вещи. До коряги мы дошли без приключений. Волчара даже бухтеть перестал — настолько впечатлился нашими сусанинскими талантами: идем вроде бы по непроходимой Топи, а только подошвы толстые испачкали.

Мы остановились, чтобы сформировать продолжение тропы, и тут вдруг заговорил Шахматист.

— Слушай, командир, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся.

— Ну?

— Тебе не кажется, что мы фигней страдаем?

— В смысле?

— Ну, с тропой этой и с апэбээровским отрядом. Поняли ведь уже, что работает коррекция, не пора ли переходить к следующему этапу?

— Это к какому же? — продолжал тупить я.

— Ну подумай сам. Тут ведь Зона. Стало быть, появление всяких аномалий — в порядке вещей. Представь себе, что можно до предела повысить вероятность, например, возникновения прямо здесь пространственной аномалии, ведущей за Периметр. Или почти к самому Периметру.

Мы с Волчарой ошарашенно воззрились на нашего спутника. Даже для меня, уже начавшего свыкаться со своими новыми талантами, предложение Шахматиста показалось чересчур революционным и нереализуемым. Хотя…

— Ты рехнулся, твою бабушку?! — как всегда емко высказался Волчара. — Крыша едет от пси-давления? Блокиратор давно проверял?

— Да в порядке блокиратор! — с досадой отозвался Шахматист, глядя при этом только на меня. Понятно, что Волчара ему в этом деле не помощник, а вот если меня убедить, может, дело и выгорит. — Того Волан-де-Морта блондинистого помните? Как он от нас удрал?

— Через аномалию, вестимо, — ответил Волчара.

— А откуда она там взялась, как думаете? Сама по себе, стало быть, возникла? Именно в тот момент, когда этому уроду было нужно, и тут же, стало быть, закрылась? Что это, по-вашему, долбаное совпадение?

— Нет, — задумчиво ответил я. — Скорее всего, он ее создал.

— Ну и что, никакая мысль тебе в голову в связи с этим не приходит?

— Шахматист, ты, похоже, еще и головой стукнулся: кто он, а кто мы?! — снова влез Волчара. — Этот блондин — Измененный, а… постой, ты что хочешь сказать? — сталкер сделал шаг назад, поднимая автомат.

— Так, Волчара, тпру! — вмешался я. — Осади назад! И палец со спуска убери! Мы не Измененные, ясно? И не в процессе.

— А чего он тогда несет, Дрон?

— Шахматист просто немного увлекся. То, что с нами происходит, — это не изменение. Мы, похоже, сувайворами становимся.

— И с чего бы это вдруг? — подозрительно осведомился Волчара.

— Да чтоб я знал, черти полосатые! Оно просто есть, и все. Ментальная стойкость в наличии, повышенная сопротивляемость воздействию аномалий типа «замора» — тоже. А тропа… с тропой все не так просто. Мы не чувствуем ее, Волчара, а создаем. Пока что вдвоем, совместно. Сувайворская способность к коррекции реальности, управлению полями вероятности, похоже, не легенда, понимаешь? Не знаю, как в обычном мире, а в Зоне это все работает. Достаточно явственно представить, что события развиваются нужным нам образом… Например, что вот здесь, у нас под ногами, — не бездонная токсичная жижа, а твердая тропа, лишь прикрытая грязью.

С этими словами я шагнул вперед и действительно ощутил под ногой твердь. Обернулся на Волчару. Он смотрел на меня, а в глазах его плескался коктейль из страха, недоверия и растерянности.

— С вами рехнешься, вашу бабушку! — наконец заключил Волчара. — Супермены хреновы! А почему это только вы? — в голосе его на пару секунд проскочили нотки почти детской обиды. — А я что, рылом не вышел? А остальные?

— Да не знаем мы, Волчара, — устало сказал Шахматист. — Это лотерея какая-то безумная. Может, в генетике дело, может, еще в чем-то… Может, мы просто оказались в нужном месте в нужное время. Почему в Краснотайгинске сувайворами стали только Катаев со товарищи? Ну, вот и я без понятия. У нас с Дроном появились эти способности, стало быть, надо их использовать на полную катушку, если мы жить хотим, конечно.

— Дурдом! — Волчара закатил глаза. — Ну ладно, допустим, все так и есть. Делать-то что? Тропа тропой, но аномалия… Вашу бабушку, это, по-моему, перебор, а, Дрон?

Ага, Волчара признал меня авторитетом. Лестно-то как, черти полосатые! Прямо гордиться можно начинать. Да только он мне вопрос задал, а ответа на него у меня не было. Если честно, поначалу от предложения Шахматиста у меня тоже душа в пятки рухнула и дыхание перехватило. А еще слово «безумие» в голове закрутилось. Но это поначалу. А сейчас… Может, и не безумие. Своя логика в словах Шахматиста была. Не железобетонная, конечно, с натяжками, но все же… Да, сувайворству нашему несколько часов от роду. Опыта практически нет, способности только зарождаются. Тропа-то у нас получалась, но пространственная аномалия — штука совсем из другой лиги. И среда тут, как ни крути, враждебная. Блондинистый Измененный аномалию открыл, ну так ведь он тут свой. С чего бы Топи своему мешать? А мы — чужаки, которых эта самая Топь усердно прикончить пытается. Заманчиво, конечно, отсюда сразу на выход скакнуть мимо всех опасностей, но исподволь закрадывается мысль, что не может быть все так просто: раз-раз — и в дамки. А с другой стороны, не попробуешь — не узнаешь. Да и что мы теряем, в конце-то концов? Ну, в худшем случае не выйдет ничего — обидно, досадно, но ладно. Прежний-то план у нас в запасе останется — пойдем к этим чертовым апэбээровцам.

Вот только… и следующая мысль проморозила меня с головы до ног. Неправильно я оценил худший случай. Худший — это когда получится, но не совсем то. Дефективная аномалия, созданная сувайворами-самоучками, — куда как более погано, чем вообще никакой. Кто знает, что она с нами сделает? Шагнем в нее — и выпадем где-нибудь по частям или угодим прямо в сердце Топи, где доблестно утонем. Или…

— Дрон, ты чего застыл? — напомнил о себе Волчара.

— Давай уже, командир, решайся! — Шахматист разве что не подпрыгивал от нетерпения. — Апэбээровцы останутся как запасной вариант. Ты только подумай: если получится — мы же прямо на выход попадем!

— Ага, твою бабушку! — буркнул Волчара. — Или в пасть какой-нибудь годзилле вроде той, из торгового центра. Все бы вам по аномалиям скакать! Это ж лотерея, как вы не понимаете! В прошлый раз проскочили, но это не значит, что и сейчас так же получится! Да и как проскочили?! Нас раскидало, помните? Если б не это, может, все до сих пор живы были бы — и Галл, и Викинг, и Блонди!

— Или все мертвы, — глухо возразил Шахматист.

Волчара дернулся, словно от пощечины.

— Ты не знаешь этого!

— Вот именно. И ты не знаешь. Зона — чужая земля, Волчара. Враждебная земля. Каждый шаг по ней — риск, каждый лишний час здесь — шанс сдохнуть. А еще РПД. Сколько мы уже тут бродим? Скоро сутки. Пси-блокираторы, между прочим, не вечные. Апэбээровцы, может, и таскают с собой по четыре комплекта, а у нас всего два. А пси-давление — не единственный вредный фактор. Топать на выход пешком — значит нарываться на тяжкие последствия. Стало быть, если можно срезать…

— То надо срезать! — вмешался я, понимая, что Волчара сейчас начнет спорить, просто из принципа.

Я видел, как он открыл рот, набирая воздуха в грудь. Видел упрямый блеск в его глазах. Эти двое мало когда могли договориться. Потому что Волчара за надежность, он не доверяет аномалиям. А Шахматист… Он крепко уверовал в наши новообретенные способности. Возможно, слишком крепко. Но в его словах была немалая сермяга. Черти полосатые, да я не меньше Волчары опасался лезть в аномалию, которая тут возникнет, если у нас получится. Но Шахматист прав в одном: Топь хочет нас угробить, и чем дольше мы здесь находимся, тем больше шансов, что у нее это таки получится.

— Дрон… — начал было Волчара.

— Нет, хватит! Мы попробуем. Пойми, мы с Шахматистом, с нашей свежеиспеченной стойкостью, если что, продержимся дольше. Вся эта местная дрянь тебя же первого свалит. А я не хочу больше никого терять. Мы выберемся отсюда. Все выберемся. Если у нас получится создать аномалию, шагнем в нее вместе. Тебя тут не оставим, хоть ты и против. Потому что один ты отсюда не выйдешь. Теперь уже не выйдешь… Молчи, не возражай, черти полосатые! — повысил я голос. — Просто для тебя Топь — это Топь. Это мы можем сделать так, чтобы появилась тропа. Ты — нет. Если мы уйдем в аномалию, а ты останешься, ты — покойник, ясно? А мы уйдем.

— Вашу бабушку! — в отчаянии выдохнул Волчара.

* * *

Страх куда-то ушел. Вернее, ушел не совсем, остался зудеть где-то на периферии сознания, как пищащий ночью в комнате комар. Но его можно игнорировать. И я так и делал. Страх — это в том числе и сомнения. А тем, кто меняет реальность, сомнения противопоказаны. Нам нельзя сомневаться. Абсолютная и безусловная вера в то, что у нас получится, — вот наше главное оружие.

Мы с Шахматистом четко договорились о том, что будем представлять: где именно возникнет аномалия, куда она приведет, как скоро закроется. Тут как в показаниях при аресте: врать надо одинаково. Тогда у нас хороший шанс на успех. Волчара, к счастью, заткнулся и не мешал нам. Я видел, что он до сих пор против. Ну и ладно, зато потом, когда мы выберемся живыми, спасибо скажет. Нет, простого спасибо мало. Бутылку коньяка поставит. Каждому.

И мы с Шахматистом принялись за дело. Наша задача предельно ясна: вот здесь, в паре шагов перед нами, должно возникнуть некое энергетическое образование, из которого дохнет стылым и вонью какой-то химии — два главных признака пространственной аномалии, по которым ее можно определить без всякого ан-детектора. Первым эффектом наших настойчивых усилий стало то, что у меня заломило виски. Серьезно так заломило, хуже, чем с похмелья после крутой попойки. Судя по лицу Шахматиста, и с ним творилось что-то подобное. Затем перед глазами поплыли цветные круги, как бывает, когда смотришь на яркий свет. Что за черти полосатые?! Следом у меня возникло ощущение, что все мышцы в моем теле сводит судорога, и вдруг…

Несколько секунд мне казалось, что ощущения обманывают меня и резкий запах на самом деле — несколько изменившаяся вонь Топи, а холод — это меня до кучи ко всему остальному еще и знобить начало…

— Аномалия! — выдохнул, не веря, Волчара.

— Хватаемся друг за друга! — крикнул я.

Но мы не успели. Совсем чуть-чуть. Боль в голове усилилась, перед глазами у меня заплясали огненные мухи, а холод и запах пропали так же быстро, как и появились.

— Дьявол!! — Шахматист был вне себя.

— Нет, не он, — глухо ответил я. — Это Топь. Топь закрыла аномалию. Кажется, она наконец почуяла, что мы здесь, в ее владениях, творим всякие непотребства, и решила дать нам укорот.

Красное от гнева лицо Шахматиста начало стремительно бледнеть.

— Постой, но если почуяла, то, стало быть…

— За нами пришли, — каким-то деревянным голосом перебил его Волчара.

Я проследил за его взглядом, и тут мне стало по-настоящему холодно: зелено-бурая жижа Топи примерно в паре сотен метров от нас вспухла бугром, и этот бугор, стремительно удлиняясь, покатился на нас, будто под поверхностью двигалась какая-то здоровенная тварь.

* * *

Щелкнул затвор автомата Волчары.

— Много тебе пули помогут, — процедил Шахматист. — Щупальца вспомни — тех даже гранаты не шибко-то брали. Валить надо!

— Да куда ты свалишь, твою бабушку! Скорость этой штуки видишь — это ж долбаный глиссер! Догонит, как два пальца…

Последние слова звучали уже в аккомпанементе автоматной очереди. Пули без всякого видимого эффекта выбивали фонтанчики грязи из стремительно надвигающегося зелено-бурого извивающегося бугра.

Внезапно пришедшая в голову отчаянная мысль сработала как электроразрядник. Я схватил Шахматиста за руку:

— Делаем аномалию! На камни!

Секунду или две он смотрел на меня непонимающим взглядом.

— Что?! Но у нас же… — Тут глаза сталкера полыхнули. — Ох ты ж…

В следующее мгновение мы оба уже делали попытку номер два, не обращая внимания ни на приближающееся нечто, ни на головную боль, ни на круги перед глазами, ибо времени нам оставалось — всего ничего. Моя мысль была проста: Топь не хочет нас выпускать, это очевидно. Но мешать перемещаться в глубине ее владений — зачем бы? И фиг с нами, пусть мы соберемся все вместе — легче прикончить будет. Может, она и тварь эту затем послала, чтобы посмотреть, как мы выкручиваться будем. Что ж, смотри, гадина!

Ну же, аномалия, давай появляйся, где ты?! Я знаю, что тут и прямо сейчас возникнешь! Стылый сквозняк, химический запах, они ведь только что были здесь, почему бы им не появиться снова? Только по ту сторону пространственного туннеля будет нагромождение здоровенных валунов. Но пока лишь боль, страх, радужный хаос в глазах, заложенные уши от оглушительного грохота автоматных очередей и приближающаяся тварь… Гонка, кто раньше — мы или она. Ставка — наши жизни.

Краем глаза я вижу, что здоровенное порождение Топи уже совсем рядом, его змеиная шея с жуткой, уродливой большеротой головой и жабьей пастью вырастает из грязи. Сейчас один бросок — и ам!..

Но холод, спасительный холод возникает из ничего совсем рядом с нами. Мерцающая пространственная аномалия. Ощущение, что время застыло. Вернее, влипло в некую субстанцию наподобие патоки и тащится со скоростью черепахи… Но это только кажется. Мучительно медленно тянется моя рука к плечу Волчары, и пальцы смыкаются на нем. Плечо сталкера дергается, но он продолжает истерично и бесполезно давить на спусковой крючок, шпигуя созданное из грязи тело твари свинцом, от которого ей, само собой, ни жарко, ни холодно. Столь же мучительно медленно приближается жуткая пасть чудовища… Рывок! Это Шахматист захватил мое запястье и со всей дури дергает меня за руку, едва не отрывая ее.

Ам! Пасть твари всего чуть-чуть не достает до Волчары, зато с чмоканьем глотает его автомат. Кошмарная морда совсем близко и четко видна даже сквозь радужный туман в моих глазах. Но мы уже проваливаемся, и нас окружает холод, химический запах и мрак перемещения.

* * *

Удар! Посадка получилась жесткой. Мы с Шахматистом упали на камень, а матерящийся Волчара свалился на нас сверху, причем тут же соскользнул, но я инстинктивно схватил его, не давая рухнуть в провал между валунами — нам только вывихов с переломами сейчас недоставало для полного счастья. Уфф! Удержал. Мы выжили. Холод и резкий запах исчезли, аномалия схлопнулась, отсекая нас от чудовищного нечто, место которому — только в ночных кошмарах безумца.

— Смотрите, костер! — тихо проговорил раньше всех пришедший в себя от нашего смертельного трюка Шахматист.

Мы проследили за направлением его взгляда. Костер, да, только какой-то странный, шевелящийся. И запах… Черти полосатые, они там что, шашлыки жарят?! И в тот же миг мне стало понятно, что не шашлыки.

— Твою бабушку! — потрясенно выдохнул Волчара.

И я был с ним полностью солидарен, потому что примерно в полутора сотнях метров от нас заживо сгорал человек.