День карапузов

Дмитрий Емец, 2016

Хотите найти динозавра, вырастить дерево желаний, защитить древнюю крепость и даже найти необычный клад? Тогда присоединяйтесь к семье Гавриловых, в которой, кроме папы, мамы и семерых детей, есть еще красноухая черепаха, голуби, ручные крысы, кошка и три собаки… И каждый день этого большого семейства наполнен радостью, весельем и, конечно, приключениями!

Глава третья

Охмурение прабабушки

— Нужно иметь двадцать пар носков одного цвета! И десять пар трусов одного цвета!

— Ну носков — понятно. Это чтобы в стирке не перепутались. А трусов зачем?

Бабушка задумалась.

— Не знаю зачем! Но раз советуют, значит, должна быть логика!

Бытовая сценка

На другое утро была суббота. Костя и Рита сидели на коленях у бабушки Маши и болтали ногами. Катя стояла у мойки и разглядывала оставшуюся с вечера гору посуды.

— У меня предложение! — сказала она. — Папе сорок один год. Он будет мыть сорок одну тарелку. Пете — шестнадцать. Он моет шестнадцать тарелок. Вике — четырнадцать. Она моет четырнадцать. Алене десять — ну вы поняли…

— А ты? — крикнула из комнаты мама, стрекотавшая швейной машинкой.

Ей этот план понравился. Она уже просчитала, что, хотя тарелок у них и много, но явно не больше, чем сорок одна. Значит, вся посуда будет вымыта папой.

— А я буду осуществлять общую координацию и проверять, нет ли на тарелках жира! — сказала Катя и, взмахнув руками, задела что-то, стоявшее на краю мойки.

Ой! Дзин-н!

— Что это был за звук? — встрепенулась мама.

— Синюю тарелку разбили, — пояснила Катя.

— Мою любимую?

— Ну да.

В комнате мучительно задумались.

— Хотя бы чистую или грязную?

— Грязную.

— Ну это еще ничего! — сказала мама.

Удрученные потерей любимой тарелки, девочки сгрудились вокруг раковины и в десять минут перемыли всю посуду. Тем временем мама и бабушка Маша составляли папе список продуктов, которые он должен купить на рынке. Список этот вышел настолько длинным, что его хвостик перевалил на вторую сторону листа. Папу это не слишком воодушевило.

— Напишите мне последним пунктом «потерять список». Тогда я начну сразу с конца, — сказал он и отправился заводить автобус. Заводился автобус неплохо, но батарея у него была неважная. Поэтому нужно было, чтобы он непременно завелся с первого раза.

Пока папа ездил, бабушка Маша и прабабушка Зина наколдовали завтрак. Бабушка Маша жаловалась, что готовить не из чего, но все равно очень скоро весь стол был уставлен тарелками. Дети в нетерпении бегали вокруг, пытаясь чего-нибудь стянуть.

— Рита, ты мыла руки? Ну хоть когда-нибудь в жизни? — спросила бабушка, приглядевшись к синей от фломастеров ручке Риты, вцепившейся в кусок халвы.

Детские ручонки быстро спрятались за спину. Это не осталось незамеченным.

— С мылом, мочалкой и туалетным ершиком! А ну марш!

Рита, жалобно ноя, отправилась мыть руки, закрыла за собой дверь ванной, и почти сразу все услышали грохот и плеск. Бабушка вскочила:

— Что это было?

— А, ничего особенного!.. Думаю, она полезла на стул, чтобы снять с подоконника мыло, и плюхнулась в ванну. Там же одеяла замачиваются, да? — мгновенно угадала Катя, а еще через секунду из ванной появилась ревущая Рита, с которой ручьями стекала вода, и все убедились, что Катя, как всегда, была права.

— Никогда бо-о-се не буду мыть лу-у-у-у-ки! — выла Рита, пока ее раздевали и сушили.

— А почему мыло на подоконнике? — задумчиво спросила прабабушка.

— Потому что Саша его пытался поджигать, — объяснила Катя.

— А оно горит?

— Нет! Но оно воняет! — жизнерадостно объяснил Саша. — Только надо поджигать его вместе с теннисным шариком! Давай покажу!

Саша рванулся показывать, но его силой усадили на место и ограничили его исследовательский порыв куском сыра.

Тем временем Риту переодели в сухое, заплели ей косички, и она сделалась похожей на приличного человека в представлении бабушек.

— Горячая каша! Кому? И никакой больше еды у компьютера! — сказала бабушка, ставя на стол кастрюлю.

— А почему завтрак называется «завтрак»? Потому что его едят завтра? — спросила Алена, выкапывая в каше котлован, чтобы туда стекало масло.

Уже вернувшийся к тому времени папа задумался.

— Хороший вопрос! Ну, может, «завтрак» — это то, что люди оставляли на завтра? Допустим, часть еды запасалась с вечера? — предположил он.

— Оставлять на утро ничего нельзя! В еде размножаются микробы! Всё! Точка! — отрезала бабушка Маша.

— Это понятно, — согласился папа. — Но древние люди могли об этом не знать. И опять же — у них были ледники, а это прекрасный естественный холодильник.

После завтрака Саша случайно отыскал под лавкой абрикосовую косточку, хотел разбить ее молотком и съесть семечко. Чтобы бабушка Маша не остановила его, он убежал с молотком и косточкой в дальнюю комнату. Установил косточку на твердое, замахнулся молотком и… услышал голос:

— Один парень пришел из армии! Стал колоть косточки от абрикосов — и умер. У него засорился кишечник. Всё.

Саша вскинул голову и увидел прилегшую отдохнуть прабабушку Зину, которая, привстав на локтях, наблюдала за ним с дивана. Отвоевывая свое право засорять кишечник, Саша перебежал на кухню и попал как раз в момент сборов. Бабушка одевала Риту и глазами внимательно следила за обувающимся Костей.

— Дети идут гулять! Они должны дышать! Точка! — строго сказала бабушка.

Причем под «детьми» подразумевались абсолютно все, даже Петя, у которого уже проклюнулись усы. Усатый Петя и прочие неусатые карапузы не посмели протестовать и пошли на прогулку. Только папа и мама увильнули, оставшись дома, остальные увильнуть не смогли. Это была очень правильная прогулка под руководством правильной бабушки. До детской площадки все шли за руки, пугаясь всякой появляющейся вдали машины.

— Машина! — кричала бабушка Маша голосом, которым кричат обычно: «Воздушная тревога!» — и все дети бросались на газоны, пока бабушка и прабабушка закрывали их грудью. Водитель машины тоже обычно пугался, останавливался, и возникала непонятная ситуация: бабушка подозревала водителя в том, что он вот-вот поедет, а водитель махал из машины руками и нажимал на гудок, умоляя бабушку все-таки перейти дорогу, потому что не может же он стоять полчаса подряд!

В сторону магазинов дети только тоскливо косились, не позволяя себе нытья «Купи-и-и-и!», которое обычно затевали Рита с Костей. Сегодня же не ныл никто, потому что знали, что бабушка на улице ничего не покупает. Есть надо дома. За столом. Помыв руки. Всё. Точка.

Прабабушка Зина, которую бабушка тоже взяла с собой дышать воздухом, шла очень медленно. Через каждые несколько метров останавливалась, опираясь на забор или дерево.

— Я только одну минуточку отдохну! — говорила она. — А раньше я как бегала! О как! — И она улыбалась, точно сама не верила, что рассказывает правду.

Наконец все добрались до детской площадки.

— Набираемся заряда здоровья! — отдала приказ бабушка и вдруг, вспомнив о чем-то, строго уставилась на прабабушку: — Мама, а ты лекарства утром приняла?

— Да! — поспешно сказала прабабушка.

— Неправда! Почему раковина была розовая? Это ты таблетку в нее выбросила?

Прабабушка вздохнула:

— Она такая горькая! Можно я ее хотя бы шоколадом заедать буду?

— Какой шоколад! Тебе сахар нельзя! Только обезжиренный йогурт! — отрезала бабушка Маша.

Катя и Вика переглянулись. Они поняли, что бабушка и прабабушка давно поменялись ролями. Бабушка стала мамой своей маме, а та ее дочерью.

— А ну дышим! Не отвлекаемся! Нечего нас слушать! — приказала бабушка.

И все дети стали гулять и дышать. Правда, за вычетом Пети, который дорогой все же куда-то слинял. Саша ныл, не имея возможности никуда влезть и ниоткуда свалиться, но Костя и Рита гуляли с удовольствием. Разве что жалели, что, пока один качается на качелях, другой должен стоять от качелей в десяти шагах, соблюдая технику безопасности. Для нарушителей был даже подыскан подходящий пример.

— Один десантник вернулся из армии. Взял кой-чего, пошел на детскую площадку. А его качелями хлоп по затылку — и уложило на месте! — сказала прабабушка, и все дети пугливо затихли, представляя себе этого бедного десантника и размышляя, зачем же он встал под качели.

Прабабушка Зина сидела на крашеной шине, вкопанной в землю, и держала на коленях Риту. Рите очень нравилась прабабушка. Она уже раз десять сказала ей: «Я тебя люблю!» — а вот бабушке пока ни разу не сказала, и бабушка втихомолку ревновала.

В полдень будильник у бабушки Маши пикнул. Один раз, очень четко так пикнул, не нарушая установленных традиций.

— А теперь обед и адмиральский час! — строго сказала бабушка, и дети пошли домой.

После обеда бабушка упрямо уложила всех детей, кроме трех старших, в кровати.

— Закрываем глаза! Один час сна днем — это пять часов сна ночью! — сказала она.

— Значит, ночью нам можно не спать? — спросила Алена, страдавшая оттого, что она, десятилетняя, причислена к малышне и заточена в кровать.

— Ночью тоже надо спать! Всё! Отдыхаем! — сказала бабушка и отправилась в маленькую комнату укладывать Риту.

Было слышно, как Рита буянит, прыгает в кровати и повторяет, что не будет спать. Потом все вдруг стихло. Прошло десять минут, затем пятнадцать. Из комнатки не доносилось ни единого звука. Удивленная тем, что бабушка не выходит, Алена прокралась к двери и приоткрыла ее, оставив щелочку. Когда она повернулась, у нее были круглые глаза.

— Спит! — прошептала она.

— Кто? Рита?

— Бабушка! Объявила адмиральский час и сама же и уснула! Ха-ха-ха!

— А Рита?

— И Рита тоже спит! Побежали!

Саша и Костя тоже повыскакивали из кроватей, и все дети помчались вниз. Внизу они увидели прабабушку Зину, которая читала через лупу старый журнал, временами принимаясь дремать. Прабабушка читала очень много, причем без разбора, все, что попадалось ей в руки. Она могла внимательно читать рекламную газету, в которую были завернуты покупки с рынка, через пять минут — «Подготовку к ЕГЭ по истории», забытую Петей на лавке, а потом вдруг в руках у нее оказывались Ремарк или Чехов. Довольно скоро и они куда-то девались, зато обнаруживалась газета, и прабабушка опять читала ее.

Когда дети появились внизу, прабабушка подняла голову и с тревогой на них посмотрела. В первую секунду она подумала, что, может быть, это спустилась бабушка Маша. Поняв, что это не бабушка, прабабушка с облегчением улыбнулась и перестала прятать пастилу, которую она, ломая кусочками, засовывала в рот.

Алена, Рита и Костя окружили прабабушку и стали с ней разговаривать. Очень скоро к ним присоединились Петя, Вика и Катя.

— Прабабушка, а прабабушка! А давай мороженого купим, пока бабушка спит! — предложила Алена.

— А она правда спит? — не поверила прабабушка.

— Еще бы! Мы сами видели!

Прабабушка Зина задумалась. Мороженое она любила. Но все же сомневалась.

— Один парень пришел из армии. Съел много мороженого… — скрипуче начала она.

–…заболел ангиной и умер? — угадал Петя.

— Откуда ты знаешь? Я уже это рассказывала? — удивилась прабабушка.

— Нет, — сказал Петя. — Мы в школе проходили. Это известный науке случай.

Катя толкнула Петю ногой:

— Перестань! Ну что, идем за мороженым? А, ба?

Прабабушка отложила лупу и оперлась руками о стол.

— А давайте! — сказала она, пожевав губами. — Дайте мне палку и мою сумочку!

Сумочка у прабабушки Зины была старенькая, из кожзаменителя, с толстой пластмассовой ручкой и железным замком, который щелкал, как пистолет с пистонами.

— Может, ты нам денег дашь, и мы сбегаем? — предложил Петя, опасавшийся, что пока они будут ходить, бабушка Маша успеет проснуться.

— Нет уж! Я сама хочу! Я еще много чего посмотрю. Там же какой магазин? Кондитерский?

Прабабушка оделась довольно быстро. Так же быстро оделись и все дети, потому что понимали: дело секретное и важное. Потом все вышли на улицу и, подхватив прабабушку под локти, стали буксировать ее к кондитерскому магазину.

— Ой, не так быстро! Ой, не так быстро! Дайте минутку постоять! — причитала прабабушка.

Старшие дети терпеливо стояли, давая ей отдохнуть, но младшие стоять не могли и прыгали вокруг.

— А у тебя деньги есть? Ты не забыла? — вдруг с беспокойством спросил Костя.

Прабабушка озабоченно заглянула в сумочку.

— Немножко есть, — ответила она. — Ох, как хорошо, что вы меня повели! Я в магазине не была уже лет пять!

— А бабушка тебе сладкое не покупает?

— Редко. Соседки приносят понемножку. А она говорит, мне нельзя, у меня сахар.

— То есть тебе нельзя чужой сахар, потому что у тебя свой? Вот везуха! — воскликнул Саша.

— Мне уже все можно, — поджав губы, философски возразила прабабушка. — Хотя, может, и нельзя. Но немножко, наверное, можно.

Наконец они добрались до булочной, где имелся большой кондитерский отдел. Прабабушка поднялась на три ступеньки и прислонилась к стене.

— Уф! Точно на десятый этаж втащилась! — пожаловалась она и, отдышавшись, начала с интересом оглядывать полки. — Ох! Сколько всего нового появилось! Вот этих вот кругленьких конфет с мармеладом в серединке пять лет назад я не видела! И эти длинненькие новые какие-то! А лимонные дольки были! И драже было! А вот эти шоколадки выпускались в других бумажках!

— Ваша бабушка с необитаемого острова? — шепотом спросила у Пети продавщица.

— Нет, из Москвы, — сказал Саша.

— А-а! — пораженно протянула продавщица.

А прабабушка уже стояла у полок и радостно перебирала кулечки с печеньем и всякими сладостями.

— А можно такое, чтобы оно было шоколадное? И с джемом? И песочное? Но не очень сладкое? — озабоченно спросила она.

— Такого нет, — сказала продавщица.

— Ну тогда дайте нам всего по триста граммов! Вообще всего, что у вас есть! — сказала прабабушка.

— И шоколадок! — шепотом подсказал Петя.

— И шоколадок! — повторила прабабушка.

А Костя опять спросил, хватит ли у нее денег.

— Хватит, — отважно сказала прабабушка. — А если сколько-то не хватит, мы лишнее отложим. Набирайте!

Рядом с прабабушкой стояли Алена, Саша и Костя и кричали, показывая каждый на свое. Каждый тянул ее за руку в свою сторону.

Неожиданно в сумке у прабабушки зазвонил телефон. Она нашарила его и слепо ткнула в большую кнопку.

— Алло, Маша! Да, дети со мной!.. Как что делаем? Гуляем! Я тебе скоро перезвоню! — сказала прабабушка в трубку и, умоляюще взглянув на внуков, сунула телефон в сумку. — Я не соврала. Просто кое о чем умолчала! — сказала она виновато.

— Кто это был? — спросил Костя.

— Ее мама, которая наша бабушка! — шепнула Катя.

Они накупили столько сладостей и мороженого, что у них вышло два больших пакета. Дети и прабабушка спорили, куда все спрячут, чтобы это не попалось бабушке Маше на глаза.

Вскоре они были уже у дома. Пока Вика звонила в звонок, Петя скрывался за машиной с двумя пакетами, чтобы незаметно пронести все сладости. Им открыли, и они вошли. На столе лежало полотенце. На полотенце остывала большущая шарлотка с яблоками.

Бабушка Маша стояла у стола и смотрела на них с легким прищуром.

— Вернулись, интриганы? Ну-ну! Садитесь пить чай! — пригласила она.

Вика посмотрела на пышущую жаром шарлотку, и ей стало неловко.

— Ой! А мы договаривались, как бы тебя перехитрить! — простодушно сказала она.

Бабушка Маша махнула рукой.

— Ладно уж!.. Все моют руки! Знаете, сколько микробов на квадратном сантиметре кожи? — сказала она строго, но все уже неслись ее обнимать, потому что почувствовали вдруг, что она добрая.

— Хорошо, когда у тебя есть бабушка! — сказала Вика вечером, когда дети уже легли спать, а бабушка спустилась вниз, чтобы измерить прабабушке Зине давление.

— Ага, неплохо. Только надолго ее не хватит! — знающим голосом сказал Петя. Стена в его комнате была тонкая, из гипсокартона, и можно было легко переговариваться прямо через нее.

— Почему?

— Ну я уже давно это заметил. Правильности бабушки Маши хватает на три недели в году. Потом она выбивается из сил и целый год копит энергию на эти три недели. Ну как гоночная машина. Чем мощнее двигатель, тем выше расход топлива, — объяснил Петя.

Катя хмыкнула.

— А родители неправильные, и именно поэтому их хватает на целый год? — уточнила она.

— Ну почти… А все-таки правильную бабушку иметь здорово!