Нерусский новый русский

Дмитрий Евгеньевич Пинхасик (2017)

Замечательная книга о детстве, о эпохе застоя и советского абсурда, о приходе рыночной экономики к нам и перевороте устоявшихся идей в каменных головах. Дружба, любовь, бизнес и менты с бандитами. В общем всё, что есть в матушке России нашей… Я вынужден признать превосходство автора во всех отношениях над моим скромным писательским мастерством. Передаю ему золотое перо России! Лев Николаевич Толстой.

Пиво

Я был уже классе в девятом или десятом. У меня был модный пуховик «Биверс», в то время это по важности было равносильно сегодняшнему «есть тачка или нет».

Взрослая жизнь уже немного приоткрыла дверь и демонстрировала себя, покручивая бедрами в этой щелочке. Брат был «крутым», на жигуле коричневого цвета. Он работал кладовщиком в баре «Сфинкс» на Васильевском и лихо греб там денежки, накачивая кур перед заморозкой водой и с помощью еще миллиона ухищрений. И вот однажды, и я понадобился.

Суть нашего бизнеса была построена на общественно-бытовом укладе совдеповского алкоголизма и на психологии души русской! По утрам перед школой, встав в шесть утра, я мчался на станцию метро «Василеостровская». Примерно к семи подруливал братишка на своём «Лондо», и мы выгружали из него ящиков шесть! Ставили их стеночкой друг на друга. Толпа рабочих Василеостровского, имени его краснознаменного района, как раз уже в это время начинала превращать площадь перед метро в муравейник, растекаясь по всем близ и даль лежащим предприятиям. Люди шли, держа тёмные чугунные головы руками. После вчерашнего, новый день «сурка» ничего им не обещал. И именно мы были призваны судьбой зажечь в них искру и оживить восход солнца новыми красками! В наших ящиках был долгожданный, чудодейственный эликсир силы и радости. Именно в них была сила, помогающая пролетариату отдать сегодняшний день своей жизни этим чёрным холодным станкам и идиотам с социалистическими лозунгами в зубах, которые уже поджидали их на работе. В наших ящиках было пиво! Какая «Балтика», какой «Степан Разин»?! Ничего этого не было и в помине, были мы и «Жигулевское». Чугунные головы разговаривали чуть больше, чем колпаки на автомобильных колёсах. Диалог состоял из двух файлов: сна — чала — «Одну?… Сколько?», и после приобщения к тайнам Жигулевского, которое, кстати, происходило тут же на месте, иногда мешая общению с следующим «чугунком — «Тару берём?»

Я отрицал такую опцию, и бутылка ставилась на ящики. Со звуковым сопровождением из самых коротких в мире, но отнюдь не теряющих от этого красочности слов. Здесь и был двойной секрет заработка. Понятно, что пивко мы продавали с наценкой и ещё делали наценку на наценку, но просто у нас были запланированы огромные затраты на шикарную жизнь, поэтому мы и принимали ещё бутылки. Если среди «чугунных» появлялся знаток, подозревающий нас в том, что мы сами будем способны сдать бутылки и потратить его полученные богатства в собственном направлении, то он должен был знать слова, которыми можно было бы об этом сказать, что встречалось не часто. Если вдруг такой персонаж все же материализовывался, то я на глазах у всей очереди сбрасывал бутылку с высоты полутора метров в заранее заготовленный у меня в ногах ящик с битыми бутылками. Грохот битого стекла развивал все сомнения! Но бутылки, падающие в песок из битого стекла, никогда не бились. Так мы трудились на благо родины, помогая рабочим запарывать на станках одну за другой заготовки не только после обеда, но и до. В обед понятно в недрах заводов и без нашей помощи рабочие умели разбиваться по трое и находить водочку для смазывания горящих организмов, замученных светлой, но горькой коммунистической перспективой.

Как-то раз, один из покупателей попросил у меня какие-то бумаги, типа разрешение или что-то вроде… Я был абсолютно не готов к этому, но ощущение превосходства над населением пивной страны уже поселилось в моем молодом организме достаточно прочно. Не задумываясь, я предложил плащу в шляпе проследовать одновременно в нескольких направлениях поиска истины, также с возможностью получения опции по приданию ускорения. Плащ зажевал шляпу своей собственной жизнью и вместе с пивом, злобно бухтя, куда-то уплыл. Через пару дней бизнес прекратился. Как объяснил мне Миша, Плащ дошёл до нужного кабинета и что-то там разоблачил. Мы в убытке. Якобы пришлось заплатить кому-то больше, чем заработали за дни торговли. Как выжил пролетариат Василеостровского без нас, остается только гадать!… Такое хорошее дело задушили!