Добрый 2

Дмитрий Дмитриев (2024)

Заоконье встретило меня занудным моросящим дождём. Тем самым дождём, который мог зарядить и на неделю. Желание вылезать под него, пусть и из запущенной и неопрятной, но сухой квартиры не появлялось. Я ещё раз с тоской осмотрел двор с высоты своего окна, и… Глаза. Три пары глаз пристально смотрели на меня с улицы. Я не видел тех, кому они принадлежали. Дождливая пелена, высота далеко не первого этажа и, в конце концов, миллион лет не мытые оконные стёкла. Конечно, я не видел. Я просто почувствовал. И чёрт возьми я знал, кто на меня сейчас смотрит…

Глава 10

С момента моего второго выдворения в свой мир прошла уже целая неделя.

Целая трезвая неделя!

А ещё это была неделя одиночества.

Собутыльники, видно, вняли моим советам и, испарившись со двора, залегли на дно. Не скажу, что я сильно без них страдал. Скорее наоборот. Но это моя жизнь. И мой круг общения. Другого не имелось.

И даже Ит пропал. Тот мир сумел отобрать у меня Ита.

Я по-прежнему подрабатывал грузчиком в магазине. Только плату за работу теперь брал не выпивкой и закуской, а продуктами и деньгами. На меня уже начали робко заглядываться незамужние продавщицы, пока ещё выжидая, а не запью ли я. Но мне было совершенно не до них. Моё воображение дорисовывало Мару в моей квартире, в моём свитере, на моём диване. А ещё Хлою. Те последние моменты до нашего расставания с ней, как оказалось, навсегда. И Болотную. Ох уж эта ведьмочка!

И это всё потерянно. И эти все — лишь воспоминания. Пока ещё живые и яркие. Но время внесёт свои коррективы, сотрёт краски, притупит эмоции и нанесёт неумолимый налёт прошлого.

Грустно.

Грустно и обидно, что всё получилось именно так.

В иные, особо щемящие минуты, хотелось наплевать на всё и уже прошагать эти заветные шаги. Но какая-то внутренняя порядочность, какое-то врождённое чувство достоинства не позволяли мне этого сделать.

Грустно.

Грустно, аж хочется выть.

Да-да, мне, неунывающему оптимисту, весельчаку по жизни, хочется завыть тоскливо и безысходно.

И, что самое противное и пугающее, мне совсем не хочется выпить. Алкоголик не хочет выпить!

Грустно.

А вот если вернуться к Великому? Да, мне обещали вытащить его оттуда, но не сразу. А неделя — это ведь не сразу? А вдруг там Мара? Вдруг Лоя тоже не вытащила Мару сразу? В конце концов, это не её дочь. И она ей, так сказать, не обязана.

Ну и что, что там Мара? Я не обещал не возвращаться к Маре. Я дал слово, что не вернусь в их мир. А где там кто шляется, не моего ума дело.

Похвалив себя за нетривиальность мышления и изворотливость ума, я явственно представил пейзаж нашего последнего заключения.

Поместил туда вождя.

Добавил Ариэль.

Поморщившись, Ариэль стёр. А то вынесет в объятия русалки, а она не там. Знаем, в прошлый раз с Великим проходили.

Выдохнул.

И пошёл считать шаги…

— А он был прав. — Первое, что донеслось до моих ушей, ещё даже до того, как я открыл глаза, были именно эти слова.

— Нет! — вырвался у меня непринуждённый стон.

— Да. А знаешь почему?

— Потому что я идиот.

— Вот, а я всегда это говорила. — Гордая собой, Ариэль высоко задрала прекрасный носик и стала похожа на самодовольную школьницу.

Было даже смешно, но смеяться совсем не хотелось. Это не мир заточения. Это мир Мары, Хлои, Болотной и всех, всех, всех. И это значило, что я не сдержал слово.

— Хорошо, что я с ним не поспорила, — погордившись собой, продолжила Ариэль. — Или, наоборот, плохо?

— Да с кем с ним-то? — не выдержав, раздражённо спросил я. Обида за содеянное быстро переросла в агрессию.

— С Великим. — Русалка выразительно постучала пальцем по своему виску. — Идиот, — подытожила она и нырнула в водоём.

— Стой! Куда?

Ответа не последовало. Даже на прощание водой не окатила, а ведь это стало почти её привычкой.

«Ладно, пора домой. Злиться на себя за несдержанное словобуду в своём мире. А с другой стороны, водный дух ведь никому не расскажет. Что там говорила Лоя? Что они не общительные. Ну или что-то типа того. И вот это хорошо. Подумаешь, забрёл немножко не туда. С кем не бывает. Чуть оступился по дороге. Камешек на пути попался. Запнулся, и вот результат. Выкинуло не в тот мир. И заметьте, я добровольно шёл в тюрьму. И это истинная правда».

Проговаривая всё это про себя, я не забывал шагать.

— Всё, двадцать, — выдохнул я, отсчитав последний шаг с закрытыми глазами.

— Синоним к слову «идиот» не подскажешь? — хохотнула Ариэль. — А то я устала повторяться.

— Кретин, — на автомате выдал я.

— Тоже интересно, — снова хохотнула русалка и опять нырнула.

Стоит ли говорить, что мир остался прежним. Я переместился на сорок шагов вдоль водной глади, но остался в этом мире. Что это? Сбой программы?

— Ладно, — вслух произнёс я. — Попробуем ещё один раз.

Я на мгновение замер. Вдохнул-выдохнул. Представил свой мир, конкретно свой двор. Поселил туда собутыльников. И зашагал.

— А ещё слова есть? — поинтересовалась русалка после последнего моего шага.

— Болван, олух, тупица, недотёпа, — выдал я как из пулемёта сразу целый набор синонимов.

— Подожди, подожди, не так быстро, — замахала руками Ариэль. — Не запоминаю.

— А ещё полудурок, — подытожил я. — Вот что не так, почему не работает?

— А по мне так полный дурак, без всяких «полу», — не удержалась от колкостей Ариэль.

— Почему я не могу вернуться в свой мир? — не стал обижаться я на русалку.

— А ты правда это хочешь услышать?

— Я хочу свалить отсюда побыстрее.

— Зачем? Слово ты уже нарушил.

— Но я хотел совсем друго… подожди, а откуда ты знаешь? Кроме меня и Лои, там никого не было.

— Говорю же, что без всяких «полу», просто дурак. Я дух.

— Господи, как вы меня достали с эти духовством! Прямо секта избранных.

— Как много тебе ещё предстоит узнать о духах, — загадочно сообщила Ариэль.

— А я не хочу, — честно признался я.

— А чего ты хочешь? — спросила Ариэль, сделав ударение на слове «ты».

А действительно, чего яхочу?

Этот вопрос заставил меня задуматься и далеко не на минуту.

В итоге, поморщив лоб минут десять, я понял, что у моих хотелок отсутствует хоть какая-то конкретика.

— Вот, — подытожила Ариэль. — И я предлагаю тебе разобраться в этом. Могу помочь.

— Не понял, — честно признался я. — Ещё секунду назад я был идиот, полудурок…

— Дурак, — поправила русалка.

— Хорошо, — отмахнулся от неё. — Пусть дурак. И вот теперь всему этому ничтожеству в виде меня поступает совместное предложение?

— Не вижу противоречий, — помотала головой русалка. — И к тому же я женщина, а мы такие непостоянные.

— Ты дух!

— Ах да, забыла, — всплеснула руками Ариэль. — Ты же ничего не знаешь о духах.

***

— Вот скажи мне, Великий, духи — они кто?

— Они духи.

— Исчерпывающе. А кто они — духи?

— Духи — это они, они — это духи.

Если вы сейчас подумали, что это был разговор двух в никакую пьяных личностей, то угадали ровно так же, как никак. Мы были трезвы до такой степени, до какой бывает трезв новорождённый младенец, секунду назад увидевший этот мир и даже ещё не успевший возвестить о своём приходе первым криком.

Нет, Великий вождь мне сначала предложил, как водится, по винцу. Но я наотрез отказался. А он чего-то тоже не стал в одно гургутское жало. Так, на сухую, и беседовали. Если это можно было назвать беседой. Особенно на третьем часу.

Как вы понимаете, Ариэль опять своими подводными тропами, или порталами, или… да хрен его знает чем, затащила меня туда, куда я и стремился.

В тюрьму.

Благо сиделец там оставался только один.

И вот этот самый сиделец мне и рассказал, что Мара просто исчезла. Вот была, а вернулся из кустиков, и уже нет.

Конечно, искал, но безрезультатно.

На всякий случай поминать не стал.

Пришлось поведать вождю о моей встрече с Лоей, прояснить пропадание Мары и порадовать его скорой амнистией.

А вот дальше наступило самое интересное. Я, как прилежный ученик, в течение трёх часов пытался выяснить для себя, а кто же такие духи. Но, как ни странно, вождь пошёл в полную несознанку. Он не то что не просветил меня по этой теме, он включил дурака и все три часа стойко отыгрывал эту роль, несмотря на все мои потуги. Я и обижался, и брал на слабо, и чуть ли не танцевал вокруг Великого польку-бабочку с элементами тверка. Бесполезно. Эта здоровенная детина наивно хлопала глазами и чуть ли слюнки не пускала.

— Блин, но просто про духов-то можно?! Я же не спрашиваю тебя о том, что у тебя было с Ариэль! — в сердцах выплюнул я последний аргумент.

— А вот это не твоё дело, — серьёзно ответил Великий, мгновенно из дитяти эволюционировав до вождя. — Пойдём всё-таки выпьем.

— Сам пей, — обиделся я. — Считай, что я закодировался.

Великий вождь пожал плечами. Сцапал кувшинчик с вином и, помедлив долгое мгновение, поставил его обратно.

Грозили наступить мучительные минуты молчания.

Хотя по лицу Великого было видно, что эти минуты будут носить гордое название «часы». А фиг ли нам, мы по мелочам не размениваемся. У нас же всё великое. Чем молчание хуже?

Положение спасла та, которой что-то стало слишком много в моей жизни.

— Рада видеть, мальчики, что в отсутствие меня вы не передрались, — сообщила голова Ариэль, вынырнувшая из воды.

— Ещё чего, — фыркнул Великий.

— Да, — поддержал я вождя. — Откуда такое самомнение? Мы с вождём друзья.

Великий посмотрел на меня благодарным взглядом, и я ответил ему намёком на улыбку.

— Ну, ты ещё можешь провести меня. Теоретически. А вот его я знаю…

Увидев искорки интереса в моих глазах по поводу знаний русалки о вожде, Ариэль мгновенно прикусила язычок и сменила тему.

— Так, — обратилась она ко мне. — Давай ныряй сюда. Сейчас троица ваших тюремщиков придёт вождя освобождать. Ты же не хочешь, чтобы тебя здесь увидели?

— Естественно, — подтвердил я, солдатиком входя в воду.

— Вот и подождём его в деревне гургутов. Чувствую, ему будет что рассказать.

— А с чего ты взяла, что я буду тебе рассказывать? — огрызнулся вождь.

— Не нуди, — улыбнулась Ариэль. И не просто улыбнулась, а неожиданно, рыбкой выпрыгнув из воды, умудрилась во время сальто поцеловать Великого в лысую макушку. — Всё, рвём когти, пока он в шоке.

— Так что же всё-таки у вас было? — не смог сдержать я вопроса, обращаясь уже к русалке.

— Сколько раз тебе повторять? — Ариэль внезапно остановилась в воде и, подтянув меня к себе поближе, заглянула прямо в глаза. — Не твоё дело. Это-то хоть можно запомнить?

— Можно, — нехотя ответил я.

— Вот и славно. Хотя сейчас у тебя будет столько дел, что этот вопрос перестанет интересовать тебя надолго, если не на всегда.

— Каких дел? — не понял я.

— Очень важных.

— Да вы что, издеваетесь?! — От возмущения я даже вырвал руку из цепкой лапки русалки. — Или рассказывай здесь и сейчас, или плыви дальше сама.

— Серьёзно? — удивилась Ариэль. — Хотя, — немного помедлила она, — кто тебя спрашивает.

Она мгновенно снова сцапала меня за руку и развила такую скорость, что даже те маты, которыми я мысленно хотел наградить Ариэль за наглость, изумлённо застыли в моей голове.

Вау! Круто! Давай быстрее! Что ты тащишься как черепаха?!

Это были мысли моих матерных слов.

Честно, честно.

Я в это время думал только о том, чтобы мне не растянули руку на очередном повороте, не сломали её и в конце концов не оторвали к чертям собачьим.

Финишировал я, как и водится, получив хвостом под зад и после непродолжительного полёта грохнувшись всё тем же задом на землю.

— Понежнее нельзя? — Кажется, под моим мягким местом сегодня оказался твёрдый камушек. — Не гургута кидаешь.

— А по-твоему, гургуты нежности не заслуживают? — внезапно переменилась Ариэль.

Вопрос был настолько внезапный, а перемена в облике русалки такой разительной, что я сразу и не нашёл что ответить.

— Деревня там. — Ариэль указала рукой направление. — Топай.

— А ты?

— А у меня хвост, — усмехнулась русалка, становясь прежней собой, — топать нечем.

— А как же вождь? Как же подождём? Как же расскажешь?

— Вот придёшь сюда и расскажешь. И поверь мне, тебе будет что рассказать. Точнее даже, ты захочешь всё рассказать. Ох, и не только.

— Как вы мне настохорошели со своими тайнами, недосказанностями и недомолвками. Убил бы, была бы не дух.

— О, поздравляю! Ты начал понимать в духах!

— В следующий раз я притащу из своего мира водородную бомбу, — пригрозил я Ариэль. — Даже духи не выживут.

— А следующего раза не будет. Хождение по мирам закончено. Отходился. И сделал ты это собственноручно, ну почти. Хотя что это я! — спохватилась русалка. — Вперёд, в деревню гургутов. И поверь, тебя там ждёт столько новостей, и они будут такие неожиданные, что лучше даже не пробуй придумать их по дороге. Не получится.

— А вот я сейчас прошагаю шаги, окажусь в своём мире и пошлю вас всех на…

— Шагай, — разрешила Ариэль. — И жду здесь, когда от шока отойдёшь.

— А можно ведь послать и не из своего мира, — проворчал я, делая первые шаги.

На сороковом пейзаж вокруг меня изменился ровно на сорок шагов. Вот тот кустик был спереди.

Вздохнув, я поплёлся в деревню гургутов.

***

— Я так и знала, что алкоголикам верить нельзя!

Первое, что меня встретило при подходе к деревне гургутов, это был возмущённый вопль Лои. Не гургутский дозор, который я сто процентов прошёл и даже не заметил. (Льстило, что узнают и пропускают.) Не приветливые жители, улыбающиеся и радующиеся своему мессии. (Ага, три раза, гургуты вообще не улыбчивые, зато фантазии мои безграничны.) И даже не Великий вождь. (Который, судя по наличию Лои, был уже здесь и мог бы встретить старого друга.) Нет, не всё вот это, а вопль королевы гелов.

— Я убью тебя, Добрый!

— Я не специально, — попробовал оправдаться я. — Я шёл туда, куда вы меня заточили, и как-то оказался здесь.

— Не специально?! — Королева гелов наконец предстала во всей красе. Искрило от неё изрядно в буквальном смысле, иногда даже прорывались молнии.

— А Зары случайно нет? — на всякий случай поинтересовался я, рассудительно пологая, что лучше пяткой в лоб, чем молнией между глаз.

— Тебе это не поможет, — разгадала мой манёвр Лоя.

— Да я правда не стремился в этот мир. Само как-то закинуло. А теперь не отпускает.

— Само? — переспросила Лоя.

— Само, — кивнул я.

— У тебя всё само! Тебя нет нигде, всё само по себе, и ты не виноват.

В руках Лои начал формироваться сгусток энергии, и это напрягало уже всерьёз. Тем более что на лице королевы гелов читалась суровая решительность, а в её глазах я видел тень смерти. Моей смерти.

— Да послушайте, я не нарушал данного слова…

— Остановись. — Внезапно появившийся, как это он умеет, Великий просто взял из руки Лои сгусток энергии и растёр его в ладошке. — Даже если он и виноват, ты в деревне гургутов, и тут я решаю, кому жить, а кому нет.

— Да не виноват я. Я правда шёл к тебе, а не в этот мир.

— Вот видишь, — примирительно обратился вождь к Лои, — он шёл ко мне.

— А пришёл сюда. — Королева гелов хоть и начала остывать, но очень неохотно.

— Форс-мажор, — блеснул я словечками из своего мира, уверенный, что Лоя их точно знает.

— Ещё скажи «упс», — проворчала она, и я понял, что сегодня смерть лишь взглянула на меня. Мельком. Познакомиться.

— Если конфликт исчерпан, приглашаю к столу, — гостеприимно развёл руками Великий вождь. — Там уже накрыли.

— Значит так, Великий, — перешла почти на интимный шёпот Лоя, — он сидит здесь и никуда не рыпается. А моя дочь не подпускается к нему не то что в пределы видимости…

— Ты всё ещё у меня пока в гостях, — сделав ударение на последнее слово, перебил Лою вождь.

— Иначе ты развяжешь войну, — закончила Лоя. — Да-да, развяжу её я, но все обвинят тебя. И в этот раз я не уверена, что у гургутов останется хотя бы деревня на болотах. Провожать не надо, дорогу знаю.

С этими словами королева гелов развернулась на сто восемьдесят градусов и уверенно затопала в болотный лес. Хотя слово «затопала» не про неё. Королева — она даже в болотных топях королева. Как горделиво она несла себя! Даже я залюбовался.

— Да, баба, конечно, склочная, но чтоб вот так. Что ты натворил на этот раз?

— Вот не поверишь, — честно признался я вождю, — в этот раз я даже пальцем шевельнуть не успел. Меня всё время куда-то дёргали, бросали из мира в мир, травили ядом какого-то растения, Болотная чуть валуном не прибила, с тобой в тюрьму заточили, суета какая-то вокруг, беготня, а главное, что во всей этой непонятной хренотени я выступал в роли тряпичной куклы.

— Да, — многозначительно произнёс Великий. — Пойдём выпьем.

— Нет. — Прислушавшись к себе, я понял, что не выпью ни грамма. — Похоже, меня кто-то закодировал.

Вождь недоумённо просканировал меня сверху вниз, потом снизу вверх, потом ещё раз сверху вниз и, тяжело вздохнув, решил не комментировать мой отказ.

— Поберегись!

Тень, накрывшую нас, я не смог бы спутать ни с какой другой тенью во всех мирах. А тот шерстяной мячик, который уже скакал по болоту, ни с каким другим мячиком. Мара, как всегда, не дожидаясь приземления дролонга, сиганула с него хрен знает с какой высоты, и даже не зарылась во мху, и не расхреначилась о какой-нибудь закопанный в нём камень.

— Привет, вкусненький. — Мара в ловком прыжке огорошила меня поцелуем и совсем не в нос. — Скучал?

— Здравствуй, Серёжа, — слезающие с приземлившегося дролонга Хлоя и Болотная-младшая поприветствовали меня в унисон.

— Пойду готовиться к войне, — проворчал Великий и, забрав с собой всех видимых в поле зрения гургутов, растворился в деревне.

— Вы вместе? И всё ещё живы? Не поубивали друг друга? — задал я самые идиотские вопросы после того, как Хлоя и ведьма поприветствовали меня так же, как и Мара. И тоже далеко не в нос.

— Я тебе больше скажу, — ответила за всех Хлоя, — мы счастливы. И хотим с тобой поделиться этим счастьем.

— Чёрт! Мы опоздали!

Материализовывающаяся в воздухе троица из Лои, Зары и Болотной-старшей была похожа на воплощение гнева и трагизма. Хоть шедевры пиши. Честное слово.

— Они всё знают.

— Знают-то — понятно. Как такое не узнаешь. Главное, что они его нашли.

— Это всё твой гуманизм, Лоя.

— В данном случае я согласна с Зарой.

— Вот вас только двоих позабыла спросить.

— А спросила бы, и ничего этого не было.

— Если бы я спрашивала каждое меховое мнение, то не было бы вообще ничего. И перьевое, кстати, тоже, поэтому ротики свои прикрыли.

— Я один ничего не понимаю? — попробовал я влезть со своим двадцатикопеечным вопросом между собачащимися властными особами.

— Заткнись! — рявкнули все втроём.

— Не трогайте его! — встали на мою защиту их отпрыски.

В воздухе запахло межсемейными, межвидовыми и межрасовыми разборками. А ещё если гургуты подключатся, то веселуха будет ещё та. Только как-то мне в этой веселухе участвовать не хочется.

— Да объяснит мне перед смертью кто-нибудь, что здесь происходит?! — скромно спросил я, срывая все связки сразу.

— Спокойно, Серёжа. — Три девчули облепили меня не хуже телохранителей. — И вы завязывайте, бабушки.

— Бабушки?!

Это слово сформировало смысл в моём мозгу после долгого переваривания.

— Бабушки?!

Нет, я не совсем филологический идиот и знаю значения слов.

— Бабушки?!

Если по отношению к одной из присутствующих, то вопросов нет. Но вот так — во множественном числе.

— Бабушки?

Моя челюсть, по забытой уже мной традиции, устремилась в падении в мох.

— Да, — за всех ответила Лоя. — Бабушки. Но и тебя можно поздравить с почётным званием папаша!

Ещё ничего не поняв и не осознав, я устремился вслед за своей челюстью, то есть в мох. Упасть мне, конечно, не дали, но оставить в сознании не смогли. Не знаю почему. Не спрашивайте. Вот такая реакция на простое слово — отец.