Мент. Инспектор угрозыска

Дмитрий Дашко (2024)

Во времена НЭПа сотрудники правопорядка не сидят без работы. Особенно в Москве. Слишком много денег крутится в огромном городе, слишком много стекается в столицу любителей легкой наживы, слишком недавно была война и на руках полно оружия. Совершён вооружённый налёт налет на типографию в день выдачи получки, похищена большая сумма денег, люди остались без зарплаты. А ещё бесследно пропала женщина, из «бывших», некоторые штрихи её биографии указывают на то, что исчезновение вряд ли может быть случайным. А ещё с просьбой найти уличного грабителя обращается соседка, и это простое расследование заводит в очень непростую ситуацию. И во всём этом должен разобраться, разрываясь между делами, опер из будущего, которого перенесло в двадцатые годы прошлого столетия, в годы, которые не случайно прозваны «ревущими». Книга рекомендована для чтения лицам старше 16 лет.

Глава 5

Но, прежде чем идти на телеграф, мы поехали искать гараж Манкевича. Слабо верилось, что удастся сразу вычислить и арестовать всю банду, но… почему бы не попробовать?

Коля горел желанием сразу брать Манкевича за жабры и трясти всю подноготную, я же всю дорогу уговаривал его для начала осмотреться, а уже там видно будет.

Большая Якиманка полностью соответствовала своему названию и тянулась километра на полтора. Я слышал, что это одна из наиболее пострадавших улиц центра столицы, которой конкретно досталось в семидесятых-восьмидесятых, когда было принято решение капитально её перестроить, превратив в современный широкий проспект.

Фирма Манкевича располагалась неподалёку от двухэтажного кирпичного здания меховой фабрики, чьи стены ещё сохранили имя прежних хозяев — купцов Сорокоумовских.

— Нам сюда, — кивнул Панкратов, показывая на капитальное сооружение с рекламной вывеской, гласящей, что здесь находится прокатная контора «Манкевич и К».

— Коля, бога ради, только сразу удостоверением не свети, — попросил я.

— Да хватит тебе! Все уши уже прожужжал, — недовольно скривился Панкратов. — Лучше скажи — чего ты так боишься этого Манкевича? Дай мне пять минут, и я его мехом наизнанку выверну.

— С чего ты решил, что я его боюсь?

— Ну как же… «не трожь», «удостоверением не свети», — передразнил меня Панкратов.

Я остановился.

— Коля, ты забыл — у нас на Манкевича нет ничего, кроме свидетельских показаний мальчишки, который видел трёх бегущих мужчин, которые сели предположительно в авто Манкевича. Мы понятия не имеем, имеют ли эти три спортсмена хоть какое-то отношение к ограблению типографии. А машину Манкевича они могли просто нанять… Понимаю, звучит глупо, но юридически наша позиция так себе. Нормальный адвокат напустит на нас всех собак и будет прав.

— Адвокат… — засмеялся Панкратов. — Если я возьму Манкевича в работу, никакой адвокат уже его не спасёт.

— Охотно тебе верю, Николай, но рисковать не хочу. К тому же больше всего боюсь спугнуть всю банду. Так что с нашим автовладельцем работаем очень аккуратно и с хирургической точностью. Договорились?

— Договорились, — не стал лезть в бочку Панкратов. — Как ты сказал, для начала работаем под клиентов, глядим, что и как, ну а дальше действуем по ситуации.

— Молодца! — похвалил я.

Манкевич оказался невысоким мужчиной лет сорока, отнюдь не похожим на нэпмана в традиционном представлении. Вместо клетчатого по последней моде костюма на нём была промасленная рабочая спецовка, а вместо котелка — берет. Он носил приметные тёмные усы, чуть тронутые сединой, в виде подковы.

В описаниях свидетелей усачи не фигурировали, то есть если Манкевич и был причастен к ограблению, то в качестве шофёра.

Судя по фамилии, по происхождению он был поляком, хотя на русском говорил чисто, без малейшего акцента. Держался уверенно, но без спеси.

Принял он нас в небольшой конторке, расположенной возле гаража, которая служила ему, похоже, и офисом (в терминологии моего времени), и домом. Человек, что называется, жил прямо на работе.

Глядя в его светлые проницательные глаза, я понял, что вряд ли наш маскарад окажется для него убедительным. Да и не очень-то мы походили с Колей Панкратовым на роль праздных прожигателей жизни, которым вдруг позарез понадобился прокатный автомобиль. Поэтому я резко переиграл нашу «легенду», надеясь, что напарник подхватит на лету.

— Моя фамилия Быстров. Я представляю ДОЛА — добровольное общество любителей автомобилей, — заговорил я, не дожидаясь пока Панкратов начнёт излагать основную версию.

— Очень приятно. Кажется, я что-то такое слышал, — кивнул Манкевич, хотя и организация, и эта аббревиатура только что взбрели мне в голову.

В принципе, ничего страшного, подобных обществ и кружков по стране расплодились тысячи.

— Мы объединяем в своих рядах всех московских энтузиастов автолюбителей, — продолжил гнать я пургу.

Надо отдать должное Коле. Он моментально сообразил, что к чему, и не стал портить игру.

— А я — Николай Панкратов, заместитель председателя общества, — представился он.

Манкевич улыбнулся и снова не преминул заметить, что ему очень приятно с нами познакомиться.

— Очень рад, что в нашей стране есть люди, которые понимают всю важность и необходимость развития автомобилизма. Отрадно знать, что ты не одинок. Но… — он внимательно посмотрел на нас, — к глубокому сожалению, я пока так и не понял для себя цели вашего визита.

Панкратов толкнул меня локтем: мол, ты завёл эту шарманку, тебе и дальше ручку крутить.

Я начал издалека.

— Дело в том, что наше общество на регулярной основе проводит разнообразные встречи, семинары. Мы приглашаем к себе таких же неравнодушных людей, которым есть что показать нам и рассказать. Наша цель — популяризовать автомобильный транспорт, донести до широких масс максимум информации.

— Похвально, — Манкевич по-прежнему не сводил с меня взгляда.

Я сделал вид, будто польщён.

— Но, как вы понимаете, лучший способ обучения — наглядный. Мы знакомимся с основными марками и фирмами, представленными в стране, изучаем конструкционные особенности. Владельцы машин, шоферы, специалисты — все они выступают у нас с лекциями.

— Вы хотите пригласить меня к вам? — удивился Манкевич.

— Да.

— Но… почему?

— Дело в том, что вы — обладатель довольно редкой марки «Ганза Телеграм»… На всю Москву таких несколько. И само собой, участники нашего общества хотели бы познакомиться с этой моделью поближе. Услышать рассказ из ваших уст.

— Кхм… — прокашлялся в усы Манкевич. — Из моих уст говорите…

— Да. Ведь вам же есть что рассказать! — вклинился дотоле молчавший Панкратов.

— Ну, конечно. Восемнадцать лошадей, четыре цилиндра, — мечтательно произнёс Манкевич и тут же спохватился: — Простите, а могу я узнать, откуда в вашем обществе узнали о моём авто? Видели мою рекламу в газетах?

— Нам о вашем знаменитом автомобиле рассказали в транспортном отделе горсовета, товарищ Рихтер, — памятуя о том, что самая успешная ложь обязана содержать в себе частицы правды, ответил я.

Он ухмыльнулся.

— Как же, как же… Товарищ Рихтер… Наверное, вам тоже пришлось вступить в диспут о текущем состоянии автомобильного дела в стране.

— Так и есть, хотя почему в диспут? Мы целиком и полностью разделяем точку зрения товарищ Рихтер, что наше отставание от европейских стран, а особенно от Америки, необходимо ликвидировать как можно быстрее.

— Да, тут не поспоришь, — вздохнул Манкевич. — Хотя, боюсь, что мы отстали от мира не на годы, а навсегда.

— Я бы не был столь пессимистичен, — горячо сказал я. — В конце концов, если своя инженерная мысль пока не справляется, можно купить лицензию на производство в других странах. Например, в тех же САСШ. Построить автозаводы, наладить массовое производство. Но это на первых порах. А дальше — вырастим собственные инженерно-конструкторские кадры, поднимем культуру производства…

— Вашими бы устами мёд пить, — покачал головой Манкевич.

— А вы не сомневайтесь, так и будет! — изобразил из себя оракула я.

— Время покажет.

— Конечно, покажет. Ну, а вы пока покажете нам свою «Ганзу»… Ведь покажете, да? — умоляюще произнёс я.

Манкевич самодовольно улыбнулся в усы.

— Разумеется. Пройдёмте в гараж, моя ласточка там стоит. Как говорится, лучше один раз увидеть.

При этих словах Коля подобрался, словно рассчитывал, что мы застукаем в машине и украденные деньги, и пофамильный список участников банды.

Мы вышли из конторки на улицу.

— Один работаете? — на всякий случай уточнил я.

Если наш автолюбитель — бандит, вполне логично было бы предположить, что его сообщники подвизаются где-то рядом. В идеале — работают вместе. Гаражи всегда были местом, привлекающим уйму народа.

— Один, — тяжело вздохнул Манкевич.

— А что так? — теперь уже поинтересовался Коля.

— Грамотного механика ещё поискать надо, — охотно стал делиться проблемами Манкевич.

Я же старательно анализировал его поведение, пытаясь уловить все нюансы.

А ведь по нему не скажешь, что несколько часов назад он с сообщниками брал кассу. Вёл себя Манкевич очень спокойно и уравновешенно, ни намёка на страх или сомнение в глазах. Или на самом деле не при делах, или у мужика просто стальные нервы.

И тогда нам не позавидуешь. Такого с наскока не возьмёшь, на словах не расколешь.

Я порадовался, что не позволил Коле перехватить инициативу и применять к владельцу гаража топорные методы.

— По Москве таких раз-два и обчёлся. Лучших спецов давно расхватали. Так что всё сам — и баранку кручу, и ремонтирую. Просто чудо, что не прогорел, хотя к этому и идёт, — договорил Манкевич.

При этих словах он открыл огромную створку гаража и с гордостью пригласил нас внутрь.

— Заходите, товарищи автолюбители. Можете полюбоваться на мою красавицу.

— С огромным удовольствием! — заулыбался я.

— Подождите. Сейчас свет включу.

Щёлкнул выключатель, освещая помещение тусклым светом единственной лампочки без абажура.

— Так и живём! — сказал Манкевич.

Этот гараж не отличался от сотен виденных мной в моём времени. Такой же тёмный, пропахший горючим и смазкой, с неизбежными стеллажами, забитыми запчастями и ненужными вещами, притащенными из дома.

В центре стояла машина, так похожая на рисунок мальчишки. Те самые характерные подфарники, по которым товарищ Рихтер определила марку, та самая надпись жёлтым через весь борт. И всё бы ничего, но… Но автомобиль находился на деревянных козлах.

— Поломалась моя кормилица… — с трагическим выражением, разве что только не заламывая руки, сказал Манкевич. — Третий день уже чиню…

— Третий день? — мы с Панкратовым переглянулись.

— Ну да: с утра и до вечера, как пчёлка, с ней вожусь. Но иначе никак — все средства в неё вбухал. Так что извините, товарищи автолюбители, не до лекций пока мне в вашем обществе. Вот закончу с ремонтом, тогда и зовите. Не только расскажу, но и покажу, как всё устроено. Самых активных покатаю.

На Колю было страшно смотреть. Он весь поник, будто даже уменьшился ростом.

— Жаль, — протянул я. — Но ничего… А владельцев других машин этой марки вы случаем не знаете?

— Совершенно случайно не знаю, — развёл руками Манкевич. — Москва — город большой, а машина хорошая — многим нравится. Может, кто и приобрёл себе такую же. Это вам лучше бы у товарища Рихтер уточнить.

— Ну да, ну да, — закивал я. — Хорошо, товарищ Манкевич. Мы к вам потом придём, когда с ремонтом закончите.

— Всего хорошего! — он усмехнулся и взяв из деревянного ящика с инструментами какой-то ключ, полез под машину.

Мы с Колей вышли из ворот и, не говоря друг другу ни слова, отошли от него как можно дальше.

— Да, промахнулись мы, — печально произнёс Панкратов. — А вроде всё удачно складывалось. Протяни руку и вот…

Он расстроенно посмотрел на меня.

— Что, Георгий, опять в горсовет к Рихтер возвращаемся?

— Успеем, — тихо сказал я.

Николай окинул меня задумчивым взглядом.

— Что-то вид у тебя хитрый, коллега. Задумал что-то?

— Вроде того. Тебе не кажется, что рановато нам Манкевича со счетов списывать: не спорю, Москва — большая, и не удивлюсь, если по улицам бегают машины этой же марки, только, как ты думаешь — на многих из них такая жёлтая надпись?

— Думаю, вряд ли, — согласился Николай.

— И правильно думаешь, — приободрил его я. — О том, что машина три дня стоит на ремонте мы ведь знаем только с его слов. Так?

— Так.

— А сколько она на самом деле на козлах находится — нам досконально неизвестно. Надо покрутиться возле гаража, народ деликатно поспрашивать…

— Намёк понял — не дурак, — расцвёл Панкратов. — Эту часть я беру на себя.

— А я?

— А ты на телеграф топай, как собирался. Своих вызывай, — он посмотрел на часы. — Давай в три, а лучше в четыре здесь снова встретимся. Я тебе расскажу всё, что нарыл.