Встреча или другая реальность 2: Они всегда рядом

Дмитрий Георгиевич Боррони, 2017

-Эта книга написана на основе фантазии, которая нам не дает покоя. Есть ли жизнь на нашей планете? Та жизнь, которая нас страшит. Живут ли инопланетяне среди нас – людей. Если да, то они нам помогают или нет? Мы не знаем ни того, ни другого. Возможно они помогают нам, а возможно только наблюдают? Кто знает? Таке здесь описаны мои фантазии, и реальные сны, который видит человек когда дремлет. Один из этих снов, здесь описан наиболее подробно. Обложка мое фото. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Вопрос, который задавала себе Нина. — почему произошло так и никак иначе. Ведь это не должно было случиться. Она не могла оставить ее. Ее Нину одну в этом жестоком мире. Впрочем, успокаивала она себя, это только дочерние слезы. Когда-нибудь это должно было произойти. Смерть неизбежна как сама жизнь. Я знаю это. Можно ли это избежать? Вряд ли. Ведь смерть — это часть жизни, как и жизнь часть смерти. Лучшей способ избежать смерти, это просто не рождаться. — Нина знала это. Она сама знала, что такое смерть. Два года назад. Когда ее сбило машиной, и врачи боролись за ее жизнь целые сутки, по ее утверждению, она в это время путешествовала по какому-то длинному светлому коридору. Это путешествие было приятным и очень спокойным. Да Нина была в загробном мире, и знала, что там, если люди умирают, то они спокойны и гармоничны.

Все это и то, что происходило дальше было словно сказка. Нине приснился сон. Будто она сидит на прекрасной цветущей поляне. К ней идет ее мать она говорит. — не бойся. Я всегда буду с тобой. — я спрашивала. — что это за место? — и она отвечала. — это наш дом. — затем она превратилась в бабочку и улетела.

Наша фантазия, наши сны. Как мы хотим того что невозможно. Красноречие человека есть не что иное, как его одухотворенность. Ведь нельзя говорят, красноречие мать фантазий. Наша фантазия — это наше духовность. Одухотворенность и его олицетворенный. Красива она в нашем сознании, и извращенная на нашем языке.

Нина проснулась в девять часов. За окном переливалась разноцветными лучами солнце. Нина вышла на балкон и протянув руки к небу сказала: — как хорошо! Сегодня у меня прекрасное настроение. Хочется петь и гулять. Да, да, именно гулять. Развеется после этой недели. Да, именно, гулять. Сегодня выходной. Нина оделась вышла на улицу. И решив куда ей пойти, пошла в зоопарк. — да, это прекрасно. — говорила она сама себе. — мы всегда пытаемся сделать то, что… — и в эту секунду она услышала чей-то голос.

— Вас подвести?

Нина посмотрела на человека. Он сидел в лимузине за рулем.

— Нет не надо.

— Может Вы меня не помните. — сказал незнакомец. — меня зовут Георгий.

— И что?

Мужчина напомнил:

— Мы встречались на прошлые недели. На приеме в честь Чен Ю Шина в китайском посольстве.

— Да, — вспомнила Нина. — припоминаю. Георгий Самуилович.

— Совершенно верно Нина Эдгаровна. — он сделал паузу. — куда направляетесь?

Нина села в машину на переднее сиденье. Георгий спросил:

— Куда едим?

Я ответила:

— В зоопарк.

Георгий завел мотор авто, и они поехали.

— Знаете. — начал он разговор. — вчера я был концертном зале имени Чайковского. Слушал Штрауса. Вот хочу сегодня еще раз сходить, но у меня два билета. Вы не согласились бы пойти со мной?

Нина спросила:

— Вы любите Штрауса?

— Да, люблю.

Нина на секунду задумалась. Она была на распутье. Она никак не могла понять, Георгий, этот красивый на вид сорокалетний мужчина. Который был на вид крепок хорошо сложен. Почему он пригласил ее? — Я ему нравлюсь? А может это очередное мое сомнение. Сомнение, которое мне стало присуще от мамы, да и у любой женщины есть сомнение. Если нет сомнение, то мы люди, будем неразумные люди. — я спросила:

— Почему Я?

Георгий сказал:

— Я долго любовался Вами, любовался на приеме, любовался, когда мельком я Вас видел…

Нина заинтересовалась.

–…Вы всегда садитесь на один и тот же автобус, — продолжал он. — едите по одному и тому же маршруту.

Нина возмутилась:

— Вы за мной следили?

— Нет. — признался Георгий. — разве немножко.

— Да как Вы смели? — Возмутилась Нина. И потребовала. — остановите машину, немедленно. Я выйду.

Георгий на секунду задумался. Он понял, что сказал не то что хотел. Он конечно восхищался ей. Восхищался Ниной. Ее поведением. Ее манерой держать себя всегда так, как никто себя не вел, или почти никто. Всем дать ответ на поставленный вопрос. И ласково избавиться от человека если это было нужно. Георгий воскликнул:

— Вы меня не так поняли!

Нина бросила на него свой женский двусмысленный взгляд. Она не знала, что сказать. Она не понимала его. — он восхищается или клеиться ко мне? — не понимала она. Она строго спросила:

— А как я по-Вашему должна была Вас понять?

Он объяснил, что он живет в этом доме только в другом подъезде, каждый раз он ежа на работу видит ее идущую по улице на автобусную остановку.

Нина спросила:

— Это правда?

— Да. — заверил ее Георгий. — правда.

Нина была на перепутье. Ей предстояло решить, решить для себя. Принять предложение Георгия и пойти с ним в зал имени Чайковского на вальс Штрауса или еще на что-нибудь или остаться дома и скучать в одиночестве, сидя у телевизора. Тут Нину охватил ужас. Она неожиданно поняла, что с ней может произойти то же самое что произошло с ее матерью. Она вдруг поняла, что история может повториться. Ее история, история ее семьи, история ее матери. Эта мысль не давала покоя. Она словно магнитофонная лента проигрывала одну и туже мелодию — «БЕРЕГИСЬ, БЕРЕГИСЬ». — но ее женская сущность говорила, это и есть ее судьба. Этот тот человек, о котором она мечтала. Он ее судьба. Нина согласилась пойти с ним на концерт. Георгий был рад такому повороту событий он сказал:

— Я рад что Вас убедил в искренности моих намерениях. Уверяю Вас, что я приложу все усилия чтобы Вы не чувствовали себя одинокой.

Эти слова заставили Нину заплакать. Она почувствовала себя опустошенной и несчастной.

Георгий спросил:

— Что случилась?

Нина грустно посмотрела на Георгия. И в ее глазах он увидел грусть. Грусть и скорбь. Скорбь, какая может только быть если кто-то потерял любимого человека.

— Я вчера потеряла маму.

Георгий не знал как утешать безутешную дочь своей мамы. Он не по воле сделал ей больно. Он не хотел, но он сделал ей больно. В эту секунду он проклинал себя. Он не должен был говорить ей об эти слова. Он причинил ей боль и сейчас должен был загладить свою вину. Он будто извиняясь сказал:

— Я сожалею.

Нина, вытирая слезы сказала:

— Это не Ваша вина Георгий…

— Жора. — перебил ее он. — можно просто Жора.

–…хорошо Жора, — согласилась Нина. — это не Ваша вина. — говорила она. — наша судьба не в наших руках. Прошлое всегда возвращается…

Жора на секунду задумался.

–…наше прошлое всегда настигает нас. — продолжала она. — как бы мы ни старались от него убежать. Сейчас я это понимаю.

Жора внимательно слушая Нину хорошо знал, что такое прошлое. Он знал, что прошлое, его прошлое преследовало его неотступно. Дело в том, что он был когда-то и этот брак дал свои плоды. Он был неудачен, и сейчас он платит за него по счетам.

— Я Вас понимаю, — признался он. — я тоже плачу по счетам. По счетам за неудачный брак.

Нина улыбнулась.

— Но Вы не теряли родных. — сказала она. — а я потеряла.

Жора тяжело вздохнул.

— К сожалению, Вы ошибаетесь. — сказал он. — я потерял дочь. Она умерла… — он сделал долгую и тяжелую паузу. И на его лице Нина заметила в его глазах ту скорбь которая может только быть у человека крепко любившего свою дочь, и даже после ее смерти не смерившегося с ее потерей. — попала под машину. Машину так и не нашли. И убийцу тоже.

— Я сожалею.

— Ничего, в конце концов на этом жизнь не заканчивается.

Нина согласилась:

— Это так.

Георгий глубоко и тяжело вздохнул. Он всегда хотел свою семью, но этого у него не получилось. Не получилось по вине обстоятельств или по какой еще причине? Он этого не знал. Он потерял в этой жизни дочь. Дочь, которой он так гордился. Она была для него гордостью его семьи, эталоном семейной гордости.

Но ладно, вернемся к Георгию и к Нине. Что дальше? Это решил Георгий. Он отвез ее в ресторан на останкинской башне. Там они обедали, разговаривали о жизни, любовались панорамой Москвы. Это был приватный разговор. Они оба изливали друг другу душу. Они рассказывали о себе, о своей семьи. Итак, я уже рассказала о себе и о том, что произошло со мной. Теперь Жора. Я расскажу о нем немного, хотя и много. Впрочем, судите сами.

Из дневника Нины

«Жора при первой встрече показался мне человеком, которому нужно было только одно, это не то о чем можно было подумать. Хотя может и это не лишено было смысла. Я хорошо знала историю моей мамы, и поэтому я была осторожной в разговоре с ним. Трагедия его семьи была никак не связана с его теперешним увлечением. Он увлекся мной. Женщиной без всяких предрассудков. Что во мне ему понравилось? Это загадка. Впрочем, мы женщины все загадка, и это факт. Его дочь действительно погибла под колесами автомобиля. Она была корреспондентом Грузии в две тысячи восьмом году. Освещала политику Грузии к России. И, восьмого числа, восьмого месяца, восьмого года. Когда Грузия начали военные действия на своей же территории, его дочь была в центре этих событий. И, в последней день этого безумия, ее и всю группу репортеров и фотожурналистов взяли в плен и расстреляли. А Эллу. Так звали дочь Григория, нашли на какой-то из заброшенной улиц, еще полуживую ее пытались привести в чувство, но тщетно. Она умерла. Официальная версия: (Умерла. Причина смерти автоавария) ее отец конечно не поверил этому заключению, но проводить расследование никто не захотел. Грузинской стороне было выгодно это заключение, и менять его никто не собирался.

Сам Жора был женат на русской женщине, родители которой были против их отношений. Они говорили, что этот брак ничем хорошем ни кончиться. Жора не будет их членом семьи, его вера!?

Вера. Понятие веры для семьи закон. Вера всегда вера. Она стоит на нашем пути. Пути счастье и благополучие. Вера, наше постоянство и благополучие. Вера. От веры считали родители его жены зависит вся жизнь, и тем самом они обрекли на страдание свою дочь. Разраставшийся с Георгием, Галя, так звали жену Жоры спелась и сейчас лежит в алкоголическом центре, лечится».

Я спросила:

— Вы женаты?

— Нет, в разводе.

— Но… я не понимаю?

— Ее родители развели нас. — сказал Жора. — официальная формулировка. — разное вероисповедание.

Нина задумалась:

— Разве такой закон есть?

— Ага.

— Где же он прописан?

Григорий ласково улыбнулся.

— В вере. — сказал он. — в вере.

Нина чисто по-женски пожалела Жору. Она смотрела на него и представляла всю ту ситуацию, которую она только что услышала. Ей стало тяжело на душе. Она представила, как они с Галиной расстаются, ее и его чувство друг к другу. — «Страшно. — подумала она. — Как страшно, когда происходит все так, как хотят родители, а не как хочешь ты сам». — Нина сказала:

— Какая чушь. Должна быть другая причина? Ведь я тоже другой веры, но, однако Вы познакомились со мной.

Жора ответил:

— Ее нет. А познакомился с Вами. — признался он. — потому что Вы мне нравитесь, а мои родители уже стары, и уже ни так консервативны в своих взглядах на религию.

— Разве?

— Это так. — Заверил меня Жора.

После этого мы долго говорили о том, что мы видим друг в друге. Хорошее и плохое. Недостатки и положительные наши стороны. О чем угодно, лишь бы не говорить о прошлом. Ведь прошлое есть будущие. Если его не помнить, то жизнь потеряет смысл бытия и его постоянную периодичность.

Я сказала:

— Завтра я хотела съездить на кладбище, — и попросила. — не отвезете?

Жора пообещал отвести меня.

Я его предупредила.

— Я поеду со своей сестрой.

— Хорошо. — согласился Жора. — познакомлюсь с Вашей сестрой.

Из дневника Нины

«Сегодня вечером мы были на концерте. Слушали вальс Штрауса «СКАЗКИ ВЕНСКОГО ЛЕСА». легкое и замечательное произведение великого композитора. Я слушала и наслаждалось этой музыкой. Ее непринужденностью, ее легкостью».

На следующей мы поехали на кладбище. Мрачное место скажу я вам. На деревьях каркали вороны. Тихо и спокойно дул свежий ветерок. У ворот священство расположило маленькую часовню. Приехав туда, жора спросил:

— Это здесь?

— Здесь. — ответила Нина. — знаете, когда я сюда приезжаю, на меня всегда нахлынувшие грустные воспоминание.

Катя сказала:

— Это наше недалекое будущее. — она посмотрела на сестру. — знаешь. — сказала она. — нам всегда грустно, когда мы сюда приезжаем. Это…

Жора видя, что девочки расклеились и пустились в философскую дискуссию, прервал Катю:

— Знаете, давайте посетим кладбище если мы сюда все же приехали. Ничего не поделаешь, все умирают. Это не значит, что надо распускать нюни.

Услышав эти слова, женщины взбодрились. Они понимали, что Жора прав. Смерть как неотъемлемая часть жизни и к этому надо подходить рационально.

Нина сказала:

— И то верно. Мы что-то расклеились.

Они вышли из машины. Купили у лоточницы цветы. И пошли на могилу. Могила находилась в глубине кладбище. Они шли долго и смотря по сторонам, они видели красивые и богатые могилы. Могилы красивые. Могилы оставленные. Могилы всякие. И могилы свежие. Тишина и спокойно на кладбище. Гармония с окружающей природой. А вот и могила. Добротная и красивая. Памятник цветник и цоколь черного цвета. Плитка на памятнике под белый мрамор. Черные буквы, и фотография двенадцать на восемнадцать. Ограды не было. Да она и не нужна была.

Нина сказала:

— Ну вот дед, мы приехали. Как нам тебя не хватает. Хотя я тебя хорошо не знала, о тебе много рассказывала моя мама. Твоя дочь. Как жаль, что ты нас так рано покинул. Мы так мало знали друг друга. А я хотела тебя знать лучше.

Катя добавила:

— Я родилась тогда, когда тебя уже не стало. Я никогда не знала тебя, я хочу попросить тебя. — тут Катя на секунду замолчала, а затем продолжала. — я хочу чтобы все было хорошо, чтобы там на небесах, тебе было лучше и спокойней жизнь чем здесь.

Они убрали могилу и еще постояв у нее несколько минут ушли. Им было грустно и опустошенно. Они чувствовали себя опустошенными и в то же время они чувствовали чье-то незримое присутствие. Кто-то был рядом, рядом с ними все это время. (Смерть, это только начало.) начало новой некому неизвестной жизни. Ее нельзя отвергать, как и нельзя опровергнуть. Так мы пришли к другой могиле. Заброшенной и заросшей. Никому не нужной. Забытой, без фотографии. Эта могила моей бабке, матери Эммы. Здесь нам нечего было сказать, да и говорить-то было нечего.

Жора спросил:

— Ничего не скажете?

Катя ответила:

— Говорить-то нечего.

Нина тяжело вздохнула и подтвердила:

— Нечего.

Мы ехали домой и за все время пути никто из нас не обмолвился ни едином словом. Грустно было на душе. На душе скреблись кошки.

«Одни, одни. — думали мы. — теперь никого. Только мы».