Всматриваясь в Бездну

Дмитрий Аркадьевич Захаров

Случайная встреча на пустынной дороге приводит скромного менеджера Дмитрия Зайцева в ужасающую реальность Безвременья, и теперь, ради возвращения в привычный мир, герою предстоит уцелеть в лесу, населенному змеевидными существами, выжить в грохочущем жерле водопада, сразиться на арене Рима, и наконец взглянуть в бездну собственного страха…

ВСМАТРИВАЯСЬ В БЕЗДНУ

Глава 1.

Худшей поездки не придумаешь! Неприятности начались с полудня, когда на оговоренную заранее встречу представитель заказчика не приехал. Дмитрий прождал сорок пять минут в офисе учредителя корпорации «РОСМЕТАЛЛСТРОЙ». На исходе сорок седьмой минуты в приемную вышла секретарша, и улыбаясь пухлыми губами с ледяной вежливостью сообщила, что встреча отменяется.

Дмитрий снял очки, и принялся протирать стекла одноразовым платочком. Близорукие люди без очков выглядят беззащитно, но как известно, — невротик страдает от надуманных проблем, а если их не обнаруживает на помощь приходят Достоевский, Толстой и водка. Дмитрий Зайцев предпочитал водку.

— Я могу узнать причину отказа? — спросил он.

Секретарша улыбнулась еще шире, насколько позволяли достижения современной косметологии.

— Такой информацией я не располагаю, господин… — она заглянула в планшет. — Господин Зайцев!

— Я проехал больше ста километров за рулем…

— Мне очень жаль! — отрезала женщина, ее улыбка угасала. — Возможно, господин Гуревич отменил встречи по причине болезни. Сами знаете, грипп, коронавирус… Вам следует записаться на прием. Ближайшая свободная дата в пятницу. Или на следующий понедельник. Очень плотный график встреч. Кофе хотите?

В приемной сладко пахло элитными духами. От кофе Дмитрий отказался, вернувшись в гостиницу, напился. Он плохо помнил, как заливал в себя пиво поверх виски, а проснулся под среди ночи, лежа на диване в новеньком костюме, купленном специально для визита в РОСМЕТАЛЛСТРОЙ. Долой пять с половиной месяцев трезвой жизни, прощайте коллеги из сообщества анонимных алкоголиков! Большую часть дня пришлось посвятить борьбе с жесточайшим похмельем, повторить попытку посетить приемную Гуревича в таком состоянии было равносильно пытке. Таким образом, он выехал из города Кириши ближе к вечеру. Портье на рецепции снисходительно улыбнулся.

— Случаются неудачные дни!

У него были румяные скулы и нескромный взгляд. Дмитрий нес на плечиках костюм в одной руке, и портфель с документацией в другой. Хотелось сказать какую-то колкость, но он не нашел нужных слов, а потому, просто вышел на улицу, сопровождаемый победоносным взглядом краснолицего портье.

На выезде из города его остановил офицер ДПС, толстый и подозрительный человек с щеточкой рыжих усов под носом.

— Как вы себя чувствуете, Дмитрий Семенович? — спросил инспектор, в его маленьких глазах светился хищнический азарт.

— Нормально! — бодрым тоном, каким обычно разговаривают с детьми и плохо слышащими стариками ответил Зайцев, доставая из бумажника права и страховку на машину. Он случайно зацепил ногтем аккуратно отрезанную ножницами половинку фотографии, на которой лучезарно улыбалась Вика. Дмитрий спрятал фотокарточку в задний карман джинсов.

— Употребляли что-нибудь? — полюбопытствовал инспектор, бегло глянув в права.

— Не выспался… — оправдывался Зайцев.

Долгий и унизительный разговор завершился в пользу коррупционной схемы, — водитель был отпущен на волю, а бюджет капитана полиции пополнился десятью тысячами рублей.

Близилась гроза. Нависающее темно-лиловым куполом небо пронизывали зигзаги молний, ослепительно белых, а дальше к западу огненно-рыжих, отливающих золотом. Тишина давила осязаемо, как плотное одеяло, природа замерла в ожидании ненастья. Дмитрий переключил режим фар, яркие снопы света выбелили полосы на асфальте. Не отпуская левой рукой руль, он открыл термос, допил остывший кофе. Вопреки расхожему мнению, популярный напиток оказывал бодрящее действие в первый час после употребления, затем начинало клонить в сон сильнее чем прежде.

В свете фар промелькнул дорожный указатель. «Мга 25 км». В этом месте начинался подъем; послушно загудел дизельный движок, вариатор переключил передачу. Издалека прилетел раскат грома, пара капель дождя упали на лобовое стекло внедорожника. Дмитрий коснулся пальцем дисплея магнитолы, салон наполнился музыкой. Новенький «Хавал Дарго» оправдывал свое название «dare to go», что в переводе означало — смело трогай, — ехал внедорожник бодро, за восемь секунд разгоняясь до ста километров час. Дмитрий любил машины, и понимал в них толк. В подростковом возрасте чудом не угодил за решетку за угон. Выпив в компании сверстников хвастал, будто может вскрыть любую противоугонную систему за пять минут.

Молния озарила небо, яростно громыхнуло. Дождевые капли застучали по стеклу. Музыка стихла. После короткой рекламной паузы, началось интервью. Нервным, высоким голосом рассказывал мужчина.

— Наскальные изображения необъяснимых объектов, обнаруженные археологами в пещерах Южного Урала, вероятнее всего имели сакральное значение для наших древних предков.

— То есть, вы хотите сказать, что эти рисунки не были отображением увиденного? — с нотками удивления спросил интервьюер.

— Сомневаюсь, что денисовский человек мог видеть ящерицу с человеческой головой, или гигантскую сороконожку.

— Откуда в таком случае взялись эти изображения? Древние люди обладали фантазией, и рисовали то, что им приснилось?

— Так считалось раньше. Но по мере изучения вопроса ученые пришли к парадоксальному выводу. Творчество во имя самого творчества крайне редко встречается. Как правило, подсознательно творец желает обмануть смерть. Обессмертить свою личность, путем оставления потомкам продуктов своего труда.

— Мало у кого это получалось сделать! — снисходительно засмеялся интервьюер. В противовес собеседнику у него был уверенный баритон. Сочный и неторопливый.

— Важно намерение. Любая творческая личность жаждет создать новый миф, будь то картина, музыка или стихотворение. Ведь только мифы существуют вне зоны смерти.

— А как же религия? Христианство, буддизм, ислам…

— Миф древнее любой из существующих ныне религий. Зигмунд Фрейд, например, считал, что миф зародился одновременно с разумом. Кстати сам Фрейд называл религии — разрушенной тканью мифа, — уничтожая основы мифотворчества она не дала ничего взамен, кроме сомнительных обещаний вечной жизни.

— И вы считаете, наш предок неандерталец мало изменился, если ему было присуще желание творить?

— Кроманьонец. — Уточнил ученый. — Нашим прапращуром был кроманьонец. Миф нуждался в ритуалах, соблюдение которых из них помогало древним людям избавляться от ужаса повседневной реальности. Ритуал, в свою очередь, заключался в жертвоприношениях, иначе он не мог закрепиться в сознании наших предков. Кстати, многие из подобных ритуалов существовали до недавнего времени. Индейские племена убивали хищную птицу, считающуюся животным их тотема, после чего оплакивали ее, сохраняя кожу с перьями вплоть до следующего обряда. Некоторые племена бедуинов клали человека на жертвенный камень, и вождь выпивал из надрезанной на вене раны, после чего к нему присоединялись остальные мужчины. На аккадском языке дождь и семя означает одно и то же слово, а земля, — женского рода. Как видите, мир буквально наполнен ритуалами!

Вспышка молнии осветила полосу асфальта, растворяющуюся в сумерках черных как надвигающаяся ночь. В желтом конусе фар отразилось что-то светлое и блестящее. Несущийся по трассе внедорожник было невозможно остановить, но Дмитрий обладал ценными качествами характера; в экстремальных ситуациях он становился хладнокровным и собранным. Закусив губу, он вывернул руль, и одновременно вдавил до пола педаль тормоза. Раскат грома заглушил приятный баритон ведущего, его ответ так и остался неизвестен, пока тяжелый автомобиль совершил полукруг, и под аккомпанемент отчаянного визга тормозных колодок, прокатился двадцать метров. Призванный «смело трогать» внедорожник ухитрился продемонстрировать безукоризненную устойчивость. Передние колеса соскользнув с трассы, буравили гравиевое покрытие, устрашающе быстро надвигался стоящий торчком камень. Дмитрий вывернул руль вправо, и отпустив педаль тормоза, выжал газ. Двухсот сильный мотор с ревом уводил своего хозяина от неминуемого столкновения; камень чиркнул по кузову, и остался позади.

Хорошо, что успел оплатить КАСКО!

Пронеслась лихорадочная мысль в голове шофера. Он остановил машину, и сидел неподвижно, глядя на летящие в лучах фар нити дождя. Все происшествие заняло по времени не более двадцати секунд. Увлеченно что-то спрашивал журналист, завороженной красотой своего голоса. Дмитрий повернул зеркальце. Там отразились очки, бледное лицо, густые волосы с проседью, и начинающимися залысинами. Вика считала его симпатичным парнем. Сорокалетним плейбоем очкариком. Хотя и робким.

— Тебе идет твоя фамилия, Митя! — шутила она. — Трусишка, зайчик серенький!

Дмитрий хмурился, но в душе знал, что жена права. Мужественная внешность часто не соответствует природе человека.

Он вытер каплю крови с нижней губы, снял очки, протер запотевшие стекла, поднял упавший термос. Левая рука онемела от локтя до плеча. В груди ощущалось жжение, словно туда приложили горчичник.

— Сейчас бы стакан водки засадить! — сказал Дмитрий вслух. Собственный голос показался ему тускло звучащим, как у ученого, рассказывающего о творчески одаренных пещерных людях.

Допил остатки кофе прямо из горлышка, руки ходили ходуном.

— История пронизана мифами и ритуалами, — Продолжалась передача по радо «Маяк». — Еще сто лет назад наши соотечественники верили в обличие дьявола с рогами и хвостом, да и нынешние прихожане вполне допускают чудесное преображение души посредством употребления красного вина и съедания кусочка хлеба.

— Вы атеист? — журналист назвал имя, но Дмитрий не расслышал. После стресса шумело в ушах, и пульсировала кровь. Жжение в груди растеклось на левое плечо, заныла челюсть.

— Скорее агностик! — засмеялся мужчина. — Я верю в созидательное начало мира, но считаю его непостижимым разуму.

— Как сказал известный персонаж романа Булгакова, — и дьявола тоже нет? — в тон ученому, иронично сказал интервьюер.

После короткой паузы было слышно, как кто-то из собеседников отпил из чашки, последовал ответ.

— Нам людям свойственно конкретизировать объекты своего страха, придавать им понятную оболочку.

— Мохнатое чудище с рогами! — посмеиваясь, продолжал журналист. — Что же здесь непонятного?

— Для современного жителя мегаполиса действительно несерьезный образ, но в средние века мало кто подвергал его сомнению. Если и представить очеловеченный объект зла, то мы сталкивались с такими на протяжении нашей истории, начиная с библейского Каина, убившего своего родного брата Авеля, заканчивая тем же Адольфом Гитлером или серийными убийцами.

— То есть, вы допускаете существование нечистой силы?

— Я — антрополог. И как материалист и ученый, я опираюсь на факты из области материального мира. — Последовал уклончивый ответ. — Но как писатель, обладающий воображением, я не исключаю вероятности наличия множества миров, соседствующих в одном пространстве. И те тонкие перемычки, разделяющие этим миры, могут нарушаться при совокупности определенных обстоятельств. И этот соседствующий с нами мир не обязан быть идеальным. Быть может, это окажется странное и пугающее место, населенное могущественными существами, по сравнению с которыми наши достижения в области технического прогресса выглядят наивно. Или же мир будет пустым и блеклым, как застывшее Безвременье. Об этом изложено в моей новой книге…

— Очень интересно! — перебил журналист. — Безвременье? Это ваш термин?

— Скажем так, я его позаимствовал. — сказал писатель.

— Я пролистал одну из ваших книг, вы много пишите о смерти!

— Смерть — то единственно значимое событие, которое определяет все течение нашей жизни.

— Как это странно! — воскликнул журналист. — Я, например, стараюсь не думать о смерти.

— Ну, во-первых вы достаточно молоды, Андрей, — снисходительно произнес писатель. — Есть закономерность. Чем сложнее устроен человек, чем чаще он задумывается о своей кончине, и главным образом о том, что за ней последует.

— Видимо, я достаточно прост! — принужденно усмехнулся журналист. — Оставайтесь с нами, друзья, мы вернемся после рекламной паузы. Напомню, у нас в гостях писатель Александр Яковлевич Пудовик, пользуясь случаем рекомендую к прочтению книгу нашего гостя, — «В поисках зверя».

Заиграла музыка, неестественно счастливый женский голос приглашал всех желающих посетить выставку ярмарку меда, проходящую в павильонах ЛЕНЭКСПО на Наличной улице.

— Более тридцати сортов янтарного лакомства на ваш вкус!

Дмитрий повернул ключ в замке зажигания, салон внедорожника озарил уютный, оранжевый свет. Следовало выйти, и проверить объект, возникший на пустой трассе словно по волшебству. А заодно перекурить. Вика категорически противилась курению в салоне автомобиля, по-своему жена была права. Имея стаж курильщика более двадцати лет, Дмитрий неоднократно пытался завязать с вредной и бессмысленной привычкой, водка хотя бы кайф давала! Бросить курить просто, — как сказал Марк Твен, — я проделывал это раз двадцать.

Дождь закончился, восток алел вечерним закатом. Боль в груди отступила, осталось ощущение гнетущей тоски, словно произошло что-то непоправимое. Выйдя из салона внедорожника, Дмитрий втянул аромат озона, и растущих по окраине шоссе зарослей шиповника. Асфальт покрывали полосы, оставленные протекторами, на заднем крыле внедорожника чернел зигзаг; лакокрасочное покрытие у китайского автопрома оставляло желать лучшего. Место вероятной аварии скрывал выступ холма. Мысль о запотевшей рюмке водки и мясной нарезке вызвала огромное желание сесть в машину, и уехать отсюда как можно скорее. Он шел по шоссе, удивляясь отсутствию автомобилей на трассе в обычный вечер буднего дня. Звук шагов разносился в прозрачном воздухе, с листвы деревьев стекала дождевая вода; звон капели был единственным звуком, нарушающим неестественную тишину вечера. На обочине в произвольном порядке разместились коты. Не менее полутора десятка. Черные, рыжие, пестрой масти. Животные пристально смотрели на человека. Трепеща невесомыми крыльями подлетел мотылек, и кружил возле головы человека. Дмитрий отвлекся на мгновение, а когда обернулся назад, мотылек исчез. Обойдя холм, он остановился. Лежащее на шоссе тело казалось матово-белым, пронизанное серебристым свечением.

–…твою мать! — хрипло проговорил мужчина.

Подойдя ближе, он опустился на четвереньки. Перед ним лежала молодая женщина. Обнаженная. Лежала в позе эмбриона, подтянув колени к груди.

— Эй! — окликнул женщину Дмитрий, и дотронулся рукой до плеча. Кожа была в меру холодной, на скулах розовели едва заметные пятна румянца. — С вами все в порядке?

Женщина открыла глаза, и спокойно посмотрела на склонившегося над ней человека.

— Черт побери! — выругался Дмитрий. — Я вас чудом не сбил! Вы целы? Откуда вы взялись?

Вопросы теснились в голове, а в глубине подсознания росла необъяснимая тревога. Заныло под ложечкой, леденящий холодок на затылке перешел в область шеи. Женщина приподнялась, прикрыла рукой обнаженную грудь. В жесте не было характерного жеманства или стыда, так рассеянно поправляет человек растрепавшиеся от ветра волосы.

— Вы мне дадите что-нибудь из одежды?

— Да, да… Конечно!

Дмитрий стянул джинсовую куртку, накинул ей не плечи.

— Спасибо! — Она улыбнулась, влажно блеснули зубы.

Лет двадцать пять. Определил Дмитрий. В вечернем полумраке светлели глаза, белокурые волосы спадали на плечи. А фигурка у девицы как у фитнесс тренера! Все на месте, идеальные формы, ни капли жира. Подбежал большой рыжий кот, и принялся тереться головой о ноги девушки. Она рассеянно погладила животное.

— Вы едете в сторону города? — спросила девушка.

— Ехал! — поправился Дмитрий. — До того момента, пока вы не объявились на трассе.

— Подвезете?

— По-моему вам надо в больницу!

— В больницу совсем не обязательно… — сказала женщина. — Мне нужно в другое место.

— Я по вашей вине чуть новую тачку не угробил!

— Но ведь не угробили…

Она почесала кота за ухом, накинула куртку, поднялась на ноги, и ступая босыми подошвами по асфальту направилась в ту сторону, где за выступающим холмом стоял внедорожник. Кот шел за ней следом, как ручная собачка. Подойдя к машине, девушка посмотрела на черные полосы тормозных следов.

— У вас хорошая реакция.

— Какого черта вы делали на дороге?! — раздраженно повторил Дмитрий.

— Так случилось… — проговорила девушка.

— И поэтому вы валялись на шоссе в чем мать родила?

— Тот человек, что подвозил меня…

— Вас пытались изнасиловать?

Она тихонько рассмеялась, будто услышала что-то забавное.

— Возможно у молодого человека были сексуальные намерения на мой счет. И у тех других, людей, которые подвозили меня до него. Изнасиловать? Нет… Я сильно сомневаюсь, что такое возможно совершить.

Дмитрий обошел внедорожник, сел за руль. Нудящая боль за грудиной прошла, в голове появилась легкость, словно махнул бокал шампанского. Вика работала медсестрой, пока не устроилась работать в отдел бижутерии в универмаге. Она рассказала, что сердечный приступ сопровождается ощущением беспричинного страха. Надпочечники выбрасывают в кровяное русло порцию адреналина, или что-то в таком роде. Женщина почесала кота за ухом, что-то прошептала ему на ухо, после чего забралась в кабину, и прильнула виском к ветровому стеклу. Сидя в кабине внедорожника, Дмитрий почувствовал себя увереннее.

— Я отвезу вас до ближайшего отделения полиции. — сказал он.

Она тряхнула головой, волосы позолотили воротник джинсовой куртки.

— Поедем, а там видно будет, — улыбнулась девушка.

Мимо промчалась фура, цепочкой тянулась вереница машин. По встречной полосе ехал фургон скорой помощи, завывала сирена. «Скорая» обогнула холм, и судя по затихающему звуку сирены остановилась в том самом месте, где только что он едва не сбил девушку. Дмитрий оглянулся назад гадая, какого черта делает служба скорой помощи на пустынной дороге, увидел кошачью компанию, переместившуюся на обочину. Отблески фар отражались в блестящих глазах животных. Черная «тойота» нервно просигналила перекрывающему полосу движения китайскому внедорожнику. Ощущалась нереальность происходящего. Пол минуты назад шоссе было пустынным, а сейчас скопившиеся за холмом автомобили катили непрерывным потоком. Дмитрий потряс рукой, восстанавливая кровообращение, выругался в адрес водителя «тойоты».

— Козел!

— Вам следует научиться владеть собой, — сказала девушка.

От нее исходил какой-то специфический запах, нельзя сказать, что он был неприятным или наоборот волнующим. Так могли пахнуть дикие цветы, растущие в труднодоступных горных местах; аромат, напоенный талой водой ледников.

— Вы психолог? — усмехнулся Дмитрий.

— Почему вы так решили?

— Обычно психологи первому встречному советуют научиться сохранять самообладание, повышать самооценку, и заниматься прочей невыполнимой ерундой.

— Нет. Я не психолог. — ответила девушка.

— И то хорошо… — буркнул Дмитрий, повернул ключ в замке зажигания, ровным зеленым цветом загорелась приборная панель. Полоска навигатора указывала расстояние до ближайшего населенного пункта. Поселок Змеевка. До Мги существенно дальше, а здесь рукой подать. Шесть километров, четыреста метров. Там должно быть отделение полиции или захудалый медпункт. Намерение избавиться от странной девицы удивительным образом соседствовало у него с желанием оставаться с ней в кабине внедорожника как можно дольше. Эта противоречивая двойственность, несвойственная его характеру, сбивала с толку. Он понял, что больше всего на свете хочет прикоснуться к ее оголенной коже на бедре, матово поблескивающей в полумраке кабины. Во влечении было сокрыто нечто более глубинное, чем сексуальный мотив, и вместе с тем он боялся, — дотронувшись пальцами до прохладной женской кожи, ощутить разочарование. Как в детстве, когда разобрал аккумулятор от заводной машинки, и обнаружил там пахучую черную массу, похожу на обыкновенный деготь. Женщина посмотрела на него насмешливо, его будто током пронзила мысль. Она знает, о чем он сейчас думает! Сто грамм водки с горячей и острой закуской решат все проблемы. А еще лучше — двести. А потом они с Викой помирятся. Их ждет сногсшибательный секс, каким он всегда бывает после ссор. Он сядет на свое любимое место в углу дивана, включит пульт от телевизора, Вика прильнет как ласковая кошка, теплая и мягкая, и пахнуть от нее будет совсем не так как от полуголой девицы, сидящей в кабине его новенького «Хавала Дарго», а сладковатыми духами с привкусом абрикоса. Он опустит правую руку на оголенное плечо подруги, а она уткнется лицом ему в шею. Так бывало много раз, до той поры, пока острые ножницы одним взмахом блестящих лезвий не разрезали надвое фотографию.

Девушка коснулась пальчиками экрана навигатора, увеличив изображение.

— Мы едем туда?

— Поселок Змеевка. Не умеете читать?

Девушка промолчала, внимательно изучая карту на экране навигатора.

— Ничего не имеете против поселка? — язвительно Дмитрий. Он прищурился, изучая буквы текста на экране. — Есть отделение полиции, два магазина и даже местный бар.

— Бар? — переспросила она.

— Это такое место, где люди выпивают, танцуют. Иногда знакомятся, — с ироничной улыбкой объяснил Дмитрий.

— Хорошо…

— Сказали хотя бы как вас зовут!

— Это необходимо?

— Я должен знать, с кем буду ехать в машине в ближайшие десять минут!

Она снисходительно покачала головой, словно разговор шел с ребенком.

— Вы забавный…

— Благодарю вас!

–Мое имя — Ева!

— Дмитрий!

Она придвинулась. Как она сказала о том человеке, что подвозил ее прежде? Вначале у него были сексуальные намерения. Промчался фургон с рекламой фруктов на борту, Дмитрий вдавил педаль газа. Ночь опускалась черным куполом на землю, темнело стремительно, как это бывает в августе. Родившемуся в Мурманске Диме Зайцев у и проведшему детство в краю льдистой тишины океана и бездонных мерцаний северных сияний, потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть полумгле питерской ночи.

— Ева — редкое имя. — сказал Дмитрий.

— В самом деле? — Женщина равнодушно пожала плечами.

Промелькнул белым пятном дорожный указатель. К поселку Змеевка шло узкое шоссе, переходящее спустя полтора километра в грунтовку. Бесстрастным голосом навигатор приказал держаться правее. Дмитрий повернул руль, протектор зашуршал по дорожному покрытию. Дорога причудливо петляла в лучах фар. Картинка на дисплее навигатора мельтешила, делясь на квадраты и замерла неподвижно. Позади стихал гул оживленной трассы, — разумным решением было вернуться назад, везти чокнутую девицу до Мги. Дмитрий так бы и поступил, но с обеих сторон угрожающе чернели провалы дренажной канавы, а развернуться на узкой дороге, он не рискнул. Оставалось ехать вперед, в надежде обнаружить дорожную развилку, или какую-нибудь площадку, — до Змеевки по его расчетам оставалось не более километра пути. Дмитрий Зайцев ненавидел утрату контроля. Ненавидел и боялся. Вика подшучивала над ним, считая, что он пытается контролировать эрекцию во время их занятий сексом. Потеря этой мнимой власти над жизнью казалось ему чем-то сродни физической гибели. Он много лет мучился приступами бессонницы, так как погружение в сон лишало возможности контролировать ясность ума.

Асфальт кончился внезапно, колеса застучали по грунтовке, дорога забирала влево, растущая в колее трава шелестела по поддону внедорожника. Навигатор безмолвствовал.

— Черт побери! — вслух выругался Дмитрий — Где эта гребанная Змеевка?!

Его спутница словно утратила интерес ко всему происходящему, прислонилась виском к ветровому стеклу и задремала. В правом верхнем углу навигатора робко дрожала одинокая полоска, готовая погаснуть. Дмитрий вздохнул с облегчением. Что может быть страшнее для городского жителя, чем лишиться сотовой связи и интернета? Поодаль забрезжили отблески света. Вскоре источник света стал виден достаточно отчетливо, им оказался фонарь прожектора, установленный на шесте. Слева по ходу движения серебрилась вода, мирно журчала река. В трехстах метрах стояли невысокие строения, проехав еще метров сто пятьдесят, Дмитрий увидел бледно освещенную вывеску местной забегаловки и примыкающей к ней продуктовый магазин. Он остановил машину на полупустой парковочной площадке. Крайнее место занимал микроавтобус с покрытой коррозией кузовом, поодаль стояла «Нива шевроле», почти что новенькая, но без регистрационных номеров, и два мотоцикла.

— Схожу, спрошу, где здесь полицейский участок, — повернулся он к девушке, но та вышла из машины, и уверенно направилась к входу к кафе.

— Эй! — крикнул Дмитрий. — Ева! Или как тебя там… — он выругался.

Она стукнула костяшками пальцев в дверь кафе. Открыли немедленно, словно с той стороны ждали посетителя. На пороге возник здоровенный мужик с накаченными бицепсами, лысым черепом и густой черной бородой. Из дверей выливался алый свет, играла музыка, слышались голоса людей. Ева что-то сказала, кивнув в сторону стоящего в двух шагах Дмитрия. Звенел гитарный риф, отбивали жесткий ритм ударные. Зайцев родился в пору увядания музыкального стиля хард-рок, но узнал классическую «Песню эмигранта» группы Лед Цеппелин. Стонущим фальцетом завывал Роберт Плант. На фоне массивной фигуры бородатого качка мелькали фигуры людей. Пахло жаренным мясом, специями, алкоголем и чем-то кисло-сладким, отдаленно напоминающим аромат гашиша. Ева поднялась на цыпочки, как была голая, прошептала на ухо здоровяку. На загорелом, изборожденным шрамами лице, отразилось недовольство.

— С чего бы вдруг? — он недоверчиво посмотрел в сторону Дмитрия.

Женщина требовательно топнула босой ступней, словно была обута в туфельку. Жест был капризным, но требовательным, — так ведут себя люди, привыкшие к тому, что их приказы исполняются беспрекословно.

Качок послушно кивнул, словно исполнять прихоть девицы было ему не в впервой.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Ева! — со вздохом сказал он.

— Будь снисходителен, Фламма! — девушка приподнялась на цыпочки, ласково пощекотала богатыря за мочку уха.

Богатырь почесал шею, которая по объему была вдвое толще чем у обычного человека, его налитой бицепс украшала татуировка; кобра с раздутым капюшоном.

— Это может быть неверно истолковано… — Фламма произнес слово, которое Дмитрий не расслышал. Его слова заглушали аккорды тяжелого рока и гомон людей, несущиеся из задымленного зала.

— Не сомневайся! — ответила Ева.

— Ладно! — буркнул здоровяк. — Эй! — он поманил пальцем Дмитрий. — Подойди сюда!

Мужчина приблизился. Фламма сунул руку в карман своих просторных штанов.

— Держи!

Дмитрий машинально протянул ладонь, в которую здоровяк опустил три массивных круглых предмета.

— Прощай! — обернувшись к нему, сказала Ева. — Постарайся быть смелым. Теперь многое будет по-другому, не так, как ты привык. Надеюсь, мы еще увидимся!

Здоровяк вместе с девушкой скрылись за дверью, луна выплыла из гущи облаков, от реки повеяло прохладой, негромко квакали лягушки. Вкрадчиво запищал комар возле уха, Дмитрий прихлопнул насекомое ладонью, ощутив касание липкого и влажного комочка. В свете луны на ладони матово поблескивали золоченные кругляшки со стертым гуртом и едва различимыми буквами на аверсе. Иногда невероятные вещи выглядят обыденными как сентябрьский дождь. Дмитрий сунул монеты в карман, сел за руль внедорожника, без особой надежды коснулся панели навигатора. Экран воссиял оптимистическим светом, бодрый женский голос готов был проложить путь в любую точку земного шара, куда пожелает заказчик.

— Санкт-Петербург. Васильевский остров, седьмая линия! — проговорил Зайцев.

Скорость работы процессора, проложившего путь следования, превосходил самые смелые ожидания.

Меня словно кто-то или что-то гонит отсюда прочь! Подумал Дмитрий. Его куртка пахла тем специфичным запахом, какой исходил от женщины. Аромат был слабым, почти неуловимым, возможно ему это только казалось, как запечатлевается в памяти давно знакомая мелодия. Дмитрий подавил желание, — вернуться, постучать в дверь бара. Интуиция подсказывала, что делать этого не следует. И не только по причине кривых шрамов, покрывающих лицо и плечи качка. Вывеска светилась, двери стоящего рядом с кафе магазина были заперты, жалюзи опущены. В остальных домах поселка Змеевка, выстроившихся вдоль центральной улицы, властвовали запустение и тишина, мертвенно темнели окна. Только задорное лягушачье пение, несущееся от реки, оживляло гнетущую атмосферу. Он воткнул прикуриватель, мысленно послав чокнутую голую девицу ко всем чертям, прижал раскаленное жало к кончику сигареты, глубоко затянулся. Немного закружилась голова, как часто бывает, когда закуриваешь после длительного воздержания от табака. Окно дома окрасилось светом, хлопнула дверь, женщина громко и плаксиво прокричала, ей ответил мужской бас. Жизнь возвращалась в привычное русло. Дмитрий выбросил окурок в окошко, пристегнул ремень. Внедорожник уверенно двигался в сторону трассы.

Он остановил машину на парковочной площадке перед дорожным кафе, позади осталось Красное Село. Вдоль шоссе темнели контуры загородных коттеджей, в лужах отражался лунный диск. Щелкнул динамик смартфона, на ватцап пришло сообщение. Смущенно улыбающаяся Виктория, обнаженная грудь небрежно прикрыта рукой. Время близилось к полуночи, до конца маршрута оставалось двадцать шесть минут согласно таймеру навигатора. В этом месте на трассе скопилась небольшая пробка. Он отправил жене смайлик с сердечком. К ночи у него разыгрался аппетит, а заниматься сексом на голодный желудок, — не лучшая идея.

Дорогу в кафе пересек бомж. Он толкал перед собой тележку из супермаркета, загруженную каким-то барахлом. Голову и часть лица бездомного закрывал капюшон спортивной куртки, когда-то благородно-бежевого цвета, но теперь ставшей землисто-черной. Бомж оживленно разговаривал с лежащими в тележке вещами, и судя по паузам и решительным кивкам его головы, — ему отвечали. На его плече висела спортивная сумка с логотипом в виде смеющегося солнца. Дмитрий посторонился, давая бомжу пройти. Иногда он завидовал сумасшедшим; их внутреннее пространство, наполненное вымышленными персонажами и событиями, было увлекательней той мрачной картины мира, которое нес в себе он, пока не напивался. Бомж повернул к нему лицо, на лбу и щеках темнели полосы татуировки, которые поначалу Дмитрий принял за пятна грязи.

— Ganeo! — проворчал бродяга, и обвел скрещенными пальцами полукружие над своей головой. Язык напоминал латынь или древнегреческий.

— Что? — переспросил Дмитрий, но бомж уже катил свою тележку дальше.

Кафе пустовало. В дальнем углу за столиком сидел пожилой мужчина, со скучающим видом глядя в окно. Женщина за стойкой равнодушно посмотрела на вошедшего посетителя. У нее синели круги под глазами, светлые волосы были небрежно собраны в пучок на затылке.

— Что желаете?

Дмитрий знал, что ему симпатизируют дамы не первой свежести, — как любила говорить Вика. Внешность у него была подходящей, — темные волосы с проседью, зеленые глаза за стеклами очков, подбородок с ямочкой посередине. Обычно, ему льстило внимание, но во взгляде официантки было что-то особенное. Нечто неуловимое и пугающее, не вяжущееся с обычным женским кокетством. Он не стал бы удивлен, если бы она громко закричала. Истошно, по бабьи, как кричат люди при пожаре.

— Кофе. И что-нибудь из еды, только побыстрее если можно… — сказал Дмитрий.

— Горячий бутерброд годится?

— Вполне…

— Пиво, или, что покрепче?

— Нет, спасибо…

— У нас отменный выбор вин. Есть коньяк, бренди, портвейн завезли только что из Лиссабона.

— А коньяк из Бургундии? — пошутил Дмитрий.

Женщина шутку не приняла.

— Безусловно! — ответила она, озадаченно глядя на посетителя. — Откуда-же еще ему быть?

— Ничего спиртного не надо.

Она смерила взглядом помятую фигуру посетителя.

— Вы уверены? Выпейте на дорожку, потом такой возможности не представиться.

— Да. Уверен. — сказал Дмитрий. Фамильярность официантки раздражала. — Принесите горячий бутерброд и кофе.

— Вы странный… — покачала головой женщина. — Ладно. Выбирайте столик…

Она достала из морозилки что-то плоское, завернутое в полиэтилен, освободила от упаковки, открыла дверцу микроволновой печки. Затем повернулась к кофейной машине, поколдовала над кнопками. Дмитрий сел за ближайший к барной стойке стол, покрутил в пальцах зубочистку. Мужчина из своего угла приветливо помахал ему рукой. У него была аккуратно постриженная седая бородка, серый плащ и такого же цвета рубашка без воротника. Странное лицо, словно сошедшее со старинных черно-белых фотографий. Дмитрий кивнул, отбросил зубочистку. Люди обычно сдержанны в проявлении чувств к незнакомцам, поведение седобородого человека в сером одеянии не вписывалось в привычные рамки.

Подошла официантка, поставила чашку дымящегося кофе и бутерброд с оплывшей массой майонеза и сыра.

— Не надумали насчет бренди? — спросила она.

— Сейчас я перекушу и уеду, — улыбнулся Дмитрий.

— Вы и правда так думаете? — она уселась напротив, и смотрела на него словно на какое-то ископаемое.

— Уверен. — он глотнул из чашки кофе. — Я могу это съесть?

— Вам кто-то мешает? — удивилась официантка, поправила прическу.

— Боюсь, вы меня принимаете за кого-то другого… — устало сказал Дмитрий.

— Ну да. Конечно. — Она положила завернутые в салфетку приборы на стол. — Многие так поначалу считают. Если не хотите выпить, как насчет поразвлечься?

— Что?!

— В подсобке сейчас свободно, — она заговорщически улыбнулась.

— Нора! — крикнул из своего угла мужчина. — Не мешай гостю!

Официантка кисло улыбнулась, поднялась со стула, и вернулась за стойку. Дмитрий помахал рукой седобородому в знак благодарности, но тот не заметил или сделал вид, Он опять уставился в окно, словно ждал приезда гостей. Кофе был горячим и крепким, сквозь белую массу подливки коричневыми комочками темнела нарезка колбасы и ломтики обжаренных помидоров. Булка подрумянилась, в целом снедь оказалась вполне приличной, если бы не обилие белого соуса. Развернув салфетку, Дмитрий увидел наспех начертанные слова, и схематичный рисунок, изображающий лежащего ничком человека. Под слоем штриховки просматривались участки первого слова, и в конце предложения имелась высокая, прямая черта, вероятно означавшая восклицательный знак. Дмитрий покрутил салфетку в пальцах, вопросительно посмотрел на официантку, но та преувеличенно внимательно листала папку с указанием блюд, словно увидела меню впервые в жизни. Он машинально сунул салфетку в карман, принялся за поедание бутерброда. В кафе вошли трое молодых людей, все крепкие, спортивного телосложения. Смуглый, похожий на осетина или дагестанца парень подмигнул ему. Троица расположилась за столиком, при этом черноволосый оседлал стул, широко расставив ноги. Официантка принесла три банки и пива на подносе и бокалы. Вероятно, происходил какой-то заведенный ритуал. «Осетин» бесцеремонно уставился на Дмитрия, сложив руки на спинке стула. Он был загорелым до черноты, с короткой стрижкой, запястье обнимал массивный золотой браслет с гравировкой на латыни. «VINKERE AUT MORE» Надпись была достаточно крупной, Дмитрий прочел ее без труда. Когда-то он увлекался историей Древнего Рима, и даже читал памятные изречения. Перевод был — «Победа или смерть»

Официантка включила телевизор, шел криминальный репортаж. Дмитрий доел бутерброд, подошел к стойке, достал бумажник, и без особого удивления не обнаружил на месте кредитных карточек. Голая девица обчистила его, пока он как джентльмен прикрывал ее наготу своей курткой! Следовало переложить бумажник в карман джинсов! Прежде чем позвонить в банк, и заблокировать похищенные карты, следовало расплатиться. Он нервно достал наличные из кармана джинсов.

— Сколько с меня?

Официантка удивленно на него посмотрела.

— Куда-то собрались?

— А есть другие варианты? — Дмитрий постарался перевести разговор в шутку, но ему было не до смеха. Боковым зрением он видел, как коренастый парень с длинными молочно-белыми волосами, увязанными на затылке в косицу, подошел к выходу. У него были прозрачно-светлые ресницы и такая же бледная кожа. Дмитрий мысленно окрестил его альбиносом.

— Можете заказать еще что-нибудь.

— Спасибо, мне пора…

Официантка приняла тысячерублевую купюру, и отвернулась.

— Сдачу у вас не принято давать? — жар ударил мужчине в лицо. Большая проблема, — это всего лишь совокупность множества маленьких неприятностей. Дойдя до определенной грани страха, присущей каждому человеку, ярость вытесняет инстинкт самосохранения.

— Сдачу? — официантка озадаченно на него посмотрела.

— Я взял кофе и горячий бутерброд, — стараясь говорить спокойно, Дмитрий чувствовал клокочущий вулкан ненависти, поднимающийся горячей волной в груди. — По вашему ценнику, — он ткнул пальцем в красочную рекламу на стенде, висящему над полками с банками кофе и бутылками прохладительных напитков, — все вместе стоит триста семьдесят пять рублей. Добавим проценты за обслуживание, — сказал он саркастически. — Получается пятьсот. Я дал вам тысячу… — он осекся на полуслове. Чья-то рука сжала его предплечье. То, что произошло в дальнейшем, явилось следствием автоматизма. Так кошка бьет лапой по морде пса. Все сложилось воедино; унизительное ожидание в приемной крупного босса, похмелье, следы которого бродили в крови и по сей час, краснолицый портье, взятка полицейскому, и, наконец, голая девица на трассе, затеявшая весь этот маскарад ради того, чтобы обобрать доверчивого простака!

Дмитрий ударил с разворота, прежде чем успел подумать о том, чем ему может грозить такой поступок. Улыбающееся лицо загорелого парня маячило в полуметре от него. Промахнуться невозможно. Однако тот невероятно гибко, по-змеиному уклонился, и кулак просвистел в двух сантиметрах от челюсти.

Сидящий в углу седобородый мужчина звонко хлопнул в ладоши, и рассмеялся.

От рывка у Дмитрия слетели очки, все вокруг поплыло, физиономия смуглого красавчика выступала четко и ясно из пелены тумана. Белые, неестественно ровные зубы скалились в язвительной насмешке. На этот раз Дмитрий ударил, целясь в стеклянную точку, — так называют боксеры окончание подбородка. Из опыта юношеских занятий боксом он уяснил аксиому, — точный, акцентированный удар, попавший в «стекло» способен послать противника в нокаут. Но и здесь его ожидало разочарование, — парень увернулся, и сместившись на безопасную дистанцию, отвесил изящный и насмешливый поклон сопернику. В поклоне было что-то издевательское и старомодное, так поступали герои из фильмов про мушкетеров.

У Дмитрия зашлось сердце в бешеной скачке, но больше ярости душила досада. Он стоял, тяжело дыша, сжимая кулаки, а вокруг все расплывалось в зыбком мареве. Парень поднял его очки, и протянул их вместе с пластиковыми карточками.

— Это, вроде, твое?

— Мое… — буркнул Зайцев. Он подобрал очки, сунул кредитные карточки в карман. Девушка не воровка. А он, — лох, — выронил карточки, пока доставал бумажник.

— Так что насчет коньяка или бренди? — будничным тоном спросила официантка. — Сейчас самое время…

Дмитрий без сил опустился на стул. Руки дрожали, в ушах пульсировала кровь.

— Водки! — сказал он, ощутив при этих словах невыразимое облегчение. — Двести грамм водки, и две банки пива!

— Разумный выбор! — одобрительно сказал седобородый мужчина, поднялся со своего места, и подошел ближе. — Я не помешаю? — не дождавшись ответа, сел на свободный стул. — Вам следует научиться справляться с нервным стрессом, молодой человек!

— Вы не первый, кто мне об этом говорит, — хмуро ответил Дмитрий. Он покосился на смуглого красавчика, который опять оседлал свой стул, взял протянутую товарищем банку пива, с наслаждением отхлебнул.

— С чего вы вдруг набросились на человека? — спросил седобородый.

Дмитрий встретился взглядом с улыбающимся «осетином».

— Не люблю, когда подходят сзади.

— Вообще-то я Ларан! — вмешался «осетин», приветственно подняв банку с пивом.

— Очень приятно! — усмехнулся Дмитрий.

Подошла официантка, неся на подносе графинчик с водкой и два бокала, наполненных пивом. Седобородый поморщился, глядя на содержимое графина.

— Забери эту дрянь, Нора! — приказал он. — И угости нашего гостя тем вином, которое у тебя спрятано в подсобке.

— Я не люблю вино. — возразил Дмитрий.

— Это потому, что вы не пробовали хорошего вина!

Официантка удалилась в то самое подсобное помещение, где только что предлагала уединиться со случайным посетителем, оттуда донесся шум передвигаемых предметов, звякнуло стекло.

— Тебе понравится! — подал голос парень, сидящий рядом с Лараном. Он был худощавым, болезненно бледным. Его правый глаз сильно косил, отчего невозможно было угадать направление взгляда. В лице было что-то напоминающее ящерицу; плоские губы, заостренный подбородок, землистого цвета скулы.

— А тебя как зовут? — спросил Зайцев.

— Угадай!

— Косой? — догадался Дмитрий.

— Бинго! — парень поднял большой палец. — Я отзываюсь на любое погоняло. Предпочитаю Падре.

— Падре? — переспросил Зайцев. — Так вроде католических священников зовут.

— Бьешь в точку! — одобрительно кивнул парень. — А вообще мое нынешнее имя Моркус. Падре Моркус. Звучит круто, верно?

Коренастый альбинос представился лаконично.

— Магни.

Иностранцы они, что ли? Подумал Дмитрий, но переспрашивать не стал. Хлопнула дверь, в кафе вошли двое, — высокий и худой человек шел под руку с красивой брюнеткой. Женщина была одета в длинный кожаный плащ, с глубоким вырезом на груди. Вернулась из подсобки Нора, осторожно неся на подносе запыленную пузатую бутылку и два пустых бокала. Поставила на столик, пряный аромат спелого винограда наполнил помещение. Официантка налила в бокалы, — вино текло тягучей струей, оно было цвета крови и пахло невыразимо ярко.

— Прошу! — мужчина подмигнул. — И все проблемы позади, точно?

— Какие проблемы? — спросил Дмитрий.

— Бывает так, что с самого начала не заладится. Все идет прахом. Что остается делать? Напиться!

Черт с ним! Подумал Зайцев. Седобородый прав! Он залпом выпил все, что было в бокале. Сказывались остаточные явления похмелья, или же перенесенный стресс давал знать, но крепкое вино ударило в голову не хуже чистого спирта. Опьянение наступило внезапно, радостное и беззаботное. Седобородый понимающе ухмыльнулся, и вторично наполнил бокалы. На этот раз Дмитрий не стал спешить, пил медленно, маленькими глотками, наслаждаясь вкусом и ароматом старого вина. Он настолько погрузился в состояние пьянящего кайфа, что не заметил, как высокий мужчина со своей спутницей сели за их столик.

— Нравится? — женщина улыбнулась.

— Супер! — ответил Дмитрий.

Через распахнутый ворот плаща была видна ее левая грудь, почти вся целиком с коричневым соском в окружении ореола родинок. Черные волосы спадали волнами на плечи, женщина подняла руку, поправляя прядь, обнажилась сильная, тонкая рука, на месте безымянного пальца багровел короткий обрубок. Высокий мужчина к ней обернулся, с неприятным чувством растущей тревоги, Дмитрий увидел на месте его левого уха старый шрам. Какое-то сборище калек!

— Спасибо за угощение, — сказал он, обращаясь к седобородому. — Но мне пора ехать!

— Куда вам спешить! — вежливо сказал мужчина. — Насколько я понимаю, поездка вышла неудачной. Контракт не подписан, к тому же в аварию угодили. Небось взятку пришлось дать!

Человек без уха рассмеялся, громко и резко, словно ворона каркала. У него желтели редкие зубы под тонкой нитью бескровных губ.

— Откуда вам известно?! — воскликнул Дмитрий.

— У вас типичный вид менеджера среднего звена. И лицо как у побитой дворняги. Вы ехали на новой машине, на крыле свежее повреждение, получено недавно. Явно напились накануне, — глаза красные и воспаленные. У местной полиции нюх на таких водителей, да и на трассе тормозят каждого второго. Ничего сложного, Дмитрий Семенович!

Дмитрий поразился точной формулировке. Нам только кажется, что наше подлинное состояние духа является тайной для окружающих людей.

— Ваше отчество я прочел на кредитной карте, когда они веером высыпались из кармана, — продолжал мужчина. Он приподнялся, приложив ладонь к груди. — Моя фамилия Шакс, — он достал из нагрудного кармана визитную карточку; черный прямоугольник бумаги в золоченном орнаменте. — Возьмите!

Зайцев взял визитку, не глядя сунул в карман джинсов. Безухий рассматривал его, с деловитым интересом ученого, открывшего новый вид насекомого, его спутница закурила сигарету, выпустила струйку голубого дыма через ноздри.

— Ева выбрала его? — спросил безухий Шакса, с оттенком пренебрежительного удивления.

— Да. — ответил Шакс.

— Это ее очередная уловка, или в самом деле он?

— Скоро узнаем.

— И что ты предлагаешь делать?

В диалог вмешалась брюнетка.

— Это невежливо, — говорить о человеке в его присутствии! — она улыбнулась. — Они хамы!

Дмитрий поднялся со стула.

— Еще раз, спасибо за угощение, но мне действительно пора ехать…

— Как угодно! — холодно ответил Шакс. — Однако интуиция мне подсказывает, — наша встреча не была последней.

Дмитрий направился к выходу, стараясь на оборачиваться на человека без уха, и его спутницу. Стоящий возле дверей альбинос, посторонился.

— Там дождь начинается… — сказал он будничным тоном.

— Не промокну! — буркнул Зайцев.

Посвежело. Пробка на трассе рассеялась, автомобили шли неспешным потоком. Конечно, следовало потерпеть с выпивкой до возвращения домой, однако надо быть фатально невезучим парнем, чтобы дважды за сутки быть остановленным инспектором! Два раза бомба в одну воронку не падает! Успокаивал себя Дмитрий, направляясь к тому месту на парковочной площадке, где он оставил машину. Он обошел внедорожник, на котором по всей видимости приехали безухий человек и красотка, потерявшая где-то безымянный палец с левой руки. Хмель улетучился. На асфальте серело пятно с двумя ровными белыми полосами, отмечающими парковочную зону, поодаль черной кляксой растеклось маслянистое пятно, поблескивающее в свете фонаря, трепетала под порывами ветра высокая трава, с реки Дудергофки, протекающей вблизи поселка Горелово, потянуло запахом тины. Гул автомобилей, проезжающих по трассе, был абсолютно реален. Также, как и отсутствие его внедорожника. В дальнейшем он проделал все положенные манипуляции человека, отказывающегося поверить собственным глазам. Он обежал парковку дважды, обнаружив микроавтобус марки «Хендай», потрепанный «Джипп чероки» и «Субару импреза» ярко-оранжевого цвета. И никаких следов «Хавала дарго». Дмитрий потянулся за смартфоном, и вспомнил, что оставил его в салоне автомобиля. Увлекся рассматриванием селфи голой жены. Под аккомпанемент пульсации крови в висках, он устремился назад в кафе. За время его недолгого отсутствия, там кое-что поменялось. Играла музыка в жанре блюз, Ларан танцевал с брюнеткой, которая сняла плащ, и осталась в сапогах на высоком каблуке и короткой кожаной юбке. Косой, он же падре Моркус пил пиво, три пустых банки стояли перед ним, мужчина курил сигарету, жмурясь как кот, его вытянутое лицо действительно напоминало в профиль земноводное. Ящерица или варан. Шакс разговаривал с безухим. На вбежавшего в кафе человека никто не обратил внимания, кроме стоящего возле дверей альбиноса с хвостиком.

— Что случилось? — спросил альбинос.

Дмитрий не ответил. Он видел свой пиджак на плечах Моркуса! Серо-стального цвета в вертикальную полоску. Куплен в центральном универмаге за восемнадцать тысяч рублей. И это с тридцатипроцентной скидкой! Пиджак был великоват худому мужчине, на боковом кармане растеклось свежее жирное пятно, напоминающее очертаниями карту Испании, из нагрудного кармана торчал столовый нож, в точности такой-же какие лежали на столах.

— Это мой пиджак! — воскликнул Дмитрий.

— Не врешь? — Моркус хитро прищурил здоровый глаз, и выпустил колечко дыма. — Это доказать надо. Я и сам мастак на розыгрыши.

— Ты взял мой пиджак, мужик! — заорал Зайцев.

— Требуются доказательства! — нагло повторил Моркус. — Или давай разыграем, — пиджак против Норы. — Он лукаво подмигнул. — Горячая штучка, скажу тебе! Сколько достойных мужчин по твоей вине заразились сифилисом, а, Нора? Человек двадцать, или больше? Включая того горбатого француза художника…

Официантка сконфуженно рассмеялась.

— Художника звали Анри Тулуз! — призналась она. — Талантливый и безнадежно влюбленный юноша. Умер в тридцать пять лет, но моей вины здесь нет. Его все равно бы прикончил абсент, которого он выпивал по полтора литра ежедневно. В те времена не умели как следует очищать крепкие спиртные напитки.

— Вреден не сам спирт, а продукты его распада, — со знанием дела сообщил Шакс.

В руках Моркуса словно по волшебству появился старинный, серебряный кубок с инкрустацией. Он потряс его возле уха, хитро прищурив здоровый глаз, и метнул на стол кости. Выпали все «шестерки».

— Твоя очередь! — обратился он к Зайцеву.

— Вот жучила! — добродушно улыбнулся Шакс. — Будь осторожен, Дмитрий! — посоветовал он. — С Падре играть все равно, что плевать против ветра!

Они вели себя так, словно ничего особенного не происходило! Такое хладнокровие было нетипично для жуликов, только что угнавших чужую машину.

–…вашу мать! — матом закричал Дмитрий. — Мою машину угнали!

— Сыграем! — азартно воскликнул Моркус. — Видел джип на парковке? Четыре литра движок, настоящий американский дизель! Не то, что китайские картонки!

Он сгреб кости, глухо застучало в кубке. Метнул. Второй раз подряд выпали три кубика с «шестерками» на лицевой стороне.

— Надо же какое везение! — изумился игрок. — Ты продул пиджак и китайскую тачку, приятель! — снисходительно улыбаясь, сообщил он. — Что еще готов поставить? Давай на желание?

— Вы что с ума тут сошли?! — кричал Дмитрий, озираясь по сторонам. — Я сейчас полицию вызову!

Ему на плечо легла тяжелая рука.

— Не ори! — угрюмо глядя в лицо, сказал альбинос.

— Да пошел ты!!!

Дмитрий замахнулся, и в точности повторилась история с Лараном, с той разницей, что Магни оказался более решителен, чем его товарищ. Поднырнув под руку, он нанес короткий удар в печень. Дмитрий пошатнулся, зазвенело в ушах, все вокруг закрутилось в каком-то безумном танце, пол, с облезшими пятнами бежевого ламината, вздыбился, угрожающе накренился. Инстинктивно выставив вперед руки, Зайцев хотел остановить неумолимое падение, из поднебесья прилетел кулак, костяшки врезались в нижнюю часть подбородка, громко и хрипло рассмеялся безухий.

Он очнулся, лежа на спине. Дождь закончился, в небе мерцали звезды, медный овал луны с черными рытвинами на блестящем лике склонился над верхушками сосен. Был слышен негромкий рокот воды; словно приглушенный людской гомон на площади. Дмитрий приподнялся на локтях, ощутив ладонями влажную траву. Очки оставались на прежнем месте, что было само по себе странно, — удар он пропустил нешуточный. Или же те, кто вынес его на улицу из кафе, заботливо нацепили необходимый аксессуар очкарика на нос, пока он валялся в отрубе. Голова кружилась, во рту застыл привкус металла, челюсть распухла изнутри, как после пчелиного укуса. В таких случаях полезно приложить лед, но ушибленная челюсть меньше всего сейчас беспокоила мужчину. Он провел ладонями по карманам, и не обнаружил бумажника с кредитными карточками, водительскими правами и регистрационным удостоверением на автомобиль марки «ХАВАЛ ДАРГО», купленный в крупном автосалоне Петербурга. Кредитная ставка четыре процента годовых, КАСКО и зимняя резина в подарок. Выгодная покупка! Безустанно повторял менеджер; молодой человек в стандартном костюме, великоватым ему по размеру, и прыщиком герпеса на верхней губе. В кармане джинсов звякнул металл, Дмитрий достал три старинные монеты, загадочно блистающие в свете луны. Почему-то эти, умелые подделки под антиквариат, вызвали у мужчины приступ бешенства. Он подавил порыв, — вышвырнуть монеты в траву. Нащупал квадратик бумаги, который оказался злополучной обрезанной фотографией. Вика была девушкой сентиментальной, но мстительной; не смогла простить интрижку со случайной знакомой, которую он подцепил в командировке. Вероятно, перед его отъездом сунула фотокарточку в карман его джинсов. А еще злоумышленники, словно насмехаясь над простаком, оставили ему визитную карточку седобородого, и мятую салфетку с начертанными буквами и карикатурой на человека. На визитке золотыми буквами выпукло выделялись два слова. «Маркиз Шакс». Ни имени тебе, но номера телефона, да и фамилия похожа на собачью кличку или наименование строительного инструмента. На оборотной стороне был изображен петух с воинственно поднятой ногой с золоченной шпорой и распахнутым клювом. Внезапно вспомнилось слово, произнесенное бродягой с тележкой. Ganeo. В переводе с латыни означает, — пьяница. Откуда он это знает? Неважно. Дмитрий отряхнул джинсы от налипшей травы. Отек расползся на левую половину лица. Его визит в полицию с запахом алкоголя, и шишаком на физиономии, произведет невыгодное впечатление, но другого выхода из абсурдной ситуации он не видел. Возвращаться в ночное кафе было по меньше мере не разумно. Оглядевшись, он обнаружил широкую тропу и неглубокую канаву с обеих сторон от нее. Красносельское шоссе людное место, в пяти километрах начиналась городская застройка, лесов там нет, это он точно знает. Дмитрий зашагал по тропе в том направлении, откуда долетал шум реки. По истечении пяти минут ходьбы, источник звука сместился; теперь река была слышна слева, хотя тропа была прямой как шпага. С обеих сторон темнела громада леса, деревья вздымались плотной стеной. Пройдя еще минут семь, Дмитрий пришел к выводу, что ошибся в направлении движения, — ориентируясь на звук бегущей реки. Сработал древний инстинкт, заложенный в природе человека; близость воды ассоциируется в подсознании с жизнью. Он прошел еще метров триста. Обычно тропы в лесу исчезают постепенно, заглушаемые врастающей травой, корнями деревьев и палой листвой. Тропа, по которой шел Дмитрий, закончилась внезапно; ее утоптанная твердь вонзалась в непроходимую лесную чащу, недружелюбно взирающую на путника с высоты устремляющихся в ночное небо крон деревьев. Прошелестел ветер, тоскливо и звонко кричала ночная птица. Дмитрий выругался. В горле у него пересохло, пульсировала болью печенка. Прошло примерно четверть часа. Он пошел в обратном направлении. Никакого плана не действий у него не было, кроме возможности идти на ориентир журчания бегущей воды, а еще была ужасная усталость, и он шел по той простой причине, что боялся опуститься на землю. Что-то быстрое и темное бесшумно пересекло тропу и скрылось в кустах. Наверное, олень. Решил Дмитрий. Он понимал абсурд происходящего, — ленинградская область исхожена, что называется до дыр! Здесь и зайца то встретить — редкая удача, не то, что оленя! Он цеплялся за останки здравого смысла, как потерпевший кораблекрушение человек держится за скользкое от морской воды дерево. Еще два существа прошмыгнули неподалеку, слышался приглушенный шепот. Здравомыслие утекало прочь как табачный дым, уносимый сквозняком через распахнутую форточку. Впереди посветлело. Дмитрий ускорил шаг, и спустя два десятка шагов вышел на поляну. Магическим свинцовым ковром искрилась трава. Шум реки стих. Поляна была идеально ровной, словно очерченный огромным циркулем круг. Дмитрий опустился на землю, обхватив голову обеими руками. Оглушающее безразличие к собственной участи охватило его. Темные силуэты существ сновали в высокой траву, они возникали из ниоткуда, и исчезали в зарослях кустарника, окаймляющего поляну.

— Что за чертовщина? — вслух сказал Дмитрий, и не узнал собственного голоса, который был плоским и сухим, будто голосовые связки лишились какого-то важного инструмента по извлечению из гортани звуков.

Трепетала трава под порывом ветра. Что-то коснулось его руки, холодное и твердое, и только приглушенное шуршание угадывало, что существа роились неподалеку, опоясывая круги возле сидящего человека. Матвею показалось, будто он ненадолго провалился в зыбкую дрему, похожую на обморок. Вокруг ничего не изменилось. Серый свет, льющийся с неба, каким он бывает в предрассветные часы. Нечто возникло перед ним. Круглая, сферической формы голова. Силуэт окутывал белесый туман, распахнулся огромный, жадный рот, едко пахнуло гнилью. Пасть устремилась к человеку, сдавленный шепот перешел в торжествующее хрипенье. Дмитрий закрыл лицо руками и закричал.

Глава 2

Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя!

Александр Пудовик набирал текст на клавиатуре компьютера. Бессмертная фраза Фридриха Ницше актуальна на все времена! Минувшей ночью он выпил шесть чашек крепчайшего кофе и триста грамм коньяка. Адская смесь взвинтила фантазию, но и расплата не заставила себя долго ждать, — голову сжало обручем, сердце стучало как швейная машинка. Он сохранил документ, и отправил файл на собственный адрес электронной почты. Так Александр Яковлевич, — человек рассеянный и непрактичный обращался с документацией. Прошлым вечером ему толком не удалось поработать над новой книгой; звонили многочисленные знакомые, поздравляли с удачным интервью, которое он накануне давал на радиостанции «Маяк». Многие хвалили его и поругивали журналиста, мешающего писателю излагать свою мысль. Он принимал поздравления под мирный шелест листков бумаги, выползающих из жерла принтера. Объяснить, — с какой целью Александр Яковлевич вознамерился распечатать файл с незавершенным текстом романа, он затруднялся. Действовал по наитию. Собрал листы в папку, зашнуровал тесьму, и положил в ящик кухонного стола. Звонки завершились ближе к полуночи. Он не считал интервью удачным в отличии от друзей. Он так и не поделился со слушателями сюжетом своей новой книги. Стыдно признаться, но его пугал текст романа. В процессе творчества всегда имеется мистический элемент. Нечто возникает неподвластное воле и разуму, приводящее к созданию сюжетной линии, и вплетению в нее героев повествования. Это как любовь. Возникает неожиданно, и захватывает всецело. Но и награда велика. У него имелся свой персональный тест, определяющий качество созданной книги. Если по истечении времени он натыкался на фрагмент своего текста, и не узнавал его с первых строк, значило, что книга удалась!

Он подъехал на инвалидной коляске к окну, опустил жалюзи. С улицы вливался тусклый свет, с отблеском розового марева над заливом. Шесть тридцать утра. Типичное питерское утро, — блеклое и унылое. Пудовик открыл окно, вдохнул свежего воздуха. Шансы уснуть без снотворного, — один к пяти, и причина бессонницы заключалась не только в убойном коктейле, та самая бездна, о которой упоминал полусумасшедший немецкий философ, готова была поглотить его в своем прожорливом чреве.

Александр Яковлевич захлопнул окно, поворачивая руками колесики своего «мерса», — как он в шутку называл инвалидную коляску, — поехал в комнату. Шестьдесят лет, — не приговор, но если у тебя десяток кило лишнего веса, спинальная болезнь, сахарный диабет и скачет давление, то смерть — самая вероятная реальность из всех, которые могут произойти с тобой в ближайшем будущем.

В спальне было темно и тихо, плотные шторы закрывали окно. Александр Яковлевич снял халат, оставшись в трусах и футболке. Если бы инвестиции в занятия спортом приносили доход, то в каждом уважающем себя доме висело бы по два турника! Любил он подшучивать над собой, глядя на отражающиеся в большом зеркале тонкие и дряблые мышцы. Одно время ужасающая худоба бедер пугала его, со временем он к ней привык как привыкают люди к запаху собственного пота. Он опустил боковой фиксатор, металлический штырь лег в паз. Почему-то принято считать, что у паралитиков должны быть сильные руки. Отчасти это правда, но лишь в том случае, когда болезнь не сопровождается прочими недугами. Александр Пудовик и до болезни не был атлетом, а последние пять лет жизни в инвалидном кресле заметно ухудшили физическую форму. Он неуклюже перевалился на ортопедический матрац, (спасибо щедрому гонорару от издательства за предыдущую книгу!) подтянул руками бесчувственные ноги, накрылся плотным одеялом, предварительно проверив наличие утки под кроватью. Лег на спину, закрыл глаза, и принялся ждать. Прошло пять минут. Перед сомкнутыми глазами мелькали разноцветные круги, дыхание становилось ровным и глубоким. К собственному удивлению он быстро заснул, только по лицу пробегали судороги, да нервно трепетало веко.

В спальню вошел большой кот, дымчатый, серой масти. Одним прыжком взлетел на кровать, и бесшумно ступая, как это умеют делать исключительно представители кошачьего племени, обошел спящего хозяина и примостился у него в ногах. Янтарные глаза уставились в пустоту, раздалось негромкое урчание. Животное излучало миролюбие и покой, но вдруг что-то нарушило кошачью медитацию. Спина почернела, выгнулась дугой, из оскаленной пасти неслось зловещее шипение. Взгляд янтарных глаз был направлен в угол спальни, где ничего кроме отвалившегося участка плинтуса да старых шлепанцев Александра Яковлевича не было видно.

Пудовик вздрогнул, взмахнул рукой, словно отгонял от лица несуществующую муху. Кот спрыгнул с кровати, и умчался на кухню, где затаился в безопасном месте между шкафчиком и газовой плитой.

Зазвонил смартфон. Писатель застонал, попытался спрятаться, закрыв голову подушкой. Не помогло. В тишине спальни звонок бил по ушам, сверлил мозг как бормашина дантиста. Все это было очень странно; Александр Яковлевич отчетливо помнил, как устанавливал рингтон в смартфоне. Нейтральная мелодия, на фоне поющих птиц. Он лежал, старательно зажмурив глаза, и терпеливо ждал, пока у абонента иссякнет терпение. Прошло около минуты. Из кухни недовольно замяукал Степан. Степан был образцом кошачьего смирения, — будучи голодным, не будил хозяина пока тот не поднимался с кровати, а уж потом вьюном кружился подле поскрипывающих колес «мерса».

— Пошел к черту! — простонал Александр Яковлевич.

Смартфон замолчал, но после паузы возобновились трели. Пудовик приподнялся, скорчив болезненную гримасу в ответ на тупую боль, пронизавшую поясницу, нащупал смартфон, лежащий на прикроватной тумбочке, провел подушечкой большого пальца по экрану.

— Слушаю…

— Александр Яковлевич? — голос был наглым и уверенным.

Почему, наглым? Неизвестно. Но, как в последствии вспоминал Пудовик, манера разговаривать у абонента была именно наглой.

— Допустим…

— Рад вас слышать! — рассмеялся человек.

— Не могу ответить тем же! — резко сказал Пудовик. Он посмотрел на светящиеся цифры в уголке экрана смартфона. 7. 15. Он проспал около часа. Какой идиот будет звонить в такую рань?

Человек словно прочел его мысли.

— Вас, наверное, удивляет ранний звонок незнакомца? — поинтересовался мужчина.

— Я не любопытен. — После секундного замешательства Александр Яковлевич нажал красный значок на экране, — связь прервалась. Далее он выключил смартфон из сети, и мысленно проклиная расплодившихся в последнее время интернет-жуликов, чья задача заключалась в выманивании у простаков данных банковских реквизитов. Пролежав так минут десять, и старательно жмуря глаза, Александр Яковлевич понял, что не заснет. Глупо себя обманывать. Он перебрался с кровати в умятое седалище «мерса», и поворачивая направляющие колес, подъехал к тумбочке, где хранился запас снотворных и успокоительных таблеток. На протяжении пяти лет Александр Пудовик вел самоотверженную борьбу с зависимостью от препаратов из группы антидепрессантов и нейролептиков. Борьба шла с переменных успехом, — бессонница и высокий уровень тревожности, — удел творческих интеллектуалов. Талант взымает высокую плату с избранников. Булгаков стал жертвой зависимости от морфия в результате перенесенной дифтерии, Достоевский и Гоголь страдали от приступов жесточайшей депрессии, гениальный алкоголик Ван-Гог застрелился, отрезав себе перед этим ухо. Природа словно в насмешку запускает программу уничтожения счастливого обладателя красочного воображения. И какой будет выбран путь, неизвестно наперед. Безумие Хемингуэя, запои Владимира Высоцкого, наркотическая эйфория Поля Элюара или жизнь на краю бездны Артура Рембо. Финал один, и он всегда жесток и непредсказуем. Богатое воображение окрашивает мир сюрреалистическими красками, чтобы впоследствии ослепить избранника одной из форм безумия. Александру Пудовику повезло, — он страдал бессонницей и паническими атаками. Спинальная болезнь не в счет. Это своего рода бонус со стороны Создателя. Вишенка на торте.

Громкая трель смартфона застала Александра Яковлевича, склонившимся над выдвинутым ящиком. Холод сковал руки, спазм сжал мочевой пузырь. Гаджет был выключен. Это факт материалистического бытия, — самой надежной реальности, из всех, известных людям со времен палеолита. Блистер с продолговатыми желтыми таблетками выпал из рук. В полутьме спальни найти его не представлялось возможным. А после он совершил то, о чем впоследствии горько пожалел. Вместо того, чтобы унести смартфон в ванную комнату, где бросить на дно корзины с грязным бельем, и позволить звонить дальше там в одиночестве, Пудовик подъехал к столику, и взял гаджет. Он ответил на звонок, повинуясь безотчетному человеческому страху, — уж лучше ужасный конец, — чем ужас без конца. Ответили немедленно. Все тот же наглый мужской голос.

— Прерывать разговор не попрощавшись невежливо, Александр Яковлевич!

— Что вам нужно? — дрожащим голосом прошептал Пудовик.

— Вы вчера выступали на радиостанции «Маяк».

— Да…

— Не перебивайте! — властно приказал голос. — Хватит с вас и той книги, о которой рассказывали в радиопередаче. Кстати, неплохой роман, хотя некоторые персонажи высосаны из пальца. Взять хотя бы циклопа… Вы описали его глупым и кровожадным существом, прямо-таки одержимым идеей сожрать заплутавшего недотепу. Сказывается недостаток информации в сочетании с неплохой фантазией автора. Эллины, между прочим, считали циклопа Стеропа умелым кузнецом, по преданию он выковал трезубец Посейдону. Не слышали о таком?

— Кто вы такой?! О какой книге вообще вы говорите?!

— Тени Иерусалима! — веско проговорил мужчина. — Рабочее название текста вашего романа. Вы использовали фразу из «Божественной комедии» Данте Алигьери. Земную жизнь, пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу…

— Это запрещено?

— Зная вашу манеру писать, название романа вы поменяете перед тем как отправить готовый текст в издательство. Этого не должно случиться. Вам нужно удалить файл, а затем почистить корзину ноутбука. Именно в такой последовательности.

— Да кто вы такой, черт побери! — закричал писатель. А вот теперь ему стало страшно по — настоящему. Новый текст был завершен на девяносто процентов. Оставались кое — какие доработки, касающиеся финальной части романа, далее следовала авторская чистка, где он самостоятельно перечитывал готовое литературное произведение, пропуская через сито повторяющиеся слова в предложениях, и меняя речевые обороты, устраняя шероховатости. Кропотливая и неблагодарная работа, которую никто кроме автора лучше не выполнит. Но причина страха крылась в простом факте. Ни одна живая душа, за исключением кота Степана не знала о существовании новой книги. Итак, возникает вопрос. Откуда незнакомцу известно о книге? В таинственных хакеров, способных проникнуть в содержимое процессора любого компа на планете, он не верит. Приходящая медсестра Даша была всецело зациклена на проблемах подрастающей дочери-подростка, в ее задачу входили внутримышечные инъекции витаминов. Раз в неделю инвалида посещал санитар Виталик. Неразговорчивый и улыбчивый парень с легкой степенью умственного отставания, невероятно сильный физически. Он без малейших усилий выносил на руках своего подопечного на улицу, пренебрегая услугами грузового лифта. И пока Александр Пудовик грелся на солнышке, сидя на скамейке возле подъезда, Виталик возвращался за коляской, волоча «мерса» так же легко, как перед этим его владельца. Александр Яковлевич проживал на третьем этаже девятиэтажного здания на Морской набережной. Изредка, в хорошую погоду они с Виталиком выезжали на побережье Финского залива. Свежий балтийский ветер трепетал тонкие волосы Александра Яковлевича, пронзительно кричали чайки, проносящиеся над водой цвета стали. В такие дни страх смерти становился осязаемым и вещественным, словно у висельника, с неистовой лаской трогающего текстуру веревочной петли. И медсестру Дашу и Виталика писатель исключил из числа подозреваемых. Также, как и домработницу, ежемесячно убиравшую его жилище. За время их пребывания в квартире не было случая, чтобы кто-то проявил интерес к стоящему на рабочем столе ноутбуку. Люди нечасто бывают любопытны, если тема не касается их лично. Продукты вместе с кормом для Степана привозили ребята из команды «Яндекс — еда», — веселые и общительные, — разговор с ними происходило в передней. Одним словом, шансы на обнаружение файла сводились к нулю.

— Пока предупреждение носит рекомендательный характер, — сообщил незнакомец. — Времени на раздумье у вас нет. Процедуру ликвидации файла следует совершить как можно быстрее. В том числе с почтового сервера, — добавил человек.

И хотя Александра Яковлевича трясло как в лихорадке, он нашел в себе силы твердо сказать.

— Я не знаю, кто вы такие, и каким образом вам удалось залезть в мой комп. Но если вы не оставите меня в покое…

Он вдруг понял, что говорит в пустоту. На том конце виртуального провода его никто не слушал. Что-то щелкнуло в динамике, словно включился режим громкой связи, и хрипловатый женский голос проговорил.

— Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя. Кажется, этой цитатой ты решил завершить свой роман, Пудовик?

А вот это финиш! Ничего подобного в тексте романа не было отражено, Александр Яковлевич только подумывал на тему использования бессмертной цитаты в своей новой книге. К своему ужасу и стыду он понял, что обмочился. Горячая струйка оросила трусы, и если бедра были лишены чувствительности, то в ягодицах она частично сохранялась.

Женщина засмеялась.

— Такова природа страха. Организм избавляется от лишнего. Благодари судьбу за пустой желудок, а то как бы не вышло чего похуже!

— Я вызову полицию… — едва слышно прошептал Александр Яковлевич.

— Толковая идея! — одобрила женщина. — И что скажешь? Тебе позвонили незнакомцы, и от страха ты обделался?

В кухне завыл Степан. За восемь лет кошачьей жизни, домашний питомец ни разу не издавал подобных звуков. И хотя у Александра Яковлевича от страха дрожали руки, наверняка подскочило давление, и от едкого запаха собственной мочи подкатывал тошнотворный ком к горлу, у него хватило мужества спросить.

— И что вы сделаете, если я откажусь уничтожить файл с текстом?

Женщина понимающе ухмыльнулась.

— Вот, ты уже и торгуешься!

— Никакого торга быть не может!

— Заткнись! — грубо перебила незнакомка. — В твоей книге описаны физические страдания героев. Одного бедолагу сожрали крысы, другой сгорел заживо. Есть еще совсем уж вымышленный пример афганской пытки, якобы с человека лоскутами срезали кусочки кожи. Вымысел. Ничего подобного, в числе разнообразного арсенала средств, направленных на причинения мучений себе подобным, в средневековом Афганистане не использовали. Талантливый автор обычно пропускает через себя эмоции персонажей, иначе грош цена такому писателю. Любому калеке кажется, что судьба с ним обошлась несправедливо. Обычно до той поры, пока злосчастный рок не наносит еще более сокрушительный удар.

— К чему вы клоните?

— Ты не понял? — удивилась женщина. — Ты так часто и много рассуждаешь о смерти, что некоторые могущественные силы решили дать тебе возможность заглянуть за полог неведомого, — такими словами ты упоминаешь физическую кончину. А та откровенность, с какой ты описываешь физические страдания, свидетельствует о боязни обычной боли. Когда ты помышляешь о смерти, то видишь ее в образе благословенного избавления. Сон без пробуждения. Но какая-то часть тебя обязательно будет блуждать в просторах вселенной. Традиционные чаяния людей, скованных ожиданием небытия. Переход от жизни к смерти бывает долгим и мучительным. Мы можем пообещать тебе такую боль, Пудовик, какую ты и придумать не можешь, несмотря на отменную фантазию!

— Кто… Кто вы такие?! — простонал Александр Яковлевич. За пологом неведомого. Он буквально вчера ночью написал эти слова!

— Сейчас на твоем смартфоне включится таймер, — продолжала женщина, игнорируя последний вопрос писателя. — До его обнуления ты уничтожишь файл, и будешь вспоминать о нашем общении как о кошмаре. Можешь даже ввести как эпизод в свою будущую книгу, хотя вероятнее всего решишь, что все это причудилось. Бессонная ночь, много коньяка и кофе породили бредовую иллюзию. Итак, время пошло!

На экране замелькали цифры. Обратный отсчет. Сообразил Александр Яковлевич, сжимая вспотевшими пальцами смартфон. Девять минут, сорок восемь секунд… Сорок семь… Сорок одна…

Крадучись, и припадая на брюхо, в коридоре показался Степан. Желтые глаза кота пылали каким-то дьявольским огнем. Он подбежал к хозяину. Открылась пасть животного с черным родимым пятном на верхнем небе, раздалось свирепое урчание, словно внутри заработал какой-то необыкновенный моторчик. Степан был мирным и послушным котиком, но сейчас в него слово вселился злой дух.

Александр Яковлевич отшвырнул смартфон, покатил «мерса» в ванную комнату. Первым делом хотелось избавиться от липкого запаха мочи, пропитавшего трусы. Коляска застряла в дверном проеме; Пудовик забыл сложить приставные ручки. Повозившись с механизмом, он въехал в ванную. Включил воду, проверил надежность крепежей сиденья. Систему помывки для инвалидов устанавливал Виталик. Обычно, санитар помогал забраться в ванную, но эту несложную процедуру Пудовик совершал и самостоятельно. Виталик придет в четверг. Сегодня вторник. Киснуть два дня в собственном дерьме Александр Яковлевич был не согласен. Он ухватился руками за жгуты, подтянулся. Лихорадочно забилось в груди сердце, дряблые мышцы неохотно откликались на нагрузку. В коридоре продолжал завывать Степан, — судя по удаляющемуся звуку мяуканья, кот обосновался возле входных дверей. Очередная странность поведения домашнего животного, — Степан опасался выходить из квартиры, в его кошачьем разумении за порогом жилища царил мрак неизвестности. Сколько отсчитал таймер? Минуты три, от силы четыре. Какая к черту разница?! Мысленно обругал себя Александр Яковлевич. Бицепсы напряглись. Медленно и неохотно восемьдесят килограммов тела писателя отрывались от липкого сиденья инвалидной коляски. Пудовик стиснул зубы от напряжения, — еще один рывок, и он сидит на удобном кресле в ванной. Пол минуты он переводил дыхание, затем включил душ. Мыться было приятно. Теплые струи омывали влажную от мочи и пота кожу. Он вытер влажной тряпкой испачканное сиденье «мерса», облился напоследок прохладной водой, насухо вытерся полотенцем, выбросил замаранные трусы в корзину. Разберется с ними позже. Он понял, что подсознательно спешит завершить процедуру помывки, чтобы успеть за отведенный срок. На расстоянии вытянутой руки висел махровый халат. Ощущение теплой материи в сочетании со свежестью тела придали ему уверенности. Теперь история со звонками неизвестных в сочетании с необычным поведением кота Степана не казались чем-то сверхъестественным. Все теории чудес и заговоров имеют две первородные причины, — человеческая глупость и страх неведомого. Так дети наделяют волшебными свойствами ночные тени деревьев за окном. Перелезать из ванной в коляску было несложно. Запахнувшись в халат, Александр Яковлевич покатил на кухню к лежащему на столе ноутбуку. Он любил работать на кухне, — окно выходило на запад, в ясную погоду серебрилась вода Финского залива, и был виден краешек скоростной магистрали, опоясывающей город полукольцом.

— Степа! — крикнул Пудовик. — Иди сюда, мальчик!

Молчание. Обычно, кот окликался мурлыканьем, или бежал на зов.

Александр Яковлевич поднял крышку ноутбука, и в страхе отшатнулся. В правом углу экрана, где обычно были расположены дата и время, отсчитывал время таймер. Две минуты двадцать шесть секунд… пять… четыре…

Пудовик судорожно клацнул мышкой по таймеру, а затем левой кнопкой, с целью удаления опции с экрана. Результат был нулевым. Более того, половину монитора теперь заслонял файл с текстом. «Тени Иерусалима». Александр Яковлевич нацепил очки, хоть в этом не было особой надобности; текст был четким и крупным, ошибиться невозможно. В глаза бросился выделенный синим курсивом абзац. Весь объем текста был двенадцать авторских листов. Четыреста восемьдесят тысяч знаков с пробелами. Стандартный объем романа. Он потратил на написание черновой версии три месяца и двадцать шесть дней. Пудовик подвел курсор к файлу. Вздрогнул. Он явственно ощутил, что за спиной кто-то стоит. Он обернулся. Его старая куртка висела в прихожей, левый рукав был изогнут, отчего предмет одежды напоминал танцующего арлекина на картинах художников модернистов.

— Степа! — умоляюще прокричал Пудовик. Он никогда прежде на сожалел с такой силой о своей беспомощности как сейчас. Взять кота на руки, ощутить частое биение сердце под покровом теплого меха, — вот о чем мечтал Александр Яковлевич.

Количество цифр на таймере сократилось. Пошла последняя минута срока, озвученного женщиной с хриплым голосом. Пудовик нерешительно водил курсором по экрану ноутбука. Он понял, почему хотел поделиться со слушателями в общих чертах содержанием нового романа. Идущему в ад нужны попутчики. В груди поднялась волна ярости, смешанная с исконно писательской жадностью. Да пошли вы к черту! Он захлопнул крышку ноутбука, взял бутылку с остатками коньяка, и одним глотком выпил содержимое. В животе погорячело, неожиданно ему стало смешно. Он развернул коляску, и выехал в прихожую.

— Степа, хорош дурака валять! — искусственно бодрым голосом прокричал Пудовик. — Пошли спать!

Кот застыл горбом перед входной дверью, дымчатая шкурка на его загривке стояла дыбом.

— Степа… — повторил Александр Яковлевич.

В дверь коротко позвонили. Степан метнулся в комнату, и забился под кровать. Было слышно, как кот там шипит. Пудовик подкатил «мерса» к дверям, намереваясь посмотреть в глазок, специально врезанный на подходящий уровень. И в тот же момент дверь содрогнулась от сильного удара. Пудовик вскрикнул, стирая ладони в кровь, пытался развернуть коляску в тесной прихожей, плохо соображая, что сделать этого не получится. Следовало сдать назад, а уже в комнате, где пространства больше, завершить маневр. Многократно отработанный прием позабылся под натиском животного ужаса, которым был охвачен беспомощный инвалид. Новый удар был сильнее предыдущего, осыпалась с потолка побелка. Александр Яковлевич рванул колесо «мерса» вбок, потерял равновесие и упал вместе с коляской. Падая, он ударился виском о выступающий угол стены, и проваливаясь в оборочный туман, перед мысленным взором возникла картинка.

… Он допил остывший кофе из чашки, ввел в адресной строке «Яндекс почты» адрес дублирующего почтового ящика. Адрес простой. Комбинация из десяти цифр его номера сотового телефона. Что-то отвлекло его. Кажется, это Степан, вышел из туалета. Кот — чистюля. Он сделал свои кошачьи дела, и требовал от хозяина замены наполнителя в своем персональном туалете. Александр Яковлевич прервал процедуру введения цифр электронной почты, покатил в уборную, и под бдительным контролем Степана высыпал в унитаз промокший наполнитель, наполнил его новой порцией. По возвращении, он продолжил прерванную процедуру…

Стоп! Что-то не так! Его указательный палец скользнул по клавиатуре, и вместо цифры «7» ударил по соседней «восьмерке». Он не заметил этого, поглощенный своими мыслями, гадая, каким будет финал романа.

Далее…

Он прикрепил файл, и нажал клавишу enter. Промелькнул схематический образ конверта, файл с законченным на девяносто процентов романом, улетает к неизвестному абоненту. Это случилось сегодня утром, таинственные шантажисты не могли об этом знать. Также как о том факте, что накануне вечером он распечатал роман в бумаге.

«Они не всемогущие…»

Успел подумать Александр Яковлевич, и мгла небытия поглотила его сознание.

Глава 3.

Иногда Вике Зайцев ой снилось, что она умерла. Лежит в прозекторской, белая, уродливая и неподвижная, грудная клетка зашита грубыми стежками, и равнодушные люди в голубом одеянии толпятся возле ее тела. Обычно, в суете дня содержание сна забывалось. Сегодня такой сон был необыкновенно реалистичен, и после пробуждения ей потребовалось какое-то время, чтобы осознать свое обычное местонахождение. Это была ее квартира, розовые дурацкие обои, которые чем-то понравились Диме, а она не стала с ним спорить, темно-вишневые портьеры на окнах, и постер на стене; извивающиеся линии и кубы. Абстракционизм. Первое слово, которое она произнесла вслух, глядя на постер, было — дура. И немного поразмышляв, повторила это слово спустя пять минут, уже стоя перед зеркалом в прихожей.

— Ты — конченая дура!

Сообщила собственному отражению. Улыбнулась с облегчением. Строго говоря, ничего в зеркале неприятного не было, кроме идиотской улыбки. Улыбающийся своему отражению человек выглядит малость сумасшедшим, особенно если ему не весело. Зеркало честно предъявило каштановые волосы, от природы черные брови, выгодно оттеняющие голубизну глаз. Смуглая кожа, не требующая зимних визитов в солярий, — сказывалось удачное смешение кровей, — отец был крымским татарином, мать русской. Да и тридцати лет ей никто не давал, а увлечение кикбоксингом способствовало гибкой фигуре и в меру развитой мускулатуре.

— Дура! — вздохнула она, отворачиваясь от зеркала. — Дура и стерва!

Ну, что такого особенного случилось? Гульнул мужик в командировке! Понятное дело, сложились воедино ряд негативных обстоятельств. У нее затянулись критические дни, а в день отъезда они поссорились. Дмитрий уехал злой и сексуально голодный. При других обстоятельствах, Виктория не совершила бы такой промашки, — нет ничего проще для современной девушки чем удовлетворить любимого мужчину альтернативным способом. Но она, что называется, оседлала злую волну. Понесло. Ее алые губы саркастически кривились как лист горящей бумаги в пепельнице, слова извергались из глубинных недр загадочного подсознания, а котором никто толком ни черта не знает. Едкие, бьющие в цель, женские укоры, способные превратить миролюбивого парня в чудовище. Дмитрий слушал молча, что распаляло ее еще больше. Он сжал кулаки, и ударил по стене, отчего с полки упала фотография в рамочке, где они, молодые и счастливые, стояли обнявшись на фоне искрящегося лазурью моря. Он ушел в комнату, и там кидал вещи в сумку, тем самым нарушив семейную традицию, — сборы супруга в командировку считались священной супружеской обязанностью Вики Зайцев ой. Все еще пребывая на злой волне, она выхватила ножницы, разрезала фотокарточку пополам, одну из частей сунула мужу в карман джинсов, а вторую половину бросила на стол. После чего ушла в ванную комнату, где громко разрыдалась.

Информация насчет измены была достоверной. Позвонила лучшая подруга Светка, и изнемогая под гнетом трудного выбора, рассказала все как оно было. Это было ее выражение. Изнемогая под гнетом. Светка была неплохой девчонкой, но природа обделила ее привлекательностью, наградив острым язычком и жгучей завистью.

— Мир тесен! — объявила она многозначительным тоном, какой обычно предшествовал известию. — Твоего Дмитрия видели в ресторане.

— И что с того? — холодно спросила Вика. Муж был в завязке пять с половиной месяцев. Посещал собрания анонимных алкоголиков, однако настроен было скептически. Срыв был предрешен.

— Он был пьян! — метнула Светка козырную карту.

— Удивила! — мрачно сказала Виктория. Дмитрий всегда напивался после их ссор. Это стало чем-то вроде семейной традиции. Далее следовало примирение, и бурный секс, сопоставимый по качеству со сценой из порнофильма.

— Он целовался с какой-то шалавой! — Лучшая подруга выбросила туза.

Какое-то время Вика терпела после возвращения супруга, а потом ее прорвало. Волна ненависти несла ее на своих огненных крыльях к краху семейных отношений, но остановиться не было сил. Уже не следующий день, несчастная и наплакавшаяся всласть, она жалела о содеянном. В конце концов других фактов измены кроме пьяных объятий с безвестной шлюхой, (в том, что девушка была конченой шлюхой у Вики сомнений не было) Светка предоставить не могла, к большому собственному сожалению. Все прочее явилось результатом злости и разыгравшейся фантазии. Проведя день в размышлениях, она приготовилась к возвращению мужа из города Кириши. Ей уже стало известно, что поездка оказалась неудачной. Дмитрий специализировался на поставках оборудования для металлургической промышленности. Компания «РОСМЕТАЛСТРОЙ» в городе Кириши, считалась лакомым кусочком для менеджеров. На протяжении недели Зайцев вел переписку с генеральным директором компании, и, наконец, получил добро на личную встречу. Дальше все пошло совсем не так, как ожидалось. Доложила опять всезнающая Светка, — она дружила с секретаршей офиса, где работал Дмитрий. Супруга следовало утешить. Агрессивные мужчины тяжело переносят поражения. Бутылка «Бордо» для нее, а поллитровка водки, — для мужа, а также бутерброды с его любимой красной икрой и тарелка с нарезкой украшали стол. В духовке ожидало своей очереди куриное филе. Вика логично решила, что перед очередной «просушкой» без спиртного не обойтись. Обошлось без свечей, — Дмитрий терпеть не мог пошлый аксессуар романтического свидания, заимствованный из красочно снятых мелодрам. После одиннадцати вечера она начала нервничать. Сделала фото селфи, надев галстук на голое тело, отправила мужу. Спустя пять минут получила в ответ смайлик в форме огромного, алого сердца. Прошло около часа. В двенадцать двадцать пять она сняла дурацкий галстук и облачилась в домашний халат, залпом выпила бокал вина. Немного захмелев, решилась позвонить мужу. Ответили после третьего гудка. Хрипловатый мужской голос радостно ее поприветствовал.

— Доброй ночи, Виктория!

Вика растерялась.

— Я вообще то мужу звоню! — сказала она.

— Навряд ли Дмитрий сможет сейчас с вами разговаривать, — с нотками искреннего огорчения в голосе, сказал мужчина.

— А вы кто такой?

— Моя фамилия Шакс!

Частично прощенная обида воспылала с прежней силой. Злая волна зарождалась в области солнечного сплетения, чтобы выплеснуться в форме праведного гнева обманутой жены.

— Какой к черту Шакс?! Позовите моего мужа! — закричала Вика.

— Восхитительно! — почему-то обрадовался мужчина. — Давно такого не слышал! Обычно, люди пугаются, утрачивая контроль над ситуацией. Можно подумать, когда-то раньше он у них был, этот самый контроль! — хохотнул он. — А вы немедленно идете в атаку, как берсерки, — прославленные древнегерманские воины, отличающиеся неистовостью в сражении. Я признаюсь, не очень хорошо знаю историю скандинавской мифологии, а вот Магни отлично знает. Может цитировать «Песенную Эдду» наизусть. Особенно той ее части, что касается Прорицаний Вельвы, Речи Гримнира, и Песни о Велунде и валькирии Хервер. Это в той части, где Велунд промышлял охотой на медведей, но был захвачен конунгом Нидудом. Однако, освободившись, жестоко отомстил обидчику! Правда увлекательно? Что скажете? Позвать Магни к телефону?

— Что вы несете? — Вика стиснула пальцами смартфон. — Какой к черту Магни?! Позовите Дмитрия, или объясните, откуда у вас его смартфон!

— Похоже, гнев лишил вас слуха, Виктория! — кротко сказал мужчина. — Повторяю. Вашего мужа в настоящий момент здесь нет.

— А где он?

— На этот вопрос так просто ответить не получиться.

— Откуда у вас смартфон мужа?

— Одну минуту… — послышалась какая-то возня, в динамике пропел короткий сигнал. Вика включила голосовой режим. В манере разговора мужчины с дурацкой фамилией, было что такое, отчего по коже бежали мурашки. На смартфон пришло сообщение. Это была ее собственная фотография в стиле ню, отправленная полтора часа назад. Все просто! Примитивно и однозначно, как выражалась Светка. Какой-то козел украл смартфон ее мужа, и теперь забавляется!

Вика угрюмо посмотрела на экран смарта, бордовый галстук между ее грудей смотрелся по — дурацки. Похож на коровий язык.

— Все ясно. — сказала она. — Вы или нашли, или украли смарт моего мужа. Обычно порядочные люди возвращают пропажу владельцу. Сколько вы хотите?

— Сколько? — удивился мужчина. — Вы предлагаете мне деньги?

Нет, блин! Можешь взять натурой, старый козел! По голосу, абоненту было за пятьдесят.

— Назовите сумму! — устало повторила Вика. Подержанный «самсунг» много не стоит. А интимными фотками и видеофайлами сейчас даже озабоченного подростка не удивишь.

— Я не крал личного имущества вашего мужа, Виктория, — с нотками оскорбленного достоинства в голосе ответил мужчина. — Можете сами приехать и забрать смартфон. Никакой оплаты не требуется.

— Извините! — смутилась Вика.

— Ваш смартфон будет ждать вас в ночном кафе, — продолжал мужчина. — Это место недалеко от поселка Горелово. Сразу же после Красного Села.

— Вы можете скинуть точку локации?

— Я, видите ли, не силен в современных дивайсах, — засмеялся мужчина. — Кафе называется «У дороги».

— Я найду! — перебила девушка. — Спасибо за помощь!

— Благодарить будете потом, Виктория!

Связь оборвалась, ухо заложило как при взлете самолета. В динамике смарта заиграла классическая мелодия, приглушенно запел оперный певец, кажется, что-то на немецком языке. Смех у мужчины был каким-то странным, — решила Вика. Почему-то вспомнился плач гиены в документальном фильме на канале «Нэшел географик». Животное выхаркивало звуки, и в ночной мгле алчно светились глаза хищника. В том, что Дмитрий потерял смартфон не было ничего сверхъестественного, пьяные люди рассеяны. Виктория была человеком действия. Первым делом вбила в навигаторе поиск ночных кафе, расположенных на участке Красносельского шоссе, ближе к поселку Горелово. На экране синело десяток кружков, все были расположены вдоль трассы. Найду! Решила она. Скинула халат, быстро оделась. Удобная футболка, спортивный костюм, забрала волосы в хвостик на затылке, перетянула резинкой. Покидала мелочь в рюкзачок. Вызвала такси, и пока ждала прибытия машины выпила еще два бокала вина, но опьянения не наступило. Так, легкий кайф не в счет. Для подавления сильной тревоги требовались напитки покрепче, коньяк или виски, но поллитровку водки, предназначенную для примирения с мужем, откупоривать она на стала. Успеется. Пришло смс уведомление на смартфон. Такси прибудет в течении пяти минут. Вика вышла из квартиры, оставив на столе бутерброды. Ночная поездка займет не более часа, и у нее теплилась надежда, что по возвращении домой, она застанет Дмитрия. Уже спускаясь бегом по лестнице пожалела, что не оставила мужу записки. Возвращаться, — дурная примета!

На улице было прохладно и безветренно, накрапывал легкий дождь, черный внедорожник, стоящий напротив подъезда, моргнул фарами. Обычно, в системе такси были задействованы бюджетные автомобили, а джип хоть и казался потрепанным жизнью, но выглядел респектабельной машиной. Вика подошла ближе, номер, указанный в смс, совпадал с регистрационным номером внедорожника. Дверца распахнулась, водитель помахал ей рукой.

— Доброй ночи!

— Здрасьте! — кивнула Вика.

У водителя была белая кожа лица и кажущиеся в свете фонаря седыми длинные волосы.

— Такси на Красносельское шоссе? — без улыбки спросил парень.

— Типа того…

— Садитесь!

Видимо, кризис коснулся владельцев старинных внедорожников, — логично рассудила Вика, залезая на заднее сиденье джипа. Дверь захлопнулась, автомобиль резво сорвался с места. Ехали быстро, городские дома мелькали лентой за окном. Шофер молчал, да и Виктория не испытывала желания разговаривать о всякой ерунде. Несколько удивляла скорость движения внедорожника, стрелка спидометра колебалась между ста десятью и ста сорока километрами в час, а когда шофер промчал на красный сигнал светофора, девушка не удержалась от громкого восклицания. Позади взвизгнули тормоза машины, до летящего джипа донеслись отголоски бьющегося стекла.

— Там авария! — воскликнула Вика.

Шофер равнодушно пожал широкими плечами. Скорость движения возросла, разделительная полоса превратилась в тонкую белую нить. При въезде на скоростной диаметр за джипом погналась полицейская машина, мелькающий проблесковый маячок отстал спустя несколько минут гонки, завывающий гомон сирены растаял в сумраке ночного города. Вика вцепилась в ручку над дверью внедорожника, через плечо молчаливого водителя она видела круглый диск спидометра с голубоватой подсветкой. Стрелка залипла на отделении 185. По счастливой случайности въезд на мост был свободен, полотно Невы промелькнуло за считанные мгновения. Незначительно сбавив скорость, и подрезав идущий по боковой полосе автобус, белолицый шофер развернул джип под углом девяносто градусов. Дальше произошло то, что прежде Людмиле доводилось видеть в остросюжетных кинофильмах. Автобус ударил по тормозам, — визг резины напоминал многократно усиленный крысиный писк. Вика громко выругалась.

–…твою мать!!!

На шофера матерная брань в исполнении красивой молодой женщины не произвела особенного впечатления. Он слился воедино со с рулем своего автомобиля. Полоса ЗСД осталась позади, джип выскочил на Красносельское шоссе. Здесь шофер сбавил скорость до ста километров в час, резко развернулся невзирая на сплошную полосу, разделяющую шоссе. Центробежная сила повела внедорожник в сторону, вздыбились два правых колеса, шофер хладнокровно крутанул руль в сторону заноса. Теперь машина летела по трассе, стоя на двух левых колесах, сверху попадали ветхие рулоны бумаги, — как показалось девушке обостренным зрением, — исчерканные какими-то кругами и треугольниками. Запахло плесенью и гвоздикой.

— Черт вас подери! — закричала Вика.

— Шакс будет недоволен! — совершенно спокойным, даже задумчивым голосом, сказал водитель, аккуратно повернул руль. Тяжелая машина ухнула на четыре колеса, жалобно охнули шаровые в подвеске.

Впереди искрилась освещенная вывеска кафе. Внедорожник въехал на парковочную зону и остановился.

— Приехали! — сообщил он.

Вика автоматически отметила, что вся дорога заняла немногим более десяти минут. И это с Васильевского острова до Красносельского шоссе! Она несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая бешеное сердцебиение.

— Вы стритрейсер? — брякнула она первое, что пришло в голову.

— Что?

— Уличный гонщик… — пояснила Вика.

— Нет. Но медленно ехать скучно…

— Ясно. — ответила девушка, озираясь по сторонам. — Откуда вы знаете, что нужно именно в это кафе? — она всматривалась в ночное стекло, и никакой вывески на крыше здания не видела.

— Знаю. — лаконично сказал шофер.

— И сколько я вам должна за поездку?

— Ничего не должны.

— Думаю, вашу машину уже в розыск объявили! — усмехнулась девушка. Этот угрюмый парень с белым как у статуи лицом начинал ей нравится. Светка объясняла подобные предпочтения со свойственной ей проницательностью.

«Ты всегда обращала внимание на отморозков! Если бы Дмитрий не пил запоем, черта с два ты бы вышла за него!»

Презрительная улыбка скользнула по молочно-белому лицу.

— В розыск? — удивился он.

— За нами гналась полицейская машина…

— А-а-а… — равнодушно протянул мужчина.

Виктория достала смартфон, открыла приложение «Сбербанка», гадая, сколько может стоить подобная поездка. Страх прошел, теперь ее одолевало любопытство.

— Назовите сумму, и номер, куда перевести деньги. — повторила она.

— Денег не надо.

— Я не привыкла ездить в долг! — начала заводиться молодая женщина. — Знаете, в каких случаях девушек подвозят бесплатно?

Парень отрицательно покачал головой.

— Не знаю.

— Вы реально, странный человек! — воскликнула Вика.

— Вам туда… — мужчина кивком указал на освещенную стеклянную дверь в кафе.

— Как хотите! — Вика спрятала смартфон в сумку. Она хотела подобрать рассыпавшиеся по салону рулоны пожелтевшей от времени бумаги, но водитель предостерегающе поднял руку.

— Не трогайте это!

— Почему?

Парень нахмурил белесые брови.

— Лучше ничего там не трогать. Я сам все соберу.

— Как скажите!

Виктория вышла из машины, чувствуя легкое головокружение после каскадерских трюков, участницей которых поневоле стала. Она шла, не оборачиваясь, но боковым зрением видела, как водитель копошиться в салоне, осторожно собирая ветхие листы. Гадая о том, чем может грозить водителю лихачество на дороге, и почему шофер не боится могущественной службы ГИБДД, уже наверняка объявившей приметную машину в розыск, она зашла в освещенный зал кафе. Играла музыка, на экране телевизора мелькали танцующие фигуры в серебристых костюмах. Ближайшие к выходу два столика были уставлены полупустыми бутылками с пивом, в пепельнице дымилась недокуренная сигарета. С кухни пахло чем-то съестным и ароматом кофе. Слышались голоса, рассмеялась женщина, как показалось Люде, пьяная. Звякнул упавший предмет, вилка или нож. Вика подошла к столику, екнуло сердце. Рядом с тарелкой лежал смартфон Дмитрия. Памятный скол на футляре, — уронил по пьяному делу. На спинке стула висел в точности такой же пиджак, который они недавно купили, только изрядно помятый, с жирным пятном и торчащим из нагрудного кармана плоским столовым ножом.

— Есть здесь кто-нибудь? — прокричала Вика в сторону кухни.

Закончилось танцевальное шоу по телевизору, известный комик выступал с монологом. Сидящие в зале зрители смеялись.

Вика спрятала смартфон в карман куртки. К пиджаку прикоснуться не решилась, уверенности в том, что предмет одежды принадлежал ее мужу, у нее не было. Можно было уходить, возможно Дмитрий уже вернулся домой. Допил вино, и размышляет, куда пропала на ночь глядя его жена. Скорее всего открыл бутылку водки. Говорят, любопытство — древнейший из человеческих инстинктов, именно оно и понуждало молодую женщину двигаться вперед. Виктория зашла за стойку, заглянула в распахнутую на кухню дверь. На плите кипела вода в большой кастрюле, мелодично звякнула микроволновая печь, на дисплее загорелись зеленые нули. За стеклом лежала аппетитно подрумяненная свиная вырезка. Несмотря на стресс, после экстремальной поездки по ночному городу, у девушки заурчало в животе.

— Обед готов! — громко сообщила Вика.

Она прошла через кухню, оказавшись в полутемном коридоре, ведущим к двери, выходящей на задний двор. В глаза бросилась крупная табличка с рельефно выдавленными буквами.

«Слоистый мрак охотился за светом, в этой схватке вечно побеждал!»

В таких случаях была незаменима Светка. Она была напичкана всевозможными цитатами и изречениями, на любой вопрос телевикторины отвечала быстро и без запинки. Можно было загуглить изречение в интернете, но Виктория Зайцев а предпочитала трогать скамейку с надписью «окрашено», нежели верить написанному. Она потянула дверную ручку, которая с легкостью подалась. Разгоряченное лицо охладил свежий лесной воздух. Вплотную к невысокому ограждению подступали деревья, пахло смолой, зеленью травы и еще чем-то кисло-сладким, похожим на барбарис. Дождь кончился, на небе проступили бледные звезды, восток алел молодой зарей. По ногам потянуло сквозняком, за спиной послышался характерный скрип, щелкнул замок. Вика схватилась за дверную ручку, но опоздала. Дверь захлопнулась. Включив фонарик на смартфоне, она направила луч света на стену. Никаких признаков звонка или другого сигнального устройства нет. Если изнутри дверца выглядела хлипким изделием из ДСП, то снаружи каменела надежная конструкция. Просто так не сломаешь. Обойдя стену ресторана, и убедившись в отсутствии окошек или вентиляционной отдушины, Вика пришла к логичному решению; обогнуть здание с торцевой стороны. Подсвечивая путь включенным фонариком на смарте, и ругая себя за вполголоса чертово любопытство, она продиралась через невесть откуда взявшиеся заросли колючки. Острые как иглы шипы впивались в куртку и штаны, за пять минут удалось преодолеть не более полутора метров. Живая изгородь из терния или, как его называли в народе — татарника, вздымалась на высоту более двух метров была насажена плотно, и лезть напролом через заросли было равносильно тому, что продираться сквозь колючую проволоку. Вика тронула шип пальцем, и поспешно одернула руку, — на подушечке выступила капелька крови. Не без труда высвободившись из цепких объятий татарника, она направилась в противоположную сторону, вдоль задней стены здания. Луч фонарика осветил кирпичи, обильно покрытые разноцветными граффити. Отсюда была видна часть парковки перед рестораном, горели фонари, по трассе проносились машины. Воспрянув духом, девушка двинулась вперед, но спустя несколько шагов наткнулась на глубокую канаву, наполненную стоячей водой. Луч фонарика терялся во тьме, — канава была значительно шире, чем это показалось вначале. Метров десять, а то и пятнадцать. В темноте непросто определить точное расстояние. Вика подобрала с земли длинный ивовый прут, опустила конец в воду, пока тот не скрылся полностью. Глубина приличная. Неподвижная гладь воды дрогнула, от опущенного в воду прута пошли сферические круги, нечто с силой дернуло за конец, и если бы девушка вовремя не разжала пальцы, то имела шанс упасть в это чертово болото! Некоторое время вода возмущенно клокотала, словно закипая на огне, а затем на поверхность выбросило прут. Значительная часть коры была измочалена, словно какое-то свирепое существо терзало дерево острыми зубами.

— Шутки кончились! — пробормотала вслух Виктория. У нее всегда была крепкая нервная система. Дмитрий считал ее непробиваемой как броня у танка, она могла заснуть за пять минут при взлете самолета, когда большинство пассажиров нервно вжимались в кресла. Светка язвительно говорила, что причина устойчивой психики кроется в отсутствии воображения. Человек просто неспособен вообразить, что с ним может случиться нечто такое, чего никогда не было прежде в жизни. Но события нынешней ночи могли поколебать мнение умной подруги. С опаской глядя в непроницаемую поверхность воды, Вика достала смартфон, раздумывая, кого вызвать в первую очередь, — полицию или МЧС, и решила позвонить в обе службы. Начала с полиции. Набрала короткий номер, ответили быстро.

— Слушаю!

— Это полиция?

— Назовите фамилию, имя и отчество.

Черт раздери эту бюрократию! Вика скороговоркой выпалила имя и фамилию. Прошла пауза, во время которой дежурный записывал данные.

— Домашний адрес…

Продиктовала домашний адрес.

— Что с вами случилось?

— Мне не выбраться… — она запнулась. Что говорить дальше? Назвать адрес ночного кафе? Она отсюда видит проезжающие по трассе машины, до них не более двухсот метров! Дьявол их разбери! Пусть приезжают и сами разбираются!

— Слушаю вас! — в голосе дежурного слышалось нетерпение.

— Мне не выбраться с территории ресторана! — выпалила Вика. Черная гладь воды пришла в движение. Со дна поднимались пузыри, невесть откуда взявшиеся волны накатывали на пологий берег. Девушка невольно попятилась назад.

— Что значит, не выбраться? Вас держат насильно?

Фосфоресцирующая поверхность воды гипнотизировала, притягивала взор. Что-то там было не так, кроме вероятной стаи пираньи, пожирающих кору с ивового прута как роскошный деликатес. Волна страха накрыла девушку, руки похолодели. В воде не отражается луна!

— Приезжайте скорее!!! — завизжала она столь громко, что у дежурного должно быть заложило уши.

— Мы определили ваше местоположение, — последовал ответ. — Наряд будет в течении десяти минут.

Десять минут! Если за это время она не рехнется окончательно! Держась подальше от глинистого берега, Вика листала список абонентов в меню смартфона. Набрала Светку, и долго слушала танцевальную мелодию, которую подруга закачала на свой гаджет. Мелодия закончилась, включился автоответчик, обезличенный голос на русском и английском языках предложил оставить абоненту сообщение. Вика пожалела, что в прошлом месяце отказалась от услуг городского телефона, так можно было бы дозвониться до Дмитрия. Страх умело искажает реальность, обращая надежду в уверенность; муж должен быть дома, — решила она. Набрав еще пару номеров, Вика бросила затею дозвониться до кого-нибудь из знакомых. Она покосилась на темнеющую канаву, прошлась вдоль берега, в слабой надежде, что ближе к лесу канава станет достаточно узкой для перехода, или исчезнет вовсе. Однако по мере отдаления от здания, русло расширялось, а противоположный песчаный берег вздымался почти вертикально. Деревья плотно росли, смыкая могучие ветви. Здесь и днем было наверняка темно как ночью! Она шагнула вперед, ступня провалилось во что-то рыхлое и сухое. От падения ее спасла хорошая физическая подготовка. Вика направила луч фонарика на ногу, штанину усеяли какие-то насекомые, вроде жучков и веретениц. Стряхнув всю эту гадость с одежды, девушка искала удобный проход между деревьев, продвинулась метров на десять, когда из темноты на нее уставились светящиеся круглые глаза какого-то животного.

— Сова! — вслух сказала Вика.

Послышался тихий всплеск воды, лес гасил звуки, тропу перегораживало поваленное мертвое дерево, в дупле закопошилось что-то живое. Вика попятилась, под немигающим взором существа, принятого ею за сову. Ничего подобного в поселке, находящемся в зоне городской черты, быть не могло! Здесь высотные дома жмутся плотно другу к другу, а парк, площадью в триста квадратных километра, считается признаком роскоши!

Послышался звук полицейской сирены. Испытывая огромное облегчение, Вика поспешила на ставшее уже привычным местом, возле угловой стены здания. Полицейская машина въехала на парковку, мелькали желто-синими огнями проблесковые маячки, открылась дверца, наружу вышел полицейский. У него был выпуклый живот, туго обтягивающий форму, и недовольное выражение лица. Он поднес к губам рацию, и отрывисто проговорил.

— Да… Прибыли на место, — он огляделся по сторонам. — Так точно! Ничего не замечено.

— Эй!!! — закричала Вика. — Я здесь!!!

Полицейский скользнул равнодушным взглядом по фасаду здания

— Да… Вас понял, сейчас посмотрю.

Он неторопливо направился к входу, переваливаясь на ходу как отъевшийся селезень. В свете фонарей его хмурое лицо лоснилось от пота.

— Эй, вы там!!! — надрывалась от крика девушка. — Я здесь!

Полицейский прошел в тридцати метрах, разделенный водной преградой. Слышалось шарканье его подошв по асфальту, и шумное дыхание. Вика с трудом подавила порыв, — кинуться в воду, — слишком свежо было воспоминание обглоданного ивового прута. Обойдя здание, полицейский скрылся из поля обзора. Его напарник остался сидеть за рулем полицейского автомобиля, моргающий на крыше маячок отбрасывал черные тени.

— Эй, вы!!! — отчаянно кричала девушка. — Черт вас побери!

Полицейская рация издавала трескучие помехи, сидящий в машине полицейский с озабоченным видом склонился над приборной панелью.

Вика металась по узкому пятачку земли между задней стеной ресторана, колючей изгородью и водной преградой, в надежде найти камень или другой достаточно тяжелый предмет. Ничего подходящего не попадалось. Хлопнула дверь, к полицейской машине направлялись двое, — полицейский-селезень и шофер лихач с белой как снег косичкой. Они оживленно разговаривали.

— Это вы точно говорите, — кивал головой полицейский. — От наркоманов совсем житья не стало!

— Вы что, слепые?! — сорвавшимся криком вопила девушка. — Оглянитесь, мать вашу!

«Селезень» остановился возле автомобиля. Белолицый желал полицейскому удачного завершения смены.

— Осталось полтора часа, — «селезень» посмотрел на часы. — Скоро сменяюсь.

Сейчас они уедут! Вика выхватила из кармана рюкзачка смартфон Дмитрия. Расстояние сорок метров. Он целилась в толстого полицейского являющейся отличной мишенью.

— Прости, Митя! — выдохнула она. — Прости, милый, купим тебе новый смарт! Но в эту гребаную купель с пираньями я не полезу!

Размахнулась, кинула. Гаджет перелетел канаву, «селезень» наклонился, собираясь залезть в машину, и тут случилось невероятное. Смартфон изменил траекторию полета прямо на глазах, словно некая сила завернула летящий гаджет, парень с косичкой схватил его налету, не переставая вежливо улыбаться представителю закона. Все совершилось настолько быстро, что полицейский ничего не заметил. Они обменялись с белолицым какими-то фразами, автомобиль с мигалкой развернулся в два приема на парковочной площадке, и выехал на шоссе. Вика готова была разрыдаться от досады. Белолицый направляясь в кафе, остановился и посмотрел прямо ей в лицо. В руке он держал злополучный смартфон Дмитрия, по вине которому она сорвалась среди ночи из уютной квартиры, и помчалась в это придорожное кафе. Мужчина помахал рукой, жест был естественным и непринужденным — так здороваются с плохо знакомыми людьми.

— Ты меня видишь! — закричала Вика.

Белолицый замешкался, словно боясь рассердить загадочного Шакса, о котором он упоминал во время незабываемой поездки по ночному городу, и быстрым шагом скрылся за углом здания. Вика осталась в одиночестве. Единственным решением оставалось пересечь злополучные пятнадцать метров канавы вплавь. Когда-то она неплохо плавала, в институтские годы сдала зачет на пятерку. Помехой служил походный рюкзачок, но в нем кроме ключей от квартиры, бумажника с кредитками, смартфона, и бутылки с минеральной водой ничего ценного не было. Также придется пожертвовать летней курткой; она будет стеснять движения во время заплыва. Ничего страшного. Успокаивала себя девушка. На трассе ее подберут, вернется в это чертово кафе с полицией! Конечно, логичнее было дождаться утра, и попытать счастья выбраться из этого дьявольского места через лес, наверняка между деревьев обнаружатся какие-то тропы, которые выведут ее к цивилизации. Петербург — это вам не дремучие леса Амазонки! Но поход через лес Вика отвергла, и причина была не только в неотступно следящих глаз «совы» и поваленном стволе дерева, в дупле которого, копошилось что-то живое. Положение луны на небосклоне. Нижняя часть лунного диска касалась верхушки сосны, — Вика автоматически отметила это сразу же после того, как за ней захлопнулась злополучная дверь. За все то время, что она провела здесь, луна не сдвинулась ни на йоту.

Она переложила ключи, смартфон и бумажник в карманы штанов, из отделения выпала обрезанная фотокарточка.

— Дура сентиментальная! — пробормотала Вика, и украдкой, словно боясь быть кем застигнутой, поцеловала карточку.

Сняла куртку. Положила на землю рюкзачок, и шагнула вперед.

Глава 4.

Дмитрий отшатнулся, удушливый смрад ударил в лицо как боксерская перчатка. Металл и органика, железная стружка, смешанная с гниющими зубами. К запаху присовокупился звук, похожий на низкое жужжание, какое обычно издают тысячи мух, кружащие над свалкой с нечистотами. Небо цвета стали давило. По расчетам давно должен наступить рассвет, но солнечному свету было не пробиться через плотную завесу серого тумана, облаком сгущающегося над лесом. Это не сон! Пришла ужасающая догадка. И не белая горячка, хотя лучше бы была она! Однажды, у него был приступ белой горячки, это случилось на излете запоя, под утро, после двух бессонных ночей. Какие-то мохнатые чудища гонялись по пустынным улицам неизвестного города. Вика вызвала скорую помощь, под капельницей ему удалось заснуть, а по пробуждении сохранились отрывки воспоминаний ночного кошмара. Через два дня он впервые посетил собрания анонимных алкоголиков, благодаря посещениям которых сумел продержаться пять с половиной месяцев без спиртного. Нет. Это точно не «белка» — как в быту называется похмельный психоз. «Белка» после разового употребления случается крайне редко, к тому же он опохмелился. Выпил отличного вина, предложенного хозяином придорожного кафе. Вино! Официантка Нора принесла бутылку! Ему что-то подсыпали в бокал с вином, и теперь он грезит наяву, словно смотрит фантастический фильм! Дмитрий с удовольствием читал фантастические романы, тема «попаданцев» считалось отличной выдумкой авторов цикла. Люди оказывались в самых неожиданных мирах, населенных вымышленными существами. Листать электронную читалку, сидя в любимом углу на диване было интересно, но сама мысль о возможности стать участником чего-то подобного была абсурдной. Для того и существует фантастический жанр, чтобы проживать приключения героев самому оставаясь в безопасности!

Трава пошла волнами как рябь на море, сущность стелилась по земле. Круглая голова, лишенная глаз, на месте рта расширяющаяся прорезь, способная поглотить небольшой арбуз. Двигалось этакое чудо-юдо благодаря мускулистыми передним конечностям и длинному хвосту, вьющемуся за ней следом. Волна запаха гниющих отбросов сопровождала проворное существо, а также громкое жужжание и шелестящий звук, отдаленно напоминающий громкий шепот. Никакой это не сон! Он каким-то образом угодил в гребанную искаженную реальность! О чем-то подобном рассказывал писатель с высоким, нервным голосом, перед тем, как на дороге объявилась голая девушка. Рот существа припал к его бедру, кожу словно окатило кипятком.

— А-а-а!!! — закричал Дмитрий, и ударил кулаком. Бил слабо, страх парализовал мышцы. Костяшки соприкоснулись с холодным, твердым и липким, словно контактировал с только что вылупившейся из яйца гигантской змеей. Сущность отпрянула, удивленно замотала круглой головой, если подобная эмоция была применима к чудовищу, сошедшему с обложки романа в жанре фэнтези.

— Не нравится?! — закричал Дмитрий. — Пошел вон, скотина!

Он все еще пребывал в каком-то искаженном сознании, как пробуждающийся после наркоза человек, когда явь тесно переплетается с вымыслом.

В ответ раздалось дружное жужжание и яростный шепот. Существа приподнимались на хвостах, безглазые головы молочно-белого цвета были направлены в сторону одинокого человека, рты жадно распахнуты. Дмитрий насчитал пять штук, а судя по трепету высокой травы, там скрывались еще несколько.

— Уроды… — прошептал мужчина, и кинулся бежать.

Он ворвался под сень высоких деревьев, ветви хлестали по лицу, цеплялись за одежду. Рассудок и здравый смысл, помогающие выживать на протяжении тридцати девяти с половиной лет, твердили непреложную истину. Того, с чем ты столкнулся, не может быть! Следовательно, оно рано или поздно исчезнет, и ты вернешься в свой привычный мир. А ради того, чтобы ускорить возвращение, следует бежать как можно быстрее, — делать те единственные вещи который тебе по силам. Убегать или драться. Перед выездом из отеля, где его провожал хамоватый портье с ухмылкой на лоснящемся лице, он обул удобные кроссовки фирмы «Nice». Китайское производство. Надежная обувь с гелевой подошвой, упруго отзывающаяся при ходьбе. Вика заказала на АЛИ Экспресс, ждали доставки в Питер две недели. Начался небольшой подъем в гору, но Дмитрий не сбавил темпа бега; безглазые сущности остались позади, но они могли появиться в любой момент. Ожог через ткань джинсов был весьма ощутимым, кожа до сих пор горела словно туда плеснуло кислотой. Несложно представить, что могло с ним случиться, если бы вся эта вонючая компания набросилась на него! От одного запаха можно рехнуться!

Он выбежал на лесистую прогалину, здесь было немного светлее, клубы тумана стекались в ложбину между врастающими в пологий холм приземистыми деревьями. Справа послышался шум реки. Туда! Дмитрий немного сбавил темп; неизвестно насколько долго ему предстоит добираться до цивилизованного жилья, а ноги следует поберечь. Безглазые могут появиться в любой момент, а как он успел понять, — вонючки не спринтеры, едва ли они оставили бы его в покое по доброй воле, уж слишком навязчиво липли эти страшные чудища. Дмитрий перешел на быстрый шаг, шум текущей реки приблизился. Вспомнилась тропа, упирающаяся в непроходимую чащу, но усилием воли мужчина прогнал негативные мысли. Тогда было ночь, — убеждал себя Дмитрий, — а ночью все страхи множатся. Вика рассказывала о двух типах нервной системы человека, и пробуждение ночных страхов связано с активизацией адреналиновой ее части. Сказывается память предков, — при наступлении темноты человек слаб и уязвим. Нынешнее состояние светлым днем назвать было затруднительно, — серая хмарь, сгустившаяся над лесом, скорее была характерна для предрассветных часов. Верхушки деревьев закрывали небосклон, но Дмитрий надеялся, что на западе вскоре забрезжит рассвет. Он был в нокауте, вырубленный точным ударом альбиноса, а время, проведенное без сознания трудно соотнести с тем же периодом, прошедшим объективно. Не исключено, что прошло десять минут, показавшиеся ему часами. Ему почудился лай собаки, доносящийся с той же стороны, где был слышен шум бегущей воды.

— Уже иду! — непонятно к кому обращаясь прокричал мужчина. Суммарно по его расчетам он преодолел около четырех километров, — учитывая пересеченную лесную местность, — совсем неплохой результат. Последний раз Дмитрий посещал спортзал две недели назад, постучал по мешку, отжимался на брусьях, моментально сбилось дыхание. Врач, измеряющий давление при получении справки, покачал головой.

— Вам надо следить за своим здоровьем, Дмитрий Семенович! Курите?

И получив утвердительный ответ, укоризненно нахмурился.

Теперь река была слышна рядом. Больше он не совершит прежней ошибки, даже если на пути возникнет чертов бурелом, — пойдет напролом! Чувствовалось близость воды: воздух посвежел, за ельником зеленели ветви плакучей ивы. Дмитрий сбавил темп; в почве проступала влага, кроссовки намокли. Пройдя еще метров двести, он вышел на берег. Река была метров восемьдесят в ширину, ниже по течению находился навесной мост. Дмитрий поспешил в ту сторону, стараясь выбирать относительно сухие участки берега. Подойдя ближе, остановился. Мостом не пользовались лет пять; коричневые от ржавчины стропы, на них веревками крепились прогнившие доски. Но пытаться пересекать реку вброд было неразумно, сразу возле берега чернела глубокая пойма. Он взялся за поручни, шагнул на дощатый настил, скрипнули стропы, предательски натянулась веревка. Быстрота — залог успеха! Держась за веревочный поручень, двинулся вперед. Полпути прошел, однако на середине моста на месте досок зияла пустота метра два длинной. Здесь основа моста почти-что касалась поверхности воды, с неприятным комом в горле, Дмитрий заметил в воде что-то извивающееся и живое.

— Что же за хрень такая… — прошептал мужчина.

Вцепившись в поручни, он ступил на предательски скрипнувшую под его тяжестью стропилу, и перебирая руками, мелким приставным шажком передвигался вперед. Водяные брызги ударили в лицо, кроссовки и джинсы промокли до щиколоток, до спасительной доски, закрепленной между двумя параллельно натянутыми крепежами, оставалось меньше метра. Еще шаг, и ноги обрели спасительную твердь. Дальнейшую часть моста Дмитрий преодолел без хлопот. На берегу лежала перевернутая килем лодка, борт украшали корявые цифры. «92», а ниже кто-то приписал белой краской.

«Шоня, сдохни за грехи!»

Размышляя, кто такой Шоня, и почему вместо хрестоматийных трех букв русского алфавита, автор предпочел написать послание на борту лодку, Дмитрий двинулся дальше. Стоящие на небольшой возвышенности дома производили гнетущее впечатление запустения, к ним вела утоптанная дорога, уходящая дальше к холму, на котором возвышалось большое здание из красного кирпича. Пройдя около ста метров по дороге, Зайцев остановился перед дорожным указателем. Обычный прямоугольник, на двух столбах, изъеденный ржавчиной, покрашенный некогда белой краской, а с течением времени приобретшей желтоватый оттенок, с черными буквами посередине. Ничего особенного в указателе населенного пункта не было, — такие стоят во всех городах и селах страны, кроме написанного там слова. «Змеевка».

Неизвестно, что больше испугало мужчину, — безглазые монстры или эта, прозаическая вывеска. Две «змеевки» в одном регионе существовать не могут. Факт. Он отвез в Змеевку голую девушку, обнаруженную им на шоссе, с появления которой и началась полоса чудес. Факт номер два. От поселка Змеевка до придорожного кафе было около сорока километров. Это факт номер три, и он убийственно пугающий. Как необычно воспринимает разум действительность! Он готов был принять сущностей без глаз, и допустить наличие опасных монстров в темной воде, но поверить в собственное перемещение за пол сотни километров рассудок отказывался! Поначалу он намеревался подняться на холм, и разведать, что за строение с куполом там стоит; в узком окошке, похожем на бойницу средневекового замке тускло светился огонек, но увиденная вывеска поменяла его планы.

— Простой тест! — вслух сказал Дмитрий. Звук собственного голоса немного успокаивал. — Сейчас я пойду на центральную площадь. Вчера ночью там работало кафе, на парковке стояли автомобили. Простой тест мать вашу! — выкрикнул громко, желая нарушить оглушающую, вязкую тишину поселка.

Конец ознакомительного фрагмента.