Аномалия

Дмитрий Андреевич Шашков, 2021

"Твердая" научная фантастика о межзвездном перелёте и исследовании внеземной жизни.

В надежде на физику

Отработанный по всей Солнечной системе принцип путешествий при помощи термоядерных ракетных двигателей годился для межзвёздного перелёта лишь отчасти, ведь чтобы разогнать корабль до релятивистской скорости запас топлива потребовался бы сравнимый с массой Юпитера. Тащить на себе «юпитер» было бы нелепо даже чисто теоретически, так как разгонять пришлось бы всю эту массу топлива, что ещё более увеличило бы требуемую массу топлива, в то время как «полезный груз» — это всего лишь крохотный на фоне этого «юпитера» корабль! В случае с автоматическими межзвёздными зондами задача облегчалась, во-первых, отсутствием необходимости особенно спешить; во-вторых, на порядки меньшей массой полезной нагрузки, поскольку наш корабль, в отличие от зондов, имел в себе системы жизнеобеспечения огромного экипажа, помещения для комфортных условий жизни и работы, вращающиеся палубы, поскольку продолжительная невесомость пагубна для человеческого здоровья, намного более мощную систему радиационной защиты (магнитное поле), поскольку экипаж существенно чувствительнее к космическому излучению, чем электроника зондов, да и, наконец, сам по себе экипаж никак не представлялось возможность сделать, на подобии зондов, из лёгких материалов.

В связи с этим можно вспомнить сочинения прежних фантастов об экипаже из каких-нибудь «синтетиков». У нас что-то подобное, в известном смысле, было воплощено в виде компьютера и нанороботов, исполнявших фактически ту же функцию — автоматизировать часть функций экипажа. Причём реализовано это было даже намного более компактно и практично, чем представлялось когда-то в прошлом, ведь для эффективного функционирования робототехники нет никакой необходимости придавать ей антропоморфный внешний вид и размеры. Однако техника не могла решить главную проблему, в связи с которой требовалась высокая численность экипажа, — проблему адекватной социально-психологической среды обитания. Потому что, как говорил кто-то в одном из старинных фантастических фильмов, «человеку нужен человек»…

Впрочем, хотя масса нашего «Землянина» с экипажем получалась на порядки больше массы любого зонда, с которым прежде приходилось работать инженерам, был использован в целом тот же принцип, что и в случае зондов, просто именно у нас он достиг по-настоящему астрономических масштабов!

Итак, как наверняка хотя бы в общих чертах известно читателю, в межзвёздных полётах разгон осуществляется при помощи системы разрозненных ускорителей, скоординировано воздействующих релятивистскими потоками плазмы на магнитный парус корабля, и заодно поставляющих кораблю эти же потоки в качестве топлива для термоядерного реактора. Потоки получили названия «джеты» — по аналогии галактическими джетами. Ускорители, формирующие и разгоняющие джеты, представляют собой термоядерные ракетные двигатели, подобные тем, что используются теперь для всех вообще космических полётов, только закреплённые на различных телах Солнечной системы — на целом ряде астероидов, небольших спутниках планет и транснептуновых карликовых планетах — условием для выбора тел здесь является только отсутствие у них атмосферы, которая только мешала бы потокам плазмы устремляться в межзвёздное пространство, где джеты скоординировано «упираются» в наш магнитный «парус» — создаваемое кораблём магнитное поле — улавливаются им.

Кораблю, таким образом, не требовалось нести на себе запас топлива, сами же ускорители в избытке имели топливо на своих астероидах и планетоидах, получая его непосредственно из реголита, как это делают астероидные заводы-экскаваторы, снабжающие гелием-3 всю «Большую Землю» — то есть саму планету Земля и окружающие её колоссальные геостационарный жилые и промышленные комплексы. Верхний тончайший слой реголита любого безатмосферного тела Солнечной системы, как известно, богат гелием-3, который в нём накапливается в результате миллиардов лет воздействия солнечного ветра (ну а водород и вовсе самый распространённый элемент во вселенный, остаётся только сделать его «тяжёлым»). Отличие от обычных астероидных заводов-экскаваторов состояло в том, что те добывали из своих астероидов заодно и другие элементы (руду), создавая из них на месте наноматериалы, отправляемые затем на Большую Землю. Кроме того, заводы-экскаваторы имели возможность по необходимости ползать по поверхности астероида, ускорители же, напротив, должны были оставаться неподвижными, так как имели необходимость с большой точностью попадать в наш корабль своими джетами. Зато, в отличие от заводов-экскаваторов, их вовсе не интересовала руда. Поэтому стационарные ускорители обслуживала целая команда небольших подвижных машин, напоминающих плоские автоматические пылесосы, добывающих для них из реголита гелий-3 по всей поверхности астероида или планетоида.

Конечно, термоядерный ракетный двигатель нашего корабля тоже вносил свой вклад в разгон корабля, к тому же от него зависела возможность маневрировать, однако основной вклад в разгон на прямом участке траектории создавали именно многочисленные джеты. И это был отличный способ обмануть формулу Циолковского — вынести массу топлива за пределы массы корабля!

Мой второй пилот Ян по этому поводу как-то, вздохнув, заметил: «Интересно, чтО Константин Эдуардович сказал бы обо всём этом? Он ведь всю жизнь мечтал о космических путешествиях, но родился слишком-слишком рано…»

Некоторая сложность, однако, была в том, что ускорители за годы своей работы очень сильно меняли орбиты тел, на которых находились, — и чем меньше тело, тем значительнее были изменения. В случае с ускорителями для зондов это было ещё не так существенно, в нашем же случае пришлось, как шутили некоторые, переворошить всю Солнечную систему. Действительно, небольшие астероиды и вовсе меняли свои орбиты до неузнаваемости: часть из них впоследствии покинула полностью Солнечную систему, другие — упали на Солнце или планеты. Всё это требовало, во-первых, дополнительных расчётов, связанных с изменениями их орбит, чтобы сорванные со своих мест астероиды не натворили бед с Большой Землёй или различными исследовательскими, промышленными и туристическими объектами по всей Солнечной системе. Во-вторых, изменения орбит требовало постоянной корректировки направления джетов, и однажды могло привести к тому, что часть джетов будет промахиваться мимо нашего магнитного паруса. Корректировка осложнялась тем, что наш «Землянин» всё более удалялся, причём со скоростью, всё более приближающейся к скорости света, — то есть скорость передачи информации об актуальном местоположении корабля была лишь немного больше скорости его удаления. В связи с этим не было возможности подкорректировать расчёты исходя из актуального положения корабля — все расчёты должны были заранее учитывать удаление корабля и изменяющиеся орбиты астероидов и планетоидов. В итоге, у нас всегда оставался риск потерять часть джетов, которые однажды, из-за малейшей неточности в расчётах, начали бы промахиваться мимо нашего «Землянина», а значит его скорость стала бы ниже расчётной, и полёт затянулся бы на ещё больший срок…

Не менее трудною задачу представлял собой обратный путь. Понятно, что чтобы вернуться обратно нам придётся построить аналогичную систему ускорителей на планетоидах и астероидах исследуемой системы. Для этого у нас на корабле ожидал своего часа целый десант малых зондов, в задачу которых входило, после прилёта к цели путешествия, распространиться по подходящим телам системы, и, используя «подножный» материал, построить ускорители для нашего возвращения. Управление работой зондов предстояло вести удалённо специалистам-робототехникам нашего экипажа.

Вообще, полёт с релятивистской скоростью, попытка приблизиться к скорости света, напоминает задачку про Ахиллеса, который не может догнать черепаху. Чем ближе к заветной скорости света, тем менее заметного прироста в скорости корабля удаётся добиться — то есть можно только бесконечно приближаться к ней, к заветной скорости света, как Ахиллес к черепахе, но никак нельзя её достичь, так как парадоксально возрастающая до бесконечности масса корабля потребовала бы для этого бесконечной энергии… Как древнегреческий философ Зенон смог выдумать то, что в его время казалось абсурдом, зато стало актуально с открытием релятивистских парадоксов?

А скорость света по меркам межзвездных пространств кажется самой что ни на есть черепахой! Итак, догнать"черепаху"мы не можем, потому что наша масса, при приближении к ней, стремится вырасти до бесконечности — хотя мы этого, конечно, не ощущаем, для нас она остаётся прежней — поэтому, чтобы догнать заветную «черепаху», надо было бы или иметь бесконечную энергию, или вовсе не иметь массы, как у нашей «черепахи»-света. Ни то, ни другое для нас невозможно.

Зато пропорционально увеличению массы замедляется время — как будто специально, чтобы компенсировать невозможность сократить время в пути за счёт скорости, сокращая время за счёт самого же времени, обеспечивая тем самым приемлемую для экипажа продолжительность перелёта. Ни к чему оказались угрюмые идеи фантастов прошлого про экипаж, погруженный в полёте в анабиоз. Погрузить людей в сон при помощи, например, медикаментов не составляет, конечно, проблемы, однако продолжительная неподвижность неизбежно вызвала бы атрофию мышц всего организма. Кроме того, с точки зрения техники безопасности космических полётов, совершенно недопустимо полностью доверить автоматике корабль со всем экипажем на столь продолжительный срок — оставлять сложную технику без контроля человека-оператора всегда является определённым риском. Особенно же высоко ставки возрастали на обратном пути, ведь автопилот мог бы — случайно, во всяком случае до сих пор не оправдались опасения о «самоосознавании» искусственного интеллекта или его злонамеренности — автопилот, потенциально, мог бы, не раскрывая магнитный парашют, привести корабль в конечный пункт назначения, Землю, на околосветовой скорости… Для этого ведь достаточно всего одной ошибки — забыть раскрыть магнитный парашют — живой экипаж, осознавая «цену вопроса», постарался бы найти способ перезапустить парашют или хотя бы увести корабль от столкновения с Землёй, но не автопилот. Удар в Землю крупного объекта на околосветовой скорости по последствиям аналогичен тотальной ядерной войне…

Конец ознакомительного фрагмента.