Комната шепотов

Дин Кунц, 2017

В результате теракта в небольшом провинциальном городке в штате Миннесота гибнет несколько десятков человек, включая губернатора штата. Лютер Тиллмен, местный шериф, которому показались подозрительными многие обстоятельства дела, отстранен от расследования под давлением миллиардера Дэвида Джеймса Майкла. Тиллмен на свой страх и риск продолжает вести расследование, и поиски приводят его в Кентукки, в место, населенное «скорректированными» людьми – теми, кто оказался жертвой бесчеловечного эксперимента. Там же волею обстоятельств оказывается и Джейн Хок, также охотящаяся на миллиардера-убийцу. Сумеют ли они, объединив усилия, справиться с человеком, для которого закон и жизнь человеческая ничего не значат? Или они тоже падут жертвами безжалостного преступника?.. Роман впервые издается на русском!

Часть вторая

Полиморфический вирус

1

Летом снегири большей частью летали поодиночке, а зимой сбивались в стайки. В пятницу утром, после отъезда Бута Хендриксона, когда Лютер все еще стоял у открытой двери своего дома, сорок или пятьдесят птиц вылетели из елового леса — размеренные, спокойные взмахи крыльев, короткое планирование, спуск по дуге, — чтобы, пользуясь переменой погоды, поискать лоскуты травы там, где ветер сдул снег, и поклевать семена.

Они прилетели с песней, высокие призывные трели ласкали слух. На глазах Лютера они опустились там, где можно было найти пропитание, — черные головки, серо-черные крылья, яркие пятна красных грудок на снегу. Вид снегирей на минуту поднял настроение, но потом, по причине, которую он не смог бы выразить словами, его пронзило дурное предчувствие — страх за этих птиц, за всех птиц, за всю природу, за себя, жену и детей.

Вернувшись в свой кабинет, он позвонил своему заместителю Гуннару Торвалу и на неделю передал бразды правления в его руки.

— Несмотря на вчерашнее, мы остаемся в режиме полета, Гуннар. Я не бросаю тебя в шторм. Федералы нам и пальцем не дадут шевельнуть. Если я правильно их раскусил, они собираются свернуть дело как можно скорее и создать впечатление, будто вышло недоразумение и никто не был убит. Не говоря уже о губернаторе.

— Что у них на уме? — спросил Гуннар.

— Вряд ли они затеяли что-то нехорошее, — сказал Лютер, теперь имевший основания полагать, что его разговоры прослушиваются. — Для них важно открыть и закрыть дело побыстрее, и они не хотят трепать нервы людям, с учетом других неприятностей.

— Не знаю, как там насчет открыть-закрыть. Но не верю, что Кора могла пойти на это. Не верю, что она пошла на это.

— Именно что пошла, — заверил его Лютер. — Она сделала это, но была не в себе. И вряд ли мы поймем, как это произошло.

— Что с ее домом?

— Сгорел.

— Больше, чем сгорел.

— Он сгорел, — сказал Лютер, — и этим тоже занимаются федералы. На этой неделе мы только руководим дорожным движением и читаем лекции пешеходам, которые переходят улицу в неположенном месте.

Шериф повесил трубку, поднялся наверх и переоделся в гражданское. Он собирался посетить подругу Коры, чтобы задать ей кое-какие вопросы, но не хотел делать это в официальном порядке. Когда он спустился вниз, из кухни доносился запах корицы и заварного крема — все было уже готово и остывало. Ребекка раскатывала тесто, чтобы наготовить пирожных с грецким орехом, пеканом и фисташками.

— Я должна загружать себя делами больше, чем обычно, чтобы не думать все время об отеле.

— Похоже, мы до конца жизни будем есть ореховые пирожные.

— Я готовлю много, чтобы раздавать их. Если я приду с одними соболезнованиями без всего, то сразу же расплачусь. А когда приносишь еду, это уже нечто большее, чем похороны.

Дикси-Бель, длинношерстная такса Коры, сидела возле Ребекки, задрав голову — так, будто ореховые пирожные предназначались только для нее.

— Она безутешна, — сказала Ребекка. — Ест только с руки и скулит без причины.

— Со временем она привяжется к тебе.

— Да, знаю, но пока сбита с толку и безутешна.

— Я взял недельный отпуск, — сказал Лютер. — Помогу тебе, когда ты пойдешь с визитами.

— Сегодня пеку, завтра пойду с визитами. Конечно, с твоей поддержкой будет легче.

— Где Джоли? — (Младшая дочь в этом году заканчивала школу.) — Я думал, после всего этого занятия отменят.

— Школа вызывает психологов, чтобы помочь детям справиться с этим.

— Джоли рождена, чтобы справляться с чем угодно, — сказал он. — Вчера она держалась молодцом.

— Она молодец. Просто любопытствует. Спрашивает, что могут сказать психологи.

— В любом случае это не так важно по сравнению с тем, что скажет им Джоли. — Он открыл дверь в прихожую. — Уеду ненадолго. Купить ничего не надо?

— Подумаю, пока ты одеваешься.

Несколько минут спустя Лютер вышел из прихожей в теплом пальто, ботинках и перчатках.

— Может, это не слишком хорошо, что Твайла сейчас в Бостоне.

Ребекка оторвалась от формочек, куда набивала тесто, и нахмурилась:

— Она заканчивает второй курс, обзавелась новыми друзьями. Что ты имеешь в виду?

— В больших городах сейчас лучше не жить. Думаю, случая в Филадельфии достаточно, чтобы все в этом убедились.

Двенадцатью днями ранее джихадисты из ИГИЛ врезались на самолете с полными баками в четырехполосное шоссе, в утренний час пик, когда машины ехали бампер к бамперу, и дорога на протяжении целой мили превратилась в море огня. Легковые машины, грузовики, заправщики — все взрывалось, мосты рушились… Сотни жителей пригородов были раздавлены или сгорели заживо, сотни других ранены, некоторые останутся калеками до конца жизни.

— В Сент-Поле и Сент-Клауде есть колледжи не хуже бостонских, — заметил Лютер.

— В Сент-Поле безопаснее, чем в Бостоне? Откуда ты знаешь?

— Чем известнее и крупнее город, тем выше риск. Если в Лас-Вегасе начнут принимать ставки на это, то именно под таким названием.

— Твайла назвала бы это «бежать во все лопатки».

— Пожалуй, да.

— А если бы она была здесь, то могла бы отправиться на ланч в отель «Веблен». И ты бы думал, что ей ничто не угрожает, так, будто она идет с тобой под руку.

— Это верно, — согласился он. — Но Бостон так далеко, черт бы его побрал.

2

В маленькой столовой, окна которой выходят на бассейн с фонтаном — Афродита, льющая воду из чаши желания, — сидит Диаманта Ларкин, ждет, когда подадут завтрак, и попивает шампанское с апельсиновым соком, но не потому, что ей нужен сок с его витамином С или шампанское с его градусами. Она знает по своему опыту, что это самый приятный и надежный способ изгнать изо рта вкус мужа.

Они с Рэндалом поженились почти пять лет назад. Диаманта не сомневается, что их брак продлится столько времени, сколько она пожелает, а желать этого она будет до тех пор, пока Рэндал имеет ценность для Д. Д. Майкла. Этой женщине двадцать шесть — на восемнадцать меньше, чем Рэндалу, — и в ней идеально сочетаются красота, ум и зверские амбиции. Она прекрасно знает, почему их брак удачен: в сексуальном плане она для Рэндала то же, что смерч для земли, лежащей на его пути; она умна, у нее хорошо подвешен язык, поэтому ему никогда не бывает неловко за нее; она бесстыдно льстит ему, потому что он балдеет от этого и не способен отличить лесть от искренней похвалы; она жаждет власти не меньше его.

И еще одно важное обстоятельство: до того как Д. Д. устроил ей интимное свидание с будущим мужем (Рэнди понятия не имел о том, какую роль Д. Д. сыграл в их знакомстве), у миллиардера были десятки кандидаток на место будущей миссис Ларкин. Он остановился на Диаманте, когда компьютер вычислил, что психологические характеристики этой девушки и Рэндала совпадают в ста трех пунктах из ста двенадцати.

Есть еще кое-что, неизвестное ее мужу: один из компьютерных волшебников Д. Д. установил в смартфон Рэндала программу (которую тот не в состоянии обнаружить), позволяющую Диаманте отслеживать все его перемещения независимо от того, включен телефон или нет. Она может определять местонахождение Рэндала со своего смартфона или с любого компьютера.

Диаманта предполагает, что муж окажется у себя в офисе в 7:15, согласно своей привычке. В 7:41 она устраивает проверку — все правильно, он на месте, в проулке за домом в Беверли-Хиллз. Система предельно точно определяет местонахождение. На экране появляется кусок карты — проулок с мигающей красной точкой. Этот воспалившийся прыщ — Рэнди.

Точка должна переместиться из проулка в здание юридической фирмы, когда Рэнди въедет в подземный гараж. Но проходит минута-другая, а прыщик остается на месте.

3

Уверенная, что оно ей вскоре понадобится, Джейн Хок двумя днями ранее нашла место для проведения серьезного мероприятия: там можно было привести в чувство того, кто слился с жаждущей крови толпой и очаровался ее жестокостью, а к тому же выудить из него информацию. Место должно было быть уединенным, защищенным от вторжений, со звуконепроницаемым помещением, которое не пропускает наружу звуки отчаяния.

Золотое прошлое и, возможно, темное будущее Калифорнии смешались здесь с нынешним гниением и разбродом. На несколько кварталов тянулись постройки, занятые когда-то хлопотливыми производствами, но теперь по большей части пустовавшие. Ограды из сетки-рабицы, неровные и просевшие, были увешаны красочным мусором: всевозможными ошметками, обрывками пластиковых оберток, желтыми пузырями старых газет, висевшими, как осиные гнезда, ветхими тряпками с таким слоем грязи, словно они когда-то были обернуты вокруг медленно разлагающейся мумии фараона, использованными кондомами и сломанными иголками от шприцов. Парковки, где когда-то круглые сутки стояли машины (работа шла в три смены), теперь были изрыты трещинами и выбоинами, из которых торчали переплетенные хрупкие стебли каких-то странных сорняков, напоминавшие волосы выброшенного на берег кракена или другого легендарного чудовища, спавшего под асфальтом, пока не пришла пора восстать из-под земли и разрушить все вокруг.

Темный корпус выбранного ею здания уродливо торчал в ярком утреннем свете: два акра бетона и искореженной металлической облицовки, покрытой ржавчиной и птичьим пометом. Высота — около сорока футов. Футах в тридцати от земли на утреннее солнце взирали слепые окна, квадраты со стороной около ярда, со стеклами, покрытыми налетом времени. Ворота, казалось, были заперты на цепочку с навесным замком, но Джейн еще два дня назад перерезала дужку замка болторезом.

Она оставила Рэндала Ларкина, на лице которого трепетал платок, в машине, сняла цепочку, откатила створку ворот, заехала внутрь, вышла из «мерседеса» и закрыла ворота. Снова села, обогнула здание и остановилась с другой стороны, где машину не было видно с улицы. Электричество давно перестали подавать, и подъемная дверь для грузовиков не действовала, поэтому в здание Джейн заехать не могла.

В двадцати ярдах отсюда, за сетчатой оградой, находилось то, что в Южной Калифорнии называют рекой: широкий бетонный канал, устроенный на случай наводнения. Бо́льшую часть года он, конечно, оставался сухим, но сейчас, после недавних дождей, в нем бежал быстрый, бурный, опасный поток.

Джейн вышла из машины и услышала журчание воды, стекавшей по склону холма. Из-за расположения духа, в котором она пребывала, ей почудилось в этом звуке нечто апокалипсическое, словно наступили последние времена и вся грязь земли (а с ней и вся ее невинность) устремлялась к последней дренажной трубе.

Она вытащила фонарик из сумки, вошла в здание через небольшую дверь рядом со въездом для грузовиков и оказалась в гулком помещении без всяких перегородок — свободное пространство от стены до стены и от пола до крыши. Окна, заляпанные грязью, тем не менее пропускали свет. Впрочем, по большей части он не доходил до пола, натыкаясь на стропила, балки, ригели. Углы, как вверху, так и внизу, тоже были плохо освещены.

Какая бы компания, обанкротившаяся или ликвидированная иным образом, ни работала здесь когда-то, ее побежденные владельцы убрались отсюда, проявив полное неуважение к своим преемникам, — хотя, как выяснилось, никаких преемников не нашлось. Какого только мусора здесь не осталось: множество пустых бочек, частью лежавших, частью стоявших, древесно-стружечные плиты разных размеров, спутанные клубки проводов, выглядевшие как перекати-поле, пустые емкости от каустической соды, разбитые пивные бутылки, стопки бумаги.

Во время предыдущего визита сюда Джейн переместила две бочки на середину. Они стали основанием для столешницы из немного покоробленной древесно-стружечной плиты. На этом импровизированном столе стояли кемпинговая лампа и канистра с топливом — и то и другое она купила в магазине спортивных товаров.

Она положила фонарик рядом с лампой, затем вытащила из сумочки и надела пару черных шелковых перчаток, прошитых декоративной серебряной нитью, — часть маскарадного одеяния, которое она носила на прошлой неделе. Джейн зажгла лампу, и та стала излучать призрачное сияние, распространявшееся во все стороны футов на пятнадцать. Кроме того, на столе стояли четыре бутылки с водой и четыре пластиковые чашки для кормления собак.

Пространство вокруг стола она очистила от мусора, оставив только два алюминиевых садовых стула с голубыми плетеными сиденьями и спинкой, купленных в магазине, где торговали всяким старьем.

Рядом с дверью, в которую она вошла, стояла тележка с плоской грузовой площадкой размером пять футов на три, приобретенная в том же магазине. Джейн подкатила тележку к «мерседесу». Когда она открыла пассажирскую дверь, Ларкин пробормотал что-то неразборчивое под своим платком и чуть не выпал из машины. Она затолкала его назад, потом вытащила из сумки пластмассовые кабельные стяжки и связала ему запястья и щиколотки. Просунув руки под мышки Ларкину, она вытащила его из машины и уложила на тележку; ноги не поместились и свисали с площадки. Платок соскользнул с лица, и Джейн положила его обратно, слегка смочив хлороформом.

Подкатив тележку к дверям, она остановилась, чтобы вытащить из кармана джинсов камею из мыльного камня — часть сломанного медальона. Резкий утренний свет падал на мягкие очертания женщины. За оградой текла река, которая говорила на множестве жидких языков, плескалась, бурлила, фыркала и шипела, но всего через несколько секунд Джейн перестала ее слышать, как перестала видеть камею. Все затмило лицо ее сына, возникшее перед ее умственным взором: красавец Трэвис, копия отца, сосуд, в который она поместила все свои надежды.

Через минуту-другую она сунула камею в карман, вкатила тележку внутрь и закрыла дверь.

4

Прошло пять минут. Символ на экране остается в том же положении, а значит, Рэндал все еще в проулке, и Диаманта звонит на айфон мужа со стационарного аппарата. После пяти гудков ее перенаправляют в голосовую почту. Тогда она звонит на его личный номер, минуя секретаря. Этот номер знают пять или шесть человек, и Рэндал всегда отвечает, если он на месте. Диаманту опять перенаправляют в голосовую почту.

Она не из тех, кто легко впадает в панику, и к тому же она не боится почти ничего в этом мире, поскольку абсолютно уверена как в своей способности справиться с любой напастью, так и в своей судьбе, прекрасной, как она сама. И поэтому, когда дворецкий Холмс приносит тарелку с перевернутой глазуньей, копченую семгу и поджаренную в масле брюссельскую капусту, приготовленные его женой Элизабет — второй половиной контингента домашней прислуги, — Диаманта начинает есть, впервые за день. Она говорит себе, что Рэндал, видимо, уронил телефон в проулке и не заметил этого или ведет разговор с управляющим, который — да, конечно — пытается починить вышедшую из строя гаражную дверь. Такое уже случалось пару раз.

Посередине завтрака Диаманта, которая все время глядит на мигающую точку, приходит к другому мнению. Что-то случилось.

5

Через десять минут после того, как она перенесла адвоката внутрь, Джейн вернулась к «мерседесу» с бетонной чушкой в руках.

В машине есть навигатор, по которому можно определить ее местонахождение. Когда остальные владельцы «Вудбайн, Кравиц, Ларкин и Бенедетто», встающие не так рано, придут в контору, они увидят, что партнер, названный третьим, не явился на первую из назначенных встреч. Возможно, Вудбайн, или Кравиц, или Бенедетто, или все они — тоже щупальца миллиардера Дэвида Джеймса Майкла и каждый из них, как Ларкин, поддерживает идею улучшения мира посредством уничтожения тех, кто попал в список Гамлета. Возможно, они знают о вчерашнем визите Джейн к Лоренсу Ханнафину и о том, что она не позвонила ему в полдень. Возможно, не все они глупы в той же мере, что и порочны, и хотя бы один придет к правильному выводу: она каким-то образом прослушала разговор Ханнафина с Ларкином и теперь, в этот солнечный день, похитила их коллегу, который уже собирался схватить первого за день «червячка» и все его семейство. Они не пойдут в полицию. Полиция им ни к чему. У них есть связи в Бюро, Министерстве внутренней безопасности и Агентстве национальной безопасности, вплоть до самого верха. Они немедленно примутся искать машину Рэндала по навигатору.

Два дня назад, срезая дужку замка на воротах, Джейн сделала также два вертикальных пропила в сетке, установленной позади фабрики, — параллельные, на расстоянии восьми дюймов друг от друга. Еще она отделила сетку от основания, и та держалась теперь только на верхней стяжке, находившейся в семи футах от земли.

Она села за руль машины, завела двигатель, развернула «мерседес» так, чтобы передняя часть смотрела на вырез в ограде, и остановилась в двадцати футах от нее. Для включения режима парковки требовалось нажать кнопку на торце рычажка включения коробки передач, расположенного на рулевой колонке, с правой стороны. Стояночный тормоз приводился в действие не педалью, а электронным реверсивным рычажком, который помещался слева от рулевого колеса и непосредственно под регулятором фар.

Джейн оставила машину в режиме парковки, со включенным стояночным тормозом, работающим двигателем и открытой водительской дверью, взяла бетонную чушку, оставленную у здания, принесла ее к седану и поставила на педаль газа. Двигатель, шедевр немецкого инженерного искусства, взревел, но машина находилась в режиме парковки, к тому же ее удерживал аварийный тормоз. Через открытую дверь Джейн перевела рычаг на «движение вперед». «S600» вздрогнул, как возбудившийся жеребец, но тормоз удержал его на месте.

Напомнив себе, что нужно действовать быстро, иначе сломается рука, она ухватилась за реверсивный рычажок у ближайшей к ней стороны рулевого колеса, отключила стояночный тормоз и мгновенно отпрыгнула назад. «Мерседес» с ревущим двигателем рванулся прочь, водительская дверь захлопнулась от рывка. Передний бампер ударил по отрезанной секции сетки достаточно сильно для того, чтобы та взлетела вверх и большая машина оказалась за ограждением. Вырезанная часть проскрежетала по крыше «мерседеса», наверняка расцарапав любовно холившееся отшлифованное покрытие, но не разбив лобовое стекло из-за своего небольшого веса. Повредив крышу на протяжении шести футов, проволочный занавес затем ободрал заднее стекло и багажник, между тем как передние колеса уже были на краю склона — и через мгновение машина скрылась из вида.

Джейн подошла к сетке, когда вырезанная часть вернулась на место, и успела увидеть машину, которая неслась по длинному склону к бетонному каналу шириной около ста футов. Тяжелая чушка, вероятно, все еще оставалась на педали газа, потому что «мерседес» продолжал набирать скорость. Он перепрыгнул через береговую стенку, секунду-другую парил в воздухе, а потом днище его ударилось о стремительно текущую воду.

Все окна были закрыты, машина оставалась на плаву и должна была провести в таком состоянии еще некоторое время. Отличная машина, с хорошими уплотнителями, вода будет поступать через вентиляционные отверстия, но медленно. Она проплывет несколько миль, прежде чем погрузится наполовину, но и тогда сила потока будет увлекать ее вперед.

Джейн посмотрела, как «мерседес» покачивается, клюет носом и виляет на волнах. Было во всем этом что-то разудалое, словно машина собиралась весело провести уик-энд. Джейн пожалела, что не включила радио и не нашла чего-нибудь подходящего для такого случая, вроде Джимми Баффета.

По другую сторону бурлящего потока, чуть выше по течению, вздымалась гряда слабо разделенных холмов цвета весенней зелени, поросших диким кустарником. Джейн подумала, что в этот момент там вряд ли мог оказаться любитель пеших прогулок или турист, но, даже если так, маловероятно, чтобы он смотрел в эту сторону в течение тех пяти или шести секунд, когда машина проезжала через ограду и устремлялась к воде. А если вдруг кто-то видел, откуда появилась машина, он решит, что в ней находятся пассажиры, что их жизни угрожает опасность, и будет интересоваться преимущественно тем, где она оказалась, а не тем, откуда она появилась.

Проволочный занавес, тихо звякнув, встал на прежнее место и застыл, словно приваренный, а Джейн отправилась на заброшенную фабрику.

6

Джейсон Алан Драклоу, частный детектив, имеющий лицензию в тридцати девяти штатах, бо́льшую часть жизни провел в поисках материалов, дискредитирующих одну из двух главных партий по заказу другой. Он должен был отыскивать лучший компромат на губернаторов, сенаторов и конгрессменов — все, от внебрачных связей до удовольствия, которое они получали в детстве (а то и во взрослом возрасте), мучая животных.

В юности и в ранней зрелости эта работа была для него ответственной и одновременно волнующей. Драклоу стал мастером разрушения репутаций, раскрывая глубоко спрятанные секреты, фабрикуя похожие на правду фальшивки и нужные в таких случаях доказательства.

Но к сорока годам он подустал. Он больше не находил удовлетворения, когда изыскивал подтверждение тому, что такой-то политик получил взятку от саудовского принца, или подделывал исторические документы, якобы говорящие о том, что отец кандидата был почетным клиглом ку-клукс-клана и засовывал темнокожих в дереводробящие машины. Его скука перешла в такую глубокую апатию, что он по нескольку дней не мог встать с кровати, и на этом его карьера, казалось, закончилась. Но для людей с его талантами всегда возникают какие-нибудь возможности.

Конец ознакомительного фрагмента.