Путь единственной

Диана Хант, 2018

Она была бесправной, беззащитной игрушкой, но стала настоящим искушением… Она прошла и этот путь и стала единственной. Той, кого в открытую назвали Сердцем. Но слишком многие желают заполучить её. Поэтому она исчезла. Её разыскивает лучший сыщик. По её следам идёт наёмный убийца. Высшие демоны не пожалеют своих жизней, чтобы найти дорогую пропажу. Это будет долгий путь. Для кого-то он может стать последним.

Глава 2

Дверь тихо скрипнула, впуская внутрь Нинет.

Эрам вздрогнул. Никогда он не ощущал такого явного и притягательного аромата её желания, никогда ещё её аура не казалась ему такой красочной.

Нинет замерла на пороге, непривычно молчаливая, потупившаяся.

Эрам ощутил, что помимо воли, в нём начинает нарастать желание.

Она приблизилась. Медленно. Грациозно. С трепетом угодившей в засаду лани.

Замерла посреди кабинета, в приглушённом свете лампы непривычно бледная… и непривычно желанная.

Что-то внутри Эрама противилось этому на первый взгляд робкому натиску. И вместе с тем ноздри терзал дурманящий аромат желающей его женщины. Кровь вскипала в венах, внутренний огонь рвался наружу, в висках оглушительно пульсировало. Если бы он не знал Мишель, не думал бы, что способен так желать женщину.

Мысль о рыжей отрезвила, охолонула, словно ледяной душ в жаркий день.

Ненадолго.

Аромат желания усиливался, яркий сочные эмоции казалось, только набирали силу.

Деланно равнодушным тоном он осведомился о её самочувствии, но Нинет как будто не слышала его.

— Эрам, — прошептала она хриплым от страсти голосом, а потом медленно облизала губы.

Инкуб не верил своим глазам.

Вместо Нинет перед ним стояла Мишель.

Маленькая, хрупкая. Безумно желанная и до невероятного родная. В том самом огненно-красном платье, его подарке.

Она смотрела на него с любовью и привычным, до невозможного огромным желанием в потемневших от страсти глазах.

А потом подняла руки и провела пальцами по плечам.

Платье струящимся потоком скользнуло по хрупкой фигурке, словно омывая ту алым пламенем.

Безупречно белая кожа… Волнующие изгибы тела. Высокая полная грудь с бледными ореолами сосков, которые съёжились под его взглядом и дерзкими бутончиками торчат вперёд, моля понежить их языком, прикусить зубами.

Тонкая талия, которую можно обхватить двумя руками, впалый и одновременно мягкий живот…

Гладко выбритый треугольник кожи и смуглые пухлые складочки под ним. Бесстыдно приоткрытые, словно дразнят влажным и розовым между ними.

Округлые бёдра и длинные стройные ноги…

— Мими, — вырвалось у Эрама хриплое.

Неужели его девочка здесь, с ним? Неужели всё это привиделось, причудилось? Просто кошмарный, ни на что не похожий сон. Мими здесь, рядом, как всегда смотрит на него с нежностью и теплотой. Готовая принять его, любого. Просто потому, что он — это он.

На миг рыжая замерла, потом проговорила хрипло:

— Это я, Эрам.

Что-то в нотках её голоса показалось незнакомым, непривычным, но сейчас Эраму не было до этого никакого дела. Он видел только Мими, чувствовал только Мими, был способен думать только о своей рыжей девочке. Такой желанной и родной. Любимой.

Осторожно перешагнув через лужицу алого шёлка, Мими приблизилась к нему. От обилия излучаемых ею эмоций его привычно чуть пригвоздило к креслу.

Не отводя взгляда, она опустилась перед ним на колени, изящным движением расстегнула брюки.

Его член тут же восстал, вырвавшись на свободу. Мими облизнулась, приближая губы к рубиновой головке, в явном намерении подарить ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

Но он хотел её так сильно, что не пожелал того малого, что она предлагала.

Рывок — и она сидит у него на коленях, ёрзает влажными складочками по твёрдой и до невероятности чувствительной плоти. Обнажённая. Бесстыже желающая его. Нежная и трепещущая.

Сжав её груди, он застонал в голос, а затем перехватил за талию и заставил откинуться назад. Она замурлыкала от удовольствия, когда горячий рот накрыл сосок, принялся истово ласкать шершавым языком, посасывать, оттягивать, прикусывать.

Так же стремительно её подняли и притянули к себе.

Когда их губы встретились, сдавленный от страсти стон вырвался сразу у обоих.

А потом Эрам вздрогнул, отпрянул, хлопнул себя по груди, словно хотел загасить огонёк. Обожгло.

И в тот же миг наваждение кончилось.

Вместо желанной рыжей Мими на его коленях сидела Нинет. Холёная, ухоженная, с безупречным макияжем и безупречной укладкой. Тяжело дышащая, с огнём неутолённого желания в бесстыжих глазах. Её эмоции влекли, манили… насыщали.

И всё же это была Нинет. Не его рыжая девочка.

Еще месяц назад он бы, не задумываясь, оттрахал блондинку так, чтобы ходить не смогла. И тем более играть с ним. Чтобы сама прекратила этот фарс со свадьбой. Верность? Ненасытный демон не имеет ни малейших представлений о верности.

Возможно, он и сейчас не знал, что это.

Зато знал Мишель.

— Хорошая попытка, Нинет, — сказал он, обещая оборвать на хрен крылья внутреннему демону, если тот не прекратит бесноваться оттого, что насильно отрывают от вкусных эмоций.

Когда Эрам встал, Нинет, не желая отпускать его шею, оказалась рядом. Обнажённая, трепещущая, она смотрела на него так, словно он предал её, растоптал лучшее, что было в её душе. Злому на весь мир и особенно на эту холёную блондинку рядом демону этого было мало.

— Свадьбы не будет, Нинет, — холодно сказал инкуб, отводя её руки от себя. — Я пришёл сегодня, чтобы сказать тебе это.

Не оглядываясь, он покинул кабинет.

Вместе с хлопком двери, Нинет осела на пол, как подкошенная.

Какое-то время она боролась с иссушающей, раздирающей изнутри болью, затем сумела доползти до панели, и, выбрав режим линкофона, дрожащими пальцами вбила позывные.

***

Посейдон был уже во внутреннем дворе.

Когда Нинет на плохо слушающихся ногах вышла через вход для прислуги, от стены отделилась тень.

В последний миг тритон успел подхватить безвольно осевшее тело.

Перехватив поудобнее, он понёс драгоценную ношу в уже не раз облюбованное местечко. Обошёл с тыльной стороны хозяйственные пристройки и зашёл с заднего входа в зимний сад.

В лицо привычно ударила влажность и насыщенные цветочные ароматы. В укромном уголке, под раскидистыми листьями бананового дерева, наконец, опустил Нинет на мягкий тёплый грунт.

Она плакала, когда он высвобождал из штанов член, а увидев его, твёрдый, огромный, такой необходимый, припала губами, вбирая в себя полностью. Она трудилась с такой быстротой и одержимостью, что тритон застонал, сжимая зубы, чтобы не разочаровать любимую быстрой разрядкой.

Рванув её за волосы, отстранил заплаканное лицо с потёкшими следами макияжа. Пристально вглядываясь, спросил, глядя в глаза:

— Что с тобой, Нинет?

Её трясло. Лихорадило. То и дело по телу пробегала судорога. В такие моменты лицо корчилось, как от боли, но каким-то чудесным образом не теряло своей привлекательности. Наоборот, будило всё более грязные и развратные желания.

— Не знаю, — кусая губы в кровь, прохрипела Нинет. — Я ничего не знаю. Не знаю. Я лишь хочу… Хочу почувствовать себя лучше. Почувствовать себя лучше. Лучше. Хоть ненадолго.

Она стонала и мотала головой, когда он покрывал её тело поцелуями, когда посасывал и покусывал грудь, играл влажным чуть шершавым языком с её сутью. Она выгибалась дугой, запускала пальцы в его волосы и хрипло просила помочь ей. Хотя бы немного. Хоть ненадолго. Ещё. Еще немножко.

Он брал её снова и снова, истово сминал грудь и ягодицы, бил бёдрами. Отвешивал пощёчины, когда она вгрызалась в его плечи, когда раздирала в клочья спину. Переворачивал и входил сзади, во вторые врата. На сухую, не озадачиваясь смазкой, вколачивался в податливое тело под ним так, словно был намерен вбить её в землю.

Липкие от пота тела покрылись кусочками грунта, листьями и сухими травинками.

Нинет плакала и стонала под ним, просила ещё и ещё.

Когда он выдохся, оседлала его сама, насаживаясь тугой дырочкой между похотливо разведённых ягодиц. Он развёл пальцами влажные складочки, подставил под текущее розовое лоно пальцы и она принялась насаживаться на них с утроенной силой.

Когда он извергался в неё, она плакала, словно от пережитого предательства.

Почти не давая ему передышки, возбуждала умелыми прикосновениями языка и губ и всё начиналось снова.

***

Он вырубился в мобиле, уронив голову на руль. Затем, глубоко вздохнув, откинулся на спинку сиденья.

Дорожный федерал, заглянув в тонированное стекло экспериментальной химеры, ничего не разглядел (как будто собирался), и отошёл, прикрепив к ветровому стеклу бланк на штраф.

Если бы человек всё же мог заглянуть внутрь, возможно подумал бы ещё, стоит ли связываться с высшим демоном.

Поначалу его терзали сумбурные, беспокойные сны.

Какая-то пустошь… выгоревшая дочерна земля… Ветер бьёт в лицо, заставляет задыхаться, барабанит мелкими камешками и ошмётками пепла.

Он ползёт из последних сил. Куда? Он не помнит. Но, кажется, у него была цель.

Кажется, сначала он сходил с ума от ярости, потом от боли.

Откуда-то появился брат и напоил его своей кровью.

Силы вернулись, и Харлей тут же куда-то исчез.

Вместо него пришла Мишель. Рыжая, растрёпанная. Солнечная.

Она озорно улыбалась и просила приласкать её.

Эрам с жаром принялся исполнять просьбу рыжей, но что-то не давало ему покоя. Какая-то тянущая, сосущая боль изнутри. Она терзала, выматывала тело и душу. А ещё он чувствовал на себе чей-то взгляд.

Он поднял голову, чтобы осмотреться и отшатнулся, когда вместо лица Мишель увидел Нинет. Она издевательски, заливисто расхохоталась. Черты её поплыли, обретая форму чудовища.

— Что же ты остановился Эрам? — прогудел монстр. — Приласкай меня, мне это так нужно… Просто, чтобы почувствовать себя лучше.

Пока, словно был не в силах поверить с такое предательство, Эрам продолжал смотреть на чудовище, сзади на него упала чья-то тень.

За спиной стоял инкуб в неприметном плаще, на миг его лицо показалось знакомым. Он сжимал в руке пистолет и тоже смотрел на то, чем ещё минуту назад была Нинет.

— Это не она, — сказал он Эраму и вздохнул. — Мне нужна другая. Рыжая.

Развернувшись, инкуб с пистолетом ушёл, прячась в воротник от дождя и ветра.

Да, пошёл дождь. Забарабанил по крыше и, наконец, разбудил инкуба.

Эрам встряхнулся, словно пёс, что выбрался из воды.

Домой не хотелось.

Квартира после исчезновения Мишель опустела. Рыжее солнышко согревало её изнутри, наполняло светом и любовью. Эрам даже не думал, что его холостяцкая берлога, рациональная и функциональная, сможет в считанные дни стать такой уютной и как будто живой.

Тем больнее оказалось опустошение после.

Видеть её мягкие домашние туфельки, сиротливо стоящие в углу… Подумать только, она уже успела стоптать задники… А ещё она оставила недопитую чашку на столе. Эрам знал, что не в состоянии притронуться к ней. Видеть её таящий в воздухе силуэт, смотреть, как она сидит, поджав ноги и подносит чашку к губам… В последний раз. Чтобы затем встать и покинуть его дом.

Её аромат, радужные следы ауры остались на вещах, простынях… Всё напоминало о ней, об его рыжей девочке.

Эрам сжал осколок на цепочке и на миг ему показалось, что тот отозвался, запульсировал, словно живой.

— Вот я уже как баба, — угрюмо пробормотал демон. — Ещё немного и начну не только видеть знаки, но и верить в них. Переночую в офисе, там и до Харлея недалеко… Должен же объявиться этот его хвалёный человечишка-сыщик, или нет?!

Он утопил педаль под ногой, и чёрный мобиль с серебристыми крыльями стартанул с места, скрываясь в ночи.

Эрам де Вуд ошибался насчёт знаков. Ему и вправду не помешало бы покрутить головой и оглядеться вокруг, особенно после такого странного сна.

Но он уехал и не заметил силуэт в плаще и шляпе за углом. Тот стоял, ссутулившись, одна рука в кармане и курил сигару.

Определённо, если бы Эрам заметил его, непременно узнал бы плащ, да и сам силуэт. Возможно инкуб бы даже подошёл к незнакомцу и тогда, несмотря на поля шляпы, разглядел бы его лицо. Это был тот самый демон, который только что приходил к нему во сне. С пистолетом.

Он тоже искал Мишель.