Луиза: Новое начало. Книга вторая

Диана Никсон

Жизнь не всегда легка. Особенно, если ты влюблена в мужчину, жизнь которого так сильно отличается от твоей. Власть, деньги, уважение – обо всем этом девушка, выросшая в приюте, может только мечтать. Но порой любовь – это единственная сила, которая тебе нужна для того, чтобы получить желаемое… Луиза Вудс всегда была борцом. Она с детства знала, что все имеет свою цену. Но единственное, чего у нее никогда не было, – это свобода. – Мы начнем все с самого начала, с самого первого поцелуя…

Глава 2

Луиза

Пять месяцев… прошло пять месяцев с тех пор, как я видела Уилла или разговаривала с ним, хотя казалось, что это было давным-давно. И чем больше времени проходило, тем сложнее мне было продолжать отталкивать его, и все ради чего? Ради того, чтобы я смогла стать свободной, по-настоящему свободной, впервые за всю свою жизнь… Временами казалось, что свобода не стоила тех пыток, которым я подвергла нас обоих, но мне нужно было это сделать, не столько для него, сколько для себя.

Знает Бог, я не хотела оставлять Уилла, но у меня не было выбора. Я не хотела заставлять его страдать из-за своей неспособности отпустить прошлое. Были вещи, о которых я должна была позаботиться до того, как наконец смогу позволить себе быть счастливой и довериться Уиллу, не оглядываясь на свою жизнь до него и жалея себя. Я должна была научиться быть взрослой и независимой. Даже зная, что могу в любое время позвонить Уиллу, и он будет здесь в ту же секунду, как зазвонит его телефон, я не звонила… Ни разу, даже для того, чтобы услышать его глубокий голос, который я до сих пор слышала в глубине своего подсознания, когда бы я ни закрывала глаза, позволяя своей памяти возвращать меня к нему.

Я скучала по нему больше, чем можно описать словами. Не было и дня, чтобы я не боролась со своим желанием увидеть его. Иногда, когда моя потребность быть ближе к Уиллу доходила до критической точки, я брала было телефон, чтобы позвонить ему, но каким-то образом находила в себе силы остановиться и вместо этого набирала номер Кристофера, прося его разделить со мной чашечку кофе. После наших разговоров мне всегда становилось лучше. Я расспрашивала его о Уилле, и он рассказывал мне разные забавные истории из его детства или о том, чем он занимался сейчас.

Я хотела, чтобы Уилл снова стал частью моей жизни. Я ничего не хотела больше, чем рассказать ему о школе, в которой училась, и о своем первом сольном выступлении, но больше всего мне хотелось, чтобы он увидел, как я танцую. Я разучила так много новых движений с тех пор, как он видел меня последний раз, и хотела показать их единственному человеку, которого любила больше жизни. Именно так началась наша история — с танца. И я хотела танцевать для него снова, зажечь в его глазах огонь, по которому так скучала, знать, что он хочет быть со мной вновь, губы к губам, кожа к коже…

Я даже начала подумывать о том, чтобы послать к черту свою гордость и просто позвонить ему, умолять его, чтобы пришел в мою квартиру и просто… остался со мной. Но потом в мою дверь стучалась реальность, и мои фантазии таяли подобно луне в лучах дневного света. Я понимала, что была не готова к тому, чтобы увидеть его. Я знала, что в момент, когда он заключит меня в свои крепкие объятья, я останусь там навечно. И возможно, именно там я хотела провести остаток своих дней, но сейчас было слишком рано отправляться туда.

Зазвенел дверной звонок, прервав мои размышления. Я взглянула на настенные часы и нахмурилась. Они показывали восемь тридцать утра. «Кто мог прийти ко мне так рано и без предупреждения?» Кристофер не оказывался у моей двери, не позвонив заранее, а больше я никого не ожидала увидеть на пороге свой квартиры воскресным утром. Девочки из «Ле Папиллона», с которыми я общалась, в субботу выступали допоздна, они никогда бы не проснулись в такую рань.

Я надела халат поверх рубашки — той, что забрала у Уилла, чтобы хоть что-то напоминало мне о нем, — и пошла открывать дверь.

Открыв ее, я увидела мужчину, с которым ранее никогда не встречалась. На вид ему было далеко за сорок, и хотя я знала, что ранее никогда не видела его, он смотрел на меня так, будто уже знал меня и все обо мне. Позади него было двое мужчин в черных костюмах, они были похожи на телохранителей.

— Нам нужно поговорить, — сказал мужчина, войдя в квартиру. Он даже не остановился, чтобы узнать, можно ли ему было войти, что, должна сказать, было немного странным и даже напугало меня, учитывая, что он был совершенно незнакомым мне человеком. Он был по меньшей мере в три раза крупнее и, наверное, раз в десять сильнее меня. Двое мужчин, которые сопроводили его до моей двери, остались ждать его снаружи, и не позволили мне закрыть дверь, в то время как он разгуливал по моей гостиной. Моей первой мыслью было бежать. Но потом я посмотрела на каменные лица телохранителей, заблокировавших выход из моей квартиры, и поняла, что побег — едва ли вариант.

Мои глаза снова вернулись в моему нежданному гостю. Сердце начало учащенно биться, я была напугана, и мое сердце знало об этом. Мужчина остановился посередине гостиной и осмотрелся вокруг, но ничего не сказал. Как будто он ждал, что я предложу ему присесть или чашку чая. Моя квартира была не слишком большой, но чистой и уютной, и я могла себе позволить платить за нее, что было самым большим преимуществом этого места. К тому же, она была расположена всего в нескольких кварталах от школы, что экономило время и нервы, помогая избежать «замечательных» нью-йоркских пробок, и я ничего не имела против пеших прогулок.

Мой гость был довольно высоким, с тщательно уложенными темно-русыми волосами и глубокими темно-зелеными глазами, которые чем-то походили на мои.

— Вы, должно быть, шутите… — прошептала я, приложив руку ко рту. Я была ошеломлена, когда до меня дошло, кем может быть этот мужчина.

— Чему обязана честью лицезреть тебя этим утром, папочка?

Он ухмыльнулся, очевидно удивившись тому, что я заметила разительное сходство между нами.

— Я подумал, пришло время нам побольше узнать друг друга, Луиза. В конце концов, ты моя дочь.

«Вот так новость…»

Я улыбнулась так вежливо, как только могла, учитывая обстоятельства нашей встречи.

— Это очень… — Я сделала паузу, пытаясь подобрать подходящее слово к его поведению, и потом остановилась на наименее оскорбительном. — …по-родительски.

— Юная леди, мне не нужна твоя ирония. Нам обоим известна настоящая причина моего внезапного визита.

— Да? Напомни мне, что это?

Этот мужчина не понравился мне с первого взгляда. Он вел себя именно так, как я всегда представляла. Хотя я и не ожидала, что он придет, чтобы повидаться со мной, я была чрезвычайно рада узнать, что мое существование беспокоит его и, может быть, даже пугает. Конечно же, я бы ни за что не поверила, что он здесь из чистой родительской любви ко мне.

— Почему ты решила покинуть «Ле Папиллон»? Тебе не понравилось жить там?

— Почти так же, как мне полюбилось жить в «Раю», — огрызнулась я.

— Я здесь не для того, чтобы пререкаться с тобой, Луиза. Я долго скрывал правду о твоем существовании, и мне бы хотелось, чтобы это осталось секретом.

Ухмыльнувшись, я скрестила руки:

— Расскажи мне то, чего я не знаю.

Этот козел действительно верит, что я когда-нибудь захочу назвать его своим отцом? Если да, то он еще более глуп, чем кажется.

— Не пойми меня неправильно, но ты уже выросла и ты знаешь мое имя. Ты можешь использовать эти знания против меня, а это последнее, с чем я хочу иметь дело перед выборами.

— Не беспокойтесь, мистер Монтгомери. Я усвоила урок: ты никогда не хотел, чтобы я родилась. И к твоему сведению, я никогда не хотела увидеться с тобой. Хватит того, что благодаря тебе я провела восемнадцать лет своей жизни в аду, который мы называем «Раем», что и в самом деле настоящая ирония, папа. Отличное название для места, подобного этому, правда? Не ты ли один из тех, кто его придумал? Я не удивлюсь, если так оно и есть.

— «Рай» был создан задолго до твоего рождения, Луиза. И он не так плох, как ты думаешь.

— О, правда? А ты когда-нибудь жил там? Ой, погоди, нет. Ты привык к более комфортной жизни, верно?

Много раз я пыталась представить себе этот разговор. Много раз представляла слова, которые скажу человеку, разрушившему мое детство, человеку, который забрал у меня все, даже мое право жить той жизнью, которую я заслуживала. Но сейчас… сейчас казалось, что не хватит слов, чтобы показать ему, как сильно я его ненавижу. Я презирала его за все, через что мне пришлось пройти из-за него и его чертовой репутации.

— Я просто хочу попросить тебя об одной маленькой услуге.

Я разразилась смехом. «Услуга? Серьезно?» Я думала, что этот идиот знает только, как давать указания, а не просить об услуге.

Два телохранителя обеспокоенно переглянулись, очевидно думая, что я выжила из ума. О, бросьте, я не собиралась убивать своего дорогого папочку кухонным ножом или чем-то еще. Я слишком любила свою жизнь, чтобы провести ее остаток в очередной тюрьме, и определенно не из-за сукиного сына, который просто оказался причиной моего рождения.

— Как я уже сказала, мистер Монтгомери, я не хочу видеть вас, никогда. Так что окажите мне услугу, убирайтесь к чертям из моей квартиры, пожалуйста.

По всей видимости он не ожидал, что я буду груба с ним; думаю, он ожидал, что я съежусь от страха и буду делать то, что он захочет. Очевидно так делали другие люди, когда он был готов попросить об услуге, но не я. Никто не жил так, как жила я, и все из-за него.

Он резко вздохнул и направился к двери, ни говоря ни слова. Но было кое-что, что я хотела спросить у него до того, как он снова исчезнет лет так на сто или около того.

— Кто она? — спросила я, надеясь, что ему хватит смелось, чтобы ответить всего на один мой вопрос.

Он остановился, все еще стоя спиной ко мне. Сомнений не было — он знал, что я спрашиваю о своей матери. Сейчас, когда я знала, кем был мой отец, я была уверена, что моя мама просто очередная жертва его жестокости. Она просто не могла быть такой же бессердечной, как он.

— Зачем? — спросил он, медленно развернувшись. — Ты хочешь найти ее?

— Я имею право знать, кто она.

— Да, но что, если она тоже не хотела твоего рождения?

Ох, это был удар ниже пояса. Но я все же сумела улыбнуться, так же, как делала это большую часть времени, которое провела в «Раю», и сказала:

— Ни одна здравомыслящая женщина не захочет иметь ребенка от такого эгоистичного сукиного сына, как ты. Полагаю, беременность моей матери была случайной, как и в целом ее отношения с тобой. А вот что я думаю о ней — не твое дело. Мне просто нужно знать ее имя. Это будет справедливо после всего того дерьма, через которое ты заставил меня пройти. Ты так не думаешь?

Он безразлично пожал плечами.

— Она умерла. Много лет назад.

Я чувствовала себя так, будто меня ударили в спину ножом, который прошел сквозь меня, прямо в сердце.

— Ты лжешь, — сказала я дрожащим голосом. Я не собиралась плакать, я просто была слишком сердита и наивна; я все еще надеялась, что в этом мужчине есть хотя бы что-нибудь хорошее. Судя по всему, я ошибалась. И я была в секундах от того, чтобы передумать и схватить кухонный нож. В конце концов, этот подонок не заслуживал того, чтобы жить.

— Думай, что хочешь, — сказал он со всем отвращением, что у него было к этому месту и так называемой дочери, то есть мне. — Я опаздываю на деловую встречу. У меня нет времени на то, чтобы слушать, как ты жалеешь себя.

— Я не желаю тебе успеха, мистер Монтгомери. Надеюсь однажды ты сгоришь в аду. Потому что, если ты победишь на выборах, эта страна отправится в ад еще раньше тебя.

— Как ты смеешь говорить…

— Мистер Монтгомери, — произнес знакомый голос из-за спины телохранителя. — Думаю, сейчас вам пора вернуться к своим обязанностям в конгрессе.

Уилл шагнул вперед, игнорируя попытки телохранителей остановить его.

— Мистер Блэр… Какой приятный сюрприз…

— Уилл…

— Луиза, — сказал он резким голосом, сверля моего отца убийственным взглядом. — Ты в порядке?

— Да, сенатор уже уходит.

Я была так шокирована тем, что увидела Уилла, что почти забыла о присутствии своего отца.

— Удачного дня, — сказал папочка сквозь стиснутые зубы и последовал прочь в сопровождении своих телохранителей.

Мы с Уиллом уставились друг на друга. Мне так многое хотелось сказать ему, но слова не шли из моего рта. Я просто продолжала смотреть, смотреть и смотреть.

Господи, я практически забыла, как могущественно Уилл всегда выглядел. Внезапно показалось, что моя квартира стала еще меньше, чем была на самом деле. Он был как всегда великолепен, одетый в пару темно-синих джинсов, такую же рубашку и черный кожаный пиджак, из-за которого он почему-то выглядел немного безрассудно. Я заглянула в его глаза, и все мое тело затрепетало, беспомощное против его брутальной привлекательности и чувств, которые я испытывала к нему. Он стал каждым моим вздохом и каждым биением моего сердца. Я не могла думать ни о чем другом, кроме как растаять в его объятьях. Запах его одеколона коснулся моих ноздрей, и я сделала глубокий вдох, позволив смеси из дерева и пряностей захватить меня. Так же, как тогда, когда он впервые прикоснулся ко мне в одной из танцевальных комнат «Ле Папиллон», сейчас я могла ощутить его невидимые прикосновения повсюду, где останавливались его глаза, упивавшиеся каждым дюймом моего тела.

— Я боялся, что, когда доберусь сюда, будет уже слишком поздно, — сказал он, сделав крошечный шаг вперед. — Он ведь не пытался тебя обидеть?

Уилл старался говорить спокойно, но я слышала волнение в его голосе.

Я покачала головой, все еще не в состоянии говорить.

Глаза Уилла путешествовали по моему наряду, и я мысленно выругалась, желая быть одетой в нечто более подходящее для встречи со своим любимым, которого не видела несколько месяцев.

Время больше не имело значения. Как будто тех длинных дней и ночей без него и вовсе не существовало. Как будто мы вернулись в его дом, делясь безмолвными посланиями, которые могли сказать куда больше, чем слова. Будто он до сих пор был моим, а я — его… безусловно. На мгновение я подумала о том, чтобы снять халат и остаться лишь в его рубашке, но потом передумала, понимая, что снятие хотя бы одного элемента одежды закончит этот разговор без слов, а ни один из нас не был к этому готов. Возможно, я была даже слишком готова к такого рода разговору, и именно поэтому мне следовало подумать о чем-то другом.

Я проглотила свое желание подбежать и обвить его руками и спросила:

— Хочешь чашечку кофе?

Он вздохнул с облегчением, будто боялся, что я укажу ему на дверь, и кивнув, ответил:

— Да, пожалуй.

Мы еще раз молча переглянулись, потом я развернулась и отправилась на кухню, надеясь, что не споткнусь и не упаду по пути туда. Это стало бы еще одним прекрасным моментом моего ужасного утра. Мне казалось, будто ноги мои были сделаны из желатина. Я не чувствовала ничего, кроме дикого биения своего сердца, которое, подобно барабану, эхом отдавалось в моей голове.

Я пришла на кухню, отыскала чашку и налила в нее кофе. Потом открыла сахарницу и…

— Черт возьми, в доме нет ни грамма сахара.

Я услышала, как Уилл, находившийся позади меня, тихонько рассмеялся.

— Не беспокойся. Видеть тебя сейчас — самое сладкое, что могло произойти со мной этим утром.

Я почувствовала, как мой пульс учащается. Дрожащими руками я взяла чашку и развернулась, чтобы отдать её Уиллу.

— Всегда хотел увидеть, как ты завариваешь для меня утренний кофе, — сказал он, забирая у меня чашку. А его глаза… Господи, эти глаза, смотревшие с таким восхищением и неприкрытой жаждой, не смогла бы проигнорировать ни одна нормальная женщина.

Я запаниковала.

Слишком близко, слишком скоро, слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Его молчание говорило больше, чем могли сказать слова. Я покачала головой и сделала шаг назад.

— Пожалуйста… не надо.

Я чувствовала, что с каждым вздохом, который я делала рядом с Уиллом, моя защита разбивается вдребезги, но не могла позволить событиям выйти из-под контроля. Не сегодня.

— Прости, — сказал он, опустив глаза на чашку в своих руках. — Я забыл о правилах.

Мы не устанавливали никаких правил, это не совсем так. Он знал, что мне было нужно время, и согласился дать его мне. Не озвученная часть соглашения подразумевала под собой, что не будет никаких звонков, писем на электронную почту или чего-то еще, что могло бы снова свести нас вместе.

— Придя сюда, ты нарушил самое главное из них, так что… Остальные едва ли имеют значение.

Я выдавила из себя улыбку, надеясь, что он правильно поймет мои слова и не подумает, будто он здесь нежеланный гость. Он всегда мог прийти проведать меня, но только не сегодня… Или не в любой другой день, если уж на то пошло. До тех пор, пока я снова не буду готова к близости с ним.

Уилл сделал несколько глотков кофе и поставил чашку на кухонный стол позади себя.

— Тебе что-нибудь нужно, Луиза? Что-то, с чем я бы мог… ну… помочь тебе?

— Вроде сахара?

Он улыбнулся той знакомой улыбкой, которую я видела в своих снах каждую ночь со дня нашей последней встречи.

— И это тоже, — сказал он, снова одарив меня горящим взглядом. Господи, сколько боли было в его красивых глазах, как будто он умолял меня перестать избегать его. Это почти заставило меня сдаться, почти.

— Я в порядке, Уилл, правда. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я уже большая девочка, и могу позаботиться о себе сама.

— Я в этом не сомневаюсь. Просто… Я пытаюсь найти повод остаться здесь, с тобой, по крайней мере ненадолго.

О, если бы он знал, как сильно я хотела, чтобы он остался со мной навсегда, начиная с настоящего самого момента.

— Кристофер рассказывал мне о твоих выступлениях в школе. Тебе все еще нравятся твои занятия?

Я кивнула, мысленно поблагодарив его за вопрос. По крайней мере это дало мне возможность переключить свои мысли на что-то более реалистичное, чем быть с ним снова.

— Да, очень. Может быть, даже больше, чем я могла представить.

— Как дела в «Ле Папиллон»? Дрю хорошо себя ведет?

— О, да. Ты должно быть до смерти напугал его. Он разрешим мне оставить свою комнату и всегда зовет меня позавтракать с ним, когда бы я не пришла, чтобы повидаться с девочками.

— Кажется, мои слова обладают магическим эффектом.

— Что ты сказал ему? Я никогда не видела, чтобы Дрю был таким вежливым и добрым с кем-то, кроме меня.

— Я просто сказал ему, что если он допустит, чтобы с твоей головы упал хотя бы один волосок, то очень пожалеет об этом.

Я захихикала.

— Это так на тебя похоже. И если честно… Часть меня скучает по твоему постоянному контролю. Я знаю, Кристофер должен рассказывать тебе обо всем, что происходит в моей жизни, и мне действительно нравится то, что он всегда рядом и мы можем поговорить время от времени. Это почти заставляет меня забыть о том, как сильно я скучаю по разговорам с тобой…

— И я скучаю по всему, что связано с тобой, Луиза…

Это были те самые слова, которые я не осмеливалась сказать ему, но Уилл всегда был честен со мной, даже когда не позволял мне увидеть свое лицо, его прикосновения и поцелуи говорили все за него. И да, больше всего на свете, я хотела ощутить, как его возмутительно идеальные по форме губы накроют мои.

Он подошел ближе и взял мои руки в свои, целуя тыльную сторону ладоней, одну за другой. Это должно было быть невинным прикосновением, но ощущение его губ на моей коже было слишком знакомым, чтобы игнорировать его.

— Я не хочу торопить события, Луиза, или заставлять тебя против воли снова быть со мной. Я просто хочу быть уверен в том, что ты все еще хочешь, чтобы я был частью твоей жизни…

Слова, прикосновения… Этого было слишком много.

— Конечно да, — пробормотала я, едва способная говорить. Я почувствовала, как слезы застилают мне глаза. Мы были так близки сейчас, когда соприкасались наши руки, когда тепло Уилла передавалось мне, а его нежность окутывала меня подобно невидимому облаку. До этого самого момента я не понимала, как сильно нуждалась в нем, какой невыносимой была мысль о том, чтобы отпустить его. До этого самого момента я не понимала, как сильно люблю его, намного сильнее, чем считала себя способной любить кого-то.

Я подалась вперед и закрыла глаза, чувствуя дыхание Уилла у себя на лбу. Мне ужасно хотелось ощутить его губы на своих, сильные и требовательные, как всегда. Я бы отдала абсолютно все, просто чтобы позволить себе окунуться в сладчайший из снов, который он всегда умел создать для меня. Я бы осталась в этом сне, без сожалений или беспокойства о своем будущем. Я бы позволила его любви забрать меня… Было так легко представить, как его опытные руки и губы дразнят меня. Но мы оба знали, что в данный момент это было невозможно.

— Ты убиваешь меня, Луиза…

— Прости, — прошептала я, все еще держа глаза закрытыми. Потребовалось все мое самообладание, чтобы сохранять спокойствие или по крайней мере притворяться, что я спокойна.

— Я до сих пор жду, ты знаешь?

Он положил палец под мой подбородок, заставив взглянуть на него.

— Я до сих пор жду тебя, твоего возвращения.

— Я знаю.

— И мне все равно, если для этого потребуется вечность. Я не перестану ждать…