Искра соблазна

Джо Беверли, 2006

Девушка, блуждающая по ночным улицам Лондона полуодетой и завернутой в старое одеяло,◦– такую ситуацию джентльмен не сможет проигнорировать. Даже такой ожесточенный, как Дариус, лорд Дебнем, вернувшийся с Наполеоновских войн мрачной тенью прежнего себя. Благодарности Дариус не желает и не ждет, однако спасенная им юная леди Мара Сент-Брайд решает ответить услугой за услугу и вернуть истерзанной душе своего спасителя радость к жизни. Правда, Мара еще не знает, что единственное настоящее счастье для лорда Дебнема – это она сама…

Глава 4

Мара проснулась на следующее утро, когда Рут сердито раздвинула шторы.

— Доброе утро, и я надеюсь, что вы накрепко затвердите этот урок про мужчин, мисс Мара.

— О Господи! Теперь я мисс Мара!

Рут посмотрела на нее исподлобья:

— Тогда леди Мара. Но леди должна и вести себя как леди. А ни одна леди не позволит себе уйти из дома в одном платье и вернуться в другом.

Мара воспользовалась своей самой очаровательной и невинной улыбкой.

— Дорогая Рут, мне действительно очень жаль, и заверяю тебя, что я выучила свой урок. Больше ничего подобного не произойдет. Клянусь честью Сент-Брайдов.

Рут все еще продолжала недовольно смотреть на нее, но Мара знала, что она смягчилась.

— Я знаю, что напугала тебя, но ведь ничего плохого не случилось. Спасибо, что не стала говорить Элле и Джорджу.

— А следовало бы, — ответила Рут и повернулась, чтобы вылить принесенную ею воду в умывальник. — Поклянитесь, что больше никогда не уйдете из дома с мужчиной.

— Клянусь.

— Как вы только могли! Я же предупреждала вас, что мужчинам доверять нельзя. Женщина в безопасности, только если никогда не остается с ними наедине. Они настоящие животные.

Мара вполуха слушала уже знакомую лекцию, вылезая из постели и снимая ночную рубашку. Рут была отчасти права, пример Баркстеда это доказал, но ведь и женщины не совсем беззащитны, что доказывал ее собственный пример. Хотя приходилось признать, что если бы он планировал нечто большее, чем принудительную помолвку, ей пришлось бы несладко.

И если бы она не нашла Дэра…

Вот Дэр доказал, что некоторым мужчинам все-таки можно доверять.

— А что мне делать с этим уродливым платьем, миледи?

— Я найду способ вернуть его.

— А как мне объяснить исчезновение вашего розового платья, хотела бы я знать?

Мара хотела приказать Рут перестать беспокоиться, но она и сама сейчас беспокоилась.

— Кто заметит его пропажу, кроме нас? — спросила Мара. — Но лорд Дариус отыщет способ вернуть его.

— Он? Да у него в голове ни единой серьезной мысли.

— Он изменился.

— И я уверена, не к лучшему. Стоит мне только подумать, что могло бы произойти: вы одна с ним…

— Рут, он мне как брат.

— Но он вам не брат. — Рут склонилась над ящиком, доставая свежее нижнее белье. Она уже несколько успокоилась.

Мара умывалась, стараясь понять, не испытывает ли она стыд по поводу того, что произошло вчера. Но наверное, она была очень испорченной, поскольку ей было ни капельки не стыдно.

Теперь, вспоминая все это в своей безопасной спальне, даже ее бегство по ночным улицам казалось ей увлекательным. А Дэр! Как он был великолепен! Ей вчера очень хотелось посмотреть, как он будет разбираться с Баркстедом, но нужно было успеть вернуться домой, прежде чем Рут забьет тревогу.

Да и Дэр никогда бы не позволил ей вмешиваться.

Она чистила зубы, не переставая размышлять об этом.

Нет, не позволил бы, и это ее тоже волновало. Если ей захочется сделать что-то, что ему не нравится, он ей помешает. Это интересно.

А теперь ей предстояло пройти настоящее испытание. Она постарается заманить, завлечь или затащить Дэра Дебнема обратно в свет и начнет прямо сегодня.

Она прополоскала рот и сплюнула.

— Какая сегодня погода?

— Прохладно и облачно, миледи, но кухарка сказала, что дождя не будет, а она всегда костьми чувствует.

Мара подошла к окну, чтобы самой выглянуть на улицу.

— Мисс Мара, вы же совсем голая! Отойдите от окна, миледи, и оденьтесь, пока вас не увидел какой-нибудь мужчина.

Мара так никогда и не узнала, пострадала ли Рут от мужчины или обрела свои страхи каким-нибудь другим путем, но подозрительность служанки не раз выводила ее из себя. По ее опыту, джентльмены иногда могли быть надоедливыми, но только не опасными.

Она повернулась, чтобы надеть нижнюю рубашку.

— Рут, не надо. Даже если бы какой-нибудь мужчина и разглядел мое тело, вряд ли бы он ворвался в дом, чтобы овладеть мной.

— Он мог бы пристать к вам, когда вы выйдете на улицу.

— Но я ведь никогда не выхожу одна. И обычно я веду себя именно так, как и полагается вести себя молодой леди. Я даже ношу корсет, хотя он мне совсем не нужен, — добавила она, продевая руки в прорези, чтобы Рут могла зашнуровать его.

— Но дома-то вы гуляете одна.

— Только не в городе. Даже не в Линкольне.

Рут посильнее дернула за шнуровку корсета.

— Не забывай, что мне нужно дышать, — запротестовала Мара.

— Хорошая тугая шнуровка не даст вам забыть, что вы леди. А то вы слишком доверчивы.

— А так я буду бездыханной! Прекрати!

Когда Рут наконец сжалилась и ослабила шнуровку, Мара сказала:

— Я признаю, что неверно оценила майора Баркстеда, но все равно главным его намерением было жениться на мне. Это даже забавно. Он был убежден, что любит меня.

— И когда вы только поймете, что вы завидная невеста, миледи? Но разумеется, вы никогда не смогли бы выйти замуж за человека из Нортумберленда. — Рут произнесла это так, словно он был родом из Америки.

— Так я ему и сказала. Но он не слушал.

Рут передала ей чулки и подвязки.

— Некоторые люди не слышат ничего, кроме того, что они хотят услышать. Какое платье вы сегодня наденете, миледи?

Мара натянула чулки, с сожалением вспоминая об испорченных вчера, а затем о том, как Дэр бросил их в камин. Это воспоминание почему-то взволновало ее. Все, связанное с Дэром, волновало ее. Его движения, его честные глаза, его твердо очерченный рот…

— Миледи, какое платье?

— Кирпично-красное. Я еду на прогулку с лордом Дариусом. Ты же не будешь возражать против того, что с ним абсолютно безопасно? — довольно резко спросила она.

Рут повернулась к двери, чтобы принести одеяние, но сказала себе под нос:

— Наркоман.

— Ему так лучше.

Как Дэр, должно быть, ненавидит то, что об этом знают даже слуги.

— А куда вы едете? — спросила Рут, неся платье и пелерину.

— Тебя это не касается, — ответила Мара, чтобы напомнить ей, кто тут служанка, а кто госпожа. Но затем добавила: — В Гайд-парк. Днем. Ничего скучнее просто придумать нельзя.

Рут состроила гримасу.

— Мы же знаем Дэра с тех пор, как он был мальчиком, — возразила Мара. — В нем нет ничего плохого. Ничего. Так что мы к этому больше возвращаться не будем.

Рут перестала ворчать, но то, с каким видом она подошла к шкафу и вытащила шляпу, похожую на кивер, говорило о многом. Старые слуги были тяжким испытанием, но Мара не могла бы чувствовать себя комфортно с незнакомым человеком. Рут знала ее с младенчества.

Обычно Мара не интересовалась своей одеждой после того, как она была куплена, но сегодня ей хотелось как можно лучше выглядеть перед Дэром. Тем более что вчера он застал ее в таком ужасном виде.

Темный оттенок красного платья был весьма практичен для наполненного сажей лондонского воздуха и, кроме того, был очень ей к лицу. Он выгодно подчеркивал ее темные волосы и цвет кожи. Корсаж был так богато вышит и украшен, что ее грудь казалась больше.

Разумеется, Дэра это не обманет — он теперь знал правду…

— В чем дело, миледи? — спросила Рут, одергивая юбку. — Это же ваше любимое платье, и оно вам очень идет.

Мара повернулась, нетерпеливо пожав плечами:

— Ничего. Я просто задумалась.

— Ваш характер, мисс, предвещает неприятности, вот что я скажу. Я так надеялась, что все тревоги остались в прошлом году!

— Так и есть, Рут, сейчас тебе не о чем волноваться, — сказала Мара, но ей очень хотелось закатить глаза к потолку.

В прошлом году ожидание того, что их дальний родственник, граф Марлоу, вот-вот отойдет в мир иной, висело над Брайдсуэллом, как холодный туман, поскольку это событие должно было принести с собой ужасные перемены.

Оно должно было превратить ее отца, простого мистера Сент-Брайда, вполне довольного своим положением, в графа. А что было еще хуже, так это то, что замок графов Марлоу находился в Ноттингемшире и всем им пришлось бы проводить в нем какую-то часть года, поскольку его нельзя было оставлять в запустении.

Приезд Саймона из Канады стал решением этой проблемы. Ее отец унаследовал титул графа, а Саймон, как его наследник, стал лордом Остри. Тут тоже ничего нельзя было поделать. Но Саймон и его молодая жена взяли на себя обязанность жить в замке и присматривать за Марлоу. Таким образом, семья Сент-Брайд, от прабабушек до младенцев, могла продолжать жить в уютном несовершенном Брайдсуэлле.

Хотя Саймон и любил их дом, он не чувствовал той привязанности к нему, которая сковывала остальных. В конце концов, он успел отвыкнуть от дома, много путешествуя и проведя несколько лет в Канаде.

Несмотря на дьявольские волосы, одна мысль о том, что нужно жить некоторое время вдали от дома, приводила Мару в ужас. Нортумберленд! Баркстед, наверное, сошел с ума.

Стук в дверь оповестил о приходе лакея с запиской. Мара открыла дверь. Она была взволнована, хотя и знала, что в ней должно быть.

Записка была от Дэра. В ней он официально просил доставить ему удовольствие сопроводить ее на прогулку в десять часов. Она еще никогда не видела его почерка. Длинные черточки и хвостики, но в остальном очень аккуратный. Она ожидала увидеть что-то более свободное и дикое. Она вновь сложила записку и убрала ее в ящик стола.

— Думаю, следует попросить разрешения Эллы. Пожалуйста, сходи и узнай, сможет ли она меня принять.

Когда Рут ушла, Мара обулась и тут же почувствовала боль в ногах. Ночная прогулка босиком по Лондону не прошла бесследно. Как хорошо, что они договорились прокатиться в экипаже, а не прогуляться пешком.

Она вспомнила, как Дэр нежно мыл ее ноги. Интересно, часто ли мужчины моют ноги своих дам? Она не могла представить себе, чтобы серьезный Джордж мыл ноги Элле. Но вот чтобы Саймон мыл ноги Дженси — да, вполне возможно.

Для нее общение с Саймоном и Дженси было своего рода школой, особенно из-за того, что Дженси и Мара были одного возраста. Молодожены, разумеется, вели себя на людях вполне пристойно, но Мара всегда замечала, как они исподтишка обмениваются взглядами или таинственными улыбками.

Связь Саймона и Дженси была напряженной. Почти страстной. Достаточно страстной, чтобы Мару бросало в дрожь в их присутствии. Разумеется, после этого ее линкольнширские ухажеры казались еще скучнее.

Она завязала ленту, подумав, что ее волосы все же влияют на ее судьбу. Только толкали они ее не к путешествиям и приключениям, а к любовной связи.

Она взяла себя в руки. Страсть Саймона к путешествиям, казалось, перегорела. Возможно, после всей этой лондонской неразберихи она тоже заживет счастливой спокойной жизнью с одним из ее тихих надежных соседей: Мэтью Корбином или Джайлзом Гиллиатом.

Или с Дэром? Ее сердце взволнованно заколотилось.

Но он же из Сомерсета, а это почти так же далеко от Брайдсуэлла, как и Нортумберленд. Невозможно.

Она подошла к трюмо, чтобы надеть жемчужно-гранатовые серьги. После минутного колебания она тронула губы помадой.

«Что ты делаешь, Мара?»

Кто бы мог подумать, что она будет стараться привлечь внимание Дэра?..

Глупости, но глубоко внутри нее что-то заворковало.

Вернулась Рут:

— Леди Элла может принять вас, миледи.

Мара вздрогнула, словно ее поймали за чем-то неприличным, и поспешила в комнату своей сестры. Она вошла в спальню Эллы, думая о чем-то своем, и застала Джорджа и Эллу целующимися.

— О, простите…

Мара уже хотела было захлопнуть за собой дверь, когда Элла позвала ее:

— Не беспокойся, дорогая. Заходи, заходи.

Мара вновь зашла в комнату и увидела свою сестру и зятя. Они стояли уже на некотором расстоянии друг от друга, улыбались, но было видно, что они смущены.

— Мне действительно очень жаль. Рут сказала…

— Джордж просто зашел попрощаться, — хитро улыбнулась Элла своему мужу. — Так много встреч и заседаний, а затем еще один долгий день в палате.

Джордж, крепкий упитанный мужчина с румянцем, кивнул:

— Беспокойные времена. Пора идти, дорогая Мара.

Мара наблюдала за тем, как Элла провожает взглядом своего мужа.

— Хотела бы я выйти замуж за кого-нибудь вроде него.

Элла удивленно посмотрела на нее:

— Кого-нибудь вроде Джорджа? Ты никогда не сможешь с ним жить.

Элла была такая же крепкая и здоровая, как ее муж, с нежным цветом лица и тонкой талией. Пока еще тонкой. Ее светло-каштановые волосы — настоящие волосы семьи Брайдсуэлл — лишь слегка выбивались из-под кружевного чепчика, завязанного у нее под подбородком.

— Конечно. Я его просто с ума сведу! — со смехом согласилась Мара. — Я хотела сказать: за кого-нибудь, кого я могла бы обожать так же, как ты его, и который чувствовал бы то же самое по отношению ко мне.

— Разумеется. Ради меньшего замуж выходить не стоит. Особенно с твоими волосами.

Вошла служанка Эллы с кувшином свежего шоколада и поставила его на столик у окна, где Элла, видимо, завтракала.

— Садись и поешь, — сказала Элла, садясь на свой стул и наливая Маре чашку шоколада. — Мне самой со всем этим не справиться. — Она откусила кусочек тоста. — Я заметила, что каждый человек предъявляет к браку свои требования. Съешь булочку со смородиной, дорогая. Они такие вкусные, и раз уж я их не ем, так хоть получу удовольствие, глядя, как ты наслаждаешься.

Мара взяла булочку и намазала ее маслом.

— Ты хочешь сказать, что некоторые любят на завтрак булочки со смородиной, а другие предпочитают тосты?

— Я не люблю тосты, ты же знаешь. Подожди, когда-то придет и твоя очередь есть не то, что хочется. Мы, Сент-Брайды, все такие, но хотя бы роды даются нам легко, а это настоящее счастье. Итак, на чем я остановилась? Ах да. Некоторым довольно и спокойного прохладного брака, в котором супруг значит не более чем друг. — Она допила чай. — Другим нужен настоящий огонь. Я думаю, волосы, как у тебя, вызывают это желание.

Мара мелкими глотками пила шоколад, ей хотелось спросить, где на термометре чувств Элла поместила бы свой брак.

— Именно поэтому я еще и не нашла никого подходящего?

— Может быть, но скорее всего ты просто еще очень молода.

— Ты вышла замуж в двадцать.

— Но я нашла Джорджа.

Самодовольный голос Эллы рассмешил Мару.

— Вряд ли это можно назвать подвигом, учитывая, что он жил всего лишь в пяти милях от Брайдсуэлла и всю жизнь его принимали у нас в доме. Не найти его было бы настоящим чудом.

— Ты знаешь, что я хочу сказать. Он ждал меня, а я ждала его.

Элла еще никогда не заговаривала о чем-то столь романтическом, но она была права. Около четырех лет назад она и Джордж Верни узнали друг друга. Внезапно они изменились: к изумлению остальных, начали вести себя как глупцы, а затем объявили о своем решении пожениться, собираясь, видимо, всех удивить.

— Разве до этого ты даже не догадывалась? — спросила Мара. — Я знаю всех молодых людей, живущих в радиусе тридцати миль от дома, и не могу себе представить, чтобы кого-то из них вдруг окружило золотое сияние.

— Дорогая!.. — Элла взяла еще один кусочек тоста. — Но ведь туда может переехать кто-то новый.

— Или я могу повстречать свою судьбу здесь. — Она ожидала увидеть ужас, но Элла приняла это за жалобу.

— Прости, дорогая. Я и вправду хочу водить тебя на разные приемы и балы, но в данный момент я иногда так плохо себя чувствую. И быстро устаю, особенно ближе к вечеру.

Мара сжала ее руку.

— Не расстраивайся. И у меня для тебя хорошие новости. Дэр Дебнем пригласил меня прокатиться с ним сегодня утром.

Вместо радости на лице Эллы отразилось недоумение.

— Ты уверена, что это умно, дорогая?

— А почему бы нет?

Элла покраснела и взмахнула кусочком тоста.

— Ты знаешь…

— Опиум?.. — почти прорычала Мара.

— Ну да. Ему не повезло, разумеется, но от этого он становится… небезопасным.

— Как ты себе это представляешь? Что у него вдруг пена изо рта пойдет или он набросится, чтобы изнасиловать меня?

— Нет.

— Тогда зачем говорить все это? Ты же видела Дэра недавно. Он не был ни в ступоре, ни в ярости.

— Но он очень сильно изменился.

— Со времени свадьбы Саймона? — спросила Мара, намеренно не желая понимать, что та имеет в виду. — Да, тогда он выглядел лучше. Кроме того, мы всего лишь собираемся прокатиться в Гайд-парке.

— Только убедись в том, что его сопровождает грум.

— Элла, в самом деле! Мне не нужен слуга, чтобы чувствовать себя в безопасности рядом с Дэром.

— Нет, конечно, но я бы чувствовала себя спокойнее, если бы здесь был Саймон.

Мара вдруг вспомнила, как Саймон назвал однажды Дэра «треснутым бокалом, с которым нужно обращаться с крайней осторожностью». Но что могло произойти во время поездки по парку?

— Но ты мне разрешаешь? — спросила она, поднимаясь с места. — Просто поездка по парку, больше ничего.

— В сопровождении слуги.

— Разумеется! — Мара нагнулась, поцеловала сестру в щеку и поспешила в свою комнату.

Там она задумалась, а затем подсела к столику и принялась писать письмо старшему брату. Она рассказывала о всяких пустяках, спросила, когда Саймон приедет в Лондон, подчеркнув слова «как ты обещал». Затем она упомянула о том, что Дэр пригласил ее прокатиться в парке и что он, возможно, будет сопровождать ее еще куда-нибудь в ближайшие несколько дней.

Она справилась по путеводителю и перечислила несколько наиболее рекомендованных достопримечательностей: Вестминстерское аббатство, Египетский зал, Тауэр, зверинец, модели Дэбурга из пробкового дерева, панорама Баркера.

Если Саймон решит, что такая активная жизнь может повредить Дэру, то он лишь быстрее приедет. Она сложила письмо, поставила печать и надписала адрес: «Достопочтенному виконту Остри, Марлоу, Ноттс». Этот ужасный дом был так знаменит, что она могла бы просто адресовать письмо в «Марлоу, земной шар» и оно все равно бы было доставлено. Саймон будет рад любому предлогу уехать оттуда.

Она отдала письмо Рут.

— Не хочу ждать Джорджа, отправь его обычной почтой. Хотя лучше пошли срочной почтой.

Рут сжала губы, недовольная такими ненужными тратами, но, увидев, что письмо адресовано брату, возражать не стала. Для чего еще нужны деньги, если не затем, чтобы заботиться о друзьях и членах семьи?

Рут отправилась с поручением, так что Мара сама надела высокую шляпу, закрепив ее несколькими булавками, и покачала головой, чтобы убедиться в том, что она не свалится в самый неподходящий момент. В этой шляпе она становилась на целый фут выше, к тому же ее украшало эффектное перо, и ей это нравилось.

От нетерпения она не могла ждать в своей комнате и поэтому спустилась вниз. В холле Мара нос к носу столкнулась с Дэром. Она остановилась на мгновение, восхищенно глядя на него. При дневном свете он был удивительно красив.

Ей пришло в голову, что он, должно быть, тратит целое состояние на одежду. Когда его нашли, он был истощен, но ведь ему была нужна одежда. На свадьбе он все еще был слишком худым, но костюм сидел на нем как влитой. Теперь же оливковый пиджак, бежевые брюки и кремовый жилет идеально облегали его сильное здоровое тело. Но, в конце концов, денег у него было достаточно, чтобы не экономить на себе.

Из-за лакея, стоящего рядом, Мара произнесла дежурную фразу:

— Как мило с вашей стороны пригласить меня на прогулку в парк. — И замолчала, не зная, как он теперь будет относиться к ней после всего, что произошло ночью. Она взглянула на него с опаской, но понять по выражению его лица ничего было нельзя.

Он окинул ее взглядом с ботинок до украшенной пером шляпки и радостно улыбнулся:

— Вы выглядите просто потрясающе, миледи!

«Да уж, по сравнению со вчерашней ночью», — подумала Мара и покраснела. На миг ей показалось, что лакей читает ее мысли.