Медовый месяц в космосе

Джордж Гриффит, 2023

Роман "Медовый месяц в космосе" написан Джорджем Четвиндом Гриффитом (1857-1906) – британским писателем-фантастом и известным исследователем, писавшим в поздневикторианскую и эдвардианскую эпохи. Гриффит был чрезвычайно популярен в Соединенном Королевстве, хотя ему не удалось добиться такого же признания в Соединенных Штатах, отчасти из-за его революционных и социалистических взглядов. Его отношение к молодому американскому империализму и к "бремени белого человека" англо-саксонской нации выражено в тонкой сатире, которую вы найдете и романе "Медовый месяц в космосе". Этот научно-фантастический роман повествует о молодоженах, отправляющихся в необыкновенное путешествие в космос. По пути они встречаются с существами из других миров, неведомыми цивилизациями с различным укладом жизни и сталкиваются с захватывающими испытаниями. Образное и увлекательное повествование Гриффита завораживает читателей, что делает его восхитительным чтением для любителей научной фантастики.

Глава III

После нескольких минут молчания, которое можно было почувствовать, миссис Ван Стюйлер обернулась и сердито сказала:

— Зейди, извини меня, пожалуй, если я скажу, что твое поведение не соответствует тому, что я ожидала… то есть не соответствует тому, что я действительно ожидала от племянницы твоего дяди, когда взялась отвезти тебя в Европу. Я должна сказать…

— На вашем месте, миссис Ван, я бы не стал больше говорить об этом, потому что, как видите, все решено и сделано. Конечно, лорд Редгрейв всего лишь граф, а тот — маркиз, но, видите ли, он мужчина, а второй, по-моему, таковым не является — вот и все, что я могу сказать по этому поводу.

Их хозяин только что покинул салон, прихватив с собой аппарат для приготовления утреннего кофе, и мисс Зейди, в состоянии острого прилива гордости и вновь обретенного счастья, совершала променад шагов по двенадцать в каждую сторону, а миссис Ван Стюйлер, отчасти успокоив свои чувства, как было сказано выше, чопорно расположилась в своем плетеном кресле и следила за ней критическим взглядом, который, будь он лет на двадцать моложе, мог бы показаться и завистливым.

— Что ж, по крайней мере, я должна поздравить вас с тем, что вы умеете приспосабливаться к самым необычным обстоятельствам. Должна сказать, что в этом отношении я вам весьма завидую. Мне кажется, что я должна удавиться или принять яд, или что-то в этом роде.

— Ради бога, миссис Ван, пожалуйста, не говорите так! — сказала Зейди, остановившись перед креслом своей компаньонки. — Разве вы не видите, что в этих обстоятельствах нет ничего необычного, кроме этого чудесного корабля? Я уже рассказывала вам, как мы с папой познакомились с лордом Редгрейвом во время нашего путешествия по Канадским Скалистым горам два или три года назад. Нет, в июне будет два года и девять месяцев; и как он заинтересовался теориями и идеями отца относительно этого самого корабля, на котором мы сейчас находимся…

— О да, — довольно едко сказала миссис Ван Стюйлер, — и не только к абстрактным идеям, но, по-видимому, и к определенной конкретной реальности.

— Миссис Ван, — рассмеялась Зейди, ловко крутанувшись на каблуке, — я знаю, что вы не хотите быть грубой, но… разве кто-нибудь когда-нибудь называл вас конкретной реальностью? Конечно, это правильно только как научное определение, возможно — но, как бы то ни было, я думаю, что в этом нет ничего хорошего. Факты таковы. Я согласилась выйти замуж за маркиза Байфлита просто по своей злобе и пустому невежеству. Лорд Редгрейв никогда не просил меня выйти за него замуж, когда мы были в Скалистых горах, но, вернувшись в Англию, он сказал, что как только он осуществит на деле замысел моего отца, он приедет к нам и постарается осуществить свой собственный. Он смотрел на меня, когда говорил это, и смотрел гораздо серьезнее, чем говорил. Потом он уехал, а бедный папа умер. Конечно, я не могла написать и рассказать ему, а он, полагаю, был слишком горд, чтобы писать до того, как выполнит задуманное, и я, как и большинство девушек-дурочек на моем месте, подумала, что он уже все забросил и рассматривает это путешествие как своего рода интермедию в кругосветных путешествиях, и думает об идеях и изобретениях папы не больше, чем о его дочери.

— Конечно, это вполне естественно, — сказала миссис Ван Стюйлер, несколько успокоенная сдержанной пылкостью, которую Зейди сумела вложить в обычные слова, — и вот, когда вы подумали, что он забыл о вас и ищет себе жену в своей стране, а из этой же страны приехал возможный муж с короной…

— Спасибо, миссис Ван, этого достаточно, — прервала ее мисс Зейди, на этот раз с безошибочной четкостью поставив на палубу ногу в лакированной туфельке. — С вашего позволения, мы будем считать этот инцидент исчерпанным. Это было жалкое, подлое, гнусное дело; мне совершенно, безнадежно стыдно за него и за себя тоже. Только подумать, что я могла когда-нибудь…

Миссис Ван Стюйлер прервала свой поток возмущенных слов, внезапно подняв веки и быстро повернув голову в сторону входа. Зейди снова что-то пробурчала, на этот раз более мягко, и отошла, чтобы еще раз взглянуть на облака.

— Да что же это такое? — воскликнула она, отпрянув от стеклянной стены. — Ничего нет, мы нигде!

— Простите, мисс Ренник, вы находитесь на борту корабля Космолет, — сказал лорд Редгрейв, поднявшись на верхнюю площадку, — а Космолет в данный момент движется со скоростью около ста пятидесяти миль в час над облаками в направлении Вашингтона. Вот почему вы не видите облаков и моря, как это было после того, как мы покинули"Сент-Луис". На такой скорости они превращаются в некое серо-зеленое пятно. Надеюсь, сегодня вечером мы будем в Вашингтоне.

— К вечеру, сэр… прошу прощения, милорд! — воскликнула миссис Ван Стюйлер. — Сто пятьдесят миль в час! Но это невозможно!

— Моя дорогая миссис Ван Стюйлер, — сказал Редгрейв, бросив косой взгляд на Зейди, — в настоящее время слово"невозможно"практически не употребляется ни в английском, ни даже в американском языке. Фактически, с тех пор как я имел честь воплотить в жизнь некоторые идеи профессора Ренника, оно было отнесено к области математики. Даже он не смог сделать два и два больше или меньше четырех, но — не хотите ли зайти в командирскую рубку и убедиться в этом? Я могу показать вам несколько экспериментов, которые, во всяком случае, помогут скоротать время в пути до Вашингтона.

— Лорд Редгрейв, — сказала миссис Ван Стюйлер, грациозно опускаясь в плетеное кресло, — если позволите, я уже достаточно насмотрелась на невозможности и прочее с тех пор, как мы покинули палубу"Сент-Луиса", чтобы быть вполне довольной, пока, с позволения вашей светлости, я снова не ступлю на твердую землю, и я также хотела бы напомнить вам, что на"Сент-Луисе"мы оставили после себя все, кроме того, в чем мы находимся, и… и…

— И поэтому для меня будет делом чести проследить за тем, чтобы вы ни в чем не нуждались, пока находитесь на борту Космолета, и чтобы вас освободили из заточения…

— Не говорите гнусностей, Ленокс, я имею в виду…

— Совершенно ясно, что ты имеешь в виду, Зейди, — сказала миссис Ван Стюйлер тоном, от которого, казалось, по палубе пробежал холодок. — Действительно, американская девушка…

— Просто хочет сказать правду, — рассмеялась Зейди, направляясь к Редгрейву. — Лорд Редгрейв, если хотите, говорит, что хочет на мне жениться, а я, будь он хоть крестьянин, хочу выйти за него замуж, вот и все. Вы же не думаете, что я…

— Моя дорогая девочка, нет необходимости вдаваться в подробности, — прервала миссис Ван Стюйлер, вдохновленная нежными воспоминаниями о собственной юности, — мы примем это как должное, и поскольку мы находимся за пределами той сферы общества, в которой, как предполагается, необходимы сопровождающие, я, пожалуй, вздремну.

— А мы пойдем в рубку, да?

— Завтрак будет готов примерно через полчаса, — сказал Редгрейв, взяв Зейди за руку и поведя ее в носовую часть палубного отсека. — А пока — аревуар! Если вам что-нибудь понадобится, прикоснитесь к кнопке, расположенной по правую руку от вас, так же, как на борту"Сент-Луиса".

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — сказала миссис Ван Стюйлер, почти растаяв и сохраняя ледяное спокойствие. — Я вполне могу подождать, пока вы не вернетесь. Правда, мне очень хочется спать.

— Это влияние высоты на нервы дорогой старушки, — шепнул Редгрейв Зейди, помогая ей подняться по узкой лестнице, ведущей к стеклянной башне, в которой в ближайшие дни ей суждено было пережить самые восхитительные и самые страшные моменты своей жизни.

— Почему же на меня это так не действует? — спросила Зейди, занимая свое место в маленькой комнате со стальными стенами и стеклянной крышей, наполовину заставленной приборами, о назначении которых она, девушка из Вассара, могла только догадываться.

— Ну, во-первых, вы моложе, что уже совсем лишнее замечание; а во-вторых, возможно, вы думали о чем-то другом.

— Под этим, я полагаю, вы подразумеваете благородную особу вашей светлости.

Это было сказано таким тоном и с такой неописуемой улыбкой, что в разговоре сразу же образовалась пауза, и наступило молчание, которое было гораздо красноречивее, чем это могли бы сделать любые слова.

Когда мисс Зейди вновь расслабилась, она подняла руки к волосам и, поглаживая их, сказала:

— Но я думала, что вы привели меня сюда, чтобы показать мне некоторые эффекты, а не для того, чтобы…

— Не для того ли, чтобы воспользоваться первой реальной возможностью попробовать одно из самых дорогих удовольствий, которые смертный человек когда-либо похищал с земли или моря? Помнишь тот день, когда мы спускались с большого ледника, когда твоя нога соскользнула, а я успел поймать тебя и спасти от вывиха лодыжки?

— Да, негодяй, а на следующий день ты ушел и оставил после себя что-то вроде разбитого сердца! Почему ты тогда не сделал этого? О, какими идиотами вы, мужчины, можете быть, когда задумываетесь об этом!

— Это было не совсем так, Зейди. Видишь ли, я обещал твоему отцу накануне — конечно, тогда я был всего лишь младшим сыном, — что не буду говорить о реализации на практике моих идей, пока не воплощу их, и поэтому…

— И тогда я могла бы поехать в Европу с миллионами дяди Рассела, чтобы купить корону этого человека, Байфлита, и заплатить за нее…

— Не надо, Зейди, не надо! Это слишком ужасно, чтобы думать об этом, а что касается короны, ну, я думаю, что могу дать тебе такую же, как у него, и не требующую повторной позолоты. Боже правый, только представьте себе, что вы замужем за подобной штучкой! Что могло заставить вас додуматься до этого?

— Я не задумывалась, — сердито сказала она, — я не думала и не чувствовала. Конечно, я решила, что исчезла из вашей жизни, а потом мне стало все равно. Я разозлилась до глубины души и решила поступить так, как поступают другие, — получить титул и положение, и чтобы внешняя сторона была такой же яркой, как и внутренняя. Я решила быть королевой общества за границей и несчастной женщиной дома… и, Ленокс, слава Богу и тебе, что это не так!

Затем последовала еще одна интерлюдия, и в конце ее Редгрейв сказала:

— Подожди, пока мы не закончим наш медовый месяц в космосе и не вернемся на Землю. Тогда тебе не нужна будет никакая корона, хотя она у тебя будет, потому что все страны Земли не вместят другой такой женщины, как ты — твоей милой души! Конечно, сейчас это не так, но… в общем, ты понимаешь, о чем я. Ты побываешь в других мирах, совершишь, так сказать, круговое путешествие по Солнечной системе и…

— И я думаю, дорогой, что это обещает достаточно чудес, да и других вещей тоже… Нет, ты действительно слишком взыскателен. Я думала, ты привел меня сюда, чтобы показать мне некоторые из чудес, которые может сотворить этот твой удивительный корабль.

— Тогда еще немного, и я вам покажу. А теперь встань на ту ступеньку, чтобы видеть все вокруг, и смотри во все глаза, потому что ты увидишь то, чего еще не видела ни одна женщина.