Убийства в Белом Монастыре

Джон Диксон Карр (1934)

Золотой век детектива оставил немало звездных имен — А. Кристи, Г. К. Честертон, Г. Митчелл и др. В этой яркой плеяде Джон Диксон Карр (1906–1977) занимает самое почетное место. «Убийство в запертой комнате», где нет места бешеным погоням и перестрелкам, а круг подозреваемых максимально ограничен, — излюбленный сюжет автора. Карр вовлекает читателя в искусную игру, заманивая в сети ловко расставленных ловушек, ложных подсказок, обманных ходов и тонких намеков, и предлагает принять участие в решении хитроумной головоломки. Роман «Убийства в белом монастыре», который был написан в 1930-е годы под псевдонимом Картер Диксон продолжает серию книг о великолепном сэре Генри Мерривейле — обаятельном, эксцентричном, взбалмошном толстяке, ставшем, по признанию критиков, одним из самых неординарных сыщиков в детективной литературе.

Глава пятая

Тени в галерее

— Сообщите доктору Уинну и инспектору, — сказал тут же оживившийся Бохун, — что я сразу отведу их в павильон. Пойдете с нами, Уиллард? — Он бросил взгляд на Беннета, все еще созерцающего карточку. — Вы очень популярны, сынок, — добавил он каким-то странным тоном. — Приехали ни свет ни заря, а в четверть девятого вас уже спрашивает восемь человек. Могу я спросить, кто это?

Беннет решил быть честным, хоть и испытывал некоторую неловкость оттого, какой механизм он привел в действие. Он вложил карточку в руку Бохуна.

— Я не знаю этого человека, и мне неизвестно, как он тут оказался в восемь утра. Мой дядя…

— Я знаю, кто это, — сказал Бохун. Говорил он тихо, но веко его подергивалось.

— Простите. Да, с моей стороны это было дерзостью, но я рассказал ему про отравленные конфеты — конфиденциально. И с учетом того, что сейчас творится, вам не кажется, что это было лучшее?..

— Боже, ну разумеется, — отозвался Бохун чуть слишком торопливо. — Теперь-то мы в этом разберемся. Надо заметить, он чертовски быстр — уже здесь. Гм… частным образом, сам так сказал. Да, конечно. Томпсон, приведите сюда старшего инспектора Мастерса. Мистер Уиллард и я — мы пойдем в павильон с доктором Уинном. Нет, с инспектором мы пока говорить не будем — он просил, чтобы его не беспокоили.

Беннет почувствовал огромное облегчение, когда Бохун и Уиллард ушли. После этого напряженная атмосфера, которая всем действовала на нервы, — единственное наследство, оставленное Марсией Тэйт, — наконец разрядилась. И еще больше Беннета порадовал уютный, жизнерадостный облик старшего инспектора Мастерса.

Мастерс, грузный человек с умным лицом, был в простом сером пальто и прижимал к груди шляпу-котелок, словно наблюдал процессию с флагами. У него были живые глаза, тяжелая челюсть и седые волосы, тщательно зачесанные, чтобы прикрыть лысину. Он вошел в библиотеку, всем своим видом выражая, что должным образом восхищен обстановкой.

— Ах, сэр, — сказал Мастерс вместо приветствия.

Он пожал протянутую руку и улыбнулся в ответ. Его низкий голос действовал успокаивающе.

— Простите меня за столь ранний визит. Я обещал вашему дяде, что присмотрю за вами.

— За мной?

— Ну да. — Мастерс отмахнулся. — Просто выражение такое, понимаете? Так говорят — вот и все. Вообще-то, он позвонил мне вечером. Но я не совсем по службе. Нет. Жена местного инспектора полиции, как оказалось, моя родственница. Я был в гостях. Только между нами, — он понизил голос и осмотрелся, — я обещал сыграть роль Санта-Клауса на рождественском празднике в детской лиге методистов. А? Когда утром пришло сообщение от мистера Бохуна, я взял на себя дерзость приехать вместе с инспектором Поттером. И я хотел поговорить с вами.

Беннет с удивлением заметил, что Томпсон прикатил сервировочный столик с дымящимся кофейником, горячим молоком и чашками. Он почувствовал урчание в животе.

— Прошу, садитесь. Кофе?

— Угу, — сказал Мастерс.

— Э-э… сигару?

— Да! — с вожделением произнес Мастерс.

Старший инспектор осторожно опустился на край дивана и взял чашку.

— Ну, так вот, — доверительным тоном продолжал Мастерс, — не стану задерживать вас надолго, потому что мне тоже надо заглянуть в этот павильон. Но сначала нужно, так сказать, установить отношения. А? Ну да. Не скрою, это дело вызовет много шума. Его с некоторой вероятностью поручат Скотленд-Ярду. И я хотел бы наладить отношения кое с кем, кому, по словам сэра Генри, я могу доверять. Очень полезно. Я весьма подозрителен, мистер Беннет.

Он просиял и закивал, но собеседник почувствовал, как умные глаза оценивают его, не пропуская ни одной детали.

— Вы уже работали с сэром Генри?

— И немало! — ответил инспектор и уставился на свою чашку. — В общем, да, да. Хочу сказать, что я работал, а он обдумывал. — Инспектор едва заметно подмигнул. — Поймите его, мистер Беннет. Сэр Генри все ворчит и ворчит, пока не забывает о том, что должен ворчать, и тогда он приступает к работе, словно ребенок, строящий карточный домик. И прежде чем вы успеете опомниться, дело раскрыто, а он опять ворчит. Я ему весьма обязан — что есть, то есть. Но дела, которыми он занимается, для меня стали тяжеловаты. Не люблю такие истории, когда происходит что-то невозможное. Типа убийства Дарворта в каменном доме…

Собеседник едва ли мог догадаться, о чем он думает, но Беннет, почувствовав на себе пристальный взгляд маленьких глазок, вновь испытал неловкость.

— Остается надеяться, что это не будет еще один такой случай. Черт возьми, нет! — произнес Беннет. — Все зависит от того, когда умерла эта женщина.

Мастерс подался вперед:

— Именно. Так вот, инспектору Поттеру позвонили и кое-что рассказали… Значит, вы только что приехали на машине из Лондона, — он бросил взгляд на мятый воротничок и галстук Беннета, — когда вместе с мистером Бохуном обнаружили тело. Верно?

— Да, все верно… Ну, по большей части. Он туда вошел на минуту-другую раньше, чем я.

— По большей части… А теперь, надеюсь, вы объясните мне, что произошло. Расскажите, что случилось, — без особой на то нужды повторил он. — В деталях. — Он неторопливо раскурил сигару и стал слушать с непроницаемым лицом. Лишь к концу инспектор забеспокоился. — Ну же, ну же! Будьте точны. Только одна цепочка следов (мистера Бохуна), ведущая внутрь, — и ни одной наружу?

— Да.

— Следы были свежие?

— Да, готов поклясться, что свежие. Снег там пушистый — их протоптали незадолго до моего прихода.

Мастерс уставился на него:

— Свежие следы, а вы говорите, что тело уже успело остыть. Гм. То есть следы не могли быть протоптаны за несколько часов до того, как вы… Тише, молодой человек, тише-тише-тише, я никого не подозреваю, ха-ха-ха! И мистера Бохуна тоже, конечно. — Его улыбка казалась почти искренней. — Значит, никто не видел, как он вошел в павильон в то время, которое он указывает? Да?

— Верно… Вообще говоря, видел грум — забыл, как его зовут.

— Ну да, ну да, — кивнул Мастерс. Он поставил чашку и с непринужденным видом поднялся. — Теперь мне нужно побольше узнать о людях, которые находятся в этом доме. Понимаете? Смерть Марсии Тэйт! Вот это да — впервые случилось такое у меня под носом, с тех пор как… ну, понимаете. Простите мне мой интерес. Мы с миссис М. часто ходим в кино, мистер Беннет. — Он, похоже, был искренне удивлен, что ему повезло (или не повезло) оказаться совсем рядом с Марсией Тэйт. — Сэр Генри говорит, вы всех их знаете, вы с ними путешествовали и понимаете, что они собой представляют… А?

— Да, я с ними путешествовал, но что они собой представляют — в этом я вовсе не уверен.

Мастерс заметил, что так даже лучше, сердечно пожал ему руку и объявил, что пойдет посмотреть, как там дела у инспектора Поттера. Когда он удалился, Беннет обдумал его предположение касательно Джона Бохуна и счел его абсурдным. Но это его беспокоило и угнетало. Он нашел рядом с камином звонок, вызвал переполошившегося Томпсона и сообщил, что хотел бы пойти в свою комнату.

Побродив по кривым коридорам и поднявшись по великолепной низкой лестнице, он наконец уселся на кровать в очень большой и очень холодной комнате, дверь которой вела на широкую галерею второго этажа. Все выглядело как-то по-утреннему растрепанно. Более того, когда они шли по темной галерее, он мог поклясться, что слышал, как в одной из комнат кто-то плачет. Томпсон тоже явно это слышал, но виду не подал. Он сказал, что через полчаса подадут завтрак. Его распухшая челюсть (Бохун ничего не говорил про зубную боль?) явно причиняла ему страдания, и новость об убийстве, очевидно, отняла у бедняги остатки самообладания. Услышав всхлипы, он заговорил громко, будто хотел их заглушить, тыкал пальцем в дверь в конце галереи и, словно истеричный экскурсовод, повторял: «Комната короля Карла, сэр. Комната короля Карла. Теперь там живет мистер Джон!» Галерея шла через весь дом, и комната короля Карла находилась ровно напротив той, куда проводили Беннета.

Конец ознакомительного фрагмента.