Пылающие сердца

Джоанна Линдсей, 1987

Кристен Хаардрад стала пленницей Ройса Уиндхерста, но никогда не станет его рабыней. Этот могущественный саксонский лорд встретил достойную противницу в лице прекрасной дочери викингов – она не уступала ему ни в гордости, ни в силе… ни в безудержном страстном желании.

Глава 9

Ройс наблюдал, как его сестра пробежала через зал, выглянула в открытую дверь, потом повернулась, нахмурившись, и побежала обратно к лестнице, по которой только что спустилась вниз. Он окликнул ее прежде, чем она успела поставить ногу на первую ступеньку. Она направилась, но уже не так быстро, к длинному столу — туда, где он одиноко сидел за утренней трапезой. Сама она уже позавтракала вместе со своей служанкой Уделой.

Дарель, которая была все еще сердита на него за вчерашнее, отказалась сесть с ним за стол, однако с того места, где она склонилась над одним из раненых, наблюдала за происходящим. Она заметила, с какой нерешительностью Меган приближалась к своему грозному брату.

Скованность Меган в его присутствии стоила Ройсу немалых мучительных переживаний, потому что он сам был виноват в этом. В течение первого года после того, как Ройс потерял стольких близких ему людей во время набега викингов, он вел себя отвратительно. Меган же была еще слишком мала, чтобы понять, что он чувствовал и почему был так груб со всеми, в том числе и с ней. Она стала бояться его и так и не смогла преодолеть этот страх, хотя он, как только понял, что происходит, начал обращаться с ней с подчеркнутой нежностью и заботой.

Но, к сожалению, было уже поздно — Меган стала бояться незнакомых людей, громких голосов, ссор, и во всем этом он винил только себя. Он знал, что она любит его. Она всегда бросалась к нему, если нуждалась в защите. Но в то же время она была с ним так стеснительна, так робка и покорна, словно постоянно боялась, что он отругает или даже накажет ее. На самом деле она вела себя так со всеми мужчинами, но Ройс очень близко принимал к сердцу то, что для него она не делала исключения.

— Ты побоялась выйти из дому? — ласково спросил он, когда она наконец остановилась возле него и опустила голову.

— Нет, мне только хотелось взглянуть на викингов. Удела сказала, что это плохие люди, но мне они показались самыми обыкновенными ранеными воинами. — Она бросила на него быстрый взгляд, словно не знала, как он воспримет ее слова, но, увидев его улыбку, немного расслабилась.

— А ты не думаешь, что они могут быть ранеными плохими людьми?

— Может быть, но все равно они не показались мне такими уж плохими. Один из них, по-моему, даже улыбнулся мне. Ройс, неужели такие молодые люди могут быть уже настолько испорченными? Я думала, что человек должен долгое время жить в грехе, прежде чем стать совсем дурным.

— Эти люди не верят в Бога, который мог бы отвратить их от греха, поэтому не важно, молоды они или нет.

— Удела говорит, что еще их делает плохими то, что у них много богов.

— Нет, это только лишь делает их язычниками, приносящими жертвы своим богам. Ты боишься их?

— Да, — робко созналась она.

Неожиданно для себя он спросил:

— Меган, как, по-твоему, я должен поступить с ними?

— Заставь их уехать отсюда.

— Чтобы они могли вернуться в следующий раз и снова напасть на нас? Нет, этого я не могу допустить.

— Тогда сделай их христианами.

Ройс рассмеялся, услышав такое простое решение.

— Это может сделать лишь наш славный аббат, но не я.

— Тогда как же ты поступишь с ними? Удела думает, что ты их убьешь. — При этих словах Меган поежилась.

— Удела слишком распускает свой язык, — нахмурился Ройс.

Меган снова опустила глаза.

— Я сказала ей, что ты этого не сделаешь, потому что они больше не сражаются, а ты можешь убить человека только на поле битвы.

— Иногда бывает необходимо… — Он остановился и покачал головой. — Это не важно, малышка. Что ты скажешь, если я заставлю их строить нашу стену?

— А они согласятся работать на нас?

— О да, я думаю, что они согласятся, если у них будут для этого достаточно веские мотивы, — ответил он.

— Ты имеешь в виду, что у них не будет выбора?

— У пленных, каковыми они сейчас являются, редко бывает выбор, малышка. Если бы они победили и увезли тебя в свою страну, то сделали бы тебя рабыней. Значит, они должны быть готовы сами оказаться в таком же положении.

Он поднялся, потому что было уже довольно много времени, и если до того он никак не мог прийти к какому-либо решению, то теперь, поговорив с Меган, наконец сделал свой выбор.

— Только хочу предупредить тебя, — добавил Ройс, убирая с ее щеки упавшую прядь волос. — Пока они будут здесь, не подходи к ним близко. Они очень опасные люди, как бы ни выглядели. Ты должна пообещать мне, Меган.

Она робко кивнула, потом долго смотрела ему вслед, пока он шел к выходу. Как только он скрылся из виду, она помчалась наверх, чтобы сообщить своей ворчливой старой служанке, что викингов все-таки оставят в живых.

Солнце уже стояло высоко, когда Ройс вышел из дома и направился к ним. Кристен, как и все остальные, ждала этого момента, размышляя о том, что ей не суждено больше увидеть своих родителей, что теперь у нее никогда не будет мужа и детей, и о том, что она вообще вряд ли доживет до завтрашнего дня. Она решила встретить смерть достойно, но все равно умирать ей не хотелось.

Двое стражников остановили Ройса, чтобы сказать что-то, затем пошли за ним. Среди ночи низкорослого сакса по имени Ханфрит сменил другой часовой, но он снова вернулся рано утром, чтобы поиздеваться над пленниками, описывая предстоящие им пытки. Сейчас он подошел прямо к Торольфу и плашмя ударил его мечом по голой ноге.

— Мой господин Ройс желает говорить с тобой, викинг! — с важностью объявил он.

Кристен ущипнула Торольфа, чтобы он встал, но тот оттолкнул ее руку и не тронулся с места. Как и все остальные, он весь напрягся, готовый броситься на саксов, как только те попытаются разъединить их для того, чтобы начать пытку. И хотя, похоже, это время еще не наступило, поскольку к ним подошли всего лишь трое, он не желал рисковать.

Темно-зеленые глаза саксонского лорда небрежно скользили по лицам пленных, словно он видел их впервые. В отличие от вчерашнего выражение его лица было абсолютно непроницаемым. Конечно же, глядя при ярком свете дня на их плачевный вид, он, несомненно, решил, что они не представляют для него никакой угрозы, иначе он не посмел бы подойти к ним так близко. Эта его беспечность была почти вызывающей.

«Он не боится, этот сакс», — подумала Кристен, но в этот момент его беглый взгляд неожиданно задержался на ней. Она быстро опустила ресницы, чувствуя, как у нее сжалось сердце оттого, что эти темные глаза выделили ее из толпы, и опасаясь, что сакс каким-то образом сумел раскрыть ее секрет.

Она не осмеливалась поднять голову, пока не услышала его голос, но это лишь усилило ее беспокойство. Она совсем не подумала о том, что, будучи прикованной непосредственно к Торольфу, который один мог объясняться с саксами на их языке, сама окажется в центре внимания. Кристен быстро нырнула за его широкую спину и сгорбилась, стараясь остаться незамеченной.

Сакс смотрел на Торольфа сверху вниз.

— Мне сказали, что ты говоришь на нашем языке.

— Немного, — признал Торольф.

— Кто ваш предводитель?

— Убит.

— Корабль принадлежал ему?

— Его отцу.

— Как твое имя?

— Торольф Эриксон.

— Тогда покажи мне вашего нового предводителя, которого вы наверняка уже выбрали.

Торольф ничего не ответил на это, потом, после небольшой паузы, попросил:

— Скажи медленнее.

Ройс нетерпеливо нахмурился.

— Ваш новый предводитель. Кто он?

Торольф улыбнулся и крикнул:

— Оутер, встань и представься саксу.

Кристен знала, что ее кузен не понял из сказанного ни слова, но когда Торольф окликнул его, тот нерешительно поднялся. Он был на противоположной стороне круга от Кристен, но прошлой ночью умудрился подползти к ней, хотя для этого ему пришлось тащить за собой трех человек. Оба его брата погибли, но так же, как и она, он старался не показывать своего горя. Поскольку он был самым старшим из них и к тому же кузеном Селига, остальные считали его теперь своим предводителем.

— Его имя? — спросил Ройс, пристально оглядев Оутера с ног до головы.

— Оутер Хаардрад, — ответил Торольф.

— Очень хорошо. Скажи Оутеру Хаардраду, что меня убедили проявить милосердие. Я не могу отпустить вас, но готов предоставить вам кров и еду, если вы будете работать на меня. Я хочу, чтобы вы построили вокруг усадьбы каменную стену. Если вы откажетесь работать, вас не будут кормить. Это все.

Вместо того чтобы снова просить сакса повторить это помедленнее, Торольф обвел рукой своих товарищей и сказал:

— Поговорить.

Ройс кивнул.

— Вы можете обсудить мое предложение.

Торольф сделал всем знак собраться в кучу, но это было лишь предлогом для того, чтобы спрятать от посторонних взоров сидящую в центре Кристен, пока она будет говорить.

— Клянусь Тором! О чем шла речь, Кристен?

Она широко улыбнулась.

— Он не собирается убивать нас. Вместо этого он хочет, чтобы мы построили ему каменную стену.

— Я не собираюсь гнуть спину на этого ублюдка!

— В таком случае ты волен умереть с голоду, — возразила Кристен. — Его условия совершенно четкие. Мы должны работать в обмен на то, что он предоставит нам пищу и кров.

— Как рабы!

— Не будьте идиотами, — прошипела она. — Это даст нам необходимое время, чтобы подготовить побег.

— Верно, и залечить раны, — согласился Оутер. — Скажи ему, Торольф, что мы согласны. Не стоит давать ему повод думать, будто среди нас есть такие, кто не хочет принять его условия.

На этот раз Торольф поднялся и позвал Ройса.

— Цепи? — было первое, что он спросил.

— Они остаются. Не думайте, что я настолько глуп, чтобы доверять вам.

Торольф медленно улыбнулся и кивнул. Сакс был осторожен, но он не принял в расчет, что в скором времени ему придется иметь дело с окрепшими, залечившими свои раны викингами, исполненными решимости бежать во что бы то ни стало.