Анна Франк. Преданная

Джерард Кремер, 2020

Анна Франк является, пожалуй, одной из самых известных жертв Холокоста. В 13 лет, будучи заключенной в лагере Освенцим, она начинает вести дневник. Впоследствии этот дневник был переведен на более чем 70 языков и стал мировым бестселлером. Своей историей Анна сумела передать всю трагедию миллионов жертв нацизма. Спустя 75 лет после смерти Анны Франк, Джерард Кремер – сын члена Сопротивления в годы Второй мировой войны, – расследует дело о предательстве семьи Франк, основываясь на воспоминаниях своего отца и других свидетелей. По свидетельствам Кремера, семья Франк была предана Анс Ван Дейк – еврейкой, выдававшей других евреев нацистам. Она стала единственной женщиной в Нидерландах, которой был вынесен смертный приговор за сотрудничество с нацистами. Хоть ее вина в деле о предательстве семьи Франк в то время окончательно так и не была доказана, эта книга обнаруживает множество ранее неизвестных фактов, которые могут стать ключом к раскрытию этой запутанной и страшной истории.

Спрятанные сокровища

С прибытием вермахта атмосфера в здании изменилась. Военные разгуливали в униформе и с таким видом, будто все здание принадлежало им. Помимо них в здании стали работать члены NSB^[1]. Джерард никак не мог решить, какая из групп ему противнее. Он ненавидел их форму и эмблемы. Некоторые парни только из пеленок вылезли, а уже излучали убеждение в чувстве собственного превосходства. Джерард изо всех сил избегал смотреть им в глаза: от одного их взгляда ему становилось противно. Казалось, что они заметят презрение в его глазах, и как бы ему ни хотелось высказать им в лицо все, что он о них думает, он понимал — безопаснее ладить с ними, насколько это возможно.

Пока они будто смирились с присутствием других сотрудников в здании — обжарщиков кофе и винокуров — как с меньшим из зол, но долго ли это продержится? Раз занять два этажа не составило проблемы, что помешает им с такой же легкостью занять все здание, если они решат, что им не хватает места?

Сотрудники других компаний были, мягко говоря, взволнованы. Джерард понимал это по их напряженным лицам, когда сталкивался с кем-то на лестнице или в коридоре. Но они в каком-то смысле тоже к этому привыкли, Джерарду оставалось только радоваться, что его, как смотрителя, пока не собирались заменять. Он не представлял, что делать, если немцы решат выгнать его с женой и ребенком на улицу.

Было неизвестно, в чем заключалась работа военных. Третий этаж обустроили под офисы, а четвертый, вероятно, служил хранилищем. Проходя мимо, Джерард замечал постоянно пополняющиеся картотеки, подносы и папки документов. Немцы непрерывно кому-то звонили и ставили печати на каких-то документах.

Несколько недель спустя поступил новый приказ: часть подвала велели очистить под дополнительное хранилище. Джерард снова позвонил Вюрдеманну и проинформировал его. На следующей неделе он освободил комнаты в задней части подвала.

Поздним вечером, пару дней спустя, в гараж рядом со зданием въехал грузовик. Джерарду было интересно, что они привезли на этот раз: в конце концов, ответственность за здание лежала на нем. Заинтересованный, он подошел к грузовику и спросил, нужна ли помощь. Немец у грузовика раздраженно на него взглянул и отмахнулся. Джерард помедлил, стараясь выглядеть как можно более естественно, но после второго раздраженного взгляда немца покинул сцену. Войдя в здание, он сказал Роджеру:

— Не нравится мне это. Эти фрицы делают, что хотят, нам даже не рассказывают. Вдруг они держат в нашем подвале оружие, или, не дай Бог, бомбы? Что нам делать, если так?

— Я уверен, они ведут себя осторожно, — ответил Роджер. — В их же интересах сохранить здание целым. Надо же им где-то вещи держать.

— Какой ты заботливый, — сказал Джерард.

Роджер не ответил. Джерард впервые задумался, на чьей стороне его знакомый на самом деле. Смотритель был уверен, что почти все голландцы относились к немецким оккупантам и их планам с таким же презрением, как и он сам. Но со временем он убедился, что многие граждане были только рады выслушать планы гитлеровской партии и с гордостью рассказывали, что являются членами NSB. Джерард пришел в ужас, когда узнал, что немало голландцев питали такую ненависть к евреям. Но он старался избегать разговоров об этом: никогда не знаешь, чем это тебе обернется. Роджеру он ничего не сказал, но решил впредь быть с ним осторожнее, тщательнее подбирать слова. Он понял, что теперь не может открыто высказывать свои мысли в родной стране.

Вечером Джерард заговорил с одним из винокуров, который весь день трудился в подвале, и спросил, что ему известно о вещих, которые немцы там держат. Тот пожал плечами:

— Это коробки с ящиками, — сказал он. — Я не знаю, что они там держат, знаю только, что этого добра много.

После работы Джерард обсудил произошедшее с Беп.

— Даже знать не хочу, чем фрицы там занимаются, — сказала она. — И тебя очень прошу не вмешиваться. Я не знаю, что делать, если с тобой что-то случится. Тебя ведь это не касается, значит, ты никакой ответственности не несешь. Ты в ответе только за нас, у тебя ведь скоро будет ребенок.

Джерард понимал, что она совершенно права, но не мог отделаться от этих мыслей.

На протяжении следующих недель грузовики постоянно приезжали и уезжали. Раз в несколько дней приезжала другая машина, появляясь через служебный вход, чтобы грузчики отнесли в подвал продукты, или же чтобы оттуда их увезти. Это происходило каждый день, либо утром, либо вечером. У грузовика всегда стоял вооруженный солдат, который быстро демонстрировал, что чужие глаза им тут не нужны, стоило Джерарду только подойти. Он понимал, что лучше не ввязываться, но все же решил спуститься в подвал и узнать, что там происходит. В конце концов, надо проверить, не держат ли в здании что-то опасное. Он убеждал себя, что, как смотритель, не может этого не сделать.

Одним субботним вечером, когда сотрудники разошлись по домам и Роджер покинул пост со словами «хороших выходных», Джерард спустился в подвал. Он прошел мимо дистилляторов и неиссякаемого запаса угля и оказался у задней части подвала. Пространство было набито коробками, ящиками и мешками, как ему и сказал винокур. Джерард выждал пару секунд, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, хотя без ключа туда никто не смог бы пройти. Если бы за ним сейчас оказались немецкие солдаты… Убедившись, что вокруг тишина, Джерард открыл первый ящик. Он оказался набит мешками сахара. Во втором были мешки муки. В третьем — картошка.

Оказалось, что немцы набили подвал продуктами питания и другими необходимыми вещами. Джерард обнаружил масло, лук, бобы, табак… и на этом список не кончается. Потрясенный, он опустился на один из ящиков. Военные создали в подвале настоящую пещеру сокровищ, прямо у него под носом. Интересно, как немцы раздобыли все эти продукты? И для кого они предназначались? Уж наверняка не для голландцев. Чем дольше Джерард об этом думал, тем больше злился. Он поверить не мог, что пока он получал еду маленькими порциями по карточкам, эти гнилые фрицы набивали подвал мешками еды.

Джерард молча поднялся на свой этаж. Жена хлопотала в гостиной: гладила и складывала одежду малыша. Живот Беп уже заметно увеличился, и многие знакомые стали отдавать им старое детское белье и одеяльца. Джерард ходил туда-сюда, погруженный в раздумья. Осознание, что подвал его дома (хотя дом ему не принадлежал, Джерард считал его своим) был набит краденым добром, беспокоило его. Он пообещал Беп ни во что не вмешиваться, да и подвергать ее и ребенка опасности совершенно не хотелось. Он метнул взгляд в ее сторону; Беп только что закончила гладить детскую пеленку и теперь аккуратно ее складывала.

Если он ничего не скажет, если оставит это при себе, не будет ли давить совесть? Он ведь может помочь людям. Им с Беп запасов хватит, даже после рождения ребенка, но многие знакомые семьи голодали и бедствовали. Многие добытчики внезапно лишились работы. Если бы они только знали о сокровищах в подвале… Ночью эти мысли не давали ему покоя. Он ворочался в постели, не в силах об этом забыть. Раньше он был убежден, что не будет ни во что вмешиваться, но в одну секунду все переменилось, и он твердо решил, что не может держать эту информацию при себе. Снаружи уже светало, когда он принял решение рассказать об этом. И он прекрасно знал, кому именно.

В следующую субботу Джерард позвонил доктору Ламу. Беп ушла навестить родственников, поэтому он был дома один. Телефонов осталось немного, но связь в его офисе еще работала. Только вот Джерард сомневался, что созваниваться безопасно. Поговаривали, что разговоры прослушиваются. Рисковать не хотелось.

— Это Джерард, — сказал он. — Джерард Креймер. Срочно нужна помощь. Моей жене очень плохо. Вы можете прийти? Пожалуйста, это очень важно.

Доктор Лам пообещал, что сейчас придет, и действительно оказался у двери Джерарда со всеми принадлежностями всего через 10 минут.

— Они вам не понадобятся, — сказал Джерард, когда они вошли. — Жена не болеет, мне просто надо кое-что с вами обсудить. Я должен показать вам что-то, но это секрет.

Доктор Лам сильно удивился, но быстро пришел в себя:

— Вы меня заинтриговали. В чем дело?

Джерард спустился с доктором в подвал, провел его через дистилляторы и горы угля в самый конец. Продуктов по-прежнему было великое множество, может, даже больше, чем в прошлый раз. Джерард открыл пару ящиков и мешков, чтобы доктор увидел, что внутри. Тот присвистнул.

— Ну и запасы, Джерард. Это немцы здесь сложили?

Джерард кивнул.

— Послушайте, — сказал он. — Я пообещал Беп, что не буду вмешиваться, но не могу жить спокойно, когда знаю, что тут все это добро, а я при этом ничего не делаю. Не знаю, откуда они это взяли, но…

— Я знаю, — резко сказал доктор Лам. — Теперь я все чаще и чаще слышу, что эти гадкие фрицы изымают товар у голландских фабрик и торговцев. Похоже, немалая часть этого конфиската оказывается здесь.

— Как думаете, для чего им это нужно? — спросил Джерард.

— Думаю, собираются перевезти все это в Германию, — ответил доктор Лам. — У них там сейчас острая нехватка еды. Надо же поддерживать боевой дух. Эти гады высосут из нас всю кровь, до последней капли, — в его глазах читалась чистая ненависть.

— Мы же не можем просто унести все отсюда, — сказал Джерард. — Если они заметят пропажу, подозрение сразу падет на меня. У меня ведь есть ключи от всех дверей.

Доктор Лам задумался.

— Может, мы придумаем способ, как проделать это незаметно, — медленно сказал он. — Столько моих знакомых голодает. Вы знаете, что даже в нашем районе многие семьи скрывают у себя людей? Им, разумеется, не хватает еды. У людей в убежищах больше нет документов, поэтому они не получают карточек.

— Я подозревал, — сказал Джерард. — Хотя не знал наверняка. Не хочется задавать лишних вопросов, даже когда имеются подозрения. Так меньше проблем и у меня, и у остальных.

— Это разумно, — кивнул доктор Лам и добавил, — я над этим подумаю, Джерард. Если вы не против, обсужу это с парой человек. У меня есть знакомые, которые, возможно, знают, что с этим делать.

— Если вы уверены, что им можно доверять, я не против, — ответил Джерард.

— Им можно доверять, жизнью ручаюсь, — сказал доктор Лам. — Мы придумаем, как перераспределить, так сказать, это добро по всему району.

Примечания

1

NSB — Национал-социалистическое движение, фашистская партия Нидерландов.