Машина смерти. Князья тьмы. Том II

Джек Вэнс

[39] Подвергнув правосудию архизлодея Малагейта, Кёрт Герсен взял на прицел Кокора Хеккуса, еще одного из «князей тьмы». Имя «Кокор Хеккус», означающее «машина смерти» на языке планеты Тамбер, относится не только к склонности Хеккуса к массовым убийствам и жестокостям, но и к его особой привязанности к кошмарным смертоносным устройствам, в том числе к гигантскому механическому палачу, благодаря сооружению которого он и получил некогда свое прозвище.

Переводчик Александр Фет

Дизайнер обложки Yvonne Less

© Джек Вэнс, 2021

© Александр Фет, перевод, 2021

© Yvonne Less, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4493-5011-4 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-5012-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Из статьи «Межпланетная торговля» Игнаца Водлецкого, «Космополис», сентябрь 1509 г.:

«Во всех коммерческих обществах большое внимание уделяется выявлению и ликвидации фальшивых денег, поддельных переводных векселей, мошеннических долговых расписок и многочисленных прочих средств, позволяющих придавать видимость высокой стоимости чистой бумаге. По всей Ойкумене общедоступны механизмы, позволяющие точно копировать и воспроизводить банкноты и документы, и только тщательный контроль предотвращает хроническое обесценивание валюты. Применяются три средства такого контроля. Во-первых, в обороте находится только одна валюта, стандартная единица расчета стоимости (СЕРС); купюры этой валюты, различной нарицательной стоимости, выпускаются только Банком Солнца, Банком Ригеля и Банком Веги. Во-вторых, каждой выпущенной этими банками купюре присущи характеристики, подтверждающие ее подлинность. В-третьих, три упомянутых банка повсеместно распространили так называемые «фальсометры» — карманные устройства, подающие предупреждающий звуковой сигнал, когда через прорезь устройства пропускается поддельная купюра. Как знают на своем опыте все мальчишки, попытки разобрать фальсометр тщетны: любое повреждение его корпуса приводит к самоуничтожению внутренних схем.

Разумеется, в том, что относится к «характеристикам, подтверждающим подлинность» купюр, строятся всевозможные предположения. По-видимому, на некоторые участки купюр наносят молекулярные конфигурации, вызывающие стандартную реакцию того или иного рода. Какие характеристики измеряются фальсометром: электрическая емкость, магнитная проницаемость, светопоглощение или отражательная способность, спектр изотопного излучения, распределение радиоактивного легирования либо сочетание некоторых или всех этих свойств? Это известно только нескольким специалистам, а они держат рот на замке».

Первое знакомство Герсена с Кокором Хеккусом состоялось, когда Герсену было девять лет. Спрятавшись за старой баржей, он видел, как космические пираты убивали, грабили, жгли и уводили людей в рабство. Ему не посчастливилось присутствовать при знаменитой «резне в Монтплезанте», беспрецедентной в том отношении, что в ней участвовали все пятеро так называемых «князей тьмы». Кёрт Герсен и его дед остались в живых; впоследствии Герсену удалось выяснить имена пятерых главарей пиратов: Аттель Малагейт, Виоль Фалюш, Ленс Ларк, Ховард Алан Трисонг и Кокор Хеккус. Каждому из них были свойственны характерные особенности: Малагейт отличался бесчувственностью и мрачностью, Виоль Фалюш был сибаритом, неспособным обходиться без утонченной роскоши и экзотических наслаждений, Ленс Ларк прославился манией величия, Ховард Алан Трисонг действовал хаотично, избегая закономерностей. Кокора Хеккуса считали самым непоседливым, эксцентричным и недоступным из «князей тьмы». Немногим удалось встретиться с ним, а затем сообщить о своих впечатлениях; его называли обходительным, беспокойным, непредсказуемым и подверженным приступам того, что можно было бы назвать безумием, если бы Хеккус не проявлял, в то же время, умение контролировать себя и силу характера. Насчет его внешности мнения всегда расходились. Ходили настойчивые слухи о том, что Кокор Хеккус бессмертен.

Вторая встреча Герсена с Кокором Хеккусом имела место, когда Герсен выполнял очередное задание МСБР в Запределье; результаты этой встречи невозможно оценить с уверенностью — по меньшей мере, такой вывод можно было сделать тогда. В начале апреля 1525 года Бен-Заум, руководитель оперативного отдела МСБР,¹ организовал тайное интервью с Герсеном и предложил ему стать, на некоторое время, «стукачом» — другими словами, провести расследование в Запределье по поручению МСБР. В то время Герсен не знал, чем заняться: его собственные дела зашли в тупик, он соскучился; поэтому он согласился как минимум выслушать предложение Бен-Заума.

В том виде, в каком его разъяснил Бен-Заум, задание выглядело исключительно простым. МСБР заключило подрядный договор, взяв на себя обязательство определить местонахождение некоего беглеца. «Назовем его „господином Хоскинсом“», — постулировал Бен-Заум. Господин Хоскинс был настолько популярен, что на его поиски в различные секторы Запределья откомандировали тридцать оперативных работников. Функция Герсена заключалась бы в наблюдении за населенными пунктами некой планеты. «Назовем ее „Зловредной планетой“», — подмигнул Бен-Заум, рассчитывая встретить понимание. Герсен должен был либо найти господина Хоскинса, либо установить с достаточной степенью определенности, что господин Хоскинс не пребывает на Зловредной планете и не посещал ее в последнее время.

Герсен задумался. Бен-Заум обожал мистифицировать агентов, но на этот раз явно перестарался. Герсен принялся постепенно выдалбливать предложенную на его рассмотрение вершину айсберга, надеясь, что обнажатся какие-нибудь свидетельства подразумеваемой сущности: «Почему только тридцать стукачей? На такое дело нужно было бросить тысячу».

Умудренное жизнью лицо Бен-Заума придавало ему сходство с огромным филином-альбиносом: «Нам удалось ограничить область поисков. Могу сказать только одно: Зловредная планета — одно из тех мест, где его обнаружение наиболее вероятно. Именно поэтому я хочу, чтобы вы этим занялись. Важность этого дела невозможно переоценить».

Герсен решил не принимать сомнительное предложение. Бен-Заум очевидно вознамерился — или был вынужден по приказу — сообщать как можно меньше. Работа вслепую раздражала Герсена, необходимость руководствоваться гипотезами отвлекала и снижала эффективность — а это значило, что он вполне мог не вернуться из Запределья. Герсен искал способ отказаться от поручения, не испортив отношения с Бен-Заумом и не потеряв, тем самым, полезную связь с МСБР.

«Что, если я найду господина Хоскинса?» — спросил он.

«В таком случае у вас будут четыре возможности. Я начну с наиболее желательного варианта и закончу наименее желательным. Привезите его на Альфанор живым. Привезите его на Альфанор мертвым. Заразите его одним из ваших кошмарных саркойских ядов, вызывающих слабоумие. Убейте его на месте».

«Я не наемный убийца».

«Это не просто убийство! Это… черт возьми, мне не разрешено вдаваться в подробности. Но это необходимо сделать, и сделать срочно, уверяю вас!»

«Не сомневаюсь, что вы говорите правду, — отозвался Герсен. — Тем не менее, я не убью — я не могу убить — человека, не понимая причину, по которой его следует убить. Вам лучше обратиться к кому-нибудь другому».

В обычных обстоятельствах Бен-Заум закончил бы на этом любое интервью с агентом, но он продолжал настаивать. Тем самым он давал Герсену понять, что МСБР испытывало дефицит достаточно квалифицированных агентов, или что Бен-Заум особенно высоко ценил способности Герсена.

«Если обычный оклад вас не устраивает, — начал Бен-Заум, — я мог бы…»

«Думаю, что это задание мне придется пропустить».

Бен-Заум несколько раз осторожно ударил себя кулаком по лбу: «Герсен! Вы — один из немногих людей, компетенции которых я могу доверять. Это невероятно деликатная операция — в том случае, конечно, если господин Хоскинс прибудет на Зловредную планету. Нарушая все правила, могу вам сообщить, что в это дело замешан Кокор Хеккус. Если Хеккус встретится с господином Хоскинсом…» Начальник оперативного отдела МСБР беспомощно развел руками.

Герсен продолжал изображать безразличие, но теперь ситуация радикально изменилась: «Господин Хоскинс — преступник?»

Бен-Заум расстроенно нахмурил белоснежные брови: «Не могу вдаваться в детали».

«В таком случае как вы ожидаете, что я его опознаю?»

«Вы получите фотографии и описание внешних характеристик — этого должно быть достаточно. Как я уже упомянул, это предельно простое задание. Найдите этого человека! Привезите его обратно на Альфанор, сделайте его полоумным идиотом или убейте его!»

Герсен пожал плечами: «Хорошо. В связи с тем, однако, что мои услуги очевидно незаменимы, мне причитается особый гонорар».

Бен-Заум капризно торговался, но в конце концов уступил: «А теперь перейдем к более конкретным вопросам: когда вы можете вылететь?»

«Завтра».

«У вас все еще есть звездолет?»

«Если старую консервную банку можно назвать звездолетом».

«Вы всегда умудрялись возвращаться на нем в целости и сохранности, причем в Запределье на него никто не обратит особого внимания. Где он запаркован?»

«В космопорте Авенты — зона C, отсек 10».

Бен-Заум делал пометки: «Завтра отправляйтесь в космопорт и вылетайте. Корабль будет заправлен и снабжен всем необходимым. В монитор будут загружены координаты… эхм… Зловредной планеты. В своем „Звездном каталоге“ вы найдете папку, содержащую информацию о господине Хоскинсе. Вам потребуются только личные вещи — оружие и все такое».

«Как долго я должен вести поиски на этой планете?»

Бен-Заум глубоко вздохнул: «Хотел бы я знать! Хотел бы я знать, что происходит… Если вы не найдете его через месяц после прибытия, значит, скорее всего, мы опоздали. Если бы мы только знали наверняка, куда он направляется и какими побуждениями руководствуется…»

«Таким образом, можно сделать вывод, что он не преступник».

«Нет. Он прожил долгую и полезную жизнь. А потом с ним связался человек по имени Зейман Отваль — насколько мы подозреваем, агент Кокора Хеккуса. По словам жены господина Хоскинса, с этой минуты вся его жизнь пошла кувырком».

«Вымогательство? Шантаж?»

«С учетом известных нам обстоятельств, это исключено».

Герсен не смог выудить никаких дальнейших сведений.

Он прибыл в космопорт Авенты незадолго до полудня следующего дня; в его корабле все было так, как обещал Бен-Заум. Забравшись в спартанскую кабину маленького звездолета, Герсен прежде всего раскрыл «Звездный каталог» и нашел в нем желтоватую папку с фотографиями и распечатанным текстом описания внешности и привычек господина Хоскинса. Хоскинс был запечатлен в различных костюмах и головных уборах, с кожей, выкрашенной различными пигментами. Человек уже пожилой и крупный, с длинными руками и ногами, приветливыми круглыми глазами, оскалившимся в усмешке ртом и небольшим хищным носом, Хоскинс был уроженцем Древней Земли — об этом позволяла судить его манера одеваться и красить кожу, сходная с обычаями жителей столицы Альфанора, но отличавшаяся рядом деталей. Герсен отложил папку и неохотно решил не совершать предварительный визит на Землю, где он несомненно мог бы установить личность господина Хоскинса. Такой крюк занял бы слишком много времени; кроме того, за это его наверняка внесли бы в черный список МСБР. Проверив напоследок состояние корабля, Герсен связался с диспетчером космопорта и сообщил о своей готовности к вылету.

Через полчаса Альфанор превратился в светящийся шар за кормой. Герсен включил монитор; нос звездолета стал поворачиваться и остановился, указывая в направлении, отклонявшемся на шестьдесят градусов от линии, соединявшей Ригель и Солнце.

Теперь корабль подчинялся гиперпространственному двигателю Джарнелла — точнее говоря, возникли условия, в которых сгорание нескольких килограммов горючего приводило к почти мгновенному перемещению в пространстве.

Шло время. Случайные завихрения вызывали проникновение части фотонов через слои гиперпространства, что позволяло видеть находившуюся снаружи Вселенную: сотни и тысячи звезд, проплывавших мимо подобно искрам на ветру. Герсен тщательно регистрировал астронавигационные координаты, взяв за основу триангуляции Солнце, Канопус и Ригель. Через некоторое время корабль пересек границу между Ойкуменой и Запредельем, и с этого момента закон, правопорядок и цивилизация официально перестали существовать. Экстраполируя курс корабля, Герсен смог наконец определить наименование Зловредной планеты: согласно «Звездному каталогу», это была Четвертая планета системы Карины LO-461; в Запределье, однако, ее называли Притоном Биссома. Генри Биссом был мертв вот уже семьсот лет; его мир — по меньшей мере, область, окружавшая столичный город Скузы — теперь контролировался кланом Карзини. «Бен-Заум не зря называл эту планету зловредной», — подумал Герсен. По сути дела, если бы он приземлился в Скузах без основательной причины — а он не мог сразу придумать такую причину — его, без всякого сомнения, встретила бы делегация местного подразделения группировки «Смерть стукачам».² Его подвергли бы допросу с пристрастием. После этого, если бы ему повезло, Герсену дали бы десять минут на то, чтобы покинуть планету. Если бы возникли подозрения в том, что он — стукач, его казнили бы. Герсен внутренне проклинал, в самых сильных выражениях, Бен-Заума и его чрезмерную скрытность. Если бы Герсен заранее знал, куда летит, он, может быть, успел бы придумать правдоподобное объяснение своему визиту.

Впереди, в перекрестье носового экрана, не слишком ярко горела зеленовато-желтая звезда. Она становилась все больше и все ярче. Наконец выключился гиперпространственный двигатель; трехмерное пространство сомкнулось — звездолет вздохнул и задрожал всеми атомами, в том числе атомами организма Герсена. Каждый раз, когда это происходило, у него стучали зубы — хотя вполне могло быть, что дрожь эта не имела отношения к реальности как таковой.

Старый корабль модели 9B дрейфовал в пространстве. Рядом висел сравнительно небольшой шар — Притон Биссома. На полюсах планеты белели льды; по экватору ее опоясывала, подобно сварному шву, соединявшему два полушария, цепь невысоких гор. К северу и к югу от этих гор темнели растянутые серые кляксы морей, заметно мелевших примерно на пятидесятых широтах и переходивших в заболоченные излучины и рукава, терявшиеся в джунглях, а дальше простирались болотистые низины и топи — до самой полосы вечной мерзлоты.

На открытом всем ветрам плоскогорье ютился город Скузы — неразборчивое скопление грязноватых каменных строений. Герсен недоумевал: зачем господину Хоскинсу понадобилось бы навещать Притон Биссома? Существовали гораздо более приятные убежища: например, Крайгород можно было назвать почти гостеприимным — если, конечно, у беглеца водились деньги… «Не следует принимать на веру все, что тебе говорят», — напомнил себе Герсен. У господина Хоскинса, вероятно, и в мыслях не было встречаться с кем-то в Скузах — все задание могло оказаться пустой тратой времени; Бен-Заум не отрицал такую возможность.

Герсен изучил планету в макроскоп и не нашел почти ничего любопытного. Экваториальные горы выглядели пыльными и бесплодными; холодные океаны пестрели темными пятнами низких, стремительно несущихся облаков. Герсен вернулся к созерцанию Скуз, где проживали, судя по всему, не больше трех или четырех тысяч человек. На окраине городка выделялась выжженная площадка, окруженная навесами и складами — очевидно, местный космопорт. Не было заметно ни роскошных усадеб, ни замков; Герсен припомнил, что заправилы клана Карзини предпочитали жить в пещерах на склонах гор, подступавших к городку. В полутора сотнях километров на восток и на запад быстро редевшие следы сельского хозяйства полностью исчезали — дальше начиналась пустынная глушь. На планете был еще один городок, рядом с пристанью, выступавшей в Северный океан. Около этого городка находился металлургический завод, о чем можно было судить по отвалам шлака и наличию нескольких крупных цехов. В других районах планеты какие-либо признаки человеческого обитания отсутствовали.

Если Герсен не мог посетить Скузы открыто, приходилось сделать это незаметно. Он выбрал глубокий овраг поодаль от городка, подождал, пока от холмов не протянулись длинные вечерние тени, и приземлился как можно быстрее.

Он провел целый час, привыкая к местной атмосфере, после чего вышел в ночь. Прохладный воздух, так же, как на практически любой другой планете, отличался характерным привкусом, к которому скоро вырабатывалась привычка. На Притоне Биссома пахло едкими химическими испарениями, смешанными с чем-то вроде горелых пряностей — первый запах исходил, по-видимому, от здешней почвы, второй — от туземной растительности.

Герсен не забыл захватить различные приборы и оружие, полезные в профессии «стукача», спустил на лебедке небольшую реактивную платформу и направился на запад.

В первую ночь Герсен разведывал обстановку в Скузах. На извилистых и грязных улицах городка не было никакого покрытия; столица Притона Биссома могла похвалиться продовольственным магазином, несколькими складами, гаражом, тремя церквями, двумя храмами и узкоколейной рельсовой дорогой, ведущей к океану. Герсен нашел гостиницу — прямоугольное трехэтажное сооружение из камня, волокнита и бревен. Скузы дышали тоской и скукой, ленью и невежеством. Герсен допустил, что местное население мало чем отличалось от рабов.

Он сосредоточил внимание на гостинице, где почти наверняка должен был остановиться господин Хоскинс, если бы он соблаговолил приехать. Заглянуть в какое-нибудь окно здесь не было возможности, а толстые каменные стены не позволяли прослушивать происходящее внутри даже с помощью чувствительного микрофона. При этом Герсен не смел обратиться к кому-либо из постояльцев, время от времени вываливавшихся из гостиничного трактира и удалявшихся, пошатываясь, по ночным улицам Скуз.

Вторая ночь прошла не менее безуспешно. Тем не менее, напротив гостиницы Герсен обнаружил пустовавшее здание — судя по всему, когда-то здесь размещалась ремонтная мастерская или фабрика, но теперь в пыльных помещениях не было никого и ничего, кроме небольших белесых насекомых, жутковато напоминавших миниатюрных обезьянок. Здесь Герсен устроился у окна и провел весь зеленовато-желтый день, наблюдая за гостиницей. Перед его глазами проходила жизнь всего городка: угрюмые мужчины и флегматичные женщины шли по своим делам в темных куртках, свободных, в плещущих на ветру бурых или красновато-коричневых штанах, в черных шляпах с загнутыми вверх полями. Они говорили на тягучем монотонном диалекте, который Герсен даже не надеялся имитировать — таким образом, переодеваться в местную одежду и заходить в гостиницу не имело смысла. Ближе к вечеру в Скузы прибыли чужеземцы: судя по их комбинезонам, команда только что приземлившегося звездолета. Герсен прогнал сонливость, проглотив таблетку депривата. Вскоре солнце зашло, городок погрузился в грязноватые сумерки; Герсен покинул убежище и поспешил по неосвещенным улицам к космопорту. Действительно, на посадочной площадке стоял большой грузовой звездолет — из трюма уже выгружали ящики и мешки. Как только Герсен приблизился, из звездолета спустились три человека в комбинезонах; они пересекли залитый лучами прожекторов участок перед выходом за ограду, показали пропуска охраннику в застекленной будке и направились по дороге в городок.

Герсен присоединился к ним, пожелав доброго вечера. Приезжие вежливо ответили тем же, после чего Герсен спросил, как назывался их корабль.

«Это „Иван Гарфанг“, — сообщили ему. — Из Халцедона».

«Из Халцедона на Земле?»

«Так точно».

Младший из троих спросил: «Как обстоят дела в Скузах? Чем тут можно развлечься?»

«Здесь не разбежишься, — вздохнул Герсен. — Кроме трактира в гостинице, в городе почти ничего нет. Смертельно скучная дыра, жду не дождусь возможности уехать. Вы берете пассажиров?»

«А как же! Один уже на борту, есть каюты еще на четверых. Освободится и пятая, если господин Хоузи останется в Скузах — насколько я понимаю, он так и собирается сделать. Черт его знает, зачем он сюда приехал…» — молодой человек недоуменно покачал головой.

«Так-так, — сказал себе Герсен, — проще пареной репы». Кем мог оказаться господин Хоузи, как не господином Хоскинсом? Но по какому делу его «пригласил» Кокор Хеккус? Герсен проводил трех космических «дальнобойщиков» до гостиницы и зашел в трактир вместе с ними — любой встречный, даже подозревающий каждого приезжего «охотник на стукачей» решил бы, что Герсен тоже прибыл на грузовом звездолете.

Герсен дополнительно убедил окружающих в справедливости такого вывода, заказав выпивку на четверых за свой счет. В трактире подавали пиво, слабое и кислое, и едкую, мутную рисовую водку.

Внутренность трактира нельзя было назвать мрачной — в камине пылал огонь, официантка в поношенном красном платье и плетеных соломенных тапках стояла за традиционной стойкой и разливала напитки. Младший из троих звездоплавателей, называвший себя «Карло», принялся было заигрывать с официанткой, на что та ответила взглядом, выражавшим полное непонимание и замешательство.

«Оставь ее в покое! — вмешался старший из новых приятелей Герсена, по прозвищу „Бьюд“. — У нее не все дома». Он многозначительно постучал себя пальцем по лбу.

«Мы пролетели столько световых лет, на самое дно Запределья! — ворчал Карло. — И первая женщина, попавшаяся на глаза — идиотка».

«Оставь ее господину Хоузи, — посоветовал Халви, третий астронавт. — Если он тут поселится, с кем еще ему придется проводить время?»

«Он какой-нибудь ученый? Или журналист? — полюбопытствовал Герсен. — Они иногда заезжают в самые странные места».

«Черт его знает, кто он такой! — сказал Карло. — За всю поездку двух слов не сказал».

Тема разговора сменилась. Герсен не прочь был обсудить господина Хоузи подробнее, но не смел задавать вопросы — в Запределье лишние вопросы почти неизбежно приводили к мрачным последствиям.

В трактир зашли несколько местных жителей; они столпились у камина, опрокидывая залпом полулитровые кружки пива и разговаривая на тягучем монотонном наречии. Герсен отвел официантку в сторону и спросил, не сможет ли он переночевать в гостинице.

Женщина стала мотать головой: «У нас давно никто не стоял. Постели простыли, отсырели. Ночуйте у себя на корабле, так будет лучше».

Герсен взглянул на сидевших поодаль Карло, Бьюда и Халви. Бравые звездоплаватели явно не собирались покидать трактир в ближайшее время. Герсен снова повернулся к официантке: «Есть тут кто-нибудь, кто мог бы сбегать с поручением к нашему кораблю?»

«У нас есть паренек, он может сбегать».

«Я хотел бы с ним поговорить».

Официантка позвала подростка — как оказалось, своего сына, увальня с ничего не выражающим лицом. Герсен щедро наградил его чаевыми и заставил трижды повторить сообщение, которое он должен был передать. Увалень промямлил: «Я должен попросить, чтобы меня провели к господину Хоузи, и сказать ему, что его ожидают в гостинице по срочному делу».

Подросток убежал. Герсен немного подождал, после чего быстро вышел из гостиницы и последовал за сыном официантки по дороге в космопорт, держась далеко позади.

Охранник в космопорте знал паренька и, обменявшись с ним парой слов, пропустил его к звездолету. Герсен подкрался как можно ближе к ограде космопорта и притаился в тени высокого куста.

Прошло несколько минут. Из звездолета спустился паренек — один. Герсен разочарованно крякнул. Когда подросток стал возвращаться по дороге, Герсен вышел ему навстречу. Мальчик испуганно вскрикнул и отпрыгнул в сторону.

«Иди сюда, не бойся! — сказал Герсен. — Ты видел господина Хоузи?»

«Да, сударь, видел».

Герсен вынул из-за пазухи фотографию Хоскинса и посветил на нее фонариком: «Это он?»

Паренек прищурился: «Да, сударь. Он самый».

«И что он сказал?»

Подросток отвел глаза в сторону, блеснув белками: «Он спросил, знаю ли я Билли Карзини».

«Даже так, Билли Карзини?»

«Именно так, сударь. Конечно, я не знаю Билли Карзини. Билли Карзини — хормагонт. Хоузи приказал передать вам, если вы — Билли Карзини, что вы должны придти к нему в звездолет. Я объяснил, что вы — астронавт-дальнобойщик с того же корабля. А он сказал, что не будет иметь дело ни с кем, кроме Билли Карзини, и что тот должен явиться собственной персоной. Вот и все».

«Понятно. А что такое хормагонт?»

«Здесь их так называют. Может быть, на вашей планете их прозвали по-другому. Это люди, которые высасывают жизнь из других, а потом улетают и проживают высосанные годы на Тамбере».

«Билли Карзини живет на Тамбере?»

Мальчик серьезно кивнул: «Это настоящая планета, не думайте, что я вру! Я-то знаю, потому что хормагонты живут только там».

Герсен улыбнулся: «Драконы, феи, великаны-людоеды и линдерлинги тоже там живут?»

Паренек скорбно опустил голову: «Вы мне не верите».

Герсен всучил ему еще несколько монет: «Вернись к господину Хоузи. Скажи ему, что Билли Карзини ждет его на дороге, и приведи его сюда, ко мне».

Подросток широко раскрыл глаза: «Вы — Билли Карзини?»

«Кто я такой, не имеет значения. Иди, передай мои слова господину Хоузи».

Мальчик снова направился к звездолету. Через пять минут он спустился по трапу в сопровождении Хоузи — без всякого сомнения того субъекта, который был запечатлен на фотографиях. Они направились к выходу с посадочной площадки.

В этот момент из темного неба на площадку стремительно спустился диск, мигающий бегающими по кругу красными и синими огнями. Это был роскошный аэромобиль, пышно украшенный цветными мерцающими просветами, золотой отделкой с завитками и трепещущими пальмовыми ветвями, отливающими золотом. Костюм водителя — стройного, длинноногого и широкоплечего — не уступал его машине вульгарной колоритностью. Он выкрасил в коричневато-черный цвет молодое, подвижное лицо с правильными чертами; у него на голове был туго затянутый белый тюрбан с парой залихватских кисточек, висевших под правым ухом. Человек этот казался заряженным нервной жизненной энергией: спрыгнув на землю, он почти подскочил, как на пружинах.

Подросток и господин Хоскинс остановились; новоприбывший быстро пересек посадочную площадку и обратился к Хоскинсу. Тот казался удивленным и вопросительно указал на дорогу. «Это и есть Билли Карзини», — скрипя зубами от досады, подумал Герсен. Билли взглянул на дорогу, после чего задал Хоскинсу какой-то вопрос. Хоскинс, судя по всему, неохотно с чем-то согласился и похлопал ладонью по своей поясной сумке. В то же время, продолжая то же движение руки, Хоскинс выхватил оружие и направил дуло на Билли Карзини; Хоскинс явно нервничал и набрался храбрости, чтобы подчеркнуть свое недоверие к собеседнику. Билли только рассмеялся.

Каким образом все это было связано с Кокором Хеккусом? Надо полагать, Билли Карзини — один из его агентов? Существовал простой и прямолинейный способ выяснить, так ли это. Охранник в будке с напряженным вниманием следил за стычкой на посадочном поле. Он не слышал, как сзади подошел Герсен, даже не успел отреагировать и сразу потерял сознание, когда Герсен нанес ему ловкий удар под затылок. Напялив на себя кепку и плащ охранника, Герсен направился к Хоскинсу и Билли Карзини уверенными шагами выполняющего свои обязанности должностного лица. Карзини и Хоскинс были заняты каким-то обменом: каждый держал в руках конверт. Билли взглянул на Герсена и приказал ему взмахом руки вернуться к выходу, но Герсен продолжал приближаться, всем своим видом изображая подобострастное смущение. «Вернись на свой пост, часовой! — резко обронил Билли. — Мы заняты, оставь нас в покое!» В движении его чуть наклонившейся головы было что-то мгновенно вызывавшее страх.

«Прошу прощения, сударь», — сказал Герсен, бросился вперед и огрел Билли Карзини лучеметом по великолепному тюрбану. Билли пошатнулся и упал. Герсен провел парализующим лучом по руке Хоскинса — тот выронил оружие.

Хоскинс закричал от боли и удивления. Герсен подобрал конверт, выпавший из рук Билли и протянул руку, чтобы взять конверт Хоскинса. Хоскинс отступил на пару шагов, но, увидев, что Герсен снова поднимает лучемет, остановился.

Герсен подтолкнул его к машине Карзини: «Быстро! Залезайте, а то хуже будет».

Ноги Хоскинса обмякли и дрожали — спотыкаясь, он побежал шаркающими шажками к аэромобилю. Забираясь в машину, Хоскинс пытался спрятать конверт за пазухой. Герсен дотянулся и схватил конверт, чтобы вырвать его. Пару секунд они боролись — Хоскинс ни за что не хотел отдавать конверт. Конверт порвался, и в руке Герсена осталась его половина; другая половина упала и отлетела куда-то под машину. Билли Карзини кряхтел и поднимался на ноги. Герсен больше не мог задерживаться. В аэромобиле был установлен стандартный пульт управления; Герсен потянул штурвал на себя и вверх, до упора. Двигатели взвыли. Билли Карзини что-то кричал, но Герсен не мог его расслышать; как только машина стала подниматься, одновременно разгоняясь вперед, Билли подобрал лучемет и выстрелил. Разряд прошипел перед самыми глазами Герсена и прожег глубокий косой шрам в голове пригнувшегося рядом Хоскинса. Развернувшись уже на значительной высоте, Герсен ответил бешеным огнем, но противник был слишком далеко, и внизу лишь взметнулись облачка рассыпающейся искрами пыли.

Поднявшись высоко над Скузами, Герсен снова повернул, полетел на запад и опустился в овраге рядом со своим небольшим звездолетом. Он перенес тело Хоскинса в корабль и, бросив на произвол судьбы весело мигающий огнями раззолоченный аэромобиль, поспешно взлетел в черное пасмурное небо. Только включив гиперпространственный двигатель, он почувствовал себя в безопасности — теперь, сколько бы ни старались его враги, они не могли его перехватить. Задание было выполнено профессионально, без лишних усилий и потерь. В соответствии с инструкциями, труп Хоскинса ожидал скорейшей доставки на Альфанор. Дело в шляпе, все в порядке. Но Герсен вовсе не был доволен собой. Он ничего не узнал, ни в чем не преуспел, кроме пустякового поручения, с которым его отправили на Притон Биссома. В этом деле был как-то замешан Кокор Хеккус. Господин Хоскинс, однако, уже ничего не мог рассказать — Герсен так и не понял, почему Кокор Хеккус интересовался персоной убитого.

Наличие трупа создавало проблему. Герсен перетащил тело в рундук кормового трюма и запер его там.

Вынув конверт, экспроприированный у Билли Карзини, Герсен вскрыл его. Внутри лежал сложенный лист розовой бумаги с текстом, написанным мелким витиеватым почерком от руки, лиловыми чернилами. Сообщение было озаглавлено: «Как стать хормагонтом». Герсен приподнял брови: кто-то изволил шутить? Вряд ли. Читая инструкции неизвестного автора, Герсен чувствовал, как холодная дрожь ужаса пробегает у него по спине. Никогда еще чтение не вызывало у него столь неприятные ощущения.

«Старение вызывается истощением жизненных соков юности, это самоочевидно. Хормагонт стремится восполнять в себе запас этих бесценных эликсиров за счет самого доступного источника — за счет тех, кто еще молод. Это дорогостоящий процесс, если под рукой нет достаточного числа молодых особей; обеспечив свой доступ к надлежащему числу доноров, хормагонт приступает к делу следующим образом».

Дальнейшие подробные инструкции предварялись вступительным параграфом:

«Используя организмы живых детей, хормагонт извлекает надлежащие железы и органы, приготавливает экстракты и подвергает экстракты переработке, в конечном счете получая, если все было сделано правильно, воскообразный сгусток. Этот сгусток, будучи вживлен в шишковидное тело мозга хормагонта, предотвращает старение».

Герсен отложил письмо, чтобы изучить обрывок, оставшийся от документа в конверте Хоскинса:

«…микроскладчатость или, точнее выражаясь, штриховые уплотнения. Уплотнения неразличимы невооруженным глазом, и даже при ближайшем рассмотрении их распределение представляется случайным. Их расстановка, однако, имеет решающее значение и определяется последовательностью квадратных корней первых одиннадцати простых чисел. Наличие не менее шести таких штриховых конфигураций на любом из упомянутых участков подтверждает…».

Герсена этот текст чрезвычайно заинтриговал, но он не мог догадаться, к чему относилось описание. Какие сведения, известные господину Хоскинсу, были равноценны секрету вечной молодости?

Он снова изучил отвратительные указания для желающих жить вечно — и усомнился в их эффективности и достоверности. В конце концов Герсен уничтожил оба документа.

В космопорте Авенты он вызвал Бен-Заума по видеофону: «Я вернулся».

Бен-Заум поднял брови: «Так скоро?»

«Задерживаться было незачем».

Через полчаса Бен-Заум и Герсен встретились в зале ожидания космопорта.

«Где же господин Хоскинс?» — деликатно подчеркнув имя Хоскинса, Бен-Заум, чуть наклонился и пытливо прищурился.

«Вам потребуется катафалк. Он покинул этот бренный мир — еще до того, как я покинул „зловредную“, как вы предпочитаете выражаться, планету».

«Он пытался… что именно произошло?»

«Хоскинс и человек по имени Билли Карзини собирались заключить какую-то сделку, но никак не могли договориться об условиях. Карзини, по-видимому, был разочарован позицией Хоскинса и прикончил его. Мне удалось найти и увезти тело Хоскинса».

Бен-Заум бросил на Герсена взгляд, полный укоризненной подозрительности: «Они обменялись какими-нибудь документами? Другими словами, успел ли Хоскинс передать Карзини какие-либо сведения?»

«Нет».

«Вы в этом уверены?»

«Совершенно уверен».

Бен-Заум не успокаивался: «Это все, что вы можете сообщить?»

«Разве этого не достаточно? Вы получили Хоскинса — что и требовалось».

Бен-Заум облизал губы, искоса наблюдая за Герсеном: «В одежде покойного не было никаких бумаг?»

«Нет. Я тоже хотел бы задать вам вопрос».

Бен-Заум глубоко, разочарованно вздохнул: «Хорошо. Если смогу, отвечу».

«Вы упомянули Кокора Хеккуса. Каким образом он замешан в это дело?»

Начальник оперативного отдела МСБР немного поразмышлял, поглаживая подбородок: «Кокор Хеккус скрывается под многими личинами. Один из его псевдонимов, по имеющимся сведениям — Билли Карзини».

Герсен печально кивнул: «Так я и думал… Я упустил редкую возможность. Такой случай может больше не представиться… Вы не знаете случайно, что такое хормагонт?»

«Как вы сказали?»

«Хормагонт. Ходят слухи, что на планете Тамбер обитают бессмертные существа — хормагонты».

Бен-Заум ответил размеренно-дидактическим тоном: «Я не знаю, что такое хормагонт. Все, что я знаю о планете Тамбер — слова из детской считалочки: „Захочу — полечу, что ищу, то найду, если курс проложу на Собачью звезду — там, в конце всех путей, открываются вечности двери на планете пропавших детей, на Тамбере“. Что-то в этом роде».

«Вы пропустили пару строк после „Собачьей звезды“: „Там на юге горит Ахернар, там никто не становится стар“».

«Неважно, — сказал Бен-Заум. — Изумрудный город я тоже не нашел». Он скорбно вздохнул: «Подозреваю, что вы не сказали мне все, что знаете. Тем не менее…»

«Тем не менее — что?»

«Держите язык за зубами».

«Непременно».

«Кроме того, имейте в виду: если вы, паче чаяния, сорвали какой-нибудь план Кокора Хеккуса, он обязательно встретится с вами снова. Хеккус никогда не прощает долги и не забывает обиды».

Примечания

1

МСБР — Межпланетная служба безопасности и расследований. В принципе — частная организация, предоставляющая полицейским структурам Ойкумены специализированные консультации, централизованную базу данных и криминологические лаборатории; на практике — вневедомственное, не подчиняющееся ни одному правительству агентство, время от времени возлагавшее на себя функции не только правоохранительных органов, но и органов правосудия.

2

Единственная межпланетная организация Запределья, поставившая перед собой единственную цель: выслеживать и уничтожать подпольных агентов МСБР.