Смотри на меня

Джеймс Кэрол, 2014

Бывший сотрудник ФБР Джефферсон Уинтер берется за новое расследование, которое приводит его в солнечную Луизиану, где страшнее жары – только убийца, разгуливающий по маленькому городку под названием Игл-Крик. Убит Сэм Гэллоуэй, успешный адвокат, представитель одной из самых уважаемых семей Игл-Крика. Все, что есть у шерифского управления, – пленка, на которой Гэллоуэя сжигают заживо. К расследованию подключается Джефферсон Уинтер, чья специализация – серийные убийцы. Но успеет ли Уинтер раскрыть это дело, прежде чем в городе, где каждый что-то скрывает, а история сворачивается в тугую спираль, погибнет кто-то еще?..

10

Дверь захлопнулась, я услышал стихающие шаги Тэйлора. Следующие пять минут я переставлял вещи в номере по своему вкусу. Затем подсоединил к лэптопу динамики и включил опцию воспроизведения треков в случайном порядке.

Комната наполнилась звуками первого действия «Женитьбы Фигаро». Все начинается с того, что Фигаро замеряет место, где встанет его супружеская постель. Моцарт здесь очень игрив, и я всегда улыбаюсь в этом месте. Даже когда все плохо и я не могу отделаться от мрачных мыслей, это произведение всегда дарит свет.

Я позвонил Ханне, попросил ее принести кофе и спросил пароль от Wi-Fi. В почтовом ящике, помимо обычного спама, было письмо от Олина Калани, начальника полиции Гонолулу. И запрос из полиции Нью-Йорка.

Запросы, похожие на нью-йоркский, я получаю ежедневно. Нередко приходит по два или три. Проблема в том, что их всегда больше, чем я могу принять, и получается, что я отказываю чаще, чем соглашаюсь. С этим мне пришлось научиться жить, и это было непросто. Я как тот голландец, который пытался руками закрыть брешь в плотине, только у меня вместо воды — кровь.

По тону письма Калани я понял, что он очень раздражен моей задержкой, хоть и старается держаться вежливо. Пресса подхватила историю с насильником, и теперь новости пестрели пугающими заголовками. Расследование этого дела и так продвигалось плохо, а запугивание людей обещало все осложнить еще больше. Я написал ему короткий ответ с просьбой прислать мне все имеющиеся материалы дела и заверил, что сразу же дам знать, как только у меня появятся какие-то мысли. Закончив с письмом, я зашел на сайт посмотреть счетчик.

07^:22^:20

Целую минуту я, не сводя глаз с экрана, смотрел на то, как сменялась секунда за секундой, приближаясь к нулю. За это время еще шесть человечков отправились к Создателю. Это была одна из самых длинных минут в моей жизни.

Я отложил лэптоп в сторону, лег на кровать, закрыл глаза и стал перебирать в уме всю имеющуюся на данный момент информацию. На фоне «Женитьбы Фигаро» я думал о «Гольфстриме» и новеньких полицейских машинах, о полицейском отделении маленького городка, предоставившем мне неограниченный бюджет. О свежей краске и сверкающих окнах. Но по большей части я думал о последних минутах Сэма Гэллоуэя, о языках пламени на его коже, о такой медленной и сводящей с ума агонии. Я пытался представить, что он видел в эти последние минуты. Кого он видел.

На данный момент я был уверен в трех вещах.

Во-первых, кем бы ни был убийца Сэма, он очень хорошо интегрирован в местное общество. Он подстраивается под среду, как хамелеон, — это у всех серийных убийц выходит отменно. Они совершенно не выделяются из толпы. Он может быть тем самым незаметным соседом, который всегда помашет рукой при встрече и вежливо поздоровается. Или коллегой, который в прошлом году помог вам с машиной. Может, он вообще ваш друг, к которому вы ходили на шашлык в прошлые выходные.

Неприметность — характерная черта этого типа убийц. Столкнись с ними на улице — ни за что не догадаешься, что это за человек. У них есть жены, дети, работа — полноценная жизнь, которая лишь иллюзия и маска, скрывающая их истинное лицо.

Я прекрасно знал и про иллюзию, и про маску. Мой отец был гениальным иллюзионистом. Пятнадцать убийств за двенадцать лет — и никто совершенно ничего не заподозрил.

Во-вторых, я был уверен, что убийца Сэма сейчас не может думать ни о чем, кроме того, что он сделал. Даже если бы он хотел, он уже не сможет остановиться. Но он отчаянно старался, чтобы сегодняшний день был похож на предыдущие. Сегодня он общается с окружающими так же, как и обычно. И еще более внимательно, чем обычно, следит за тем, чтобы оставаться неприметным.

Все время в голове у него проигрываются вчерашние события — это замкнутый круг из звуков и картинок, которые врезаются в каждую его мысль. Когда он думает, что находится один, он может даже позволить себе на несколько минут полностью погрузиться в эти воспоминания, но все остальное время он следит за тем, чтобы все было как обычно.

И в-третьих, я точно знал, что, если его не остановить, он продолжит убивать.

И еще в одном я был уверен на девяносто девять процентов. Свою информационную бомбу мне придется сбросить на Тэйлора, когда он вернется. И я не знал, как он на нее среагирует. Я надеялся, что он сможет отодвинуть в сторону свои личные чувства и посмотреть на ситуацию объективно. Если не сможет, то мне придется работать в одиночку. Но все-таки я был уверен в Тэйлоре — до этого не дойдет.

Тихий стук в дверь вернул меня к реальности. Я захлопнул крышку лэптопа, встал с кровати и впустил в номер Ханну. Распространяя вокруг себя запах свежесваренного кофе, она поставила поднос на прикроватный столик. На подносе лежал банан. Я посмотрел на него и на Ханну.

— Это не шоколадный батончик.

— Десять баллов за наблюдательность, — улыбнулась Ханна. — Тэйлор мне сказал, что вы профи. Если у вас проблема с уровнем сахара, вам лучше есть фрукты. Это научный факт.

— Но они не такие вкусные.

— Позже вы будете мне благодарны.

Я взял банан, посмотрел на него так, как будто он был орудием пыток, очистил и начал есть.

— Да вы на глазах здоровеете, — улыбка Ханны перешла в ухмылку.

— Мне причитается скидка за номер.

— Ну да, конечно, — засмеялась она.

Я бросил в чашку два кубика сахара и сделал глоток. Кофе даже рядом не стоял с «Блю Маунтин», который подавали на борту «Гольфстрима», но он был крепким и кофеина в нем было достаточно для нужного мне эффекта.

— Вы ведь не обладаете секретом вечной молодости? Вряд ли вы та самая Ханна, с вывески.

Ханна засмеялась. Она здорово смеялась — мелодично и заразительно. Такой смех хочется слушать и слушать. Есть люди, к которым тянет с самой первой встречи. Что-то просто щелкает в нужном месте, пазлы сходятся, и тебе хочется все узнать об этом человеке.

— Это моя бабушка. Она купила это место в шестидесятых годах. Это наш семейный бизнес уже более полувека.

— Ты ведь уже давно знаешь Тэйлора?

— Мы вместе в школу ходили, — кивнула Ханна. — Я училась на пару классов старше.

— Старшие девочки обычно внимания не обращают на тех, кто младше. По крайней мере, в мое время было так.

— Такое ощущение, что вы говорите, основываясь на личном опыте.

— Да, горький личный опыт.

— Как ее звали?

— Элисон Блейн. На два года старше меня.

— И она разбила вам сердце.

— На тысячи кусков. Так как же вышло, что вы вообще узнали о существовании Тэйлора?

— Он был лучшим тэкл-защитником школьной команды по американскому футболу всех времен. И лучше его уже не будет. Он был легендой.

— Все ясно.

Она подозрительно сощурилась и снова стала казаться гораздо старше.

— Вы что-то выведываете, и, кажется, я даже знаю, что именно. Так что лучше будет, если вы напрямую спросите. Конечно, приятно предаться воспоминаниям, но работа не ждет.

— Как зовут Тэйлора?

— А с чего бы это я стала вам рассказывать? Особенно учитывая то, что Тэйлор дал мне пятьдесят баксов, чтобы я молчала.

Я вытащил из кошелька стодолларовую купюру и помахал перед ее лицом.

— Бенджамин Франклин всегда победит Улисса Гранта.

Ханна вырвала купюру у меня из рук.

— Уж это точно!