Не скучайте, ваше величество!

Джейд Дэвлин (2021)

Если у тебя есть характер и талант, можно добиться многого, даже иметь свой ресторан и звезду Мишлена в неполные сорок. Но это не спасет тебя от попадания в другой мир, где все придется начинать заново. А самый ужас в том, что ты капризная принцесса, у тебя два жениха и никаких приятных перспектив. Ха! Была принцесса, стал поваренок, а дальше разберемся!

Глава 4

— Прекрати. — Голос был усталый и злой. На секунду мне показалось, что знакомый, но нет, этого мужчину я никогда раньше не слышала.

— Это ты прекрати! — Второй был похож на первый почти во всем, кроме каких-то трудноуловимых нюансов, но именно они делали первого усталым и каменно-спокойным, а второго — суетливо-огненным и искрящимся от какого-то старого неудовольствия. — Сколько можно, брат?! Давно пора забыть и… Пять лет прошло. Пять! Я уже не знаю, что думать, притащил тебя в лучший бордель Ракушек, а ты?!

— А я думал, что тебе скучно и хочется развлечься после тяжелой дороги, — спокойно парировал первый. — Только поэтому согласился составить тебе компанию.

— Да сколько можно уже?! — зло повторил второй. — Ну не хочешь девок, в этом доме Ракушек можно было найти и ма…

— Заткнись, — резко и на этот раз зло рыкнул первый. — Идем в гостиницу. Больше я на твои уловки не поведусь.

Разговор стих, как и шаги. Я вылезла из своей щели и не удержалась, бросила взгляд в спину уходящим господам. Здоровенные парни, выше Крона, который казался мне бугаем. А я так рядом с ними и вовсе дюймовочка. Одеты вызывающе богато, но при этом без вычурности или аляповатости. Плечи широченные, а походка такая, что не перепутаешь: с войной эти два господина знакомы не понаслышке.

М-да. А плохой квартал называется «Ракушки», точно, я же слышала об этом когда-то от своих пацанов. И один из этих блондинов явно не прочь купить себе любовь на ночь, а второй играет в благородство. Ну или в брезгливость, не знаю. Хотя разговор о мальчиках мне не понравился. Ну их на фиг… Где вообще мой собственный «братец»? Десять вдов можно было опросить на предмет комнаты за это время.

— Сестра! — Запыхавшийся и мокрый Крон выскочил из-за угла и чуть не врезался в меня. — Сестра!

— Что случилось? — Я недоуменно осмотрела его с головы до ног. — За тобой гонятся?

— Нет. — Крон отступил на полшага и уперся ладонями в колени, явно пытаясь отдышаться. — Уф… нет. Просто я боялся, что вы… ты…

— Да куда ж я от тебя денусь, несчастье? — риторический вопрос повис в воздухе. — Комнату нашел или просто так побегал по жаре?

— Нашел, — улыбнулся чудик. — Только… комната так себе. Малюсенькая и темная, а еще там ничего нет, даже лежанки. А денег просят как за хороший дом в деревне.

— Ну что поделать, нам пока и такая сойдет. В городе все дороже, — пожала я плечами. — Пойдем тогда, я уже устала до смерти.

Пока мы шли, я все вспоминала рассказ Бори и пыталась представить хотя бы умозрительно, как и чем можно будет заняться на пирсе, если получится наладить контакт с одной из «мамок». Завтра прямо с утра… сразу на рассвете надо успеть в порт. И присмотреться-принюхаться к атмосфере. Поглядеть, что продают с лодок рыбаки. Наверняка что-то продают, во всех мирах и странах портовые города устроены одинаково. Есть надежда набрести на что-то, что не пользуется популярностью у местных, а потому стоит дешево. И если повезет — придумать, как бы приготовить это дело по-новому. Так, чтобы народ на запах шел и покупал.

Комната и впрямь оказалась той еще дырой — плесени в ней было больше, чем мебели. Зато прохладно — пока мы шли на юг, солнце навострилось припекать по-настоящему, и в каменном городе на берегу моря даже после заката было душно. А здесь, в маленьком доме недалеко от каменистого неудобного берега, где ни кораблю причалить, ни рыбаку поудить, было сыро, но свежо.

Угрюмая рослая бабка, чем-то похожая на старого пирата — наверное, из-за обветренного лица, широких костлявых плеч и вечно прищуренного левого глаза, — скупо выдала нам порцию правил: не шуметь, не пить, девок не таскать, если чего порушим — стражу вызовет как «здрасьте», у нее зять перекресточным служит. Вода в колодце, уголь сами покупайте, в конце улицы по утрам угольщик из предместья торгует, проспали — сами и мерзните.

В целом ожидаемо. Спорить мы и не подумали, потому что, во-первых, бесполезно, во-вторых, устали как не знаю кто. Я даже не успела на сон грядущий подумать о завтрашних делах: едва Крон устроил мне постель из еще замковых одеял и охапки сена — упала и отрубилась.

Утро началось с петушиного крика и сырого одеяла. Понятно, откуда в комнате плесень: предрассветный туман вползал во все щели седой неопрятной ватой и оседал на всех поверхностях тяжелым холодом.

Ну, с другой стороны — не проспали, даже будильник не понадобился.

— Идем на пирсы, первым делом нужно оглядеться, — скомандовала я Крону, когда он закончил поливать мне на руки из щербатого кувшина для умывания и подал полотенце. — Ты разменял вчера серебрушку?

— Да, сестра. Вот. — «Братец» порылся в недрах своей туники и протянул мне холщовый кошель, позвякивающий и довольно увесистый. Заглянув в него, я обнаружила кучу медных монет, довольно потертых и неровно отчеканенных. — Тут все…

— Пусть у тебя будет, — распорядилась я. — Главное, прячь туда, куда я научила, чтобы не срезали. Будешь платить в лавках, люди меньше станут вопросов задавать. Когда брат платит за сестру — это привычно и неинтересно, вот если наоборот…

— Да, сестра, — послушно кивнул Крон. — Значит, после пирсов пойдем в лавку с платьями для вас?

— Дались тебе эти платья. Пойдем, пойдем, куда деваться, — вздохнула я. — Нам сегодня непременно должно повезти!

Вот знала бы я, какое сегодня будет везенье, — лучше бы весь день дома просидела…

А начиналось все хорошо. По туманному холодку мы добрались до крайнего пирса, и я с удовольствием вгляделась в длинные ряды маленьких лодок, что приткнулись носами к каменной дорожке, уходящей в море. На каждой лодке суетились люди — в основном старики и мальчишки, как я заметила. Все они на разные голоса выкрикивали название своей добычи, завлекая покупателей.

Народ охотно толпился, заглядывал с каменного пирса в лодки, приценивался, торговался и при этом увлеченно вопил.

Шум стоял такой, что даже морской прибой в нем потерялся, растворился, как слишком маленький кусок сахара в полном стакане чая.

Пахло остатками утренней сырости, водорослями — теми самыми, что, высыхая, дают любимый всеми «аромат моря», — мокрой кожей, рыбой и потом.

Корзины рыбаков быстро пустели, я приглядывалась к товару и хмурилась — пока ничего интересного. Либо мало, либо дороговато для фастфуда, либо уже занято — чтоб мне кухни не видать, если вон те оптовые покупательницы не торговки из «семей».

Неужели зря пришли?