Mors solum initium est novum iter

Денис Крылов, 2020

Короткий фантастический рассказ на актуальную тему. Любые совпадения случайны.

O mater, quam volo vivere

— Стоять не двигаться, — окрик был настолько неожиданным, насколько же был и громким, я встал как вкопанный, — руки в гору, — я поднял одну руку, во второй был герметический пакет, в котором я нёс, купленные с таким трудом продукты, вторую, — услышал я жесткий голос, хорошо передаваемый через голосовой модулятор установленный в спецмаске, какие выдавали патрульным, поджилки мои затряслись.

Да собственно было из-за чего. Если меня сейчас возьмут и закроют в спецприемник на 15 суток — моя семья умрёт с голоду. Слышал я о таких случаях. Беспредел был всегда. А сейчас вообще некому патрули контролировать. Всё на совести патрульных. Меня вот туда не взяли, к примеру. Без объяснения причин.

— Повернулся, — скомандовал между тем, грозный голос.

Я медленно повернулся. Правая рука начинала подергиваться, сумка была не очень тяжелой, но и я, собственно не качок, никогда им не был, и уже не стану.

— Руки опусти, — казалось со смешком сказал всё тот же голос, который доносился от лидера группы из трех человек. Все в одинаковых спецмасках, в черных вязаных шапках, кобура с пистолетом, дубинка. Старший был повыше остальных ростом.

— Откуда и куда, документы, — слил он в одно слово, заученные фразы.

— Из магазина, домой, — негромко сказал я, — вот документы, — рука в резиновой перчатке не хотела залазить во внутренний карман, но я изловчился и вытащив-таки паспорт, протянул старшему.

Он вытащил ниоткуда фонарик и посветил в документ. Холодный осенний ветер, гнавший совсем недавно грязно-желтые опавшие листья, вдруг принес снежную крупу и я инстинктивно поежился.

— Сними противогаз, — скомандовал старший, резко посветив мне в лицо.

— Так ведь нельзя же, — начал мямлить я, — опасно это.

— Мне нужно видеть твоё лицо, — жестко сказал старший, а двое других зашли со обеих сторон сделав ко мне шаг.

На самом деле это было весьма рискованно. Даже в своем старом противогазе я рисковал. Вирус не просто мутировал всё время, он был невероятно живуч и, несмотря на все предпринимаемые меры, люди продолжали умирать.

Несмотря на предпринятые весной беспрецедентные меры, на сегодня стало понятно, что умрёт очень много. Всё что было придумано врачами, в качестве вакцин, помогало лишь примерно тридцати пяти процентам людей.

Выработался иммунитет — ты счастливчик. Нет — готовься к смерти, потому что если ты выздоровел, не факт, что не заразишься снова, и во второй раз тебе повезет также как в первый.

— Вы же понимаете, что я могу подхватить вирус, — продолжил стонать я, — у меня большая семья, мне нельзя рисковать.

— Ну, тогда, — спокойно ответил здоровяк, не отдавая мне паспорт, — проедем в отделение, до выяснения личности, — сказал он, но не двинулся с места, ожидая моей реакции.

А какая тут может быть реакция? Плавали, знаем. Займет кучу времени. Пока приедем, пока пройдем дезинфекцию, они у себя, а я в спецобезьяннике, потом мне придется дождаться, когда за мной придут. А вот тут всё зависит от них, их совести и их настроения. Мне было дико страшно, но у меня был план на подобный случай.

— Хорошо, — пробубнил я, хватаясь одной рукой за шланг противогаза, а другой запихивая пакет себе между ног и крепко сжимая его коленями. Глубокий вдох и я резко сдернул с себя противогаз. Хотелось поправить шевелюру, наверняка уже веселившую парней, но я удержал себя в руках. Здоровяк направил свет фонаря мне в лицо и я прищурился.

Фонарь в паспорт, фонарь на меня, фонарь в паспорт, фонарь на меня.

Отчаянно хотелось вдохнуть воздуха.

Каждая следующая секунда грозила вдохом, а тот в свою очередь инфицированием. Я начал паниковать. Замычал, выпучивая глаза. Понимая, что сейчас вдохну. Парни заржали.

— Свободен, — со смехом сказал старший, протягивая мне паспорт.

Я схватил одной и второй рукой противогаз в области подбородка и быстрым, отточенным движением натянул его на голову. Поправил, чтобы все сидело как надо и только после это сделал вдох. Схватил протянутый паспорт, тяжело дыша. Парни ушли похохатывая, больше ничего не сказав.

— Сволочи, — прорычал я, злясь на себя и на эту грёбанную инфекцию.

«Убедительная просьба: вернитесь домой. Воздержитесь от прогулок. Находясь на улице, вы подвергаете свою жизнь и жизнь других людей опасности. Соблюдайте режим карантина. Выход из дома без крайней необходимости запрещен».

Заунывный голос репродуктора заорал где-то поблизости.

— Да пошли вы на хрен, — орал я сквозь запотевший и ставший вдруг жутко неудобным противогаз, быстро шагая к дому до которого оставались считанные метры.

* * *

Телевидение давно прекратило свои трансляции. В доме постоянно работало только радио. Музыка, изредка перемежаемая выпусками новостей, у которых теперь не было жесткой привязки к временным интервалам.

Пустые улицы, пустой холодильник, пустой телевизор, пустой желудок.

Я очень сильно жалел, что не купил дачу, которую предлагал мне знакомый весной. Сейчас в подполе была бы хотя бы картошка и дочка не плакала бы от чувства голода. Оставшиеся от продажи авто деньги, мы с женой тщательно экономили. Мой маленький бизнес сгорел практически сразу же, как только второй раз продлили режим самоизоляции. Денег взять было негде. Оформленное государственное социальное пособие, для неимущих в связи с тяжелой жизненной ситуацией, было существенной прибавкой, но это ведь разовый платёж, поэтому мой мозг, привыкший всё продумывать наперед, пришел к решению о продаже машины и последующей закупке продуктов первой необходимости, сразу же. Жена согласилась. Зачем нам машина, если ездить никуда нельзя. Выходить из дома нельзя.

Конец ознакомительного фрагмента.