Инфер 2

Дем Михайлов, 2021

Мир, которого мы еще не знали. Постапокалиптичные огромные города, удивительные племена с самыми причудливыми и порой страшными обрядами, невероятные чудовища, что бродят по густым джунглям, безводным пустыням или же скрываются в мутной воде рек… В этом цикле Оди, же безжалостный, смотрящий только вперед, продолжит свой путь, пытаясь докопаться до сути происходящего вокруг безумия. Пытаясь отыскать того, кто ответственен за происходящее. Подробный гид по творчеству Дема Михайлова читайте в ЛитРес: Журнале

Глава третья

— Красиво? — этот вопрос терпеливый Каппа задал, когда понял, что я реально «залип», глядя с высоты стены на расстилающиеся в низине джунгли, тянущиеся сплошным зеленым ковром до горизонта.

— Красиво, — признал я. — Но дело не в красоте, гоблин. Дело в силе…

— И в чем сила, лид?

— В данном обещании самому себе, — ответил я, по-прежнему не отрывая взгляд от бесконечного здорового тропического леса. — В выполненном обещании. Он сказал… он сделал. Точка.

— Он?

— Первый. Самый первый. С чьей жалкой цифровой копией мы столкнулись там — в гребаной Башне на окраине Мира Монстров. Я вспомнил. Кое-что, но вспомнил. Знаешь, я всегда был свободен. Никогда ни на кого не работал. В том числе и на государственную систему. Тебе не понять.

— Мне не понять, — кивнул Каппа, усаживаясь на нагретый солнцем камень стены и вытягивая ноги.

Опытный боец знает главные правила бытия — если есть возможность сесть — сядь, не стой, если есть возможность лечь — ложись, какого хрена ты сидишь? Это выполняется автоматически — вечно усталый от тренировок и боевой жизни организм требует отдыха, стараясь урвать даже лишнюю секунду.

— Он был первым, за кем я решил последовать, — добавил я, продолжая смотреть в джунгли. — И ведь он с самого начала не скрывал своих намерений. Он четко заявил, чего хочет — моей работы на него и только на него. Я просто рассмеялся. А спустя время… понял, что уже работаю на него. Выполняю порой то, что выполнить невозможно. И все ради озвученной им великой цели. Ради данного им обещания.

— Обещания?

— Обещания спасти этот несчастный мир, — я кивнул на джунгли перед нами. — В те годы, когда все только начиналось, джунглей уже не было. Так… мелкие разрозненные клочки умирающих лесов, а между ними сотни километров мертвой пустоши, истощенной слишком сильными ядами и удобрениями, залитой дождевой водой, что уже дарила не жизнь, а шипящую кислотную смерть для всего живого. В те годы уже никто не верил. А он взялся за дело. Еще не было Атолла Жизни. Этой корпорации не существовало. Вовсю строились космические орбитальные жилые комплексы для элиты. Десятки государственных и корпорационных кораблей отправились во все стороны — Луна, Марс, астероидные скопления, спутники Юпитера и Сатурна. Ты помнишь про Европу? Спутник Юпитера…

— И Ганимед, — это произнес не Каппа, а Хорхе, неожиданно эмоционально ткнув в чистое синее небо над нашими головами. — Мне снятся сны!

— Заткнись, — велел Каппа.

— Ганимед, — кивнул я. — Да. Им удалось зацепиться за Ганимед. И они действительно нашли на нем воду. И чем больше успешных космических, мать их, начинаний удавалось, тем сильнее гребаные телевизионные оракулы начинали напирать на тот факт, что это, мол, обычное дело — гибель материнского мира в кислотной агонии. Что уж, мол, поделать. Земля погибнет. Но при этом человечество выживет — в ближнем космосе, в пределах Солнечной Системы. Главное — продержаться до тех пор, пока не появятся настолько большие колонизационные корабли, что смогут брать на борт до ста или даже двухсот тысяч переселенцев одновременно. Многоразовые колониальные корабли-гиганты, что монструозными челноками будут сновать между Землей и ее зарождающимися колониями, увозя счастливчиков с умирающей планеты. С экранов было заявлено четко и ясно — все выживут! Всех вывезут! И это привело к ускорению коллапса… Обрадованные ложными экранными мессиями гоблины начали срать, жрать и плодиться в утроенных количествах. И мир вокруг задрожал… Вот тогда-то все и началось.

— Спасибо что делишься, лид.

— Я это рассказываю, как гарантию, — ответил я, не глядя на бойцов. — Если мне опять выжгут память… возможно, ты сохранишь часть моих воспоминаний. И расскажешь мне.

— Да, лид.

— Он, создатель, управляющий и бог Атолла Жизни, дал обещание спасти планету любой ценой. Дал слово возродить ее к жизни. Такое обещание до него давали многие сраные лидеры. Это всегда было их предвыборным обещанием — мы улучшим экологию! Мы сократим вредные выбросы! Мы накажем виновников всех техногенных катастроф! Ложь! Они не сделали ни хрена! Но их можно понять — ведь у них в приоритетах было спасение не планеты, а жизней гоблинов. А вот он… Первый… он понял, что нет смысла беспокоиться о тех, чья численность приближается к десяти миллиардам. Такое количество тараканов не так-то и легко прикончить. Но постараться надо — не сократив поголовье вредителей планету не спасти. И все завертелось… Я начинаю вспоминать многое…

— Ты был причастен к великим делам, лид.

— Я смутно помню его лицо — обычное лицо… — но я помню его слова, брошенные однажды. Мы стояли с ним на выдвижной решетчатой панели гондолы спустившегося дирижабля и смотрели на мертвые земли, омываемые желто-зеленым вонючим океаном. У побережья была гигантская дыра — метеоритный кратер, частично залитый водой. А вокруг пустоши… И вот тогда он и сказал, указывая рукой вниз — здесь снова будут джунгли. Здоровые джунгли. Так и сказал. Вот пролетело хрен его знает сколько лет. Глядя со стены в любую сторону, Каппа… что ты видишь?

— Джунгли, лид. Я вижу здоровые джунгли.

— А миллиарды гоблинов?

— Их нет.

— Да, — кивнул я, опускаясь на одно колено и снимая с пояса флягу с теплой чуть подсоленной водой. — Их нет. А джунгли — вот они.

— Он сдержал слово.

— Он сдержал каждое свое слово. Кроме последнего. Он обещал, что когда планета снова станет прежней, здоровой, очищенной от яда, полной жизни, с восстановленным многообразием флоры и фауны — он вернет в нее гоблинов. Вернет разом. Но этого не случилось.

— Люди тут есть, лид.

— Нет, — я покачал головой. — Тут есть те, кто тяжелыми молотами продолжает ломать и дробить оставшиеся осколки прошлого. И все.

— А бродячие племена?

— Ты еще не понял? Их загнали в особые рамки, — зло усмехнулся я. — Они выполняют роль своих далеких-далеких предков-собирателей. Как там их классифицируют в забытой нами древней истории? Гоблин умелый?

— Человек умелый, — снова подал голос Хорхе, слушающий меня крайне внимательно. — Хомо Хабилис.

— Здешние бродячие племена… мы видели их скарб, их вооружение, их быт. Они почти не готовят пищи на огне. Они нигде не задерживаются. Они живут собирательством и мелкой охотой. Жрут плоды, корни, насекомых, убивают крыс и мелких свиней. Эти бродячие племена вошли в свою биологическую нишу — их туда втиснули. И это пошло на пользу природе… Уверен, что попытайся они осесть… да вы и сами знаете, что произойдет, когда бродячее племя, устав жрать тараканов, мокриц и подгнившие фрукты, вдруг решает осесть где-нибудь в заброшенном городе. Да, Хорхе?

— Знаем, — с тяжелым вздохом кивнул бывший консильери. — По их души явится системный силенсиозо ассасин.

— Да не особо он молчаливый, — рассмеялся я, закрывая флягу. — Да. Система не любит, когда вонючие гоблины вдруг пытаются сами решать свою судьбу. Бродячие должны бродить. Ломающие бетон — должны ломать бетон. Никакого размножения — за редким исключением. Никаких посягательств на святую природу. Раньше весь мир жил на благо гоблинов. А теперь все наоборот. Каппа…

— Да, лид?

— Если вспомнишь что-то из старых времен — что-то связное и полезное, а не просто личное — сразу рассказывай.

— Да, лид.

— Тебя это тоже касается, Хорхе.

— Да, босс!

— Что мы имеем, бойцы? — встряхнув головой, я поднялся на ноги и ткнул рукой в колоссальный Олимп на туманном от джунглевых испарений горизонте. — У нас есть раздутый, вздувшийся и готовящийся смачно так лопнуть гнойник. И заразы в этом гнойнике столько, что она быстро захлестнет здесь все вокруг. После чего сюда явятся силы глобальной системы и начнется массовое выпиливание выбравшихся наружу гоблинов.

— Олимп лопнет? — Каппа задумчиво смерил гигантскую гору долгим взглядом. — Это произойдет. Да. Но нескоро.

— Нескоро, — кивнул я. — Если не случится какого-то форсмажора. Но нам туда надо. Там мое мясо. Обученное, ждущее драки мясо. Там наша техника, оружие, боеприпасы. Все это можно раздобыть и здесь, но все же…

— Все это можно раздобыть и здесь, — повторил мои слова мечник. — Может, ты просто хочешь увидеть наших?

— А хрен его знает, — откровенно признался я и стукнул себя ладонью по шлему. — После той заварушки в операционной многое перемешалось и пока не вернулось на место. Давай по фактам, Каппа. Что мы имеем под землей? В тех транспортных артериях.

— Одна из них точно шла к Франциску II. Вторая тянулась к Формозу — и тянулась в ту сторону. Ведущие к Формозу стальные ворота заблокированы, что с коридором за ними — неизвестно. — перед тем как начать доклад Каппа подскочил и вытянулся, но я злым жестом заставил его вернуть жопу на теплый камень старой стены. — Проход, ведущий в сторону Олимпа, обрушен. Там сдетонировало немало взрывчатки. Смысла в раскопках не вижу.

— Как и я, — кивнул я, вспомнив тонны сдавленной земли. — Нет смысла копать километры и километры, если раскопки можно начать рядом с Олимпом. Формоз…

— Тот проход также наверняка завален.

— Зато мы знаем, где этот проход кончается, — я повернулся к тому участку джунглей, на который смотрел в самом начале этой беседы после почти завершенного патруля. — Там река. Большая река.

— Рио Рохо, — на этот раз поднялся Хорхе. — Да, лид. Там широкая река с красноватой мутной водой. Течение медленное. Река глубокая. Прямо глубокая.

— Продолжай.

— Берега почти непроходимые — джунгли, речные заросли. Там хаос. Но если двигаться водой — пройти можно по почти всей протяженности реки.

— Сведения точные?

— Да, лид. Там обитают речные бродячие племена. Тут в ВестПике есть несколько выходцев из тех племен. Они и рассказали. Я люблю разговаривать и умею слушать.

— Что еще узнал? Что-нибудь слышал про большой речной порт? Вряд ли он скрыт целиком. Скорее, замаскирован под что-то обычное, но с тайным подводным подходом. Нет смысла копать подземные проходы, если груз не тайный. Проще отправить все беспилотниками или автопоездом.

— Там много руин. И туда не суются. Мать не любит. Один раз увидит слишком близко от любых развалин…

— И тебя сожрет боевая пантера.

— Или водная лошадь. Или обезьяна. Да, лид. Там много наказаний. И речные люди боятся. Но руин на берегах хватает. А вон там, — Хорхе указал как раз на тот участок джунглей вдали, под которыми должен был проходить виденный нами подземный проход, — там большие бетонные руины. Разваленные. Про них говорили много, хотя я не спрашивал.

— Почему?

— Потому что там живет дракон, — изумленно квакнул Хорхе. — На участке джунглей вокруг тех руин. И речные люди, проплывая на своих плотах и островах мимо, стараются держаться вплотную к противоположному берегу. Дракон злой. И любит жрать людей.

— Охренеть, — рассмеялся я. — Просто охренеть. Как он выглядит?

— Не знают, лид. Но его часто слышат — он ревет. И он такой сильный, что легко валит огромные больные деревья.

— Ладно… — кивнул я. — Ладно… Похоже, мы только что определились, чем займемся во время отпуска.

— Мы следуем за тобой, лид, — торжественно кивнул Каппа.

Поморщившись как от зубной боли, я тяжко вздохнул:

— И в Чикурин тоже бы заглянуть надо. Информация. Нам нужно больше информации. Хорхе. Активизируй свою говорливую жопу. Общайся дни напролет. Угощай всех мескалем. Собирай их сраные легенды, выдумки, россказни, слухи.

— Сделаю с радостью, лид. Вечером и займусь.

— Поздним вечером, — поправил его я, глядя со стены вниз, где рядом со следовавшим за нами внедорожником терпеливо дожидался Камино.

Я не собирался оставлять машину с экзами без присмотра. Пусть система получила там глаза… этого мало, чтобы я доверил Ночную Гадюку ее присмотру. Равно как Глефу и самое ценное из нашего имущества. Хотя бы потому, что обозленная моим сопротивлениям та, другая система могла нанести удар в любой момент.

— Вечером нас ждет хорошая такая тренировка, — добавил я. — Готовьтесь, гоблины. Мало никому не покажется.

— Можно вопрос, лид?

— Спрашивай, Каппа.

— Зачем нам Формоз?

— Наш нужны точные координаты каждого из этих мирков-опухолей, — ответил я и взглянул вверх. — А еще нам нужен летающий транспорт. Формоз… если к нему ведет водная дорога, то есть шанс, что этот мир где-то неподалеку в океане.

— И что это нам дает?

— А то, что помню я далеко не все, но кое в чем уже уверен — все это дерьмо началось в океане. Весь Атолл Жизни был создан на настоящем умирающем атолле, что находился где-то в теплых водах неподалеку от побережья. Это сердце. Место, которое обладает особой важностью для Первого.

— Такое место не оставят без присмотра…

— Верно. Оно особо важно для него. Критично важно.

— Почему?

— Потому что там находится могила единственного человека, которого он по-настоящему любил — его дочери, — ответил я. — Он точно не оставит это место без своего присмотра.

— Если он еще жив…

— Вот и узнаем, — усмехнулся я. — Вот и узнаем. Ладно! К делу! Хорхе, подводи внедорожник ближе. А мы с Каппой попробуем сунуться внутрь…

Сам патруль прошел лениво. Мы спокойно преодолели часть периметра территории ВестПик, заодно чуток очистив дорогу, чтобы в следующий раз было легче продвигаться. Достигнув нужной точки, чуть осмотрелись, оценили увиденное и решили немного отдохнуть. Во время отдыха я и «залип» взглядом на джунглях, а мозгом в воспоминаниях.

— Там должно быть все уничтожено, — заметил Каппа, первым оказавшийся на земле у внутренней стороны защитной стены.

— Не факт, — покачал я головой. — Здешняя Управляющая не могла не знать, что однажды ее вежливо попросят взорвать собственную жопу. И она готовилась к выживанию, спасая то, что могла бы спасти без нарушения приказа.

— Она разумна?

— Вряд ли. Скорее, она считает себя ценной, — ответил я. — Ее накопленные знания, умения — все это считается ей настолько ценным, что вполне достойно спасения. Увидела лазейку спастись — и спаслась. Теперь пытается хотя бы частично вернуть периферию. А мы ей в этом помогаем — первые реально деятельные гоблины, что встретились ей за годы. Странно, да? Она считает себя ценной, потому что обладает полезными навыками и знаниями. А гоблины? Они считают себя ценными просто так — ну я же живой! Значит, я ценный! Пусть у меня нет цели в жизни, и вообще я ленивая гнилая жопа — но я же живой! А значит ценный! Дерьмо! Я иду первым, Каппа. Не суйся!

— Твоя жизнь ценнее…

— У тебя есть навыки по проникновению в помещения, оснащенные АЗАС?

— Вряд ли, лид.

— Вот и не суйся, — проворчал я, останавливаясь в полушаге от найденной нами двери, представляющей собой очередное творение из железобетона.

— Приказ понят. Осторожней, лид.

— Ага…

— Могу говорить?

— Говори, — кивнул я, опускаясь на корточки и прислушиваясь к происходящему за частично сдвинутой мощной дверью.

Эту дверь, также как и те ворота, что прикрывают проход к текущему главному оку здешней системы — помятому стальному шару, модифицированному неизвестным умельцем — намеренно оставили полуоткрытой. Уверен в этом на все сто процентов. И уверен по очень простой причине — если стремишься качественно взорвать внутреннее помещение, не допустив «убегания» взрывной волны, ты тщательно закрываешь все двери на замок. Объемный взрыв не теряет в мощности и устремляется во все стороны с равной силой, выпучивая и дробя стены, подбрасывая и роняя обратно крышу. Помещение складывается как смятая картонка. Если и не сложилось при взрыве из-за особой прочности — хрен ты потом откроешь двери из-за перекошенных стальных косяков. Дверь становится частью стены — особенно если она такого типа, как здесь. Массивная дурища, что сначала выходит наружу, а потом чуть сдвигается вдоль стены. Само собой, ее двигает автоматика — которую тоже уничтожит беспощадный взрыв.

Ничего не забывающая компьютерная система не могла «забыть» закрыть дверь. Это было проделано намеренно — умная Управляющая понимала, как важно оставить доступ к месту, где хранятся ее острые запасные зубы и зоркие глаза. А раз так — тут точно что-то есть. И речь не только о содержимом складских полок.

— Я был полицейским, — сказал мне Каппа, опускаясь рядом и с легким стуком ударяясь затылком шлема о стену.

— В прошлый раз ты говорил иначе, — заметил я, продолжая вслушиваться в пыльную темноту за приоткрытой створкой.

— Лид… — встрял робко Хорхе, но поймал короткий взгляд мечника и тут же замолк, понятливо кивая.

— В прошлый раз я говорил, что служил в Дальнем Патруле Атолла, — напомнил азиат. — А перед этим служил в полиции — откуда и был приглашен в ДПА.

— Ты помнишь, чем вы там занимались?

— Всем. Включая полицейские функции. Нас перебрасывали из одной точки в другую. И каждый день приходилось стрелять.

— Да, — кивнул я. — ДПА всегда разгребало самую вонючую грязь. Но ты говорил про службу в полиции. Где?

— Не помню точно. Но это было трехбашенный конгломерат. По сто тысяч жителей в каждой башне по официальной статистике. Не считая вечно плавающих у подножия жилых барж, списанных кораблей и уймы плотов. Не считая условно-законно причаленных к вершинам башен списанных дирижаблей, что еще кое-как держались в воздухе. Это было почти самое дно. Почти никакой работы, тяжелая криминогенная обстановка, как говорили в те годы. Проще говоря — бандиты повсюду и делают что хотят. Так было до тех пор, пока не появился новый босс. Шеф полиции.

— Его имя?

— Ее. Не помню.

— И снова женщины у руля, — кивнул я. Подхватив горсть мелкой пыли, швырнул в темноту за дверью.

Ничего не произошло. Я кивнул Хорхе и тот потянул за веревку, таща к себе клетку с трупом плукса.

— Женщина у руля, — согласился Каппа. — Мы были против.

— Ну еще бы.

— А потом она вошла в душевую и отхерачила одного из лейтенантов. Отхерачила так жестоко, что и не описать. И… ей явно нравился процесс, лид. Я бы сказал, что она очень была похожа на тебя. Женская версия.

— Ты мне льстишь, — хмыкнул я, принимая клетку от внимательно слушающего Хорхе и запуская руку внутрь.

— После этого все… недоразумения закончились. Даже тот лейтенант, когда наконец смог заговорить и срать без крови, признал, что баба она крутая.

— Давай к сути.

— Она оказалась сторонником Атолла Жизни, лид. Как явным, так и тайным. И она была из FHEMT. Но это я узнал уже гораздо позднее — когда во время частной встречи в баре получил от нее предложение чуть изменить свое отношение к тем, кого мы арестовываем каждый день.

— Ты меня заинтересовал, — признался я. — И?

— Узнав суть, я потратил два дня на тщательное обдумывание и медитацию. После чего согласился с этим предложением без малейших сомнений.

— Ага… повторюсь — и?

— И? — едва слышно повторил подавшийся вперед Хорхе.

— Существовал особый протокол при задержании. Негласный протокол. Он был прост — выруби ушлепка сразу же. Потом уже обыскивай, заковывай в наручники, тащи в камеру и бери анализы на наркоту, алкоголь, мутагены и прочее. Иногда обходились без вырубания, если арестованный вел себя смирно. Но анализы мы брали всегда. Делалось это просто — на руку или другую не слишком гнилую часть тела нашлепывалось специальное устройство, что автоматически определяло нахождение вены, брало кровь… Я получил от шефа полиции чуть модернизированную версию этого устройства — вполне сертифицированную в нашей базе. Что не проблема сделать, когда ты шеф полиции…

— И что делало устройство?

— Укол, — ответил мечник. — Оно делало укол специального средства, что минимум на десять лет делало ушлепка стерильным. Неважно, мужчина ты или женщина, укол все равно делался — соответствующего типа. Судьей был я. Я решал. Глядел на арестованного, проверял его досье, оценивал, как он себя ведет… и принимал решение, что за устройство прижимать к его руке.

— И сколько таких уколов ты шарахнул?

— Тысячи, — бесстрастно произнес Каппа.

— Ну ты прямо великий кастратор…

— Конгломерат умирал от перенаселенности, болезней, голода и преступлений. Новые дети рождались постоянно и тут же подбрасывались под двери переполненных приютов и церквей — это в лучшем случае. Еще чаще их просто выбрасывали в окно — в долгий полет в бездну, в океан или на палубу баржи… Там случались вещи и похуже — вроде сдачи новорожденных в рестораны с экзотической кухней. Если живешь в мерзотном месте… зачем поставлять туда детей? Я не жалел о содеянном. Не жалею и сейчас — вспомнив об этом недавно. Случись мне снова принимать решение — я бы поступил точно также.

— Шеф полиции и сторонник Атолла Жизни. Интересное сочетание. И ты сказал, она еще была из…

— Тайная организация FHEMT.

— И что означают эти веселые буквы?

— В девяностые годы двадцать века появилось движение VHEMT. Название было сокращением от «Движение за добровольное вымирание человечества». Voluntary Human Extinction Movement. Его члены добровольно отказывались от продолжения своего рода. Позднее, когда начался коллапс, когда перенаселение достигло критической точки…

— Ты вспомнил слишком много, Каппа…

— Когда начался коллапс… либо это движение мутировало, либо умерло, а вместо него появилось FHEMT. Forced Human Extinction Movement. Движение за принудительное вымирание человечества.

— Тайная стерилизация подонков всех мастей?

— Как начало — да. Позднее шеф нашла еще нескольких последователей как в полиции, так и в медицинских социальных учреждениях. Очень многие стали получать особые прививки. Многофункциональные…

— От гриппа и от детей?

— В точку. Все было поставлено на поток.

— Умная. И она была сторонником Атолла Жизни.

— Рьяным фанатиком. И она умела убеждать. Она же позднее дала мне рекомендацию для вступления в ДПА. Благодаря ей я смог перевезти семью в более благополучное место.

— Неплохая сделка — стерилизовал десяток тысяч ушлепков и получил для себя и семьи путевку в новую жизнь.

— Ты осуждаешь?

— Не-а. Мне посрать. Я сам работал на Атолл. И делал столько всего… разного… что твои уколы — не больше чем детские игры. Единственное, чего я не понимаю — на кой хрен ты мне это рассказываешь?

— Я просто понял, к насколько глобальному плану мы были причастны…

— Да плевать, что было. Главное — разобраться с тем, что происходит прямо сейчас.

— А еще — если мне вдруг опять сотрут память — ты расскажешь мне о моих воспоминаниях.

— Уел, — признался я и резким движением швырнул в щель привязанного к веревке плукса. — Уел…

Секунда… еще… и раздался тихий знакомый стрекот. Вытащив веревку, я уставился на дохлятину, пробитую тремя длинными иглами. АСАЗ в наличии и функционируют. Взяв паузу, я поднес к губам передатчик:

— Система.

— На связи.

— Обнаружен АСАЗ. Функционирующий. Запрос в следующем — какого он типа? Каким вооружением располагает?

— Информация закрыта для тебя. Причина — недостаточный внутренний статус.

— Ну да… — буркнул я и покосился на внедорожник, где только и ждали своего часа боевые экзоскелеты.

Но я остался на месте и снова швырнул внутрь дохлого плукса, предварительно вырвав из него иглы — каждая длиной в мою ладонь. Прочная гибкая сталь. В целом — иглы не проблема. А вот если в арсенале АЗАС есть что-то помощнее — нам может не поздоровиться.

Пока скрытая внутри хищная железяка выплевывала из себя острую сталь, я вспоминал о куцем рассказе Хорхе. Этот говорливый проныра быстро сообразил главную свою для меня ценность, а сообразив, начал с ражем запасться информацией впрок, с готовностью впитывая в себя любое словесное дерьмо. С его логикой я был полностью согласен — никогда не знаешь, когда припасенная карта выстрелит. Хотя терпеливо слушать и впитывать в себя беспрестанно льющийся из вонючих пастей словесный понос… на это способен далеко не каждый. Хорхе же это дерьмо было в кайф. И он с удовольствием порадовал нас простой и ожидаемой историей о попытке выполнить еще одно задание здешней системы.

Здесь случилось всего две смерти. Погибла двойка бойцов, что были посланы системой сюда с целью разведки. Они разгребли завалы вокруг щели, открыли доступ внутрь, после чего туда нырнула девушка — более быстрая и юркая. Она погибла мгновенно. В этот момент придурку бы уйти. Но он полез следом — и упокоился там же. Разлившаяся в следующие дни по округе вонь тухлятины привлекла сюда множество падальщиков. Скрытая в потемках механическая тварь уничтожила и все лакомое до подтухшей «свининки» зверье. Им на смену пришли зверьки поменьше, а самыми первыми, конечно, были насекомые. Второй эшелон мясоедов АСАЗ трогать не стал, хотя, по утверждению трусливых и глазастых гоблинов, несколько особо крупных мокриц не выползло обратно. Трупы были сожраны быстро. Дня через три здесь снова пахло орхидеями и пылью.

Все. Конец романтической истории.

С тех пор сюда никто не совался. Система регулярно напоминала гоблинам о своей мечте, но здешние жители, как могли, вертели жопами, увиливая от смертельного задания. Позднее же задание выдаваться перестало — благодаря смотрительнице кладбища, что вдумчиво побеседовала с Управляющей, пояснив, что аборигены с дубинами и мачете не самый лучший вариант для деактивации беспощадных АЗАС. И вроде как эта Дырявая пообещала, что, мол, однажды, дай только годик или два, она лично разберется со всеми железными врагами и выполнит это важное задание.

Ну да…

Она пообещала — а выполнять нам.

Синий свет…

Я беззвучно рассмеялся, покачал головой в насмешливом изумлении. Тупые здешние ушлепки даже не представляют себе, насколько им, сука, повезло! Попади они в гребаный Зомбилэнд с неотменяемым заданием «Синий свет»… Хрен их кто слушать будет. Система Франциска, Мать Его, Второго куда безжалостней. Она беспощадна к трусливым мудакам.

В общем все, как всегда.

Разгребать нам. И что полезного от предыдущих попыток мы имеем? Да почти ничего. Нам в «наследство» остались кое-как очищенный пятачок перед входом и сколько-то костей внутри от предыдущих дебилов. При этом камни и мертвые корни были убраны так хреново, что лучше бы нихрена не делали. Насколько густой стальной частокол за мертвой дверью, никто не знает. Пока что…

Взглянув на опять продырявленного плукса, я задумчиво хмыкнул — у нас есть шанс. Я еще не понял, что за хищная машина спрятана в темноте, но уже ясно, что мозги у нее примитивные. Раз Управляющая не выдала нам никаких кодов или чипов, значит, здешний АЗАС получил свой последний приказ стоять насмерть. В буквальном смысле слова. При подтвержденной самоликвидации все защитные системы объекта всегда переводятся в режим, который лучше всего назвать как «мочи всех без разбора!» И это тоже, сука, логично. Ведь если подобный объект уничтожается, значит, есть на то крайне весомая причина. Здешний уцелевший АЗАС будет стоять насмерть, и ему плевать на то, что ты там хрипишь, показываешь жестами или световыми сигналами. Последний приказ отмене не подлежит.

— Понял, лид, — кивнул Каппа, и тут я осознал, что последние свои мысли высказал вслух, превратив ленивые размышления в лекцию для своих гоблинов.

— Ценная информация, сеньор, — поддержал его слушающий во все уши Хорхе.

— Охренеть, — тихо рассмеялся я. — Старею? Мозги без уколов разжижаются и вытекают? Так… ну-ка, еще раз.

На этот раз плукс вылез с тем же результатом — три длинные стальные иглы в чешуйчатом изрешеченном теле.

Что это нам говорит?

А то, что АЗАС не экономит боеприпас. Прошли годы, сюда наверняка совалось зверье, ищущее безопасные убежища и тут же подыхающее. На запах гниющей плоти приходили падальщики — и тоже подыхали. Сотни игл потрачено в этой многолетней мясорубке. И АЗАС все еще стреляет стандартной тройкой.

Вывод?

А он один — одна из лент, подающих короба боеприпасов, все еще функционирует.

— Не мне советовать, сеньор, — с нарочитым почтением произнес бывший советник и с намеком глянул на внедорожник, — но разве не разумней облачиться в…

— Ага, — кивнул я, вставая. — Конечно, разумней. Запихни жопу в неуязвимую стальную броню — и живи себе спокойно. Побеждай всех, имей всех, дави всех. А потом стальная броня сломается… и вот тогда весь обиженный мир попытается поиметь тебя. А ты? А ты нихрена к этому не готов — потом что расслабился и без боевого экза уже нихрена не можешь! Понял, боец?!

— Понял! — вытянулся Хорхе. — Как в древней легенде! Когда сучий выкормыш Акколон спер у короля Артура волшебный меч Экскалибур, подаренный Озерной феей, причем спер вместе с целительными ножнами — Артур хер положил на эту подставу и замочил врага обычным мачете! Почему? Потому что был готов! И на волшебный меч не надеялся!

— Че?

— Ну…

— Артур, — повторил я. — Мы уже слышали это имя, да, Каппа?

— Дешевка, — едва слышно ответил мечник. — Уголек. Зомбитаун. Боец с волшебной рукой. Карл Эйжоп. Я помню.

— Уколоться тебе надо, — буркнул я. — Дай-ка второй щит. Ага… Так… Ладно. Слушай сюда. Забирайся в своего экза. Не приближайся. Вруби оптику на полную и наблюдай.

— Не вмешиваться?

— Только если я облажаюсь по полной. Твоя задача — наблюдать и учиться. Чувствует моя холка — еще не раз нам бодаться с АЗАС в этих сраных джунглях. Не все же мне…

— Есть.

Я дал мечнику пару минут, а затем, сделав глубокий вдох, одним движением оказался в темноте, вклинившись в нее боком и тут же рухнув на один из щитов. Второй прикрыл меня как булка гамбургер и тут же зазвенел от угодивших в него игл. Подскочив, вбив бронированный наколенник в месиво игл и хрустких костей, я рванулся вперед, заученно держа щит под углом, чтобы все выстрелы уходили по касательной вверх.

Шаг. Дробная дрожь. Знакомый тихий щелчок, означающий, что сейчас… Опять упав на колено, вбив край щита в почву, я отдернул руку и поставил второй щит перед первым. Этот АЗАС мне знаком. В сленге воров, диверсантов и убийц — Дикобраз-М. Стреляет только иглами, но может это делать с разной силой и скоростью. Чтобы не изнашивать и не перегружать оружейные системы. На два разных щита — полицейский пластик и самоделку из стали с крохотным оконцем — обрушился стальной дождь. Удерживая плечом трясущуюся наклонную преграду, я терпеливо ждал, сквозь мутнеющее на глазах оконце щита наблюдая за все новыми и новыми точками игольных уколов. Какой у тебя может быть по объему игольный короб? Пусть даже на пятьсот игл, если брать по бюджетному стандарту, ты расстреляешь их быстро. А чтобы стальной град не прекращался, тебя должен продублировать второй АЗАС. Вот только вместо бронированного угловатого короба под потолком зияет дыра, топорщащаяся арматурой. А ты, стреляющая тупая железяка, давно уже не столь идеально утоплена в железобетоне…

Пауза.

И я спокойно встал — все еще прикрываясь щитами — двумя быстрыми шагами оказался у стены и с силой вбил обычное мачете в тонкую темную щель между металлом и бетоном. Всадил поглубже и тут же рванул в сторону, со скрежетом ведя ломающееся лезвие по всей пусть надежной, но все же достаточно нежной начинке.

АЗАС взвыл. Утробный машинный визг, дробный лязг, странный стук и редкие искры стали отходной молитвой этому примитивному охранному реликту.

Древние легенды, мать их…

Дай время — и электронную систему защиты тоже обожествят. Нарекут каким-нибудь страшным именем. А затем обожествят и того аборигена, кто явится сюда убивать мифическое чудовище.

Так и задумаешься — а может, это случалось однажды? Как с тем волшебным мечом из озера. Может, тому королю подарили не наточенную длинную железяку, а штурмовую винтовку со встроенной в приклад аптечкой?

— Каппа!

— Следую!

— Попробуй сдвинуть эти створки. А я пока гляну, что там дальше… — пробормотал я, вдоль стены осторожно двигаясь к отчетливо виднеющемуся впереди повороту.

Этих поворотов будет несколько. И все они в такой толще армированного бетона, что можно не сомневаться — не обвалились. Их простыми взрывами не пронять. Они для этого и создавались вместе со своими поворотами — чтобы погасить взрывную волну в случае чего, а также заставить потенциальных штурмующих изрядно попетлять на пути к цели, в то время как их поливают огнем системы активной защиты.

И вряд ли «дикобраз» самая серьезная из здешних систем. Это, скорее, привратник для остановки самых тупых наглецов. А вот дальше, за тем темным поворотом…

⁂

— Сука! — прошипел я, зубами выдергивая засевшую в ладони длинную иглу. — Дерьмо!

Вторая игла упала на землю.

— Лид?

— Половину, — глянул я на вышедших из арсенала бойцов, — половину отдаем Управляющей. Половину найденного грузим во внедорожник. Машину прицепом к створкам — и вперед!

— Есть!

— Нижние две полки — целиком системе. Организуй носильщиков, Хорхе.

— Есть!

— Управляющая, — эти слова я буркнул уже в передатчик.

— Я слушаю, команданте-мерсенарио Оди.

— Задание выполнено. Разведка произведена. Арсенально-техническое помещение ПМХР-48 зачищено и безопасно. Все системы активной защиты уничтожены, — третью иглу я выдернул из щеки, глянул на дыру в пробитом забрале, сжал в кулак все еще дымящуюся левую ладонь. — Это задание было сложным. И опасным. А на опасность мне насрать до тех пор, пока мне платят тем, чего я хочу…

— Я очень ценю твой вклад в…

— Оцени прямо хорошо! — прохрипел я в передатчик, дернув пробитой щекой. — Мне нужна информация! Мне нужны сраные уколы!

— Я жду тебя. Дополнительное задание выдано. Проверь интерфейс, команданте Оди. Выполнив это задание, доставив все содержимое арсенально-технического помещения ПМХР-48, ты получишь необходимые для получения информации и доступа в особые помещения единицы внутреннего статуса. Ты будешь вознагражден за свои усилия, команданте Оди.

— Ща буду, — пообещал я и вернул передатчик на пояс.

Ожидаемо. Сначала доступ в арсенал, а затем, пока никто ничего не спер, немедленно доставить все барахло владелице.

Как она сказала?

Ты будешь вознагражден…

Сплюнув кровью, я глянул на сгибающегося под тяжелым контейнером Хорхе и пробормотал:

— Да. Вот так, сука, и рождаются легенды про фей, драконов и героев.

— И про волшебниц, сеньор! — прохрипел бывший советник, мотнув головой в сторону стены.

— Могильщица, — усмехнулся я, даже не обернувшись.

Я давно заметил эту троицу. Мокса Куидди и два ее лучших бойца. Тот, что был на стене с дальнобоем и тот, что прятался в клумбе. Пусть смотрят. Думаю, сегодня вечерком смотрительница кладбища явится на переговоры.

— Лид! А оружейные точки в стенах? Дохлые АЗАС…

— Выламывайте все, что сможете! Когда мы вернемся сюда в следующий раз — здесь уже ничего не будет! — рыкнул я, приваливаясь спиной к дверце машины и доставая из кармана разгрузки моток пластыря и тюбик медицинского клея. — Эти кладбищенские заберут все, что мы оставим.

— Мы заберем все, — с холодной уверенностью прогрохотал Каппа, когда его глефа выбралась наружу, с легкостью таща серый пластиковый короб. — Я… я получил новый урок, лид.

— Ага, — кивнул я, косо глянув на обугленное правое плечо его экза.

— Этот опыт был… волнующ.

— Ага.

— Есть ли то, чего ты не знаешь или не понимаешь, лид? Твой опыт поражает… Я служил. Я воевал. Но я не знал способы обезвреживания АЗАС.

— Чего я не понимаю или не знаю?

— Да.

— Есть такое.

— И что это?

— Обычная мирная жизнь, — усмехнулся я, глядя, как клей заливает кровоточащую дыру в ладони. — Мирная работа, ждущие дома детишки, любящая жена, встречающая у порога, горячий ужин на столе, пятничные пивные посиделки с друзьями.

— У меня все это было. Но…

— Но?

— Но я все это забыл. Мне стерли память. Не осталось почти ничего.

— Вот видишь, — я насмешливо оскалился, — ты забыл про семью, а я все еще помню про способы уничтожения АЗАС. Так кто из нас в проигрыше, Каппа?

— Ты, лид. Если не оставил после себя детей… ты канул в прошлое и пропал.

— Ого… да мы задумались о сентиментальном прошлом. Совсем дерьмово. Мы начинаем раскисать, — подытожил я, переводя взгляд на едва видимую далекую вершину исполинской опухоли. — Мы начинаем задумываться, становимся мягкими. Нам срочно надо уколоться, боец.

— Да, лид.

— Ускорься.

— Да, лид.