Измена. Муж…Начальница…Развод?

Даша Литовская

— Подождите! Пожалуйста, стойте! — отважный секретарь раскидывает в сторону руки и чуть ли не грудью бросается на дверь кабинета нашей начальницы. — Вам туда нельзя! Не сейчас! Не сегодня! Но дикую фурию в моем лице не остановит теперь ничего. Сдуваю челку с лица и разминаю костяшки. Девица отступает. А я со всей силы дергаю дверь на себя. По ту сторону слышу голос начальницы. А уже через миг застываю. Над Ниной Ивановной, нашей начальницей, нависает… Мой муж! И они здесь явно не отчеты готовят! Муж меня замечает. Поворачивается. И смотрит так пораженно, будто бы я — последняя, кого он ожидал тут увидеть. — Женя? — каркает почему-то озлобленно. — Ты какого черта тут делаешь? Я?! Какого черта здесь делаю я?! — Какого черта здесь делаешь ты?!

Добро пожаловать в новинку, дорогие читатели! Пожалуйста, поддержите книгу лайком и комметраием!

3

Первой немое молчание нарушила Нина Ивановна. Выбравшись из-под Антона, женщина как-то лениво, разглядывая свой маникюр, поправила юбку и села в рабочее кресло.

Вальяжно меня оглядела, пока Антон торопливо натягивал брюки.

— Ну что? — высокомерно спросила мегера. — Овцу невинную только не строй из себя и не делай вид, что для тебя это новость.

Я так обалдела от ее заявления, что окончательно потеряла дар речи.

Перевела беспомощный взгляд на Антона.

Ну же! Скажи ей хоть что-то! Неужели позволишь этой грымзе со мной так разговаривать?!

Но муж был так увлечен ремнем на собственных брюках, что, казалось, вообще не заметил слов Нины Ивановны.

— Антон! — вскрикнула я обвиняюще.

— Антон! Антон! — вдруг передразнила меня Нина Ивановна. — Боже! Какая трагедия! Застукала мужа! — она даже пальцами в воздухе потрясла, имитируя дрожащие руки. — Всё, дорогие. Никаких разборок в моем кабинете, — властно приказала и подвинула себе ближе папку с бумагами, сделав вид, что полностью углубилась в работу.

— Не будет никаких разборок, не переживай, — бросил Антон, наконец справившись с застежкой штанов. Посмотрел на меня сухо и холодно. — Точно не здесь, — оповестил как бы начальницу, но давящий тон предназначался лишь мне.

Кислород в моих легких резко закончился. Воздуха стало вдруг не хватать.

Я никогда не представляла, что Антон может мне изменить. Но в целом, всегда полагала, что если жена застукала мужа, поймав его на горячем, разве тот самый муж не должен ей броситься в ноги и молить о прощении?

Какого черта Антон ведет себя сейчас так, будто это и правда я виновата, что не вовремя сюда ворвалась?!

— Да пошли вы! — зло вскрикнула я, впиваясь ногтями в ладони. — Оба!

— Ты мне поговори еще тут! — огрызнулась Нина Ивановна, не считая нужным даже взгляд на меня поднимать. — Вылетишь из компании, только пятки будут сверкать.

Глаза защипало с удвоенной силой. И, чтобы не показывать им свою слабость, я резко развернулась и помчалась на выход.

Муж даже не окликнул меня! Не остановил! Догнать не пытался!

Остался там, в ее кабинете!

Может, они сейчас и вовсе возьмут и продолжат ту мерзость, которой я помешала?!

Желудок взбунтовался, поднимая к горлу тошнотворный спазм от таких мыслей. Зажала губы ладонью.

Добежала до своего рабочего места. Слава богу, что Ксю уже нет, а немногочисленные сотрудники, которые задержались, на меня предпочитают внимания не обращать.

Понятия не имею, как смогу хоть кому-нибудь рассказать о таком.

У меня и самой-то в голове не укладывается.

Унизительно! Мерзко и подло!

Антон! Мой Антон! Как давно это у них продолжается?!

Как он мог после такого возвращаться домой и залезать в нашу кровать, как ни в чем ни бывало?

По телу вновь протягивается озноб от ощущения гнусности происходящего.

А я?! Какая же я была дура! Почему ничего не замечала все это время?!

Хватаю сумочку, злосчастный телефон со стола и бегу вниз.

Понятия не имею, что следует делать. Как поступить? Хочется лишь добраться до дома. Обнять Алешку. А потом запереться в ванной и долго-долго рыдать, пока всю свою боль не смогу выплакать.

Содрогаюсь от мысли, что дома сейчас свекровь. Она помогает нам с сыном, пока мы не нашли подходящую няню. Забирает из сада. Последние месяцы мы все вместе живем. Меня напрягало, отношения с ней не сложились, но Антон так захотел, поэтому не посмела перечить.

Впопыхах выбегаю из здания фирмы не с того выхода и оказываюсь на паркинге. Злюсь на себя, находя еще одно подтверждение собственной глупости.

Пока бегу через парковку, злые слезы застилают глаза. Остервенело размазываю их по щекам.

Визг тормозов так пронзительно зазвучал, что тело оцепенело в момент. Еще миг и удар.

Я свалилась на холодный серый асфальт, как пыльный мешок, больно ударившись головой. Сумочка выпала из моих рук, а последнее, что было перед глазами — это мой новенький телефон с разбитой паутинкой экрана.

***

— Тихо, тихо. Спокойно, — хрипловатый, глубокий голос мужчины вдруг проник в мои уши.

Открыла глаза, проморгавшись.

Все плывет и двоится. Обнаруживаю себя полулежащей на асфальте парковки. Голову аккуратно придерживают чьи-то сильные руки.

— Ва-а-у… — растерянно промычала, силясь разглядеть того, кто нависает сейчас надо мной. — Какой вы красивый… — самозабвенно произнесла.

Брови нашего генерального удивленно взметнулись вверх.

— Спасибо, конечно. Но, похоже, ты ударилась головой… — все тем же волшебным голосом с нотками легкой хрипотцы, произнес.

Генерального наши сотрудники видят не часто. И чаще — издалека. Слишком важная фигура, чтоб перед челядью фигурировать. И уж точно никто из сотрудников не имеет привычки попадать ему под колеса, а потом в полусаознанке валяться в объятиях.

— А это вы меня сбили? — все так же глупо улыбаясь, вопрошаю даже для самой себя неожиданно.

— Да, — серьезно отвечает мужчина. — Подняться сможешь? Отвезу в больницу.

Шевелю сначала руками. Потом ногами. Следом пытаюсь привстать.

И тут же хватаюсь за голову, поскольку в той образуется звенящая боль.

— Ой, — жалко пищу.

— Так. Все ясно. Не шевелись, — с этими словами наш генеральный склоняется, и легко, словно пушинку, подхватывает меня на руки, не забыв прихватить мою сумочку и телефон.

Я распахиваю глаза так широко, как только могу. Без зазрения совести разглядываю его.

Меня бережно укладывают на заднее сидение черного мерседеса. Достают из бардачка бутылку прохладной запотевшей воды. Пить не хочу, но вот к голове с радостью приложу.

— А куда мы едем? — белю я с заднего сидения, когда мужчина заводит двигатель и плавно трогает с места.

— В больницу, я же сказал. Кажется, у тебя сотрясение, — спокойно, словно ребенку, проговаривает негромко.

Сотрясение? — пытаюсь втолковать эту мысль в свою голову. Но что-то во мне отказывается здраво соображать в данный момент.

Ладно. Сотрясение, не сотрясение, а денек у меня выдался и правда потрясный.

Вероятно, кто-то сверху решил, что слишком хорошо я живу, и подбросил проблем, из которых я теперь не знаю, как выбираться.

Сильно зажмуриваюсь и трясу звенящей головой, силясь прогнать из мыслей видение, в котором мой любимый муж верхом на беззаботной, наслаждающейся процессом, Нине Ивановне.