Соня и ведьма

Даха Тараторина, 2019

Знаете этот хитрый голосок в голове? Именно он соблазняет сказаться больной и отложить дела, обматерить начальника или съесть торт после десяти вечера. Обычно мы его игнорируем. Но у меня не получается. Потому что мой голосок реален. Я всего лишь пыталась остановить жертвоприношение, а вместо этого стала тюрьмой мёртвой ведьмы из другого мира. Не надо ни работы в конторе междумирья, ни коллег с супер-способностями. И уж точно не надо нового шефа, способного одним взглядом вырвать душу, и рыжего психа, объявившего себя моим парнем. Можно мне обратно мою жизнь? Ну пожалуйста!

Глава 2

Перемен!

Сон был каким-то липким.

Тёмным, затягивающим, копошащимся под волосами мохнатыми паучьими лапками. Он невзначай опутывал меня, отвлекал тихим шёпотом, забалтывал неясным шелестом, но неизменно тянул глубже и глубже.

В нём поселилось что-то новое, страшное, по-хозяйски распихивающее светлые воспоминания по пыльным уголкам головы, готовящееся обосноваться надолго, не спрашивая мнения хозяйки сна.

Я с трудом разлепила веки, не понимая, сумела ли прорваться в реальность. Темнота не желала отступать, дрожала, но всё-таки сузилась, съёжилась и, наконец, прыснула в стороны, испугавшись ярко-рыжей головы.

— Чё как? — поинтересовался мой спаситель, выжидательно заглядывая куда-то намного дальше, чем просто в глаза.

Машинально пошарив рукой по месту, где всегда стояла прикроватная тумбочка, я не обнаружила ни её, ни очков.

— На, — рыжий мужчина с хитрым лисьим прищуром нехотя протянул потерю. — А без них ты красивее.

Я поспешила отгородиться от типа увеличительной конструкцией и невзначай, стараясь не нервировать его, огляделась. Квартира чужая. Но вполне светлая, ухоженная и, главное, с приоткрытым окном, от которого, к сожалению, меня отделял несостоявшийся (пока) маньяк, а то сиганула бы, не задумываясь. Утреннее солнце кокетливо пряталось за тучку, тоже, видимо, не желая просыпаться. Утреннее! Работа! Я подскочила, но тут же рухнула обратно, запутавшись в собственных ногах и ощущениях.

— Что… — я закашлялась, приняла услужливо поданный стакан воды, но пить не стала. — Что случилось?

Спаситель-нападающий легкомысленно плюхнулся рядом на кушетку, на которой изволила почивать прямо в одежде (ура!) и грязных кроссовках я.

— Я Дэн.

— Я не об этом спрашивала.

Он завёл руки за затылок и с любопытством принялся рассматривать безвкусную аппликацию на потолке, будто только её заметил:

— Ага. Но всё равно правильнее сначала познакомиться, да?

Я кивнула чуть раньше, чем сообразила, что меня уводят от темы.

— Так что случилось?

— С какого момента? — скептически уточнил Дэн, переворачиваясь на бок. Кушетка качнулась — я кубарем свалилась вниз, а знакомец свесил голову, чтобы говорилось удобнее.

— С самого начала, — твёрдо решила я найти засевшую в мозгу занозу.

— Сначала было Слово… — пробасил рыжий, вертикально приподнимая ноги, чтобы полюбоваться на свежевычищенные берцы. Я кинула смущённый взгляд на собственную изварзанную и стоптанную обувку.

— Не нервируй меня своими ходулями! — злобно прошипела я и сразу прикусила язык. Ругаться я не умела и не любила, так что ж в этот раз прорвало? Переволновалась, не иначе.

Дэн, тем не менее, мигом принял серьёзный вид и уселся, как примерный ученик, сложив ручки на коленях:

— Виноват. Исправлюсь. Ты пробралась в заброшенный дом, там на тебя, вероятно, напали, а я просто случайно проходил мимо и решил помочь, когда девушка в беде отключилась.

Хм… Звучит весьма правдоподобно. Да и до сих пор он на меня не напал. Я скептически дрыгнула бровью:

— Так уж и случайно?

— Если сознаюсь, что следил за тобой, ты не поймёшь и испугаешься, а тогда выйдет, что я зря кофе варил. Ну… Эм… Растворял.

— Ты сварил мне кофе? — подбородок задрожал от умиления, но я быстро исправилась: — То есть, ты следил за мной?

Наглец с готовностью подтвердил, продолжая широко обезоруживающе улыбаться, и легко отвлёкся на выдвижной ящик под лежаком, забитый тряпками.

— О, глянь, какое сокровище! — он выудил безразмерную футболку с черепом, зажавшим в зубах кривую самокрутку. — Мне пойдёт?

— Не знаю… То есть… Тьфу! Ты следил за мной? Зачем?

Похититель медленно, не расстёгивая, стащил через голову потрёпанную толстовку, чуть дольше нужного демонстрируя тощий, но весьма рельефный живот, и зловеще проскрежетал, подаваясь вперёд:

— А зачем взрослые половозрелые мужчины следят за симпатичными девчонками?

Я приготовилась защищаться самым страшным оружием всех женщин — визжать и царапаться, но Дэн, ехидно захохотав, подцепил и натянул найденную футболку, снова возвращаясь в позу примерного мальчика.

— Что ж ты такая пугливая?

— Я предусмотрительная.

— Предусмотрительные девочки ночами по злачным местам не бродят.

И не поспоришь же…

Решив, что опасность миновала, я толком осмотрелась. Квартира на удивление безвкусная, но дорогая. Владелец не поскупился ни позолотить дверные ручки (интересно, как выглядит туалет?), ни наклеить блестящие обои, имитирующие лепнину, ни постелить ворсистое ковровое покрытие, на котором сейчас укоризненно темнели следы грязных ботинок. Не моих — я-то пешком тут не шла, а вездеходы Дэна идеально чистые. Отгадка валялась в ближайшем углу: потёртая кожаная куртка свернулась угловатым кульком, а сверху, как флаг сданного города, стояли некогда белые, а ныне безнадёжно испорченные кроссовки. Рыжего запачканное недоразумение ничуть не расстраивало: он уже увлечённо рылся в шкафу, кидая на пол строгие пальто и подбитые мехом куртки, пока не выудил устроившую его косуху:

— Хорош? Себе что-нибудь присмотришь?

Я прикусила нижнюю губу, постеснявшись отвечать на первый вопрос (а то сам не знаешь!).

— Неудобно. У меня есть, во что переодеться. Почему ты не отправил меня домой?

— Не припомню, чтобы ты делилась адресом.

— Как будто для маньяков это проблема! В больницу?

— Скучно.

— В морг?!

— Предсказуемо.

— Ты мне не нравишься, — сообщила я, не в силах больше терпеть подколок.

— А ты мне — вполне, — обратился Дэн не то ко мне, не то к отражению своих ягодиц, обтянутых бессовестно узкими для мужчины джинсами. — А теперь валим отсюда.

Я, вообще-то, была только за, но вежливо поинтересовалась причиной подобной спешки:

— А, это квартира не моя, — равнодушно пожал плечами принарядившийся Дэн.

— А чья же?

Рыжий подпрыгнул, сталкивая с верхней полки шкафа несколько шляп. Примерил одну, вторую… Остался недоволен и просто затянул демонстративно длинные волосы в низкий хвост.

— Понятия не имею!

Миновав наверняка специально созданный для селфи лифт и любопытную бабку, брезгливо фыркнувшую, но удержавшуюся от комментариев в адрес безнравственной молодёжи, мы выскочили на стоянку. Дэн, как так и надо, пибикнул сигналкой, с удовлетворением отмечая, что неизвестный владелец апартаментов питал слабость абсолютно ко всем проявлениям достатка, и открыл передо мной дверь Порше.

— И она, конечно, тоже не твоя, — я сделала шаг назад, показывая, что не имею ни малейшего желания ввязываться в преступление, даже если я его соучастник, а не жертва.

— Разумеется!

— Нет, спасибо, я пешком.

— Соня!

— Не помню, чтобы я представлялась.

— Представлялась.

— Нет.

— Нет, ты представлялась, — с нажимом повторил Дэн. — И ты очень хочешь сесть в эту машину, потому что иначе безбожно опоздаешь на работу.

Проклятье! А ведь и правда опоздаю! Я сунулась за мобильником — проверить время, но тот бесследно канул в Лету вместе с фотоаппаратом. О-о-о… Мне ведь ещё за редакторскую технику рассчитываться… Не явиться к начальству после такого проступка смерти подобно.

Я совершенно неожиданно оказалась в салоне, воняющем кожей так сильно, словно её обладателя освежевали не далее как полчаса назад.

— Удивительно безвкусная тачка, да? — словно прочитал мои мыли Дэн. — Но быстрая-а-а-а-а!

— Странный ты какой-то маньяк, — пробормотала я, когда он, вопреки опасениям, высадил меня аккурат возле редакции.

Слух у рыжего оказался весьма недурственным, и он высунулся из окошка, чтобы показать мелкие ровные зубы:

— Я просто энтузиаст своего дела!

— Все энтузиасты немного двинутые, — подтвердила я, вспоминая активистские студенческие годы. В профкоме я тогда так и не прижилась, ввиду отсутствия пробивного характера или его альтернативы — яркой внешности, зато секретарём проработала целый год, поэтому знала, о чём говорю.

— Ну, значит мы нашли друг друга, — послал он воздушный поцелуй и добавил тоном, не терпящим возражений: — Заберу тебя сегодня вечером.

— Ненормальный, — одними губами прошептала я.

— Что-что?

Повторила громче:

— Ненормальный.

— Не слы-ы-ы-ышу! — Дэн оттопырил ухо, как столетний дед.

— Ненормальный! — закричала я на всю улицу и… засмеялась.

— Ась? Не разберу!

— Хорошо, хорошо! — проще согласиться. Псих! — Здравствуйте, Зинаида!

Консьержка понятливо подмигнула и показала мне большой палец.

Я прошла по длинному коридору и потянула серую неприметную дверь, по совершенно непонятной причине счастливо улыбаясь. Но улыбка померкла в то же мгновение, как Анастасия выскочила навстречу, схватила меня за грудки и, тыча пальцем в окно в сторону удаляющейся машины, округлила подведённые глаза:

— Мышь! — поспешила нарушить молчание она.

— Уже так поздно? — я привстала на цыпочки, выискивая за Настиной спиной огромные настенные часы с раздражающе шумной секундной стрелкой.

— Соня! — повторила блондинка, ошарашенно таращась на колею, оставленную спорткаром в грязи.

Я с некоторой опаской протиснулась к столам.

— Что?

— Соня, кто это?!

— Это… — я задумалась. Друг? Знакомый? Странный парень, оказавшийся рядом в странный вечер? — Это Дэн, — лаконично сообщила я.

— Дэн? Дэн?! — взвизгнула Настя, судорожно нащупывая пудреницу. — Просто «Дэны» не ездят на Порше! — она догнала, впилась ногтями в плечо, попыталась встряхнуть, но вместо этого затряслась сама: от предвкушения охоты и возбуждения. — Кто он? Где познакомились? У него кто-то есть? Где работает? Каких женщин предпочитает?

— Я… Я… — боже, да я понятия не имею! Визг на грани ультразвука мешал соображать, огромные часы мерно тикали, раз за разом ударяя по барабанной перепонке грёбаной секундной стрелкой. А секретарше и в голову не приходило, что красавчик мог подвести меня, замарашку и мышку, не только в качестве поддержки сирых и убогих.

— Тик-так! Тик-так! Тик-так!!! — настукивали часы в самые уши.

Я как можно быстрее пересекла комнату и потянулась вынуть из них батарейку. Высоко. Не достать. Тикалка раздражала всех сотрудников, неизменно напоминая о бесконечности трудового дня, но все терпели неизбежное зло. Почему до сих пор никто не выбросил их на помойку?!

— Тик-так! Тик-так!

— Соня!

— Тик-так!

— Когда ты нас познакомишь? Сегодня я не могу: мэйк неподходящий. А завтра…

— Тик-так!

— Настя, заткнись!

Настя замолчала на вдохе, впервые столкнувшись с тем, что на неё, умницу и красавицу, кто-то посмел гаркнуть.

— А что та… — попыталась начать она, но я резко хлопнула ладонями перед её лицом, переключая внимание.

— Я…

Хлопок!

— Да я же…

Хлопок!

— Ничего такого…

— Тс-с-с-с-с! — я приложила палец к её губам, проникновенно заглянула в глаза дамочке и с наслаждением совершенно чужим голосом протянула: — Слышишь? Это тишина. Я хочу, чтобы она звучала каждый раз, когда ты находишься рядом. Поняла?

— Д-да…

Хлопок!

Догадливая блондиночка кивнула молча. А я, небрежно оттолкнув Настю так, что она закачалась на высоченных шпильках, прошла вперёд.

И что это только что произошло?

День тянулся бесконечно, фотографии на экране расплывались перед взором, превращаясь в бессмысленные яркие пятна, системник гудел невыносимо громко, клавиатура убегала из-под пальцев. Пальцы… Они казались слишком длинными, совершенно чужими, а кожа слишком бледной. Как будто меня вдруг сунули в новое тело. Я зажмурилась, пытаясь понять, где нахожусь. Недосып. Конечно, это недосып, только и всего.

Кофе! Боже! Почему я никогда не любила кофе? Растворимый, воняющий кислятиной, самый дешёвый, потому что покупка дорогого на весь офис всё равно не имела смысла. Я добавила ещё пару порций напитка: чтоб ложка стояла! С наслаждением сделала глоток, не обращая внимание на обжигающий горло жар, строго зыркнула на Настю, сразу же с предельным вниманием принявшуюся изучать степлер.

Да что же это такое? Что случилось? Я так не поступаю! Не грублю людям, не повышаю голос, не отпихиваю никого с дороги, не пью обжигающий горький кофе. Это не я!

— «Значит, это я».

Пальцы разжались сами собой. Очаровательная жёлтая кружка с рельефным косоглазым зайцем сбоку медленно-медленно, кружась, полетела на пол, заливая коричневой жижей старенькие джинсы, испачканные кроссовки и блестящие кожаные оксфорды шефа.

— «Неряха», — презрительно выплюнул внутренний голос.

— Шкуркова! — тоненько завизжал Георгий Витальевич, размахивая короткими толстыми ручками. — Ты что творишь?! Мало тебе вчерашнего штрафа, так ты снова нарываешься?

Я испуганно принялась собирать осколки кружки: ну как ещё поранится кто? Расколотый надвое заяц наблюдал за унизительным действом. Правый глаз смотрел соболезнующе, левый — презрительно.

— Простите. Я… Я себя не очень чувствую…

— По клубам шастать меньше надо! — толстяк брезгливо стряхнул с обуви капли кофе, ничуть не заботясь, что они могут попасть мне на лицо, выудил белоснежный платок и протёр им носки ботинок.

— Я не по клубам… Позавчера вёрстка, а там ошибки в статье…

— Меня совершенно не волнует, чем ты занимаешься в свободное время! Но в рабочее ты не имеешь права игнорировать задания! Где воскресный номер?

Витальевич швырнул мне под нос замызганный платок, недвусмысленно намекая, что стирать его придётся виновнице инцидента. Тёмные горячие капли стекали по осколкам кружки в моей пригоршне, медленно, тягуче капая на ладонь, напоминая что-то, что мне полагалось забыть… или вспомнить? В голове стучало, гудело, разрывая её надвое.

— Тик-так! — напомнили о себе часы, словно я должна была срочно что-то сделать, откуда-то вынырнуть, проснуться…

— У вас… на почте, — протянула я, отмахиваясь от заползающего в зрачки тумана.

— Я не обязан проверять почту каждые пять минут! Ты не могла позвонить и сказать, что отправила?

— Я звонила. Трубку… Вы не отвечали, — язык едва ворочался, как чужой.

— Тик-так!

— Соня! — Настя выбрала неудачный момент, чтобы подать голос. Соня… Это же я. Кажется. Почему же имя так раздражает, словно мне пытаются навязать чужую жизнь? Секретарша не умолкала: — Тебя спрашивают! Соня! Телефон!

— И где камера? — не отставал шеф, жужжа над ухом приставучим шершнем. — Мне доложили, что ты брала. Где камера? Где фото? Почему статьи до сих пор нет?

— «Тряпка», — рыкнул внутренний голос, а я как будто проснулась.

Что я вообще здесь делаю? Это место мне не нравится, оно мне совершенно не знакомо, эти люди неприятны, они шумят, визжат и жужжат.

— Тик-так! Тик-так!

Заткнитесь!

Осколки кружки полетели на пол, я зажала уши, а часы лопнули ровно посередине, звонко разбрасывая по офису ошмётки пружин и винтиков.

Руки сработали быстрее рассудка: одна схватила шефа за загривок, а вторая впечаталась чуть ниже его груди. Я не умела драться. Совершенно точно не умела. Но чёткий уверенный удар выбил из лёгких толстяка весь воздух. Георгий Витальевич склонился в поясном поклоне, шумно, со скрипом пытаясь вдохнуть. Я добавила коленом снизу-вверх, наслаждаясь стуком нижней челюсти об верхнюю.

— Кажется, я увольняюсь, — был ли этот голос чужим? Или теперь это мой голос?

Секретарша изо всех сил пыталась не завизжать и лишь молча тыкала в телефон. Готова поклясться, что Настя испуганно отпрянула, когда я отняла у неё трубку.

— Что?!

Звонивший весело засмеялся в ответ:

— Хей, подруга, я смотрю тебя здорово накрыло?

— Дэн? — сердце радостно подпрыгнуло и ухнуло вниз, как если бы я очень давно знала этого странного рыжего.

— Пляши: мне как раз стало скучно, так что я вернулся за тобой пораньше. Выглянешь в окошечко?

Я сместилась ближе к окну, не выпуская рабочую трубку из рук.

Под мелким противным дождиком, улыбаясь во все тридцать два, стоял возмутительно рыжий Дэн.

— И что ты предлагаешь? — холодно поинтересовалась я.

Он небрежно похлопал по сиденью мотоцикла, на который опирался, и приподнял запасной шлем. Ясно, что он предлагал: самую большую глупость в моей жизни.

Я отпустила трубку, позволив ей упасть на пол, и вышла из ненавистного офиса.

«Кажется, всё не так уж плохо», — хмыкнул внутренний голос, ни капельки не похожий на мой собственный.