Звездное озеро. Роман о любви

Дарья Щедрина

Главная героиня Анастасия попадает в странный дом то ли в качестве гостьи, то ли заложницы загадочного хозяина. Он опасен или, наоборот, жаждет одарить юную гостью необычными подарками? Кто же он? Какая тайна, скрытая в его прошлом, заставляет его избегать людей? Кто та таинственная «колдунья», превратившая его в «чудовище»?.. Внезапно вспыхнувшая любовь откроет завесу тайны.

Глава 2

Утром Настя начала готовиться к визиту в сказочный замок Синей Бороды, как назвала она про себя главу холдинга «Пересвет». Перед зеркалом в ванной она обвела устрашающе черным жирным карандашом глаза, добавив темно-серые тени так, что казалось, ее голубые глаза смотрят из темной бездны; дорисовала черными широкими мазками брови; фиолетовой помадой покрыла губы, пожалев, что у нее нет голубой помады. На фоне фарфорово-бледных щек она точно смотрелась бы как вставший из могилы покойник. С помощью лака для волос изобразила на голове нечто невероятное и отталкивающее и, отойдя от зеркала на шаг, с довольной улыбкой осмотрела себя. Ну что ж, господин Архангельский, желаю вам приятного знакомства с младшей дочерью вашего должника! Послав воздушный поцелуй собственному отражению в зеркале и криво усмехнувшись, Настя отправилась подбирать соответствующий образу костюм.

Черные джинсы с рваными прорехами на коленках, черная майка с кровавой кляксой на груди, черная кожаная косуха и высокие черные ботинки на шнуровке и толстой подошве в стиле милитари… Ну, держись, Синяя Борода, ты еще пожалеешь о своем предложении! Вряд ли ты ожидаешь ТАКУЮ гостью.

Спустя некоторое время черный автомобиль с молчаливым, похожим на биоробота из американских фильмов шофером подвез Анастасию к высокому коричневому забору, из-за которого виднелись изящная, покрытая красно-коричневой черепицей крыша с мансардными окнами и (о да! Как же без этого?!) башенка под красивым остроконечным куполом. И впрямь сказочный замок!

Ворота в заборе открылись сами собой, и автомобиль плавно вкатился во двор. Перед домом раскинулись покрытые цветами клумбы, декоративные деревья покачивали своими ветвями, будто приветствовали гостью, но людей нигде не было видно. Красота, чистота и безмолвие…

Подъехав к воротам гаража сбоку от центрального входа в дом, молчаливый робот-шофер вышел из машины и открыл дверь пассажирского салона. Настя, с интересом оглядываясь по сторонам и прихватив с заднего сиденья свой потрепанный рюкзак, выбралась из машины. Не проронив ни слова, шофер заученным, механическим жестом указал на вход в дом и, едва гостья отошла от машины, сел за руль и поехал в гараж. Спустя минуту черная блестящая машина исчезла, поглощенная огромной пастью гаражных ворот.

А Настя остановилась возле нарядного, украшенного коваными перилами с цветами и листьями крыльца. Она подняла голову и взглянула на блестевшие на солнце окна, пытаясь рассмотреть за стеклами кого-нибудь из обитателей, но в окнах играли светлые блики и никого живого не было видно. «Красивый, вполне современный дом, — думала Настя, — но вот что странно… От этого дома неуловимо веет сказочной стариной, словно старинный замок из волшебной сказки хитро замаскировался под современный особняк».

Несколько мраморных ступеней вели вверх, к высокой деревянной двери с бронзовой ручкой в форме головы льва с вставленным в ноздри зверя кольцом. Девушка поднялась по ступеням и потянула за ручку… Дверь легко, без скрипа отворилась, впуская гостью в таинственные глубины замка Синей Бороды. У Насти тревожно забилось сердце, но она взяла себя в руки, вспомнив по-детски беспомощный и растерянный взгляд отца.

Большой, просторный холл с выложенным блестящими чистотой мраморными плитками полом встретил девушку звуком ее собственных шагов. Стены, мебель, портьеры на окнах — все в нежных, пастельных тонах. В вазах на столе, на подоконниках охапки благоухающих живых цветов…

— Эй, люди, есть тут кто-нибудь?! — крикнула Настя, прислушиваясь. Ей показалось, что звук ее голоса попал в звуковую ловушку и прокатился по дому несколько раз звенящим эхом. Никто ей не ответил…

Она пошла дальше, не чувствуя тяжести своего рюкзака, лямка которого была судорожно зажата в вытянутой руке. Открывая дверь за дверью, никем не встреченная гостья оказывалась то в маленькой уютной гостиной с камином и мягкими креслами, то в библиотеке с тысячами книг, теснившихся рядами на полках, заполнивших все пространство стен, то в столовой с огромным овальным столом посередине и стульями с высокими резными спинками, достойными самого короля Артура. Но нигде никого не было!

Тревога сменилась удивлением и легким раздражением.

— Эй, господин Синяя Борода, как-то невежливо вы встречаете гостей!

И вдруг дом ожил, откликнувшись на ее упрек тихим смехом. Настя резко оглянулась, но вокруг по-прежнему никого не было, а смех доносился откуда-то сверху или со всех сторон сразу, она не смогла определить, заполнял собой все пространство комнаты.

— А почему Синяя Борода? — поинтересовался незнакомый мужской голос. Дом разговаривал с ней низким мужским голосом, да еще и смеялся! От неожиданности девушка выронила из рук рюкзак. — Да вы не пугайтесь, Анастасия! И чувствуйте себя здесь как дома.

— А я и не пугаюсь! — с вызовом ответила Настя. Не дождетесь, господин хозяин странного дома! Да и трудно бояться того, чего не видишь. Она достала из кармана пачку жвачки и сунула одну ароматную подушечку в рот. — А Синяя Борода потому, что слишком много таинственности! Может, представитесь или мне продолжать звать вас Синей Бородой?

Боже, какое чудо у меня в гостях! Какой агрессивный макияж, какая нарочитая грубость в одежде, а это воронье гнездо на голове!.. Да вы меня боитесь, принцесса Анастасия! Напрасно… Судя по вашему боевому настрою, скучно с вами не будет.

— Я хозяин этого дома — Архангельский Пересвет Олегович. Будем знакомы! Извините, что не представляюсь вам очно, но… можете считать меня старым чудаком. Если мы будем общаться с вами вот таким вот образом, разговаривая, это не слишком вас затруднит?

Настя отодвинула один стул с высокой спинкой и закинула на сидение свой рюкзак, отодвинув второй стул, уселась на него, положив ногу на ногу и смачно чавкая жвачкой. Покачивая ногой в тяжелом армейском ботинке, Настя размышляла: «Звук идет через динамики где-то под потолком, значит, должны быть и видеокамеры».

— Можно подумать, если я скажу, что затруднит, вы снизойдете до меня и явите свой светлый лик!

— Вы правы, светлый лик я вам не явлю, это мое принципиальное условие. И не спрашивайте почему!

— Да мне плевать! Как вас там, Пересвет Олегович? Так вы назвали холдинг своим собственным именем? Ха-ха, а вы скромняшка!

О, сколько сарказма! А у вас острый язычок, моя очаровательная гостья.

— Это не от скромности, скорее от недостатка воображения. Просто никак не мог придумать подходящее название. А потом решил, что имя у меня редкое, запоминающееся, так и назвал.

Голос был низким, мягкого, бархатного тембра. О таких обычно говорят, что голос обволакивает, завораживает… Звук и правда вибрировал, проникая не только в уши, но, казалось, просачиваясь под кожу. Кому же он принадлежит? Не ребенку с его звонкими, сочными нотами, не старику с дребезжащими, надтреснутыми обертонами, скорее человеку взрослому, но достаточно молодому. Насколько молодому? Где-то между 20-ю и 60-ю… Ну вот, круг поиска, можно сказать, сузился!

— И на фиг вам все это сдалось? — продолжая демонстративно чавкать, поинтересовалась Настя.

— Что именно?

— Ну, если вам надо было со мной поговорить, могли бы обойтись телефоном. Зачем тащить меня сюда?

— Вас никто сюда не тащил, дорогая Настя. Я пригласил вас в гости. Считайте, что у меня такое хобби — развлекать гостей. Хочу вас развлечь.

На мгновение размеренные жевательные движения прекратились. «Может, он и вправду маньяк?.. Развлечь он меня собирается! Что за идеи бродят в его невидимой голове?» — холодок страха легким сквознячком просвистел где-то около самого сердца.

— И каким же образом вы собираетесь меня развлекать? — Настя откинулась на спинку стула с самым самоуверенным видом, старательно пытаясь скрыть волнение.

— Пока не знаю. Для того чтобы понять, что именно вам будет приятно и интересно, я должен узнать вас поближе…

О господи, сплошные двусмысленности… Надо срочно перевести разговор на другую тему! Девушка поднялась со стула и, оглядываясь по сторонам, спросила:

— А кормить гостей в этом доме принято?

Вот кретин, совсем из головы вылетело… Она же с дороги, уставшая, голодная! А я тут со своими разговорами.

— Конечно, Анастасия. Сейчас я вас провожу в вашу комнату, вы немного отдохнете, а тем временем приготовят обед.

— Ну, пойдемте, невидимый дух дома! — усмехнулась Настя и протянула в сторону воображаемого партнера руку. — Вот вам моя рука.

Ах, с каким удовольствием я бы прикоснулся к вашей милой ручке, барышня, вы даже себе не представляете, но, увы…

— Пройдите в гостиную, вернитесь в холл, затем поднимитесь по лестнице на второй этаж. Третья дверь налево.

— Маршрут ясен, штурман! — отчеканила Настя, шутливо отсалютовав невидимому собеседнику, и, подхватив рюкзак, пошла искать предоставленную ей комнату.

Гостевая комната представляла собой небольшую, уютную спальню в стиле «маленькая принцесса». Неширокая кровать под мягким кремовым покрывалом с оборками, шкаф для одежды, туалетный столик с овальным зеркалом и гнутыми ножками, на окнах занавески в цветочек с рюшами. Сразу было видно, что это девичья спальня — место для чтения любовных романов и романтических мечтаний. Для полноты впечатления не хватало только плюшевого мишки на подушке с красным картонным сердечком в толстеньких лапках.

Настя, оглядевшись вокруг, бросила рюкзак на туалетный столик, распахнула окно, выходящее в сад, и с огромным облегчением сняла кожаную косуху. «Ну и жарко же в этом маскарадном костюме! Лето на дворе, а я как дура в черной коже, да еще и в ботинках!» — ругала себя девушка, быстро расшнуровывая произведение обувного искусства. Стянув с ног башмаки, она со скучающим видом отправилась осматривать свое новое жилище. Ее не интересовал вид из окна, хотя зеленое лиственное кружево дарило приятный полумрак и прохладу, не интересовали картины на стенах с пасторальными пейзажами, ее интересовали камеры видеонаблюдения и динамики. Острым, внимательным взглядом она все-таки усмотрела блестящий глазок в углу напротив кровати, там, где узор на обоях напоминал сложное переплетение завитков. Динамики обнаружились за карнизом над окном. Мысленно поаплодировав собственной наблюдательности, Настя отправилась в расположенную рядом со спальней ванную комнату. Ну, господин хозяин замка, если вам хватило совести установить камеры в ванной!.. Но в маленьком помещении, отделанном розовато-кремовой кафельной плиткой, со сверкающей белизной и чистотой сантехникой, к счастью, никаких видеокамер не обнаружилось. Все-таки совесть у Пересвета Олеговича присутствовала.

Немного отдохнув с дороги и переобувшись в привезенные с собой балетки, Анастасия взглянула на часы и обнаружила, что время обеда подошло. Она отправилась вниз, в столовую, обратив внимание, что дверь в спальню закрывается изнутри, и настроение ее сразу улучшилось. Загадочный дом ее уже не пугал, а вот стоит или не стоит опасаться его странного хозяина, в этом еще предстояло разобраться.

К безмерному удивлению гостьи, большой овальный стол в столовой был полностью накрыт и сервирован. Тарелки с изящным узором, серебряные вилки и ножи, тонкошеие графины с вином… Пробивающиеся сквозь кисею на окнах солнечные лучи, разбегаясь по тонким граням хрустальных бокалов, то там, то здесь взрывались разноцветными искрами… На больших блюдах под серебряными крышками таились лакомства, источая аппетитные запахи, от которых сразу проснулось чувство голода. В самом центре стола в вазе развернули свои снежные шапки белые пионы. Из приоткрытых окон в комнату проникали запах свежескошенной травы и ароматы цветов.

— Ух ты! — воскликнула Настя, не скрывая восторга. — Да у вас тут настоящая скатерть-самобранка! Когда только успели все приготовить и накрыть?

— На то она и скатерть-самобранка, — с усмешкой ответил Голос. — Сама готовит, сама и накрывает! Да вы садитесь, Настя, не стесняйтесь.

Настя села за стол и с любопытством заглянула под серебряную крышку. Острая мордочка запеченного осетра взглянула на нее блестящими черными глазами.

— Ну, а вы, господин Архангельский, не составите мне компанию?

— Благодарю вас, но я не испытываю чувства голода. А вот вам после долгой, утомительной дороги не мешает подкрепиться. Я, с вашего позволения, оставлю вас на время, а когда обед будет окончен, вернусь, чтобы поговорить.

— Это, конечно, здорово, — произнесла Настя, накладывая себе в тарелку салат из свежих овощей, — но мне одной столько не съесть!

Все-таки интересно устроен человек! Утоленное чувство голода немедленно приводит к умиротворению души, какие бы тревоги и заботы не волновали ее. Вот и гостья странного дома, насытившись, расслабилась и успокоилась. Не только сам дом, но и его невидимый хозяин перестали внушать ей подозрения, уступив место благодушному настрою.

Не успела Настя отложить в сторону вилку, как снова зазвучал со всех сторон бархатный Голос:

— Прошу, Анастасия, в гостиную. Там вас ждет вкусный десерт.

— М-м-м? Еще и десерт? — девушка поднялась из-за стола и отправилась в гостиную, где на столике возле камина в широких серебряных вазах лежали фрукты, а в маленькой хрустальной вазочке таяли разноцветные шарики мороженого. — О, как я люблю мороженое!

— Ну вот, значит, одно ваше желание я уже угадал.

Да вы еще совсем ребенок, Настенька! Милый, трогательный ребенок…

Развалившись в уютном кресле перед пустым по случаю летнего тепла камином, гостья принялась за лакомство. Кресло напротив пустовало, но акустика комнаты была такова, что казалось, голос собеседника доносился из соседнего кресла, просто он был невидим глазу.

— Я бы хотела сразу вам сказать, Пересвет Олегович, — начала Настя серьезный разговор, отставив в сторону пустую вазочку из-под мороженого, — что мой отец честный человек. Он всегда держит слово и выполняет данные им обещания. Можете даже не сомневаться, он вернет вам долг.

— А я и не сомневаюсь! — ответил Голос. — И не сомневался никогда.

— Зачем же вы держите меня здесь как заложницу? — удивилась девушка.

— Анастасия, вы гостья, а не заложница!

— Значит, я могу уйти из этого дома?!

— Конечно. В любой момент, когда вам будет угодно.

Странно… Зачем же тогда весь этот антураж таинственности, эта игра в прятки?…

— Даже прямо сейчас?..

— Даже прямо сейчас…

Но в голосе хозяина дома появились отчетливые нотки грусти и разочарования. Он не хотел, чтобы она уходила! Настя скинула балетки и подвернула под себя ноги, свернувшись в уютном, просторном кресле как котенок. Это новое обстоятельство озадачило ее. Ей вдруг расхотелось покидать этот странный дом, не разгадав всех его тайн.

— Ладно, вы хотели о чем-то со мной поговорить? — поинтересовалась она, настраиваясь на беседу.

— Я хотел бы узнать о вас побольше. Расскажите о себе, Настя, о своей семье все, что считаете нужным…

На минуту задумавшись, девушка протянула руку и оторвала крупную зеленовато-розовую виноградину от лежавшей в вазе ветки. Взгляд ее остановился и, казалось, погрузился в глубины прошлого, где жили ее воспоминания.

— Мне 20 лет, я студентка… Родилась я в самой замечательной семье на свете. Мои родители были лучшими родителями, самыми любящими, самыми заботливыми. Надо было видеть, как они смотрели друг на друга, как понимали друг друга с полуслова, с полужеста, чтобы понять, что такое настоящая любовь! А когда родились две мои старшие сестры, Мария и Виктория, получилась просто идеальная семья. Это была абсолютно гармоничная, равновесная система. Но природа не слишком любит равновесие, ей становится скучно, и тогда появляется что-то, что это равновесие и эту гармонию нарушает, испытывая систему на прочность и выживаемость.

Семейная идиллия продолжалась ровно до момента моего появления на свет. Маше было 7, а Вике 6 лет, когда в их жизнь, счастливую, спокойную и радостную, ворвался третий лишний, то есть я, заставив самим фактом своего существования делить родительскую любовь и внимание не на двоих, а на троих. Разница в возрасте 6—7 лет для детей — целая пропасть! Сестры меня ревновали к родителям, хотя те искренне старались не выделять кого-то одного. Если Маша вырастала из платья, новые платья покупали всем троим; если Вике становились малы туфельки, то все вместе шли в магазин за обновками. Но сестры все равно нашли, как обозначить свое первенство и превосходство. Все свои промахи, ошибки и неудачи они сваливали на меня. Кто сломал игрушку? Настя!.. Кто порвал занавеску? Настя!.. Кто не съел кашу? Настя! И возражать, отстаивая справедливость, было бессмысленно. Обе старшие сестры поддерживали друг друга, будто они были однояйцевыми близнецами.

Существует миф о том, что младшим в семье быть лучше всего: младших жалеют, их балуют, оберегают, им достается самый лакомый кусочек. Но это далеко не всегда правда. С точки зрения моих сестер, младший — это последний, тот, кто в конце очереди за всем хорошим, но первый за всем плохим. Как только закрывалась дверь в детскую комнату, я немедленно превращалась в осаждаемую крепость. И тогда мне щедро доставалось и пинков, и тумаков, и презрительных взглядов, и обидных прозвищ. Пользуясь преимуществом в физической силе, у меня отбирали игрушки, ставили кляксы в моих тетрадках, пачкали мою одежду. Но я почему-то не жаловалась родителям, предпочитая сопротивляться физически, наверное, боялась увидеть разочарование в их счастливых глазах, нарушить ту идеальную, гармоничную систему, что представляла собой наша семья для окружающих. А может, просто не хотела показывать свою слабость. Слабых не любят, их презирают, особенно дети.

Девушка оборвала рассказ, задумавшись. Ей пришла в голову странная мысль, которой она тут же поделилась с собеседником:

— Хм, на первый взгляд кажется, что детство мое было несчастным из-за сестер. Нет, совсем нет! Постоянная борьба с сестрами была для меня чем-то естественным, неотъемлемой частью жизни семьи, причем малозначительной частью. Гораздо большее значение имело то, что у нас действительно была Семья с большой буквы. Родители, бабушка, мы втроем. Это было единое целое, сильное, монолитное, дружное. До сих пор, когда я думаю о семье, я чувствую такую силу за собой, такую надежную опору. Думаю, только благодаря семье во мне нет страха перед трудностями. Вот такой была наша веселая семейка, несмотря на постоянные проделки сестер.

Но, знаете, я даже благодарна им. Благодаря их усилиям я приобрела навыки выживания, характер мой закалился. А ведь могла бы вырасти овцой и жалобно блеять по поводу несправедливости жизни! Я, конечно, не стала хищником, но и беспомощным травоядным тоже не стала. Умею за себя постоять. По крайней мере, без боя не сдамся! — гостья выразительно посмотрела в правый угол комнаты над камином, где ей почудился глазок видеокамеры, и взгляд ее предупреждал того, кто смотрел на нее с другой стороны, что себя в обиду она не даст.

— Вы все время говорите о родителях в прошедшем времени. Почему? Что-то случилось? — произнес голос.

— Три года назад мама тяжело заболела и вскоре умерла… Это как будто у тебя из-под ног внезапно выбили опору и ты летишь в пропасть и не знаешь, приземлишься на какое-то новое дно или разобьешься вдребезги… Отец тогда совсем потерялся, стал как маленький ребенок, жалкий и беспомощный. Мы с сестрами втроем пытались вернуть отца к жизни, а он потерял интерес ко всему. Только при взгляде на нас, своих дочерей, в его глазах вспыхивал слабый, еле заметный, огонек. Спасением стал тот проект, под который вы дали ему деньги. Он перестал истязать себя, мучить горькими воспоминаниями, отвлекся, сосредоточился на работе. И жизнь постепенно стала налаживаться… Кто бы вы ни были, Пересвет Олегович, я всегда буду вам благодарна за помощь моему отцу.

Взгляд подведенных черным глаз девушки казался трагическим, голос звучал тихо и немного сдавленно, словно отголоски давно выплаканных слез еще возвращались затухающим эхом.

— А где вы учитесь, Настя?

— В Ветеринарной академии. Скоро стану ветеринаром и буду лечить кошечек и собачек, — легкая улыбка тронула губы девушки, голос потеплел.

— Хм! Интересно, почему вы предпочли стать собачьим доктором, а не человеческим?

— Потому что собаки лучше людей! Они добрее, искреннее… В конце концов они не умеют предавать, как люди! Мне кажется, если лечишь человека, всегда есть место сомнению: а вдруг ты продлеваешь жизнь какому-нибудь предателю и мерзавцу?

— Вас предавали?..

Настя опустила глаза и промолчала.

— Простите, я задал бестактный вопрос…

— Думаю, через предательство проходит каждый человек, кто-то раньше, кто-то позже. Это один из элементов взросления. Жизнь вообще сложная штука, не всегда справедливая, постоянно испытывающая твои бойцовские качества. Но такова жизнь! И это надо просто принимать.

В гостиной повисла задумчивая тишина. За окнами сгущались летние сиреневые сумерки. Настя выбралась из кресла и подошла к окну. На улице между клумбами и вдоль дорожек зажглись декоративные фонари. Одни из них светились молочно-белым, как холодное лунное сияние, светом. Другие переливались всеми цветами радуги, разбрасывая вокруг себя причудливые разноцветные блики, преображая пространство во что-то нереальное, волшебное.

«Что это я так разоткровенничалась с совершенно незнакомым человеком, — думала Настя, вглядываясь в полумрак за окном. — Да и не человеком, а неизвестно чем?! Может, хозяин странного дома добавил в вино эликсир правды? Нет, вино было хорошим, но совершенно обыкновенным». Просто она услышала, уловила в его голосе сочувствующие, сопереживающие интонации, тронувшие в ее душе какие-то невидимые струны, вызывающие доверие. Значит, он хитрый и опытный психолог, умеющий вполне профессионально разговорить собеседника. И ей следует быть настороже!

Настя вернулась в свое кресло и, положив ногу на ногу, решительно перевела разговор в нужное ей русло:

— Ну, господин невидимка, теперь ваша очередь рассказать о себе! — заявила она, посмотрев в угол комнаты, точно зная, где находится камера. — Что вы за человек?

— Человек?.. А почему вы решили, что я человек? Вы же слышите только голос. А разве голос обязательно должен принадлежать человеку?

На какую-то долю секунды собеседник обескуражил девушку, но логика и умение держать себя в руках быстро вернули ей точку опоры.

— Потому, что голос доносится из динамиков, спрятанных вон там, за карнизом, во всех углах понатыканы видеокамеры, и так в каждой комнате, а значит, кроме голоса у вас есть глаза и хитрый, практичный ум. Согласитесь, этого вполне достаточно, чтобы с уверенностью предположить наличие в этом доме человека, желающего по каким-то причинам оставаться невидимым, но самому все видеть.

Низкий мелодичный смех заполнил пространство комнаты.

— О, дитя двадцать первого века! Все-то вы готовы объяснить, разложить по полочкам, выстроить в систему. Не хотите оставить место для сказки, для мечты… Вы еще не устали от рационального и понятного мира? Разве вам не хочется немного раскрасить его волшебством?

— Не увиливайте от ответа, господин Архангельский! — строго произнесла Настя.

— Ну, хорошо, хорошо!.. Что я за человек? И человек ли я?.. Когда — то был человеком, а сейчас даже не знаю, кто я… Скажите, дорогая гостья, случалось ли вам просиживать за компьютером в каких-нибудь социальных сетях долгие часы? Слышали ли вы от родителей угрозы выбросить этот компьютер в окно, если вы не перестанете зависать в сети?

— Ну, конечно! Кто же не сталкивался с угрозой компьютерной зависимости в наше время?! — воскликнула Настя.

— Тогда вы меня поймете. Компьютерами, программированием я увлекся давно, получил нужное образование и десять лет назад создал фирму, связанную с IT-технологиями под названием «Пересвет». К моему удивлению, то, что мы предложили рынку, оказалось очень востребованным, бизнес пошел в гору, стал расширяться. Я, естественно, проводил за компьютером дни и ночи, вот только я уже вышел из возраста родительского контроля и некому было остановить меня. А мировая паутина постепенно затягивала меня в свою сеть. Интернет — очень удобная вещь! Через интернет можно все купить и все продать, можно вести переговоры с нужными людьми и заводить знакомство с ненужными, но просто веселыми собеседниками, можно платить налоги и проводить платежи, можно оформлять официальные бумаги и вести ни к чему не обязывающий треп в социальных сетях, можно играть в индивидуальные или коллективные игры, можно выдавать себя за совершенно другого человека, можно даже сменить пол, а можно быть честным и искренним. В сети можно вести яркую, интересную жизнь. Виртуальная реальность порой бывает гораздо ярче и интереснее обычной реальности. И Сеть поймала меня в свою ловушку… Теперь я и сам не знаю, с какой стороны компьютерного экрана нахожусь…

Я столько раз выдавал себя за другого человека, столько раз примерял на себя всевозможные маски, даже был женщиной, что чуть не забыл свое настоящее имя! Я ходил на виртуальные свидания, коллекционировал виртуальных друзей, даже пробовал завести виртуальную семью… Ложь и правда, вымысел и реальность так переплелись в моей жизни, что теперь невозможно отделить одно от другого. В виртуальных лабиринтах я потерял часть себя, часть собственной личности и приобрел что-то чужое, несвойственное мне! Поэтому не спрашивайте, Настя, что я за человек. У меня нет ответа на этот вопрос.

— Но зовут-то вас на самом деле Пересвет?

— Да. Мама в детстве называла меня Свет, просто Свет.

«Надо же, — думала Настя, — какое имя! Видимо, желанным и любимым ребенком он был для своей матери, если она дала ему такое имя! Оправдал ли он надежды? Стал ли для нее светом в окошке?..»

— Если вы так освоились и прижились в виртуальном мире, то зачем вам я? Зачем вам реальное общение с реальным человеком, если этот человек ничем особенно не отличается от других и точно проигрывает перед яркими виртуальными личностями?

Собеседник молчал. Не знает, что сказать? Подбирает наиболее убедительное вранье? Настя попыталась представить себе того, кто смотрел на нее через глазок видеокамеры. Сколько ему лет? Как он выглядит? Может, сидит сейчас у монитора компьютера заросший длинными седыми волосами древний старик и, подслеповато щурясь выцветшими старческими глазами, беззубым ртом шамкает ответы на ее вопросы, а компьютерная программа преображает это шамканье в приятный мужской голос с бархатным тембром. Или это инвалид, полностью парализованный, прикованный к кровати, утопающий в мягких подушках и перинах, окруженный компьютерными мониторами как единственными окнами в мир…

— Может быть, вам не понравится мой ответ, Анастасия, — раздался компьютерно-моделированный баритон, — но вы — моя соломинка! Я ухватился за возможность пообщаться с вами, как за соломинку, в слабой попытке удержаться в настоящем мире, не потерять окончательно связь с реальной жизнью. Помогите мне остаться человеком с живыми, реальными чувствами и переживаниями. А я помогу вам!

— Мне?.. — Настя даже растерялась от такой наглости. — По-вашему, я нуждаюсь в помощи?

— Мне кажется, нуждаетесь. Вы, если можно так выразиться, слишком реальны. И этому есть объяснение. Ваша жизнь складывалась так, что надо было постоянно держать удар, постоянно быть начеку, постоянно трезво и адекватно оценивать степень опасности, исходящую от окружающих. В результате в вашей жизни нет места вымыслу, фантазии, иллюзии.

— Конечно, нет! — воскликнула Настя, выбираясь из кресла. — Зачем же мне иллюзии? Мне и без них хорошо!

— Просто фантазии и иллюзии делают этот мир прекраснее, наполняют его новыми красками! Я хочу показать вам мир с другой стороны, Настя.

Гостья презрительно фыркнула:

— По-моему, вы немного сумасшедший! Несмотря на такое имя — Свет, в голове вашей полнейший мрак в совокупности с туманом, смогом и дымом.

— Вы мне не верите! — в голосе послышались тревога и разочарование. Настя устало потянулась всем телом и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Что-то я устала, господин невидимка. Пойду, с вашего позволения, спать. Чего и вам советую. Хороший сон проясняет мозги, — и направилась к двери.

— Спокойной ночи, принцесса Анастасия, — грустно прошептал голос, когда за гостьей закрылась дверь.

Я стою у окна и ощущаю ласковое прикосновение пальцев ветра к своему лицу. Как хорошо, что ветер слеп и ему все равно, чье лицо гладить. Из сада доносится шепот листвы, с озера тянет свежестью и прохладой, ароматы цветов сладкими, тягучими волнами поднимаются с земли и затекают в окно. Как чудесна июньская ночь!

Оглядываюсь на экраны мониторов, двумя рядами заполнившие стену комнаты. На каждом из них погруженные в глубокий сон и тишину комнаты дома… Но что это? Подхожу к одному из мониторов. Безликая серая муть заполняет экран. Это же спальня моей гостьи! Все-таки она нашла камеру и чем-то залепила объектив!.. Неужели жвачкой? Вот проказница! Нашла способ спрятаться от моего всевидящего ока. Ну уж нет, принцесса Анастасия, такие провокации не пройдут!

Выхожу из своего тайного убежища и босиком, чтобы не потревожить сон дома, быстро прохожу по комнатам. Но спящий дом — это иллюзия. Вещи в доме не спят. Диваны, кресла, шкафы и стулья провожают меня изумленными взглядами, теряясь в догадках, почему это хозяин бесшумно, точно ночной зверь, крадется по собственному дому. Прохожу через холл и быстро поднимаюсь по ступеням лестницы, останавливаюсь у двери в ее спальню. Прислушиваюсь… Абсолютная тишина. Похоже, моя гостья мирно спит. Кладу руку на ручку двери и пытаюсь повернуть. Не поворачивается. Она заперлась изнутри! Достаю предусмотрительно взятый с собой ключ и очень тихо, задержав дыхание, открываю замок. Легкий щелчок втыкается в бархатную тишину ночи как булавка. Открываю дверь…

Тихое лунное сияние, просачиваясь сквозь сито занавесей на окнах, заполняет комнату, обтекает предметы мебели, образуя причудливые тени, нависает мерцающей вуалью над кроватью, где спит моя гостья. Двигаясь медленно и осторожно, чтобы не задеть стол или стул, иду в угол комнаты и с некоторым усилием отдираю уже успевшую присохнуть к стеклу объектива жевательную резинку. Ох уж эта Настя! Не могу сдержать улыбку и желание посмотреть на эту маленькую разбойницу и подхожу к кровати…

Девушка сладко спит, по-детски подложив ладонь под щеку, тихо посапывая во сне. Длинные шелковистые пряди разметались по подушке и обрамляют нежное бледное лицо. Никаких следов устрашающей косметики, никаких растрепанных, взъерошенных волос! Высокий чистый лоб белым мрамором сверкает в лунном свете, под длинными ресницами залегли уютным полукругом голубовато-сиреневые тени, тонкая прядь темных волос невесомо касается мягкого овала щеки и слегка подрагивает в уголке сонно припухших и чуть приоткрытых губ от легкого дыхания. Господи, как тебе удается создавать такую красоту?! Рука моя бездумно тянется отвести мешающую прядь волос от этого божественно прекрасного лика и зависает в пространстве, благоговейно замерев. О нет! Вдруг она почувствует и проснется, увидит меня и испугается? От этой мысли у меня начинает гулко и встревоженно стучать сердце, дыхание перехватывает. Только не это! Я ухожу, осторожно ступая на цыпочках, почти не дыша.

Ключ поворачивается в замке с еле слышным щелчком, но сердце мое замирает от этого звука, как от выстрела. Дверь закрыта, и я прижимаюсь к ней спиной, пытаясь унять сердцебиение и выровнять дыхание. В этот момент в голову приходит мысль! Кажется, я знаю, какой сюрприз приготовить моей гостье. Но надо торопиться, времени у меня совсем мало, ночь вот-вот достигнет своей вершины и покатится вниз, навстречу новому дню. Пусть этот день станет настоящим подарком для той, что спит в комнате за моей спиной! И я почти бегом пускаюсь вниз по лестнице осуществлять задуманное.