Займись счастьем

Дарья Панкратова, 2020

Двадцатисемилетняя Алиса Вольская расстаётся с бойфрендом, к которому несколько лет назад переехала из Петербурга в Москву. Пытаясь забыть о прошлом и заново выстроить жизнь, Алиса находит новую работу в Интернет-проекте – эта возможность кажется ей работой мечты. В это время в Москву приезжает погостить младшая сестра Алисы – Олеся. Вскоре выясняется, что Олеся и не думает возвращаться домой. Вдобавок в столицу перебирается Артём – друг детства Алисы, который недавно развёлся с женой…

Глава 3

И переночевать негде

Для посиделок с кофе Олеся облюбовала небольшое кафе в двух шагах от Арбата.

Я с ходу оценила интерьер, пробираясь за наш столик в углу — похоже, это стало входить в профессиональную привычку: вместительная витрина с шеренгами солдатиков-пирожных, низкие диваны и кресла несколько пожёванного вида, светильники-прожекторы. Всё было залито светом, вкупе с зелёными насаждениями на полу, подоконниках и в кашпо напоминая оранжерею.

— А я тебе уже заказала! — приветствовала меня сестра.

Я с любопытством оглядела стол: два каких-то пышных салата (из охапки рукколы выглядывали черри и дольки апельсина), большие стаканы с рыжим лимонадом, венчики взбитых сливок на десертах.

— Хочешь сказать, что заплатила за всё это сама?

— Угу.

— У нас что, какой-то праздник?

— Ну, надо же отметить…

— Отметить что? Мою новую работу? Так она у меня не первый день… Твой приезд? Так и ты здесь не первый день, — я засмеялась.

— На самом деле… я хотела с тобой поговорить.

Вот фраза, которую не переваривает большинство мужчин.

Меня она тоже несколько напрягла.

Я поёрзала на подушках, пытаясь устроиться поудобнее.

Не представляю, о чём Олеся может хотеть поговорить со мной.

Вроде бы я всё рассказала ей про не сложившуюся жизнь с Егором. Работу тоже обсуждали… увольнение, новый проект…

Больше у меня ничего не было.

С ума сойти — у меня больше ничего нет. Мне больше не о чем говорить.

Мне двадцать семь лет, и в моей жизни нет ничего, кроме работы нон-стоп, семьи (но не той, что появляется с развитием личной жизни) и нескольких друзей — да и те в другом городе.

— Не хочу возвращаться в Питер, понимаешь?

Меня будто оглушили подушкой.

— Не хочешь? — переспросила я. — Что это значит?

Олеся бросила на меня виноватый взгляд и уткнулась в свой коктейль.

— Классная тара, — невпопад пробормотала она. — Давай домой купим такие же, здорово ведь: у всех обычные бокалы, стаканы, а у нас будут такие вот баночки, как из-под скраба… ну почти…

— Только лишней стеклотары мне в квартире и не хватает! Я лишний раз корнишоны не покупаю, чтобы потом не гадать, куда девать банки! Сейчас их никуда нельзя сдать, а выбрасывать на помойку — будет куча осколков…

Я осеклась. Коварная Олеся подбросила мне тему, за которую я не могла не зацепиться: от утилизации бытовых отходов рукой подать до обсуждения экологической катастрофы.

— Не уходи от вопроса! Что значит — не хочешь возвращаться?!

— То и значит.

— А как же твоя работа? Когда у тебя заканчивается отпуск?

— Нет никакого отпуска. Я уволилась.

— Почему?

— Надоело. Болото. Платили мало.

— И с чаевыми?

— И с чаевыми.

— Погоди… а как же родители? Что они тебе сказали?

— При чём здесь родители? Можно подумать, ты их позволения спрашивала, когда в Москву переезжала!

— Не сравнивай!

— Это ещё почему?

— Ты младше меня… и вообще…

— Как будто возраст имеет значение, — фыркнула Олеся, — я вообще-то совершеннолетняя! Мне уже двадцать два года! Что хочу, то и делаю!

— Это я заметила, да.

Выдохнув и попытавшись успокоиться, я сделала большой глоток лимонада.

Подытожила:

— Значит, ты не хочешь возвращаться… домой.

— Да.

— И делаешь что хочешь.

Насупившись, сестра кивнула.

— И чего же ты хочешь? — уже предчувствуя недоброе, осведомилась я.

— Остаться.

— Что?!

— Могу я остаться? — повторила Олеся, весело улыбаясь.

Потрясающе.

Она уже веселится.

Она думает, что всё — шуточки. Что можно просто так взять и переехать…

— И чем ты думаешь здесь заниматься?

— Это значит, что я могу остаться? — просияла она.

— Это значит, что я интересуюсь: чем ты собираешься заниматься в Москве? Жить ты, я так понимаю, намерена попроситься ко мне?

— Ты же сейчас одна. Неужели тебе не одиноко?

— Олесь, мы говорим не обо мне, а о тебе. Это сейчас я одна, а что, если появится новый мужчина?

— Не похоже, чтобы ты горела желанием заводить нового парня, — подмигнула эта негодяйка.

— Неправда! Я как раз собиралась…

— Слушай, — примиряюще перебила меня она, — если что-то изменится — тогда и будем думать! А для начала и такой вариант сойдет… Надо же с чего-то начинать. Ты же вот начала.

— Так получилось, — глухо сказала я, — я в Москву не стремилась и не рвалась строить здесь жизнь.

— Ну вот. У тебя так получилось. А раз получилось — надо пользоваться! Слушай, салат какой вкусный, а…

— Я должна была понять это сразу. Ты притащила в своём несчастном чемодане подозрительно много вещей.

Сперва я даже не могла понять, рада я такому повороту событий или нет. С одной стороны, я уже привыкла жить одна… Полагаться и рассчитывать во всём только на себя. Ну какая от Олеси существенная помощь?

С другой стороны…

После постоянного обмена шуточками, впечатлениями и новостями в офисе «Плейсгид», комментариев к набившим оскомину песням по радио, совместных обедов, совещаний, после дружеского общения с ресторанными пиарщиками иногда невыносимо было возвращаться в пустой дом.

На следующий день после своего признания Олеся встретила меня стопкой нежнейших кружевных блинчиков, к которым она купила клубничное варенье, и я перестала делать недовольное лицо.

Пока я сидела на работе над описаниями московских парков и скверов, она до блеска надраила окна во всей квартире, расставила по подоконникам горшки с белыми и фиолетовыми орхидеями и сменила в своей комнате абажур.

— Унитаз будем мыть по очереди или по справедливости?

— А как это — «по справедливости»? — сделала круглые глаза сестра.

— Как бы тебе объяснить… Что это? Шампанское?! Совсем с ума сошла.

— Да оно недорогое.

— Да не в цене дело… Хорош уже устраивать вечный праздник.

— А что такого, если хочется пятиминутку радости? В конце концов, у меня новоселье!

— Нашла чему радоваться: впервые в жизни поселилась в съёмной квартире.

Олеся меня не слушала: уже хлопнула пробка, и золотистая пенящаяся жидкость полилась в два высоких стакана…

И тут, будто меня ударили под дых, перед глазами резко встало воспоминание, причинившее буквально физическую боль.

Каким-то образом у Марианны оказалось приглашение на два лица на день рождения ресторана французской кухни, расположенного неподалеку от одной из самых живописных набережных Москвы. Случайно — наш сайт ещё не был по-настоящему известен. Вряд ли её позвали туда как представителя особо значимого СМИ. Но Марианна пойти не смогла, Виталий планировал посетить тренировку — приглашение перепало мне. А Марианна поручила, пользуясь случаем, сделать фотографии для отчёта в блоге на «Плейсгид» — словом, организовать небольшой репортаж.

Уставшая после бурного рабочего дня, проведённого в офисе, я подходила к зданию ресторана. Внутри меня встретили подарочные корзины на стойке, воздушные шарики и администратор. Взамен приглашения мне вручили бокал с холодным шампанским, предложили присесть, угоститься легкими закусками, подождать начала мероприятия.

Холл с приглушённым освещением понемногу заполнялся людьми. Я понятия не имела, что фотографировать. Гостей? Но я не папарацци. Я сделала несколько кадров фуршетных столиков, пирамиды бокалов под шампанское, деталей интерьера, потом вернулась на своё место. От скуки щёлкнула собственный бокал с легким отпечатком блеска для губ.

— Как вы думаете, это устрицы?

Я взглянула на блюдо, потом на спрашивающую женщину с ярким макияжем и сумочкой на длинной цепочке.

— Понятия не имею, — призналась я, — никогда не пробовала устриц.

— Самое время попробовать! — подмигнула мне она. Положила на свою тарелочку несколько звякнувших раковин, выжала внутрь лимонный сок.

Поколебавшись секунду, я повторила её действия.

— Устрицы, конечно, — сообщил мужчина от соседнего столика.

Я прислушалась к своим ощущениям. Всё, что до нынешнего момента я прочла в книгах об устрицах, было противоречивым. Скарлетт О'Хара, например, сочла устрицы гадостью… вроде бы.

Нежная субстанция со слабо выраженным вкусом, чуточку солоноватая, даже не пикантная…

Пожав плечами, я решила, что ничего отталкивающего в них нет.

Задумчиво протянула руку за новой порцией и заодно осмотрелась.

Вокруг меня были в основном пары.

Девушки были одеты куда более нарядно, чем я… Вряд ли они ехали сюда после офисных бдений, вряд ли добирались на метро. В руках у них были пестрые клатчи, на ногах — ботфорты или туфли на бесконечных шпильках. И драгоценности. Или бижутерия. Или ювелирка — откуда мне было знать, настоящие ли у них в ушах и на шеях камни? Дизайнеры с мировой известностью сейчас делают украшения из стразов, металла и пластика и продают их по ценам, больше подходящим для изделий из драгметаллов… Всего можно ожидать.

Ведущий, появившийся в холле, словно из воздуха, радостно предложил нам пройти в зал, где были накрыты столы для банкета.

Устрицы с шампанским сменились виртуозными закусками — холодными и горячими. Красное вино, разливаемое услужливыми официантами, крошечные десертные пирожные, какие-то горячие рулетики…

Справа и слева от меня было по свободному месту.

Разумеется, это получилось случайно. Но почему-то мне становилось всё тоскливее.

Ведущий тем временем зажигал: нельзя было позволять гостям просто проводить время за едой и питьём, нельзя было давать им скучать. Он делился историями из жизни ресторана, приглашал шеф-повара, чтобы его представить, организовывал мастер-класс по приготовлению стейков мужской и женской командами. Я даже хотела принять участие в этом забавном маленьком шоу, но вспомнила о том, что нужно делать фотографии.

Зато по итогам несложной викторины мне, как и многим другим гостям, был вручен сертификат на поход в спа-салон такого уровня, который в моей повседневной жизни я никогда не смогу себе позволить. Судя по ценам, думала я, глядя на чёрный глянец сертификата, лаки у них там используются с добавлением платины, клиентам вместо чая-кофе предлагают коллекционное шампанское, а пятки полируются дроблёным жемчугом.

Вино, которое обычно придаёт раскованности, улучшает настроение и веселит, теперь, словно лакмусовая бумажка, проявило во мне незваную неприкаянность.

Сейчас все эти люди выйдут отсюда, сядут в свои намытые автомобили, поедут домой — продолжать праздник жизни. Сейчас я дойду до метро, через час войду в свой подъезд, окажусь в пустой квартире, куда никто не придёт.

Мелькнула мысль вместо Планерной ехать на вокзал — взять билет, вернуться в Питер, и чёрт с ней, с новой работой…

Но Виталий с Марианной так на меня рассчитывают.

Неужели сейчас мне хуже, чем тогда, когда я возвращалась в квартиру с опостылевшей старой работы и раз за разом обнаруживала Егора за компьютером, с мутным взглядом, открывала пустой холодильник, день за днём погружалась в безысходность?

— Алё, мать, ты чего?.. — Олеся ткнула меня локтём под ребро: хотя она и не старалась, вышло ощутимо. Я вздрогнула, и шампанское чуть не расплескалось из стакана. — Ты чего? Заснула или умерла?

— Впала в анабиоз, — механически отшутилась я. Глубоко вздохнула. — Ладно, твоя взяла. Давай выпьем за… Да просто выпьем, и всё. Хорошо, что ты приехала. Правда.

Через несколько дней я поняла, что во мне нарастает беспокойство. Я и сама не могла определить, чем вызвано это чувство. По утрам, когда я собиралась в офис, Олеся ещё дрыхла. Ближе к вечеру мы созванивались, она встречала меня возле метро, мы покупали на рынке какую-нибудь мелочь — бананы, кинзу, йогурты или чудесный рахат-лукум (его продавал человек типично восточной наружности) и шли домой через сквер. Но чаще сестра уже ждала меня дома с ужином — картофельно-грибная запеканка, острые баклажаны под сыром, курица с лимоном… Кажется, для этих благородных целей маленькая лентяйка даже отмыла духовку. Потом мы смотрели пару серий «Друзей» на английском с английскими же субтитрами (Олеся ныла, что хочет просто посмотреть фильм в своё удовольствие, но я была непреклонна) и разбредались по постелям. А я никак не могла понять, что за неприятное ощущение поселилось где-то под ложечкой?

Ведь всё вроде было хорошо.

И чувство одиночества не подкрадывалось ко мне потихоньку, стоило закрыть за собой офисную дверь.

Поздняя весна набирала силу, удивляя неожиданными пыльными бурями, оглушительными короткими ливнями и сияющей зеленью повсюду, куда ни падал глаз. Я возвращалась со съёмки небольшого, почти домашнего кафе от модных московских рестораторов, шла по извилистому переулку, каких в центре Москвы миллион. От духоты мне стало плохо, и я вспомнила, что с самого завтрака почти ничего не ела. Почти сразу же мне на глаза попалась вывеска какого-то ресторанчика, я толкнула дверь за бронзовую ручку и вошла в заведение, где было полно льняных занавесок, мебели из состаренного дерева, выкрашенных в белый цвет птичьих клеток и… блюд с внушительным ценником. Я поняла, что в ближайшие полчаса мне не стоит двигаться с места, внимательно проштудировала меню и остановила свой выбор на облепиховом морсе и невесомом овощном салате (хоть что-то здесь оказалось для меня доступным).

Салат исчезает с тарелки почти мгновенно. От густой взвеси оранжевого морса начинает першить в горле. Я с грустью думаю о том, что неплохо было бы сейчас попросить официанта принести холодной минеральной воды. Но у меня уже нет и лишних ста рублей — на днях я перечислила квартирному хозяину арендную плату. В «резервном» отделении кошелька отложены деньги на проезд. Зарплата в «Плейсгид» ожидается через четыре дня. По-хорошему, и морс-то не следовало бы заказывать…

И тут я внезапно понимаю, что меня злит.

— Что смотрим сегодня, — весело спросила сестра, — опять «Друзей» или какой-нибудь нормальный фильм? Я сырников нажарила, жаль, варенья нет… Сейчас бы клубничного…

— А прогуляться до рынка не судьба? У тебя же есть ключи.

Я сбросила балетки и прошагала в ванную: всё, что угодно, только бы умыться…

— Наличка закончилась, — с той же весёлостью сообщила Олеся. — Просто…

— Согласна, с выбором фильма всё как раз довольно просто. Видела «Дьявол носит Prada»?

— Спрашиваешь. Сколько раз…

— Значит, снова посмотрим. Тебе лишним не будет.

Она насторожилась:

— Ты о чём?

— Помнишь, когда героиня искала работу, она согласилась на то, что предлагали? «Либо у вас, либо в"Мире авто"».

— Кажется, ты на что-то намекаешь?

— Не намекаю. Я говорю прямо. Ежемесячно я плачу за эту квартиру двадцать две тысячи…

— Фига себе! — Олеся присвистнула.

— Да, именно. Крупно повезло.

— Я не это…

— А я именно это имела в виду. Не хочу, чтобы повторились прежние проблемы. Готова платить половину? Ежемесячно выкладывать на бочку одиннадцать штук?

— Десять, — быстро сказала Олеся.

— Это почему? — изумилась я.

— Я же младше!

— Вот это аргумент… Слушай, а ты и есть будешь меньше? А воды в ванной тратить? Между прочим, здесь стоят счётчики.

Олеся скривилась:

— Я думала, хоть здесь отдохну. Устроим казацкую вольницу, не то что с родителями… А попала в какую-то колонию строгого режима!

— Ты всегда можешь вернуться обратно в Питер, — мило улыбнувшись, предложила я. — А с меня хватит: тут один уже пытался саморазложиться на моих глазах…

— Ладно, ладно. Убедила. Ну и где же мне брать такую сумму?

— Найти работу — не вариант? Чем ты вообще собиралась заниматься в Москве? Ходить по клубам, клеить крутых парней? На клубы тоже сперва нужно заработать.

— Поняла, — пробормотала Олеся, — буду думать…

— Только думай быстрее, хорошо? Я не заставляю тебя соглашаться на первую попавшуюся дурацкую работу, но, согласись, твоя помощь не помешает… И где там твои сырники? Есть хочу — ужас.

Девушки моих бывших парней меня недолюбливают.

Я не впервые это замечаю.

Кто-то едва здоровается со мной в присутствии своей второй половины, тем самым заставляя меня недоумевать, потому что в её отсутствие мы мило болтаем.

Кто-то выслушивает претензии всего лишь за то, что поддерживает общение со мной. При этом я — в прошлом, а девушка находится в вполне официальном статусе пассии. Я будто самим фактом своего существования действую на нервы некоторым особам.

В чём причина, я не представляю. Мужчины, в свою очередь, не могут мне ничего толком объяснить.

Я не строю бывшим возлюбленным глазки — ни при девушке, ни за её спиной. Не говорю гадостей, не предаюсь воспоминаниям о том периоде, когда мы были неразлучны. Я не гламурная блондинка с глянцевыми волосами и такими же представлениями о мире, не роковая брюнетка с харизмой Моники Белуччи — словом, на мой взгляд, нет объективных причин для подобного ко мне отношения.

Может быть, я чего-то не вижу со стороны?

В случае с Артёмом всё совсем запущенно.

Его жену я никогда не видела в реальной жизни.

Только на свадебных фотографиях.

Артём заехал ко мне спустя какое-то время после своего медового месяца, проведённого на тропических островах. Привез сувенир и флешку с уймой фотографий. Свадьба, эффектный танец молодожёнов, райская зелень и бирюзовая вода, обрамляющие бунгало, невеста, позирующая рядом со связкой свешивающихся с пальмы бананов…

Именно тогда я и услышала, что на свадьбу меня не позвали потому, что против этого была Лиля.

За что? Она меня даже и не видела никогда… А мы с Артёмом знали друг друга ещё со школы!

Сомневаюсь, что в отношении других его друзей — из детства, со школы или из универа — было сделано столь же блестящее «исключение»…

Может быть, я чего-то не знаю о себе?

Нужно было меньше рассиживаться над единственной чашкой кофе, быстрее доедать омлет и вообще — почаще поглядывать на часы.

А, чёрт, Алиса, ты же знаешь: кофе здесь ни при чём. Ты просто слишком много думаешь над вещами, которые, по сути, тебя даже не касаются.

Я вообще не планировала выходить из дома в эту субботу. В результате мне нечего надеть на неожиданную, свалившуюся на меня внезапно, как снег на голову, встречу. На улице вторую неделю стоит удушливая жара, к которой никто оказался не готов.

Беда в том, что за десять минут до выхода мне захотелось выглядеть по-человечески.

В моем шкафу обнаруживается куча совершенно одинаковых маек — даже по цветам они не слишком различаются. А если бы и отличались, толку-то? Бросаю пытливый взгляд на градусник за окном. Жарко… даже очень. Джинсы, конечно, исключены. Мои льняные штаны в стирке. Светлые летние брюки — в шерсти после столкновения в лифте с соседским ризеншнауцером. Брючный комплект в любом случае не составить — значит, нужно платье.

Через три минуты я паникую. В наличии черно-белое платье с треугольным вырезом: оно отлично подчеркивает фигуру, к тому же сочетается с черными босоножками — отглаженное, оно невозмутимо висит на вешалке. Но сшито оно из нескольких слоев вискозы. Если бы на улице было хотя бы двадцать градусов тепла… Продолжаю лихорадочно рыться в шкафу. Темно-красное платье придется поминутно одергивать, и оно еще плотнее… Из черного мини-платьица в подчеркнуто спортивном стиле будут выглядывать лямки любого лифа. Все! У меня нет ни одного платья на жару. Ни одного!

Собственно говоря, откуда им взяться, если удобнее работать в брюках? Когда я провожу в офисе целый день, то с трудом могу высидеть восемь часов в офисном кресле — съезжаю вниз, сажусь прямо, ерзаю, постоянно вытягиваю ноги, а напротив меня, между прочим, сидит наш программист. Платье или юбка не дают свободы действий: в процессе моих ёрзаний непременно будет видно бельё. Если я еду на фотосет, то тем более подбираю одежду так, чтобы можно было и на корточки присесть, и наклониться с камерой…

Из трех платьев выбираю наименьшее зло — то, которое не придётся одёргивать, — соображаю, что под него не подойдёт ни одна из моих сумок. Хватаю миниатюрную зелёную сумочку хэнд-мейд: на платье есть пара зелёных полосок, а значит, будем считать, что сумка вписывается в облик.

Мне всего-то нужно было одеться во что-нибудь легкое и вовремя выйти из дома, почему я в очередной раз устроила из поспешных сборов цирковое представление? Едва не подвернув на последней ступеньке ногу, выбегаю из подъезда и направляюсь к метро.

На выходе с «Пушкинской» я звоню Артёму.

— Где ты? — спрашиваю я. — Что-то я тебя здесь не наблюдаю…

— Сижу на скамейке в Эрмитажном саду.

Разве мы об этом договаривались?..

— Я жду тебя здесь, — продолжает невозмутимо Артём.

— Я туда не дойду!

— Почему это?

— Я на каблуках.

— Дойдешь, — заверяет он меня.

Я пытаюсь возразить, но он уже отключился.

Вот здорово!

Подумаешь, девушка на каблуках…

Почти тридцатиградусная жара не улучшает моего настроения. Я тоскливо кошусь в сторону фонтанов на Пушкинской площади, после чего начинаю неспешное шествие в сторону сада «Эрмитаж». От тротуара исходит почти видимое тепло, каменные стены домов нагреты безжалостным солнцем. Я иду и мечтаю о невесомом платьице из шелка. Мое одеяние прилипло к телу…

Торопиться я не собираюсь, иначе совсем взмокну. Пряди волос падают на лицо, я сердито отбрасываю их. Чего ради Артём потащился в этот парк? Там даже лимонада негде выпить! То есть одно заведение имеется, но в такую погоду там яблоку некуда упасть, и столик надо заказывать за несколько дней.

Я дожидаюсь зеленого сигнала светофора, перехожу дорогу, стараясь ступать как можно мягче, чтобы ремешки босоножек не слишком натирали. Сто метров… Еще пятьдесят… Вхожу в сад. Да здесь полно скамеек! И ни на одной из них я не вижу его. В середине парка есть другие скамейки, есть беседки. Мне бегать и разыскивать его? Песок дико пылит под ногами, и я начинаю чувствовать себя, будто пересекаю Сахару. Кажется, это голова Артёма в одной из беседок.

Подхожу и вымученно улыбаюсь. Артём обнимает меня, поднявшись с места и слегка ко мне наклонившись.

Выглядит он, в отличие от меня, свежим и бодрым. Я отмечаю гладковыбритую кожу (неужели он решил завязать с десятидневными щетинами?), отлично подстриженные темные волосы — контраст с белоснежной льняной рубашкой.

— И кто тебя заставляет таскать такие каблуки? — уточняет он.

— Таскают ноги, — мрачно разъясняю я, — а каблуки я просто ношу.

Не буду же я объяснять, что у этих босоножек необыкновенно удобная колодка, и прошагать в них можно добрую пару километров. Вот только жара и влажность способствуют тому, что ремешки стирают нежную кожу стоп до кровавых мозолей…

— Пойдем? — спрашивает Артём. — Или тут посидим?

— А куда пойдем-то?

— Можем… погулять. Подышать воздухом.

— Спасибо, я уже нагулялась.

Артём опускается обратно на скамейку.

— Ты чего такая?

— Какая?

— Раздраженная.

— Песок повсюду. Люди вокруг. Жарко. И…

— Ты приехала сюда нудить?

Киваю.

— Ладно, полчаса я твоё занудство потерплю.

— Почему полчаса?

— Лимит такой…

Молча протягиваю ему пакет с подарком на давно прошедший день рождения.

Я по-человечески оделась. И вообще… Привезла ему подарок, а мы даже никуда не зайдем? Нет, конечно, мы вполне можем для разнообразия погулять, но… Но здесь так жарко! Не припомню случая, чтобы мы, встречаясь с Артёмом, никуда не зашли хотя бы на коктейль.

Капелька пота бежит от шеи к пояснице, и я передергиваю плечами.

Прохлады ждать не приходится.

Сажусь на скамейку рядом с Артёмом.

— Ух ты, спасибо, — приятно удивлённый, он крутит в руках электронную сигарету.

Пока я пережёвывала свои обиды, он не терял времени зря — занимался распаковыванием подарка.

Я, конечно, не озвучиваю вслух истинный посыл подношения. Но в глубине души давно мечтаю, чтобы Артём раз и навсегда завязал с курением.

От курильщиков меня трясёт, и что прикажете делать, если ваш лучший друг курит? Не с детства и даже не со школы, но определённый стаж имеется…

Я, наверное, никогда не пойму поведения большинства курильщиков. Именно тебе, а не им, приходится выходить из очереди на маршрутку — они же преспокойно курят в полуметре от твоего лица. Если не удаётся обогнать курильщика, идущего впереди, то стряхиваемый и слетающий с его сигареты пепел плавно летит на твою одежду. Да, он выбирал этим дышать, но я-то не выбирала! И пепел на чистое платье не заказывала. Но по необъяснимой причине заботиться о том, чтобы дым и пепел от сигарет курильщика, находящегося в шаговой доступности, не доставляли неудобства, приходится именно мне, а не ему.

Загадка.

Артём хотя бы курит сигареты, дым которых почти приятен — Capitan Black.

— Спасибо большое, Алис, — он продолжает крутить в руках подарок, и что-то в его голосе меня настораживает.

— Тебе не нравится?

— Нравится. Спасибо. Только…

— Ты бросил курить?! — озаряет меня внезапная догадка.

— Да. Представляешь… Как-то много всего навалилось. Стало уже не до сигарет… Если уж менять жизнь, то как следует.

— Менять жизнь? Что ты имеешь в виду?

Я уже ничего не понимала.

Артём поднялся, дружеским жестом подхватывая мою руку. Я послушно поднялась следом.

— Пойдем где-нибудь посидим… Предлагай — ты же у нас эксперт по местам. Хочется чего-нибудь холодненького, и в тень. Мозги и правда кипят. Соберусь с мыслями и расскажу про свои новости. Столько не виделись, и столько всего произошло…

— Хорошего? — на всякий случай уточнила я.

Артём покачал головой.

Возвращалась я в подавленном состоянии. Растрёпанные чувства никак не желали увязываться в единый клубок. Я даже не могла понять, что чувствую, и признаться самой себе в том, что думаю. Почему я отказалась что-нибудь выпить в ресторане? Дома нет никакого алкоголя. Покупать крепкий алкоголь? Ещё чего не хватало. С Олесей мы могли максимум распить на двоих бутылку вина или взять несколько коктейлей в клубе.

К пешеходному переходу, где я обычно надолго застревала из-за потока машин, неспешно двигалась бабушка. Строго говоря, бабушкой её можно было назвать с натяжкой, скорее — пожилой женщиной, но она была какая-то очень уж уютная, в свободной кофте с отложным воротничком, с очками в роговой оправе на носу… И с белой тростью в руке. Двигалась она уже по диагонали — к ближайшему столбу.

Я поспешно догнала её:

— Вам помочь?

Она обернулась ко мне так, словно видела меня, и её лицо мгновенно расплылось в улыбке.

— Да, спасибо…

— Вам на ту сторону нужно?

Она кивнула, и я, взяв её под локоть, повела в сторону дороги. Машины при виде нас притормаживали, будто заговоренные.

— Все хорошо, — на всякий случай комментировала я, — уже почти перешли, вот мы и на другой стороне.

— Спасибо, деточка, дай бог здоровья…

Она снова расплылась в улыбке. Я не торопилась отпускать её локоть:

— Куда вам теперь? Может, нужно проводить?

— Дальше я прямо, я сама, пойду себе потихоньку, я всегда так хожу на автобус… С утра встану — и за город, как можно раньше… Всё время так…

Потрясающе, какой позитивной она выглядела и какой бодрой казалась. Мне стало стыдно за свою размазанность. Улыбается, благодарит за такую мелочь, а я… я чувствую себя несчастной со всем тем, что у меня есть — здоровьем, семьей, работой… и так далее…

Выслушав многочисленные пожелания здоровья, я двинулась к ближайшему магазину — нужно же было что-то принести домой к ужину.

— У тебя что, аппетита нет? — осведомилась Олеся.

Я вяло ковыряла вилкой прекрасную «фету» в греческом салате и едва подняла глаза от тарелки.

— У тебя что-то случилось?! — не выдержала она.

— С чего ты взяла, — без всякого выражения произнесла я.

— По тебе всё видно — можно к гадалке не ходить и к астрологам не обращаться.

— На самом деле кое-что случилось, — вздохнув, призналась я. — Я сегодня виделась с Артёмом…

— Артём? Это который? Одногруппник? Младшая группа детского сада?..

— Прекращай валять дурака, иначе я не буду тебе ничего рассказывать! Да, мы с ним вместе учились.

— А как ты могла его видеть? Главное, где? Он же прочно сидит в Питере…

— Значит, только прикидываешься, что ничего ни про кого не помнишь?

— Он в Москве по делам? Приехал к тебе? Где он остановился? Ты не позвала его к нам?

— Когда заплатишь первую квартплату, тогда и будет «к нам», — проворчала я. — Кстати, как твои поиски работы?..

— Переводишь стрелки? А вот это уже интересно. Между вами что-то было? Он тебе нравится?

У меня возникло ощущение, что я лежу на кушетке, а психотерапевт без устали забрасывает меня вопросами.

Но, в конце концов, сколько можно ни с кем не делиться?..

— Отвечаю по порядку. Артём сейчас в Москве по делам. В Питере он сидит уже не так прочно… Собственно говоря… в ближайшее время он должен перебраться в Москву. Опять-таки по работе.

— Москва не резиновая! — засмеялась Олеся. — И чего ему дома не сидится?

— Кто бы говорил!

— Ладно, пусть перебирается. И что с того? Я хочу сказать — ты как в воду опущенная. Это вроде бы хорошая новость?

— А ещё он разводится с женой.

— Ничего себе!

— Даже не знаю, может быть, из-за развода он и решил принять предложение о работе…

— Он тебе не сказал?

— Я не стала приставать с расспросами. Я хочу сказать… для него это наверняка болезненная тема. К чему выпытывать всё сразу?

— Ах, так значит, вы ещё планируете встретиться? Слушай, а он тебе нравится?..

Я не выдержала и всё-таки расхохоталась. Моя сестра была неисправима.