Шито-крыто!

Дарья Калинина, 2010

В мире высокой моды переполох. Кто-то похищает самых успешных моделей. Прелестные девушки исчезают в неизвестном направлении, и их дальнейшая судьба окутана туманом. К сыщицам Кире и Лесе обратилась за помощью мама модели Оленьки. На днях по настоянию директрисы своего агентства девушка подписала контракт с журналом, печально известным тем, что все красавицы, сотрудничающие с ним, пропали без вести. Оленька смертельно боится попасть в беду. И она уже заметила за собой слежку!!!

Глава 1

Никаких идей по поводу, как провести сегодняшний вечер, в голове у Марианны упрямо не появлялось. Она прикидывала так и этак, но все выходило плохо. Даже не плохо, а как-то скучно и однообразно. Пройтись по магазинам? Но у нее уже все есть, что нужно к приближающемуся летнему сезону. Да и, честно сказать, деньги, аванс за еще не выполненную ею до конца работу, она уже истратила весь без остатка.

И это тоже приводило Марианну в дурное настроение. Теперь ей пути назад уже нет. Деньги ею взяты и истрачены до копеечки. А это значит, что работу придется выполнить, хочется ей того или нет. А положа руку на сердце, Марианне очень не хотелось. У нее было нехорошее предчувствие насчет этой работы. Никогда ничего такого у нее раньше не возникало, а тут вдруг возникло.

Вообще Марианна не была суеверна. И во всякие там интуиции и прочие штучки верила слабо. Сама она обладала математическим складом ума, в школе всегда хорошо шла именно по тем предметам, которые требовали от нее точности в рассуждениях.

Физика и математика давались ей без труда. Она легко находила закономерности в различных сочетаниях цифр. И поэтому считала, что за каждой неприятностью, получившейся в итоге, стоят длинные столбцы действий, который выполнил человек. И винить тут какую-то мистику или злой рок просто глупо. Нужно винить исключительно самого себя и свои поступки.

И сейчас Марианна могла объяснить, откуда взялось у нее нехорошее предчувствие относительно ее новой работы. Могла бы, но избегала даже думать об этом. Потому что иначе ей становилось уже не просто неуютно, а откровенно страшно.

Впрочем, все окружающие не разделяли подавленного настроения Марианны. И ее предчувствий тоже не разделяли.

— Ты что?! Не вздумай упустить эту работу! Такой шанс подворачивается раз в жизни!

Это была мама. Далекая и все равно любимая мамулечка.

— Один ход — и ты в дамках!

Это уже единственный и горячо обожаемый мужчина. Вот уж никогда Марианна не думала, что сможет полюбить, да еще так сильно и искренне!

— Слава на всю жизнь! Ну, пусть не на всю, но лет на пять тебя точно запомнят!

Это уже близкая подруга Оленька.

— И чего ты киснешь? Честное слово, тебе не угодишь!

А это уже руководительница модельного агентства, в котором трудилась Марианна.

Да, да, Марианна была у нас девушкой не простой. Она была моделью. И моделью совсем неплохой. Во всяком случае, сама Марианна считала, что у нее есть шанс продвинуться по этой стезе очень далеко. Возможно, даже и до голливудских вершин дело дойдет, если бог даст сил и здоровья. Ну и чуточку везенья, это уж как водится.

Марианна от природы обладала всеми качествами, необходимыми для работы моделью — высоким ростом и такой конституцией, за которую многие другие девушки отдают свое здоровье, а подчас и жизнь. Марианне же не было нужды сидеть на какой-то особой диете или истязать себя спортивными упражнениями. Она от щедрот матушки-природы была тощей, высокой и тонкокостной.

— Кожа да кости! — вздыхала в детстве ее мама, силясь запихнуть в ребенка хоть что-нибудь существенное вроде яичницы на сале или домашних котлет с картошкой.

Ребенок послушно рот открывал, еду глотал, но даже сдобные булочки и каша, сваренная на жирных сливках с добавлением растертого яичного желточка, не помогали приобрести желанные килограммы. Ничто на свете, никакая жирная и калорийная пища не могла придать округлости детским щечкам. Черная икра поглощалась Марианной ложками, но не прибавляла ей ни грамма. Пирожные и конфеты всегда были к услугам Марианны. И нельзя сказать, чтобы она ими брезговала. Лопала, и еще как, но не толстела, хоть ты тресни!

И при этом Марианна оставалась совершенно здоровой и подвижной девочкой. Многочисленные доктора, к которым мама водила свое тощенькое чадо, лишь головами качали в ответ на озабоченные вопросы матери.

— Наследственность. Ничего не поделаешь. Возможно, с годами девочка приобретет более соблазнительные формы. Но…

Но годы шли, а формы Марианны так и оставались прежними — угловатыми и острыми. Однако то, что ее родителям когда-то казалось страшным недостатком, неожиданно вошло в моду и стало предметом зависти всех окружающих Марианну девушек, а также восхищения молодых людей. Так что у Марианны даже не встал вопрос, куда ей идти после школы. Она должна была стать моделью. И стала ею!

И хотя по настоянию родителей она все же поступила на физмат, правда, на заочное отделение, она все равно большую часть своего времени уделяла модельному бизнесу. Сейчас Марианне было уже двадцать два года, и по меркам модельного бизнеса она была уже далеко не девочкой. Марианна хорошо изучила весь модельный мир, умела выгодно подать себя. И сама ощущала, что вошла сейчас в полную свою силу.

— Теперь тебе нужен толчок! — твердила ей Эстель — хозяйка модельного агентства «Час Славы», в котором трудилась Марианна. — Иначе ты так и рискуешь на всю жизнь остаться на вторых ролях. А сама знаешь, жизнь у модели очень коротка. В тридцать выйти на подиум могут позволить себе лишь избранные единицы. А уж в тридцать пять… В общем, ждать ты не можешь! Либо сейчас, либо никогда!

«Час Славы» назывался так, потому что бывшего мужа Эстель звали Вячеславом. И это агентство подарил жене именно он, чтобы Эстель не сидела и не скучала в одиночестве, пока он сам занят своим бизнесом и приумножением семейных капиталов.

Модельный бизнес пришелся Эстель по сердцу. Дело у нее пошло. И потом она даже простила мужу, когда Слава увлекся одной юной моделькой, развелся с женой, впрочем, оставив ей в качестве последнего подарка это агентство. Эстель была на бывшего мужа за это не в обиде.

С мужем у нее сохранились ровные, почти дружеские отношения. И иногда она даже прибегала к его помощи, главным образом по части банковских кредитов. Впрочем, делала она это только в том случае, если уж никак не могла выкрутиться иначе.

К своим моделям Эстель, никогда не имевшая детей, относилась чуть ли не с материнской теплотой. Строжила их когда нужно. Но лишь им же во благо. А сейчас она была очень недовольна колебаниями Марианны.

— Да о чем тут думать?! — возмущалась Эстель. — Ты целых три месяца будешь лицом обложки известного журнала мод! Тебя запомнят надолго. И в нашем городе, и по всей стране! Возможно, эта работа будет твоим трамплином в мир высокой моды. Тебя пригласят за границу! Возможно, даже в Америку!

Марианне очень хотелось попасть в высшие эшелоны модельного бизнеса. И она понимала, что Эстель совершенно права. Но что поделаешь, не лежала сейчас душа у Марианны к работе в этом журнале. Не лежала, и все тут.

— Если ты насчет тех двух дурочек, которые сбежали, не выполнив своих обязательств до конца, то выбрось их из головы!

— Но они не просто сбежали! Они пропали! — воскликнула Марианна.

— У Машки в голове всегда была каша из мыльных опер и красивых самцов! Уверена: она умотала куда-нибудь на Карибы с каким-нибудь мачо, который обдерет ее до нитки. И мы снова увидим нашу красавицу Машу! Вот только нужна ли она мне будет после такой подставы, еще вопрос!

— А Наташа?

— Она просто дура. Никогда не гналась за славой. Уверена: она выскочила замуж за какого-нибудь нищего красавчика и сейчас кайфует с ним в его однушке в Рыбацком! У Наташи всегда была невероятно низкая планка! Вспомни, сколько раз ты утаскивала ее с банкетов, где она целовалась то с официантом, то с грузчиком, то вовсе с мойщиком окон! Вот этот контингент как раз ей по зубам. А вот с нефтяными магнатами и прочими олигархами ей неуютно и скучно!

— Но обе девочки пропали!

— Никуда они не делись. Живы и здоровы.

— Они не отвечают на телефонные звонки.

— Боятся! Ясное дело, глупые коровы не настолько глупы, чтобы не понять, что «МВМ» не простит им разрыва контракта без уважительной причины. Вот и прячутся, боятся, что их заставят выплатить неустойку и отдать назад аванс.

«МВМ» не имел ничего общего с каким-нибудь министерством или печально известным «МММ». Это был журнал мод, который так и назывался: «Мир высокой моды», сокращенно «МВМ». И именно в этом журнале должна была сниматься для обложки сначала Маша, а потом и Наташа. Обе девушки были из модельного агентства Эстель. Но Марианна не очень близко их знала. И сейчас почти поверила словам хозяйки.

Может быть, действительно девчонки настолько заняты своими личными делами, что класть хотели на работу?

Но все же червячок сомнения точил ее душу. Какими бы глупыми коровами ни были Маша с Наташей, они могли бы чуточку потерпеть, получить за свою работу деньги в полном объеме, а потом уж катить на Карибы или выходить замуж за слесарей. Вся работа должна была занять у них от силы месяц, ну или полтора месяца. И потерпеть такой ничтожный срок девушки точно могли. Ведь терпели же они все эти годы ежедневный голод и тяжелые изнурительные тренировки. Однако они исчезли. И никто, включая саму Эстель, не мог сказать, как сложилась их дальнейшая судьба.

И все же Марианна подписала контракт с «МВМ». Когда она подписывала, у нее было такое чувство, словно она продает душу дьяволу. Но она подписала, получила аванс и вот теперь даже истратила его до копейки. Так что назад пути не было. Придется отрабатывать контракт, хочется ей того или нет.

Так размышляла Марианна, шагая по улице в сторону родного дома. В принципе дом был ей не очень-то и родным. Марианна была приезжая. И квартиру она снимала. Правда, это была долгосрочная аренда. Но ничто не вечно под луной. В любой момент Марианна могла ждать, что ее попросят освободить занимаемые ею квадратные метры.

И в этом была еще одна причина того, что Марианна подписала проклятый контракт. Собственное жилье! Вот трамплин, с которого можно прыгать дальше.

Размышляя таким образом, девушка совершенно не замечала, что следом за ней по улице катит черная иномарка с подозрительно тонированными стеклами. В иномарке сидели двое мужчин. И они глаз не сводили с девушки. Каждый шаг Марианны был записан у них на видеокамеру, о чем девушка, разумеется, понятия не имела. А если бы и узнала, то очень удивилась бы и испугалась. И еще больше она бы испугалась, когда бы узнала о том, зачем нужна эта слежка и эта видеозапись.

Марианна дошла до подъезда своего дома, быстро открыла дверь и исчезла. А черная машина, остановившись неподалеку, никуда не уехала. У сидящих в машине мужчин был четкий приказ. И они собирались его выполнить беспрекословно, как всегда выполняли приказы начальства.

Рассуждать о нравственной стороне приказов эти двое не были приучены. Хорош приказ или плох, не им было судить. Они были идеальными исполнителями, потому что привыкли подчиняться беспрекословно. Каким бы странным, пугающим или жестоким ни был полученный ими приказ.

Кира с Лесей уютно устроились под сенью беседки, с удовольствием потягивая легкое белое вино и глядя на заросшую изумрудным клевером лужайку у себя перед домом.

— Хорошо все-таки, что мы посадили именно клевер, — неторопливо произнесла Леся.

— Ага. Стричь его почти не нужно, — добавила прагматичная Кира.

— И цвести будет красиво.

— Ну… Наверное.

— У соседей цветет, и у нас будет!

Кира не ответила. Она снова отхлебнула вина из длинного высокого бокала и качнулась в кресле-качалке. Именно такое кресло было у ее бабушки — на крутых гнутых полозьях, с высокой плетеной спинкой и с удобной подставочкой для ног.

Когда Кира увидела это кресло в витрине магазина, ею внезапно овладело странное чувство. Ей показалось, что она разом перенеслась назад в свое детство. И при этом девушка четко понимала: ей нужно, чтобы это кресло оказалась у нее в доме! Просто позарез нужно! Кресло затронуло какие-то чувствительные струны в ее душе. И Кира его купила, несмотря на возражения Леси, говорившей, что они еще слишком молоды для подобного предмета интерьера в их доме.

— Что мы, старухи какие-то? Зачем нам такая штукенция?

— Годы летят. Пригодится.

— Тогда уж сразу инвалидную коляску покупай, чего уж там!

Сама Леся приобрела качели, которые также поставила внутри беседки. Благо, новая беседка у подруг получилась достаточно просторной. И теперь увитая диким виноградом крыша служила девушкам надежной защитой как от солнечных лучей, так и от любопытных взглядов.

Девушки сейчас как раз тут и сидели. Ничего не делали, просто кайфовали, пили вино. И наслаждались тихим летним вечером.

Кира размышляла о том, куда они с Лесей пойдут на следующие выходные. Какой ночной клуб предпочесть? Или лучше просто красиво поужинать в ресторане, а ночь провести дома? Да, дома гораздо комфортнее, чем в ночном клубе, где и душно, и табаком воняет, и музыка нещадно бьет по ушам. И утром после веселой ночки на себя в зеркало глядеть страшно. Лучше остаться дома!

Но тут же она спохватилась. Эта качалка навевает на нее какие-то пенсионерские мысли! Права была Леся, не нужно было ее покупать.

Кира виновато покосилась в сторону подруги, которая азартно раскачивалась взад и вперед на своих детских качелях. Может быть, ей тоже пересесть на качели? Места для них еще вполне достаточно. Но вино уже разморило девушку, шевелиться было лень, поэтому она осталась в кресле, вытянув ноги и разглядывая новенькие босоножки, которые надела сегодня в первый раз.

Леся же размышляла совсем о другом. Несмотря на современные качели, на которых она сидела, думала она вовсе не о ночных клубах или дискотеках, и даже не о обновках к новому сезону, и не о далеких тропических курортах и синем море, она думала о том, куда бы ей пересадить слишком разросшуюся астильбу, которая стала забивать все прочие цветы на клумбе.

Может быть, ее воткнуть поближе к дому? Там как раз есть свободный кусочек. Правда, там северная сторона, но ведь астильба как раз и любит тень. Да, именно туда Леся ее и посадит. Как раз возле беседки. И интенсивно-розовый цвет астильбы будет чудно гармонировать с новым бело-розовым платьем, которое купила себе Леся к этому сезону.

Внезапно их безмятежное существование прервал звонок в калитку. Подруги оторвались от своих мыслей и переглянулись. Они никого не ждали к себе в гости, и поздний визит неожиданно принес смятение в их души.

— Кто там? — с тревогой воскликнула Леся.

— Только бы не гости! Я так хотела лечь сегодня спать пораньше.

Но это оказалась всего лишь их соседка. Жила она на следующей улице. И нельзя сказать, чтобы подруги были хорошо знакомы с этой женщиной. Так, виделись несколько раз в магазине и здоровались при случае. Но это и все. Конечно, они знали, что зовут ее Татьяна Ивановна. И что живет она с дочкой, которая у нее то ли фотомодель, то ли актриса, то ли еще что-то в этом же духе. Во всяком случае, подруги вдоволь уже налюбовались на фотографии красавицы, которая, если судить по этим фоткам, только и делала, что развлекалась на светских вечеринках.

Одним словом, Татьяна Ивановна частенько доставляла себе невинное удовольствие и тыкала в нос своим соседям, ну или тем, кто соглашался ее слушать, журналы с фотографиями дочери. И каждый раз эта тощая и бледная девица была в разных туалетах и с разными замысловатыми прическами на маленькой головке. Неизменным оставалось лишь то, что Оленька на этих фотографиях всегда находилась в окружении богатых и знаменитых людей. Преимущественно мужчин.

Кому понравится такое? Только не тем, кто сам бы хотел оказаться на месте Оленьки.

Но в целом Татьяна Ивановна была женщиной милой, отзывчивой и сердечной. И соседи с удовольствием прощали ей эти выходки. Тем более что журналы с фотографиями своей дочери Татьяна Ивановна раздавала направо и налево совершенно задаром. А в них и помимо фотографий Оленьки было немало интересных и занимательных вещей.

Однако сейчас соседка явилась явно не для того, чтобы похвастаться успехами дочери. Сегодня на Татьяне Ивановне буквально лица не было. Губы ее дрожали. И сначала подруги, открыв ей калитку, даже испугались.

— Оленька, Оленька!.. — безостановочно повторяла женщина. — Оленька моя! Деточка!

— Что? Что с ней случилось?

— Заболела?

— Умерла?

Татьяна Ивановна замахала на них руками.

— Типун вам обеим на язык! — воскликнула она, мигом обретя дар речи. — Оленька жива и здорова! Во всяком случае, пока!

Подруги переглянулись. Их насторожило это самое «пока». Видимо, именно с ним и была связана бледность и трепетание Татьяны Ивановны.

— А что случилось-то? — проводив женщину в беседку, приступила к беседе Кира, пока Леся суетилась рядом, доставая третий бокал, нарезая фрукты и выкладывая песочное печенье с разноцветной глазурью, которое испекла сегодня сама своими собственными руками.

Татьяна Ивановна вино выпила. Закусила кусочком зеленого яблочка. Заела сладкой печенюшкой. И речь ее потекла более или менее внятно. Во всяком случае, теперь подруги поняли, что речь идет о новом контракте для ее Оленьки. И вот этот самый контракт и беспокоит заботливую Татьяну Ивановну просто-таки необычайно.

— Не знаю, что и делать! Контракт очень выгодный! Для Оленьки прямо так выигрышный. И ехать никуда не надо. Все фотосессии и съемки у нас в городе или в окрестностях проходят. А я Оленьку очень не люблю далеко от себя отпускать. Одна она у меня. Отец ее еще в детстве Оленьку бросил. Мама моя еще раньше умерла. Я все одна и одна Оленьку на себе тянула. Выросла она у меня, красавицей получилась. Все вокруг именно так и говорили про мою Оленьку. Ну, думаю, парня ей теперь хорошего. А она вон чего удумала! В модели подалась!

И тут же, испугавшись, что пусть и за глаза, но осудила дочь, Татьяна Ивановна поспешно заговорила вновь:

— Но, надо сказать, платят прилично. И контракты у Оленьки хорошие были. И мужчины рядом все время такие интересные. Я уж снова надеяться начала, что Оленька замуж за кого-нибудь из них выйдет. И все у дочки хорошо будет. Детки пойдут, внучатки, остепенится Оленька, дома осядет, а тут вон чего… Ой, чует мое сердце недоброе. Да и Оленька понурая ходит, словно в воду опущенная!

Весь этот монолог Татьяна Ивановна выдала на едином дыхании. Это заставило подруг, во-первых, восхититься ее легкими, а во-вторых, испугаться за свое время. Ведь если говорливая тетка так и не подойдет к сути проблемы, то они рискуют засидеться с ней за полночь.

— Так, а что вас в этом контракте не устраивает? — поинтересовалась Кира, прихлопнув первого в этом году комара. — Денег мало платят?

— Денег как раз много пообещали. Оленька поэтому на эту работу и согласилась. Кредитов у нас с ней много набрано. И на мебель, и на машину, и на дом, и на зубы я себе кредит брала. Отдавать ведь их надо, а с чего? Вот она и сказала мне, хочется или не хочется, а от работы отказываться не след.

— Ну и что вас тревожит? Условия на новой работе кабальные?

— Нормальные условия, — пожала плечами Татьяна Ивановна. — Как всегда.

— Тогда что же?

— Ох, боюсь, не поверите вы мне! — вздохнула женщина. — Я бы и сама не поверила, кабы все своими ушами не слышала.

— Что?

— Эта история ведь уже не первый месяц тянется, — принялась снова говорить Татьяна Ивановна. — Уж который месяц все девочки в страхе живут. Так оно и понятно, кому хочется стать лицом с обложки! А с другой стороны, денег много сулят. А в этот раз и вовсе целую кучу отвалили! Так оно и подозрительно, что кучу! Кто же ни за что платить станет? Бесплатный сыр, он, известное дело, только где бывает. В мышеловке!

Подруги уже не делали попыток перебить соседку. Все равно на поставленные вопросы она не отвечала и предпочитала тараторить свое собственное. Подруги решили, что надо дать тетке выговориться. Глядишь, чего и прояснится.

И прояснилось.

— Когда Машенька-то пропала, мы все еще ничего дурного не подумали, — сказала Татьяна Ивановна. — У Машеньки, говорят, кавалер незадолго до этого контракта появился. Богатый очень. Ну, мы все и решили, что Машенька с ним куда-то уехала. Да и наплевала на контракт. Небось тот мужчина ей больше пообещал. И когда Наташенька исчезла, тоже не сильно встревожились. Она давно говорила, что модельный бизнес ей уже надоел. Замуж охота, детей, мужа нормального. И жених у нее был. Вот мы и решили, что она с женихом своим обвенчалась да и уехала в деревню к нему. Но когда Марианночка наша вслед за теми двумя пропала, тут уж мы все не на шутку встревожились. Марианночка-то у нас девушка городская была. Никуда уезжать не собиралась. И еще всем девочкам сказала, что предчувствия у нее из-за этого контракта нехорошие. Дескать, двое уже пропали. Недобрый это знак. И что бы вы думали?

— Что?

— Пропала! И Марианночка наша тоже пропала!

И Татьяна Ивановна обвела девушек округлившимися от страха глазами.

— Двух месяцев не прошло, как она этот проклятый контракт подписала, как пропала наша Марианночка! А ведь никуда уезжать не собиралась. Да и куда уезжать, если деньги ей должны были только по истечении третьего месяца заплатить. Нет, так-то аванс они всегда выплачивают. Но ведь аванс этот отработать еще надо. И чтобы без нареканий. А то и оштрафовать могут. И конечную сумму урезать или, наоборот, за хорошую работу процент какой-нибудь прибавить.

— Погодите, погодите! — перебила говорливую тетку Леся. — То есть ваша дочь подписала контракт, который до нее подписали уже три пропавшие после девушки?

— Ну да! — почти радостно воскликнула Татьяна Ивановна. — А я вам о чем толкую! Об этом самом и толкую!

И тут же снова закручинилась и, повесив голову, взвыла:

— Ой, чует мое сердце недоброе! Трое уже пропали, не иначе как Оленьке моей четвертой быть! А коли она пропадет, как же я без нее буду? Ведь помру же! Как есть пропаду! Одна она у меня на всем белом свете.

— Что? Совсем никого нет?

— Что мне другая родня? Они же не Оленька! Мне бы донюшку мою сберечь, вот о чем я вам толкую!

Горе Татьяны Ивановны было искренним и неподдельным. Да и все в коттеджном поселке знали, как Татьяна Ивановна обожает свою дочь. Конечно, случись с Олей недоброе, Татьяна Ивановна не переживет горя.

И Кира задала женщине резонный вопрос:

— Но если ваша Оля подозревала, что дело с этим контрактом нечисто, зачем же она его подписала?

— А деньги-то! — тут же воскликнула Татьяна Ивановна. — Деньги-то упустить жалко! Говорю же вам, кредиты отдавать нужно. И за дом. И за технику. И за мебель. И за машину! Ведь отберут же все! Зубы! Челюсть мою вставную фарфоровую и ту изо рта выковыряют!

— Ну это вы уж утрируете!

— Да и Оля сначала подумала, что ерунда это все. Ихняя директриса ее убедила, что нечего глупостям верить. Что все в порядке будет. Что это такая честь и слава, какая иным и не снилась. Ну Оленька и подписала. А как уж подписала, то после спохватилась. Ко мне прибежала и плачет: «Что же я, мама, наделала? Страшно мне! Ну, как и я тоже пропаду, как другие девчонки!»

И, закручинившись, Татьяна Ивановна окончательно пала духом и заплакала:

— Ой, чувствую, так оно и будет! Умыкнут мою кровиночку, как тех других девушек. Ох, умыкнут!

— А у вас есть подозрение, кто это может делать?

— Да! — встрепенулась Татьяна Ивановна. — Подозрение есть! Есть!

— На кого же вы думаете?

— На редактора ихнего! Ох, и паскудный мужик! Я только один раз его рожу видела, да и то на фотографии, а все равно он мне шибко не понравился!

— Рожа? Паскудная? — с сомнением переспросила Кира. — Ну а более веские улики против него есть?

— Улики? Нет, нету, наверное, других-то улик.

— А следствие по делу исчезновения этих трех девушек велось?

— Да какое же следствие? — изумилась Татьяна Ивановна. — Никто же не заявлял, что они пропали вчистую. Эстель эта… Хозяйка модельного агентства, где Оленька работает, так все повернула, будто бы эти девушки и не пропали совсем. А так… Уехали.

— Очень странная позиция.

— Ничего не странная. Эстель этой шумиха такая ни к чему. Вот она и изображает, будто у них в агентстве все в шоколаде.

— Значит, этих пропавших девушек никто и не искал до сих пор?

— Нет.

— У них что, родных не было?

— Ну, у Машеньки родня где-то далеко была. Да она с ними и не общалась особо. У Наташеньки жених только был. Но и он что-то не появлялся. А у Марианны… У той никого не было. Нет, вру, мать у нее была. Да жила далеко. И семья у нее другая уже была. В общем, не до дочери ей особо было.

— Хм, — задумалась Кира. — Выходит, все три пропавшие девушки были одиноки?

— Выходит, что так. Но у Оленьки ведь я есть! Может быть, ее и не похитят? А?

И столько надежды слышалось в ее голосе, что подруги не знали, что и ответить бедной женщине. Скажут, что с ее дочерью все будет в порядке, а вдруг не будет? Татьяна Ивановна несчастья с Оленькой точно не переживет. Вон как ее трясет, хотя ровным счетом еще ничего не случилось. Трудно себе даже представить, что с ней будет, если с Оленькой правда случится что-нибудь нехорошее.

— Да! — внезапно встрепенулась Татьяна Ивановна. — Я же вам самое главное-то не рассказала!

— Что?

— Про Иринку нашу! Это ведь она должна была быть мисс Лето.

— Мисс Лето?

— Ну да! Я же вам говорю, девушки по три месяца на обложках «МВМ» сверкать по контракту должны. Машенька с каштановыми волосиками такая была — она мисс Осень являлась. Наташенька светленькая — она мисс Зима. Марианна — рыженькая, она мисс Весна была. Ну, а мисс Лето должна была стать Иришка.

— Не ваша Оля? Другая девушка?

— Да! Да! И съемки у них уже начались. И контракт был подписан. Но только Иришке не повезло сильно. В автокатастрофу она, бедная, угодила.

— Ой!

— Нет, нет! Не пугайтесь! Жива осталась! — поспешила успокоить подруг Татьяна Ивановна. — И даже не пострадала особо. Ребра там сломаны оказались пара штук. Да лицо поцарапано. Ну и с рукой еще что-то не того. То ли вывих, то ли растяжение. Но даже с такими ерундовыми травмами, сами понимаете, да с синяками и царапинами на обложку не больно-то сфотографируешься. Вот Эстель и сказала, что Оленька моя Иришку и заменит! С ней новый контракт журнал подпишет. И пусть Оленька небо благодарит, что ей такой шанс в жизни выпал!

Подруги переглянулись. История, поведанная им Татьяной Ивановной, становилась с каждой минутой все чуднее и чуднее. И подругам уже казалось, что действительно тут не все чисто. И что самое главное — Татьяна Ивановна вовсе не преувеличивает грозящую ее дочери опасность, можно сказать, даже частично еще и не до конца ее осознает!