Сафари на Жар-птицу

Дарья Калинина, 2019

Саша никак не ожидал, что в центре города ночью можно увидеть самого настоящего ниндзя, спокойно спускающегося по стене комбината, где работала Сашина мама. Мало того, рядом со зданием он углядел фургон, из которого торчал радужный хвост единорога. Это можно было бы принять за фантастический сон – если бы не одно НО. На следующее утро выяснилось, что комбинат ночью ограбили. Унесли все деньги и ценные документы…

Глава 3

Выйдя из отделения, Саша двинулся вперед, не разбирая дороги. В голове у него творился форменный кавардак. Он не знал, что и думать обо всем этом. Но одно он по-прежнему знал совершенно точно. Сидящая в отделении женщина и Ева Германовна пусть и имеют фантастическое сходство во внешности, но никак не могут быть одним и тем же человеком.

Да, следователю, который видел Еву Германовну лишь на фотографии в паспорте, задержанная может показаться похожей на оригинал. Но Саша лично общался с Евой Германовной. И часто общался. И если в первый момент женщина показалась ему похожей, лишь сильно поправившейся, то это заблуждение вскоре рассеялось.

И первое, что сделал Саша, доложил о своем открытии маме.

— Когда эта тетка схватила меня за руки, я невольно на них взглянул. И у этой женщины были совершенно чужие руки. Красные! Все в ожогах, ссадинах, порезах. А уж какие мозолистые!

Саша помнил мягкие изнеженные ручки Евы Германовны, которыми она подвигала ему пирожок или булочку. Она и сама была такая же мягкая и сдобная. Ничего тяжелее пишущей ручки Ева Германовна своими руками сроду не поднимала. А сидящая в камере женщина руками работала много, и работала тяжело, пахала, как раб в поле. Она продолжительное время занималась очень тяжелой физической работой, от которой ее руки заскорузли и огрубели.

— Так что Ева Германовна могла побледнеть и потолстеть, но так изуродовать свои руки всего за одну ночь… Нет, допустим, ссадины и ожоги — это дело быстрое. Но мозоли? Или старые шрамы? Их всего за несколько часов не наработаешь.

— Но почему эта женщина сказала, что она и есть Ева? И почему взяла на себя ее вину?

— Не знаю. Следователь сказал, что они задержали Еву Германовну у нее дома. А ты говорила, что Ева Германовна сегодня была на работе.

— Была. Утром пришла. Узнала, что произошло ограбление, и ей стало плохо с сердцем. Она отпросилась домой, куда следователь за ней потом и поехал.

— И нашел он там уже не Еву Германовну, а эту незнакомую тетку.

— А где же сама Ева? И где украденные деньги?

Саша тоже считал, что самое главное сейчас узнать, где находится Ева Германовна.

— Неприятно это говорить, но очень может оказаться, что и похищенные деньги тоже там.

И хотя внутренний голос твердил Саше, что это не так, логика подсказывала, что такое развитие событие все же возможно.

— Деньги исчезли. Ева Германовна исчезла. Вместо нее в камере сидит какая-то тетка, которая твердит, что она и есть Ева и что деньги украла тоже она. Что это за идиотизм?

Паспорт Евы Германовны находился в полиции. По нему как раз и «села» на нары та незнакомка с мозолистыми руками. Стало быть, документы этой женщины могут находиться уже у самой Евы Германовны. Знать бы еще, кто такая эта тетка?

— Ты не знаешь, у Евы Германовны была сестра?

— Никогда не слышала.

— Судя по сходству, женщины могут оказаться родственницами.

После минутной паузы мама сказала:

— У Евы, насколько я помню, есть брат. Он даже прописан у нее в квартире. А вот сестра… О сестре Ева никогда не упоминала. Правда, у нее в последнее время появилась какая-то подруга… Близкая, насколько я могу судить.

— Как ее имя? Фамилия?

Фамилии мама не знала. И даже насчет имени у нее были сомнения.

— Какое-то необычное имя, скандинавское. То ли Бригитта, то ли Валькирия.

— Что же ты так! Может, другие у вас на комбинате знают эту подругу?

Мама пообещала выяснить. Но сама считала, что несчастье могло настигнуть Еву Германовну через ее брата. Брат у женщины был еще тем кадром. Вечно тащил из дома все, что не приколочено и не раскалено добела. Ни замки, ни угрозы братца не останавливали.

— Он мог подвести Еву.

— Может, мне съездить к ней домой? Вдруг удастся разговорить этого типчика?

— Да! — оживилась мама. — Я тоже с тобой!

— Мне уже не пять лет, чтобы ходить с мамой за ручку.

— А если он на тебя нападет? Бог весть, что у наркомана может быть в голове.

— Все будет в порядке.

Но мама все равно волновалась. Это было видно по ее лицу. Кажется, она уже жалела, что попросила сына помочь своей коллеге. Точно так же было, когда мама попросила Сашу разобраться в покушениях на ее родную тетушку Фету. Но тогда мама умудрилась привлечь к этому расследованию всю их семью. В нем участвовали помимо Саши еще и папа, и сами мама и тетушка Фета, и ее старые друзья, на которых, как выяснилось, как раз и не следовало полагаться. И честно говоря, Саша опасался, как бы в этот раз не получилось что-нибудь вроде того.

Поэтому он взял с мамы клятвенное обещание, что она не станет ездить с ним. И вообще не станет мотаться у него на хвосте, отслеживая и контролируя каждый шаг своего сына. Мама, конечно, ему все это обещала. Она даже сказала, что прямо сейчас возвращается на работу и никуда оттуда не двинется до позднего вечера. Но у Саши все равно были большие сомнения насчет своей матери. Слишком хорошо он ее знал, чтобы поверить в такую ее безоговорочную покладистость. И Саша шел, да оглядывался. Но пока вроде как все было в порядке. По пятам за ним никто не крался. И добравшись до стоянки, парень вздохнул с облегчением. Сейчас сядет за руль и адьё! Прощай, всякая мамина слежка.

Своей машины у Саши пока что не было, молод, не обзавелся еще. Пришлось воспользоваться отцовской. Проблемы это не составляло. С этой зимы папа предпочитал ходить пешком. Врачи порекомендовали ему каждый день гулять не менее двух часов. И папа подсчитал, что если он будет ходить на работу и обратно пешком, то это уже будет час.

— И еще час я круги по нашему парку, так и быть, нарежу. Вот два часа и получатся.

Так что отцовская «Киа» стояла на стоянке и скучала. Увидев Сашу, машина тут же заморгала фарами и заурчала мотором, приветствуя молодого хозяина.

Собаку Саша решил оставить дома. Нечего Барону мотаться с ним по городским пробкам. Хотя если бы спросили мнение самого Барона, то он однозначно бы высказался за поездку с хозяином. Кататься в машине Барон любил. Можно было поспать, свернувшись калачиком на сиденье. Можно было высунуть голову, подставив морду струе свежего вкусного воздуха. Можно было… да много чего еще можно было вместе с любимым хозяином. А дома что? Дома скука, ложись да спи.

И думая об этом, Барон тяжело вздыхал, устраиваясь на прохладном полу. Ох, уж эти люди! Всегда хотят сделать как лучше, а получается у них как всегда.

Дом Евы Германовны ничем не выделялся среди прочих окрестных построек. Квартал был застроен в конце правления советской власти, дома были однотипные, скучные, но в целом добротные и разваливаться или трескаться пока не собирались. Саше довелось побывать в таких домах. И он знал, что квартиры в них были маловаты, а потолки низковаты, зато в этих квартирах всегда было тепло.

Юноша не ожидал, что ему кто-нибудь откроет дверь в квартиру Евы. Рассчитывал в лучшем случае побеседовать с соседями. Но, к его удивлению, дверь ему открыли. На пороге стояла женщина, но ни малейшего сходства с Евой Германовной эта особа не имела. Их вообще было трудно представить себе рядом друг с другом. Ева Германовна при всей ее бурной личной жизни всегда имела ухоженный вид. Прическа и макияж были у нее безупречны. Несмотря на полноту, одежда всегда хорошо сидела на женщине. По слухам, у Евы Германовны была знакомая портниха, которая обшивала еще ее маму, которая тоже обладала нестандартной фигурой. Портниха была уже в возрасте, справляться с заказами ей становилось все трудней и трудней, но ради Евочки, которую она знала еще крошкой, портниха старалась.

Но стоящая перед Сашей сейчас женщина никогда не шила себе одежду на заказ. Трудно было представить, где и как одевалась эта особа, потому что весь ее образ отличался крайней хаотичностью. Верх — белая блузка с бусинками, частично висящими на нитках, частично отсутствующими вовсе. Сверху нее было накинуто что-то вроде шали с повсеместно торчащими зацепами. На ногах у этой особы красовались спортивные штаны. И довершали ансамбль обшарпанные и скособоченные туфли на каблуках. Одна туфля была белая, другая красная. Создавалось такое впечатление, что женщина одевалась второпях, хватая первое, что попадется ей под руку.

— Вам кого? — спросила она и икнула, отчего Сашу тут же окутало облачко алкогольных паров.

Саша объяснил, что ему нужна Ева Германовна. Но женщина не отреагировала. Она покачивалась в дверях, все так же сверля Сашу своим мутным взглядом. Потом тяжело вздохнула, и Саше стало окончательно ясно, что тетка эта пьяна в дымину. Сколько же ей лет? Саша попытался прикинуть. Выглядела женщина лет на пятьдесят неустроенной жизни с хвостиком. Но если она так пьет, то ей может быть и сорок, и даже тридцать.

— А Евы тут нету, — наконец выговорила женщина. — Совсем нету.

Было заметно, что она с трудом ворочает языком. Кто же она такая? Сожительница непутевого братца Евы Германовны? Похоже, что так.

— Евка оставила эту квартиру нам с Павликом. Мы тут живем. А она сюда и носа не кажет.

— И давно она тут не живет?

— Года… два… может, уже и больше. Не помню.

Саша сперва этой особе не поверил. Следователь ни словом не обмолвился о том, что Ева Германовна не проживает там, где прописана.

— А полиция сегодня к вам приходила?

— Ага! Полиция была. Павлика спрашивали. Только где же его возьмешь, если нету?

И женщина сделала попытку развести руками. Напрасно она так погорячилась. Стоило ей отпустить стену, как она начала стремительно терять равновесие. Ее повело так основательно, что она сделала несколько больших шагов в сторону и чудом не упала. Просто коридорчик был слишком тесным, женщина успела опереться на какую-то тумбу. Чтобы продолжить с ней разговор, Саше пришлось ступить внутрь квартиры.

Зашел, огляделся и сразу понял, что это именно та квартира, о которой упоминал следователь. М-да… Бедно — это даже не то слово. Нищета, запустение и упадок. Вот три вещи, которых было в достатке в этих стенах. Все остальное начисто отсутствовало.

— А где же Павлик? Куда-то ушел?

— Забрали его. Хотел мне на Восьмое марта подарок сделать. Его и закрыли.

— За то, что он хотел вам подарок сделать? Разве можно за такое сажать?

Женщина слегка оживилась.

— Вот ты понимаешь! И я хозяину того магазина пыталась это же объяснить. А он ни в какую. Такой гнидой оказался… Павлику теперь пятерку хотят влепить. Я прямо поражаюсь, разве можно человека на пять лет сажать за флакон духов? Ну и что с того, что он какой-то там дорогущий?

— Погодите, так Павел с марта месяца находится в заключении?

— В изоляторе он, суда ждет. А когда он, этот суд, будет, еще не известно.

Значит, с брата Евы Германовны можно было подозрение снять. В это время в дальней комнате кто-то зашуршал.

А потом хриплый голос крикнул:

— Ларка! Пить дай!

— А это кто у вас? Не Павел?

— Сергей. Квартирант.

— Вы пустили квартиранта в квартиру, которая вам не принадлежит?

Судя по всему, Лара не видела тут никакой проблемы.

— И чего? Евка давно съехала. Она сказала, квартиру нам с Павлушей оставляет. Павлуши нет. Мне как-то жить надо. Вот и пустила Сергея.

— Ларка! — снова раздался голос. — Водка осталась?

— Где осталась? Ты всю выжрал!

— Ларка, ты так не шути! Водка, спрашиваю, где вся? Там еще бутылка оставалась!

— Пошел ты…

Судя по всему, отношения у Лары с ее жильцом были самые неформальные.

Но тот не успокаивался.

— Эта жирная, что утром приходила, две бутылки оставляла. Одну мы с тобой выжрали, а где вторая?

— Отвали, — посоветовала ему Лара. — У меня тут кавалер нарисовался, не чета тебе.

Кавалер! Это она про Сашу. Однако какая буйная фантазия у дамочки! Или это она таким образом хочет вызвать ревность своего жильца? Возбудить в нем, так сказать, страсть? А как же Павлик? Хозяин квартиры? Но Саша решил оставить это на совести самой Лары.

Его куда больше интересовало, где теперь проживает Ева Германовна.

— Адрес Евы тебе дать?

Лара судорожно что-то соображала, то и дело поглядывая в сторону комнаты жильца. Оттуда продолжали нестись крики и угрозы в адрес Лары. Жилец так и не сумел обнаружить свою бутылку и теперь угрожал ей расправой за то, что та посмела присвоила себе его заначку.

— А с какой стати мне тебе адрес давать? Ты кто такой?

— А если вот так?

И Саша достал из кармана несколько мелких купюр. При виде денег Лара даже немного протрезвела. Она шустро выхватила деньги и толкнула Сашу к дверям. От неожиданности парень даже не успел оказать сопротивление и оказался на лестничной клетке.

— Эй!

— У Таньки адрес спросишь, — раздался приглушенный дверью голос Лары. — У нее есть!

— Кто такая Таня?

— В сто тридцать второй спроси!

И за дверью раздался грохот падающей мебели. А следом за ней и вопли избиваемой Лары. Видимо, Сергей все же сумел подняться на ноги и теперь вовсю наказывал женщину за самоуправство с его водкой.

— Жирная приходила и оставляла бутылку! Где она?

Пока Саша ошеломленно стоял, размышляя, как спасти Лару от смертоубийства, дверь соседней квартиры открылась и оттуда выглянула совсем молодая женщина. Саша с облегчением увидел трезвое лицо, украшенное аккуратным макияжем и прической.

А глянув на номер квартиры, он догадался спросить:

— Вы Таня?

Женщина кивнула, в свою очередь с любопытством глядя на Сашу. Вряд ли она была так уж сильно старше его. Разве что на пару-тройку лет. Саша указал на дверь, из-за которой все так же раздавались звуки схватки. Несмотря на щуплость, Лара сумела оказать своему противнику достойное сопротивление. Тому тоже приходилось несладко. Но ни та, ни другая сторона просить пощады пока что не собирались.

— Не знаете, может, полицию к ним вызвать?

— Не надо, — отмахнулась Таня. — Они по нескольку раз на день то ссорятся, то опять мирятся. Когда Павел тут жил, Лара себя прилично вела. Наркоманили оба, но по-тихому. Все из дома тащили, воровали, я думаю, тоже, но шуметь, нет, не шумели. А как этот обормот-пьянчуга у Лары появился, так каждый день крики, шум, драки. Сначала мы участкового вызывали, но потом он перестал приходить. Сказал, что у него других дел полно, чтобы сюда к нам по два-три раза в день бегать. Сказал, когда эти двое убьют друг друга, тогда мне и звоните.

— Значит, Ева Германовна тут не живет?

— Ева — нормальный человек. Вот вы тоже с виду нормальный. Вы бы стали жить с такими?

— Нет.

— И она тоже не стала. Оставила эту квартиру брату. Себе другое жилье купила и съехала. Уже года три, как не живет тут.

— А вы можете дать мне ее новый адрес?

Таня чуток поколебалась прежде, чем ответить.

Но все-таки сказала:

— Могу.

— Вот здорово!

— Только зачем вам адрес тети Евы? И кто вы такой?

Саша принялся объяснять. Но Таня перебила его на середине фразы.

— Ясно. Я все поняла. Вы из полиции. Утром сюда ваши уже приходили. Тоже Евой Германовной интересовались. Значит, обокрали контору, да? А я говорила, что рано или поздно тем дело и кончится. И что же вы так несогласованно работаете? Друг за дружкой ходить, много ли преступников поймаете? Ладно уж, пишите адрес.

Адрес Саша записал. Оказалось, это на другом конце города. Похоже, Ева Германовна постаралась забраться как можно дальше от своего братца.

— Мне почему-то показалось, что вы совсем не удивлены тем, что офис Евы Германовны обокрали? Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь. А не удивлена я потому, что нельзя так с людьми обращаться. Если люди на тебя работают, им нормальные деньги платить нужно. Вокруг все дорожает, а она им вместо того, чтобы прибавку к зарплате, наоборот, штрафы ввела, премий лишила, за переработки совсем платить перестала. Люди по двадцать четыре часа работают, особенно если в конце года, на работе пару часов поспят и снова работать принимаются. А им за это в конце месяца пшик! Раньше, до кризиса, оклад платили, в прошлом году половину, потом четверть, а теперь и вовсе ничего.

— Оптимизация.

— Богатые становятся богаче за счет бедных, которые еще больше беднеют. Разве это справедливо?

Саша пожал плечами. Что он мог сказать? Конечно, справедливостью тут и не пахло. Но справедливость ведь это такая вещь, которая сама собой не появится, ее восстанавливать нужно.

И тут его осенило.

— Вам это насчет премий Ева Германовна рассказывала?

— Уж не сама выдумала!

— Значит, вы с Евой были близки?

— Моя мама и тетя Ева дружат с самого детства. Они ровесницы. Только судьбы у них по-разному сложились. Мама замуж рано вышла, меня сразу родила. А тетя Ева все мыкается. А квартиры-то наши, сами видите, совсем рядышком. Когда тетя Ева еще тут жила, она частенько у нас отсиживалась. Придут к Павлику дружки, накурят, навоняют, тете Еве и возвращаться не хочется. Она сначала у нас комнатку снимала. Мама не хотела с нее денег брать, но тетя Ева ее уговорила. Потом лучше зарабатывать стала, квартиру себе сняла. Тоже неподалеку. А несколько лет назад купила в стройке квартиру. Как получила жилье, так носа сюда больше не кажет. Я ее понимаю. Каждый приход — это сплошная головная боль из-за Павлика. Вечно он у сестры деньги клянчил. А как она появляться тут перестала, а вместе с ней и деньги, Павлик воровать начал. Мы с мамой говорили об этом тете Еве, но она странная в последнее время стала. Сказала, что устала от выходок Павла. Что каждый сам кузнец своего счастья. И что она знать больше ничего не хочет про Павла. Если посадят, туда ему и дорога. А вообще, лучше бы он совсем умер.

— Могу ее понять. Брат совсем ее допек.

— Конечно. Только странно. Все-таки брат. И тетя Ева его очень любила. Прежде она никогда бы таких жестоких слов не сказала.

— Прежде?

— До встречи с этой Синей Бородой, будь она неладна!

— Что за синяя борода?

— Тетка одна! Я ее один только разочек в кафе на дне рождения тетечки Евы увидела и сразу возненавидела на всю жизнь!

— Почему так?

— Ох и противная! Никого к тете Еве не подпускает. И борода эта еще ее! Нет, я понимаю, все в жизни случается. Гормоны там бушуют. Но если не повезло тебе, если выросли у тебя волосы на подбородке, сходи в салон, удали их лазером. Сейчас это все без проблем делается. Зачем же свое уродство подчеркивать? Зачем бороду специально отращивать да еще в синий цвет ее красить!

Саша внимательно смотрел на Таню. Нет, что-то тут было не то. Не стала бы Таня так сердиться просто из-за чьей-то там внешности, пусть даже и такой оригинальной.

— Эта Синяя Борода, как я ее называю, совсем тетю Еву под себя подмяла. Вертела ею, как хотела. Тетя Ева только ей в рот и смотрела, только ее и слушала. А Синей Бороде только того и надо! Вливала в тетю Еву всякую гадость.

— В смысле? Спаивала ее?

— Нет, это я фигурально выразилась. Хотя, может, и подпаивала чем, когда никто не видел. Но при нас она лишь мозг тете Еве промывала. Мол, надо быть сильной. Надо уметь держать удар. Надо постоять за себя. Если бьют, надо дать сдачи, и дать ее так, чтобы больше к тебе не сунулись. Уверена, это после таких вливаний тетя Ева начала по отношению к Павлику так жестко себя вести. Раньше она всегда давала ему денег, понимала, брату никогда не быть нормальным. Нельзя, чтобы он опускался все ниже. Ведь если не дать ему денег, он воровать пойдет. Она раньше всегда говорила, мой брат, моя кровь, мой крест, надо его нести и не роптать. Слава богу, есть работа, есть деньги, могу поддержать непутевого брата. А как с Синей Бородой связалась, все! И слышать про чужие проблемы не хотела. Это Синяя Борода, наверное, тетю Еву научила, что общаться надо только с теми людьми, от которых может быть польза. Ну, или хотя бы не будет вреда. Все прочие — это балласт, их вон за борт! А Павлик — он неплохой. Конечно, наркотики его изуродовали. Но ты бы слышал, как он сам сокрушался о своей жизни непутевой. Он и лечиться пытался. В больницах лежал много раз. В монастыри ездил. Приедет оттуда, смотришь и не узнаешь, такой хороший, такой светлый человек. А пройдет месяц-другой, прежние дружки снова к себе зазовут, и пойдет-поедет заново. Грязный снова ходит, бормочет невнятное. А очухается, снова плачет, сокрушается. Слабый он. И раньше тетя Ева всегда это понимала. А после того, как Синяя Борода с ней пообщалась, перестала вдруг понимать.

Саша сделал себе отметку, выяснить на комбинате, известно ли там кому-нибудь об этой новой подруге Евы Германовны.

— А имя у Синей Бороды есть?

— Есть. Брунхильда ее зовут.

— Ничего себе имечко!

Мысленно Саша поздравил себя. Вот и отыскалась подруга Евы Германовны. Не Бригитта никакая, не Валькирия, а Брунхильда.

— Как раз для нее имечко!

Закачаешься, упадешь и уже не встанешь! Имя придавит!

— А где Ева Германовна познакомилась с этой женщиной?

Увы, к сожалению, этого Таня не знала.

— У меня насчет этой Брунхильды даже нехорошие мысли были. Как она появилась, так возле тети Евы вдруг резко никого из мужчин не стало.

— Ну и что такого?

— Всегда ведь вокруг тети Евы всякие там Арнольды и Аполлоны крутились. Мошенники, конечно, но отбоя от них не было. А тут вдруг просто как отрезало! Никого! Пустыня! И самое главное, что и сама тетя Ева мужским полом вдруг интересоваться перестала совершенно. Как ни спросит мама, что у тети Евы нынче на личном фронте делается, так у той одна Брунхильда на языке. Только и знает, мы с Хильдочкой то да се. Мы с Хильдочкой моей вчера на концерт сходили, такое удовольствие получили. Да мы с Хильдочкой в Карелию съездили, так чудесно время провели. Совсем эта Синяя Борода тете Еве всех остальных ее друзей заменила. Даже с моей мамой тетя Ева так тесно, как прежде, общаться перестала. Как на новую квартиру переехала, нас к себе даже не звала.

— А откуда же у вас адрес?

— Стыдно сказать, но случайно оказался. Мама шьет одежду у Елизаветы Петровны. И тетя Ева тоже у нее обшивается. Вот как-то этой зимой Елизавета Петровна и попросила маму передать тете Еве ее костюм, потому что сама к внуку улетала, боялась, что не успеет до отлета отдать заказ. Адрес был на этом пакете.

— И твоя мама возила?

— Нет. Тетя Ева все обещала сама к нам заехать, да так и не заехала. А потом попросила передать пакет курьером. Прислала какого-то парнишку, который его у нас и забрал. Уверена, это все Синяя Борода виновата. Приревновала она тетю Еву к моей маме, не иначе. И накрутила ее, что самая лучшая и самая замечательная подруга — это она, Хильдочка. Что кроме нее тете Еве и не нужен никто. Потому что Хильдочка и в ресторан свою подругу отвести может, и в путешествие свозить, и вообще, развлечь на всех фронтах… в том числе и амурных.

Так вот что за мысли крутились в голове у Тани. Она считала, что Еву Германовну и ее подругу Хильду связывают куда более нежные отношения, нежели просто отношения двух подруг. Саша представил себе необъятные телеса финансового директора и почувствовал, что его все больше и больше тянет познакомиться с этой таинственной Хильдочкой. Если Таня в своих догадках права, то эта Синяя Борода просто уникальная личность.

И еще Саша не мог не подумать о том, что как-то очень уж удивительно складывается все одно к одному в этой истории. Ниндзя в костюме. Единорог в машине. А теперь еще и Синяя Борода нарисовалась. Все герои сказок и эпоса. Что за дыра такая в пространстве и времени открылась, что оттуда к ним полезли все эти легендарные, мифические существа?