Призраки минувших дней

Дарья Зубкова

Как часто человек находит себя и своё место в жизни? Когда приходит осознание того, чего он хочет от жизни и как хочет жить?Мирону 25 лет, но он до сих пор не нашёл себя и своё место в мире. По воле случая он возвращается в Россию из Чехии, где прожил последние 20 лет с семьёй. Здесь он пытается начать жизнь заново, по-новому.Но как бы мы ни пытались убежать от себя и своего прошлого, оно всегда нас настигнет и заставит платить по всем имеющимся счетам. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 5

— И как вы планируете всё это выполнить в срок? — директриса смотрела на меня тяжёлым взглядом.

— Пока я не могу понять, как я это сделаю. Но могу вас заверить, что успею вовремя.

— Сомневаюсь в этом. Подобный объём работы невозможно выполнить за столь короткое время.

— Нет ничего невозможного, Стелла Дмитриевна, — я изобразил свою классическую усмешку. — И я верю в себя и в свои силы.

— А вам стоило бы ещё обратить внимание на командную работу. Ваша работа стала бы намного проще, если бы вы пользовались подобными вещами.

— Я не командный игрок.

— Правда? А вот мне казалось, что у вас нет проблем с общением.

— Откуда подобные выводы? Мы с вами никогда не общались в неформальной обстановке, чтобы вы могли делать подобные выводы.

— Интуиция подсказала, — голос директрисы резко смолк, что меня напрягло и озадачило. — Или вы хотите сказать, что я не права?

— Что касается общения, то да, я довольно общителен и легко иду на контакт с людьми. Но что касается работы и рабочих отношений, то здесь я привык полагаться только на себя и быть «волком одиночкой».

— И в чём причина подобного поведения у вас?

— Я бы не хотел обсуждать подобное на работе. Это не совсем уместно и неэтично.

— На работе? То есть, за пределами офиса вы согласны рассказать о себе? — идеально выделенная бровь директрисы поднялась вверх, делая её лицо загадочным и немного надменным.

— Скажу вам так, я не против пообщаться, но не в формальной обстановке, — в этот момент я понял, что моя уловка сработала, и девушка, как я и рассчитывал, повелась на мою небольшую игру.

— А если конкретнее?

— Если ваш жених не против и вы получите его разрешение, то я был бы не против пригласить вас на деловой ужин.

— Ужин? — глаза директрисы раскрылись на максимально возможный уровень и смотрели на меня растерянным взглядом.

— Да. Вы сами сказали, что хотели бы узнать о причинах подобного поведения с моей стороны. Я мог бы с вами поделиться своей историей, но не как с начальником, а как с человеком неформального общения.

— Довольно неожиданное предложение с вашей стороны, Мирон Андреевич.

— Моё дело предложить, а соглашаться или нет — решение за вами, — я знал, как окончательно добиться своего и получить желаемую реакцию от девушки, поэтому решил использовать очередной психологический приём манипуляции на ней. — Но повторюсь, конечно же, с разрешения вашего жениха.

— Я согласна, — уверенный и громкий голос директрисы был неожиданностью для меня, но я ещё раз убедился в правильности своих действий.

— Правда? Вот так сразу и без разрешения вашего жениха?

— Мне не требуется ничьё разрешение для принятия подобных решений. Я принадлежу сама себе и руководствуюсь своими интересами.

— В таком случае в пятницу в восемь вечера я буду ждать вас в ресторане «Магадан».

— У вас хороший вкус на заведения, — глаза директрисы как-то странно сверкнули, но я так и не понял причину её непонятного мне взгляда.

— Благодарю, — я постарался изобразить свою классическую улыбку. — Могу ли я заехать за вами?

— Вы водите автомобиль?

— Иногда, — я немного замялся. — У меня права уже много лет лежат в кошельке, но использую я их крайне редко.

— И в чём причина? Или это ещё одна таинственная история, которую вы мне расскажете на нашем ужине?

— Нет. Здесь нет никакой тайны. Я пока не вижу смысла покупать автомобиль, но позже обязательно приобрету себе что-то стоящее.

— Так если у вас нет автомобиля, на чём вы собрались заезжать за мной? — уголки губ директрисы поползли вверх в самодовольной улыбке.

— А вот это уже долгая история, но поверьте, я найду на чём заехать за вами, — я изобразил точно такую же улыбку, что и девушка, сидящая передо мной. — Так что вы скажете?

— Хорошо. В пятницу в семь тридцать вечера я буду ждать вас по этому адресу, — она протянула мне небольшой лист с написанным аккуратным почерком адресом

— Благодарю вас.

Я потянулся за листом бумаги, который мне протянули. В этот момент наши пальцы впервые коснулись друг друга, и это вызвало у меня странные ощущения. Её кожа была мягкой и тёплой на ощупь. Я впервые заметил, как её тонкие пальцы были длинными. Не знаю, что она чувствовала в этот момент, но её лицо тоже стало растерянным, и она быстро отдёрнула руку от меня.

— На этом вы можете быть свободны, — услышал я едва различимый голос, похожий на шёпот.

— Да, я, пожалуй, вернусь к работе и не буду больше отнимать ваше время.

Я вышел из кабинета в некотором замешательстве. Этот небольшой тактильный контакт с этой высокомерной девушкой вызвал у меня странные чувства. С одной стороны, мне было немного неприятно прикасаться к почти замужней девушке, которая вызывала у меня довольно неприятные ощущения. С другой стороны, если я хотел добиться от неё желаемого, мне стоило быть более решительным. Мне нужно было переступить через свои принципы и ориентиры, чтобы в итоге получить желаемую свободу.

Отбросив все сомнения, я уверенным шагом направился к себе в кабинет, желая погрузиться в рабочие вопросы.

Вечером того же дня я вернулся домой в довольно уставшем состоянии. Код, который я писал для своей программы, почему-то работал некорректно и не давал нужного результата. У меня постоянно возникала ошибка в программе, которую я никак не мог решить. Подобные ситуации меня раздражали и не давали мне покоя. Я привык быть лучшим, и понимание того, что в чём-то я уступаю, было для меня сильным психологическим ударом.

Я зашёл в дом с напряжённым лицом, желая избежать ненужных вопросов со стороны своих близких. Как только я переступил порог дома и снял кроссовки, в коридоре появился высокий мужчина — мой младший брат, который сразу же накинулся на меня с громким смехом:

— Братишка! Вот и работник года вернулся. Ну как, сумел поднять информационную безопасность российских систем на более высокий уровень?

— Пошёл ты, Прохор, — я схватил брата крепким объятием, блокируя его руки. — Ты же знаешь, как меня выводят из себя твои попытки смеяться надо мной. Ты ещё не дорос до этого уровня, чтоб прикалываться надо мной.

— Мне уже восемнадцать, — пробурчал он, пытаясь высвободиться из моей крепкой хватки. — Отпусти меня!

— Ты первый начал, — я злорадно рассмеялся и потрепал брата по его густым волосам. — Когда ты прилетел и почему не сообщил мне о своём приезде?

— Я прилетел пару часов назад. Меня Диана встретила и привезла домой, — наконец-то я отпустил брата, и он тут же вырвался на свободу. — А я решил не говорить тебе о приезде, чтобы сделать тебе сюрприз и застать тебя врасплох.

— Даже не надейся. Меня невозможно застать врасплох. Я готов ко всему.

— Даже к скоротечному побегу из дома без объяснения причин? — Прохор покосился на меня своим классическим обиженным взглядом, который я видел на его лице уже восемнадцать лет.

— Слушай, я тебе говорил, мне надо было уехать. Я бы не бросил тебя, будь у меня другой выбор, но в этот раз выбора не было.

— Говоришь прямо как мама! — вскрикнул он. — Ты мне расскажешь, что случилось и почему ты уехал? И не говори, что это необходимость. Меня этот ответ не устроит. Я хочу знать правду.

— Какую правду? Братишка, я не понимаю, что ты хочешь услышать от меня.

— Мирон, мы оба знаем, что ты плохой лжец. Распознать твою ложь легче, чем отбирать конфетку у ребёнка.

— А ты значит у нас мастер лжи.

— По крайней мере, у меня она выходит правдоподобной, и родители зачастую не ловили меня на лжи. В отличие от тебя.

— Мелкий, ты приехал, чтоб учить меня искусству лжи?

— Я приехал, чтоб провести оставшееся лето с тобой. И я хотел добиться от тебя правдивого ответа о причинах твоего столь быстрого переезда.

— Ты же не отстанешь. Верно?

— Верно. И ты это знаешь, как никто.

— Хорошо. Я тебе обещаю, мы поговорим с тобой об этом, но после того, как мы проведём вечер в компании нашей любимой тёти и младшей сестры. Кстати, ты уже виделся с Никой?

— Конечно! — на лице Прохора заиграла широкая улыбка. — Мелкая бестия чуть не задушила меня в аэропорту.

— Как и меня, — я засмеялся. — Она слишком напоминает мне Диану в молодости.

— Диану я не застал в подобном состоянии, — Прохор состроил задумчивое выражение лица. — Но судя по рассказам родителей и бабули, они копируют друг друга со стопроцентной копией.

— Я могу тебя заверить, что это действительно так. Мама всю жизнь смеялась над Дианой и её гиперэмоциональностью. Это с возрастом она немного успокоилась, и её деятельность охладила её пыл. Но ещё лет двадцать назад Диана была точно такой же и не умела контролировать свои эмоции.

После этого разговора мы с братом прошли в гостиную, где нас ждали остальные члены семьи. Мы общались до поздней ночи, и страхи моего младшего брата по поводу Дианы и её холодного отношения к нему быстро исчезли. Прохор вскоре почувствовал себя как дома.

Я был рад видеть своего брата и находиться рядом с ним. Его присутствие было для меня источником вдохновения и радости. Мы были очень близки и всегда поддерживали друг друга.

Прохор и Ника долго общались между собой, смеялись и шутили. Я наблюдал за ними и иногда добавлял свои комментарии. Когда Диана и её муж ушли спать, мы втроём отправились ко мне в комнату.

Прохор и Ника хотели узнать правду о моём отъезде и причинах моего скорого переезда. Я не знал, стоит ли посвящать их в эту историю. Я обещал матери молчать об этом, но часто нарушал своё обещание в течение жизни. Я всегда был честным, особенно с близкими людьми.

Родной брат и младшая сестра были мне дороги. В итоге я решил рассказать им правду, но опустить некоторые моменты моей истории. Я не мог потерять их доверие. Это решение было правильным.

— Мирон, так ты расскажешь, что случилось? — спросила Ника.

— Ника, может быть, он не хочет говорить при тебе, — ответил Прохор. — Ты можешь пойти спать, а мы поговорим.

— Эй! — воскликнула Ника и кинула в брата подушку. — Я тоже хочу узнать эту историю. И я тоже важна для Мирона.

— Мелкие, заканчивайте ваши бессмысленные споры, — я засмеялся. — Я вам всё расскажу, если вы пообещаете молчать и делать вид, что не знаете ничего.

— Всё настолько серьёзно? — спросил Прохор, глядя на меня с напряжением.

— Не серьёзно, но мать просила молчать.

— Значит, ты влез во что-то, — Ника косилась в мою сторону с прищуренными глазами.

— Влез, — я вздохнул и откинулся на спинку дивана. — И влез по-крупному.

— Мирон, что здесь происходит? — спросил брат, пристально глядя на меня. — Почему вы все пытаетесь скрыть что-то от нас? Ты кого-то убил?

— Ты серьёзно? — я засмеялся, желая снять напряжение. — Я похож на того, кто способен убить кого-то и ходить как ни в чём не бывало?

— Да кто тебя знает, — пробурчал Прохор. — Я уже ничему не удивлюсь.

— Заканчивай, — сказала Ника, глядя на нас. — Мирон, так в чём дело? Что произошло в Чехии?

— Вы точно сможете молчать об этом и не спалиться? — спросил я.

— Точно, — ответили Прохор и Ника одновременно.

Я тяжело вздохнул и начал свой рассказ. Я объяснил, что в Чехии я решился на рискованную, но прибыльную авантюру, чтобы стать независимым от родителей и жить, ни в чём не нуждаясь. Ради этой цели я был готов рискнуть всем.

Однако мои партнёры не оправдали моих ожиданий. Они забрали часть награбленных денег и бросили меня. В случае, если бы меня смогли отследить и вычислить службы безопасности, я бы стал первым подозреваемым.

В панике я признался родителям в содеянном. Они предложили мне быстро уехать на историческую Родину, где было легче скрыться. Россия не имела хороших отношений с Европой, поэтому получение помощи в вычислении подобных мне преступников было затруднительно.

В итоге я оказался без денег, без перспектив и в довольно бедной стране. Ника и Прохор слушали меня с широко открытыми глазами. Они почти не задавали вопросов, только изредка уточняли детали. Я старался выражаться максимально тактично и без лишних подробностей.

Самое главное, я умолчал о том, что мне удалось выиграть миллионы евро из всей этой ситуации, и по факту я был обеспечен до конца своих дней. Я решил не говорить об этом младшим, чтобы обезопасить себя и их от ненужных вопросов и проблем.

В конце своего рассказа я поделился с Никой и Прохором планами по реализации задуманного проекта и его успешной реализации в ближайшее время.

— Мирон, я всегда знал, что ты не от мира всего, но чтобы настолько… — голос брата напомнил мне тон нашей матери, когда она меня отчитывала.

— А я вот одного не могу понять: почему ты не забрал деньги себе и не кинул своих партнёров? — Ника недоверчиво прищурила глаза и посмотрела на меня.

— Ты серьёзно? — брат громко вскрикнул. — Ему грозит до пятнадцати лет тюрьмы в любой европейской стране, а ты спрашиваешь его о деньгах?

— Так а смысл уже рассуждать о том, что надо или не надо было делать? — Ника пожала плечами и безразличным голосом добавила: — Он уже всё сделал, и сейчас стоит думать лишь о том, как ему избежать незаслуженного наказания.

— Я бы не сказал, что оно незаслуженное, — я слабо усмехнулся. — Я всё же нарушил уйму законов и теперь должен ответить за это по всей строгости закона.

— Нет, — Прохор резко встал и посмотрел на меня прожигающим взглядом. — Я согласен с родителями. Тебе теперь стоит сидеть здесь и никак не высовываться. Тебе даже в страны СНГ не стоит соваться, не говоря уже о дальнем зарубежье.

— Не ссы, братишка, — я громко засмеялся. — Я что-нибудь придумаю и по итогу сбегу из этого плена.

— Ты планируешь бежать? Но куда и когда? — глаза Ники широко открылись, и в них был страх и переживание.

— Куда я пока не знаю. Я разработаю свою систему безопасности на своей нынешней работе, с помощью которой я почищу свою историю и буду чист во всех базах этого мира. Но для этого мне надо получить все необходимые ресурсы, и с помощью моей программы я смогу обеспечить себе возвращение в мир.

— А ты хорош, — брат усмехнулся. — Я так понимаю, ты никого не посвятил в свой злобный план побега.

— Нет, конечно. И я надеюсь, что вы оба промолчите об этом факте моей биографии, — я смирил обоих своих собеседников строгим и требовательным взглядом.

— Я могила, — взвизгнула Ника. — Ты меня знаешь. Я точно не из болтливых

— Про меня тебе даже говорить ничего не надо, — пробурчал Прохор слегка обиженным тоном. — Я не привык обсуждать тебя с кем-то.

— Я буду надеяться на это.

— Мирон, но как ты собираешься провернуть всё это, проработав в компании всего месяц? — спросил Прохор, напряжённо глядя на меня.

— У меня уже есть план, и я успешно его реализую, — ответил я с довольной ухмылкой.

— И как же ты это делаешь? — продолжал допытываться Прохор.

— Я уже получил разрешение от директора на создание системы от имени её компании. Теперь мне нужно втереться к ней в доверие, чтобы всё прошло без помех.

— Ты решил использовать женщину, чтобы воспользоваться её положением и её фирмой? — спросил Прохор. — Это низко, даже для тебя

— Мирон, мне тоже не нравится мысль о том, что ты так нагло воспользуешься чьей-то доверчивостью и разобьёшь сердце этой женщины, — сказала Ника.

— Во-первых, она моя ровесница. Во-вторых, эта фирма принадлежит ей и её брату в равных долях, поэтому я не оставлю её ни с чем. И в-третьих, — я замолчал, подыскивая правильные слова, — она довольно симпатичная и, несмотря на то, что у неё есть жених и она почти что замужем, девчонка проявляет ко мне определённый интерес. Я лишь поддерживаю её интерес ко мне и стимулирую её на более активные действия. А за всё это я возьму свою плату в виде её ресурсов и своей чистоты перед мировым сообществом.

— Что значит, что она почти замужем? — спросила Ника.

— Это значит, что у неё есть жених, которого ненавидит весь офис. Он неуверенный в себе недоумок, который строит из себя великого босса.

— Так ты ещё и решил завести роман с замужней женщиной? — нахмурилась Ника. — Мирон, может быть, стоит найти другой способ реализации твоих планов?

— Нет, Ника, это единственный безопасный способ отчиститься от этой мутной истории и получить долгожданное освобождение, — я устало откинулся на кровать и закрыл глаза. — Я всю жизнь мечтал быть независимым и принадлежать самому себе. Чтобы ни отец, ни мать, никто другой не говорили мне, что надо или не надо делать. И вот когда я был в шаге от желаемого, я вновь облажался. В этот раз я ни за что не упущу эту возможность и добьюсь своего любой ценой.

— Брат, ты не боишься влезть куда-то? — голос Прохора стих и стал едва различим в возникшей тишине.

— Братишка, кто не рискует, тот не пьёт шампанского.

— Да, но ты рискуешь слишком часто в своей жизни.

— Так, давайте вы закончите свои уроки нравственности и морали. Я устал и не собираюсь выслушивать лекции двух малолеток, — проворчал я недовольным тоном, желая охладить пыл своих собеседников.

— Ник, ты же понимаешь, что мы бессильны в этой ситуации, — сказал Прохор.

— Понимаю. Наш брат слишком сам себе на уме, и он всё равно сделает всё по-своему. Нам остаётся только наблюдать за ним со стороны и пытаться поддержать его.

— Поддержать? — я удивлённо посмотрел на сидящих рядом родственников. — В каком смысле поддержать?

— В том смысле, что мы постараемся помочь тебе, если, конечно, тебе понадобится наша помощь и ты разрешишь нам участвовать в твоих планах, — ответила Ника, глядя на меня пристальным взглядом.

— Разрешу, — я сидел с широкой улыбкой на лице. — Я никак не ожидал, что вы поймёте меня и захотите помочь мне.

— Зря, — Ника состроила обиженное выражение лица. — Мы ведь со всей душой к тебе и хотим поддержать тебя в любом случае.

— Вот именно, — Прохор сидел с таким же обиженным лицом, как и Ника. — Как ты мог подумать, что я не пойму тебя и не захочу поддержать?

— Прекратите оба, — я засмеялся и посмотрел на брата. — Я рад вашему настрою и вашей поддержки. Ника, но ты действительно можешь мне помочь.

— Ника? А как же я? — спросил Прохор.

— Ты мне поможешь в дурном деле, — я вновь усмехнулся и повернулся к сестре. — Ника, у меня к тебе будет крайне важное задание.

— Задание? Какое?

— Тебе в следующую пятницу надо занять Диану на весь вечер.

— ЧТО? Только не это! — Ника громко взвизгнула. — Зачем тебе это?

— А я тем временем одолжу у твоей мамы машину на вечер, — я виновато улыбнулся. — И кстати, с тебя ключи от её тачки.

— Ты совсем рехнулся? — продолжала кричать Ника. — Как я тебе займу маму да ещё и на целый вечер?

— Поговори с ней о жизни, о парнях. Спроси её совета о поступлении и об учёбе, — я вновь усмехнулся, желая хоть немного скрасить гнев сестры на милость. — Ника, сделай это ради меня.

— Ник, Диана не так и плоха, как ты считаешь, и у вас с ней на самом деле много общего, — неожиданно для меня Прохор встал на мою сторону и всячески склонял Нику к необходимым мне действиям.

— Может быть, она для вас и хорошая, — прошипела Ника сквозь зубы, — но с самого моего детства она не общалась со мной и не стремилась стать мне матерью. С чего я должна первой идти на контакт с ней?

— С того, что мы тебя просим об этом, — ответил я, стараясь придать своему лицу самое добродушное выражение. — Ника, от твоего решения сейчас зависит успех моего плана и моя дальнейшая жизнь.

— Ник, серьёзно, — продолжил Прохор мою речь. — Переступи через свои принципы, пойди на уступки. Ради нас с братом.

Ника замолчала и начала бегать глазами по комнате. Я видел, как она растеряна и теряется в собственных мыслях и чувствах. Её можно было понять. Сестра никогда не имела близких отношений с матерью и всегда сторонилась её. В этом была вина Дианы, которая отрицала свою дочь.

Сколько я себя помнил, с появлением Ники Диана изменилась и стала более напряжённой и озлобленной. Она винила себя за свой первый неудачный брак, выражая свою обиду на собственную дочь. Ника была для неё напоминанием об ошибке молодости, что не позволило им найти общий язык.

Отчасти мне было жаль сестру и её положение «ненужного» ребёнка. Но я, мой брат и наши родители любили её и старались восполнить отсутствие полноценной семьи, пусть даже на расстоянии. Ника была безумно влюблена в мою мать и старалась поддерживать с ней тесный контакт. Порой Ника могла несколько раз в день позвонить моей матери и часами обсуждать самые разнообразные темы.

Я понимал, что прошу у Ники многого, и понимал, чего ей стоит подобная жертва. Мой взгляд, полный надежды и мольбы, прожигал сестру насквозь, от чего она поёжилась и отвела взгляд в сторону. — Так что ты скажешь? — спросил я после долгого молчания.

— Я согласна, — еле слышно прошептала Ника.

— Ника, ты лучшая! — воскликнул Прохор, мгновенно воодушевившись.

— Я знаю, — буркнула она, закатив глаза. — И я постараюсь достать тебе ключи от маминого автомобиля. Но здесь мне понадобится помощь Прохора.

— Я? А чем я могу помочь?

— Отвлеки её в пятницу вечером разговорами, а я пока незаметно достану документы и ключи от машины. Всё просто.

— Я смотрю, здесь не только я преступный гений, — я рассмеялся, радуясь такому исходу событий. — Преступность, видимо, у нас в генах.

— Неправда, — пробурчал Прохор. — Я ни в чём подобном не участвовал и не собираюсь участвовать.

— К твоему сведению, ты уже участвуешь в преступлении, — внезапно Ника снова включила будущего юриста, напомнив мне Диану. — Поэтому ты в любом случае уже замешан в чём-то незаконном.

— Так что, братишка, ты такая же криминальная личность, как мы с Никой, — я подмигнул брату, скривив губы в издевательской улыбке. — И ты забыл, как папа любил слушать шансон и все эти «блатные» песни из девяностых.

— Такое забудешь, — пробурчал Прохор. — Я весь репертуар Михаила Круга и Бутырки помню наизусть.

— Вот и я об этом говорю.

— Раз Ника помогает тебе с автомобилем и с Дианой, что будет требоваться от меня?

— От тебя, мой недалёкий друг, мне понадобится компания в ближайший торговый центр для выбора подходящего образа на этот вечер.

— Ты шутишь сейчас? — громкий возглас Ники слишком сильно отдавался у меня в ушах. — Мне, значит, надо отвлекать маму, а ему достался поход по магазинам? Нельзя поменять нас местами? Он займёт маму, а я с тобой за шмотками поеду.

— Ты можешь поехать с нами в торговый центр, но Диана всё равно остаётся на тебе, сестрёнка.

— Мирон, я тебя ненавижу, — буркнула Ника, обиженно надувая свои и так большие губы.

— Я тебя тоже, — усмехнулся я. — Раз мы всё выяснили, то надеюсь, в ближайшее время мы все приступим к выполнению моего плана.

— Зачем тебе вообще наряжаться для встречи с ненавистной девушкой? — Прохор состроил своё классическое скептическое лицо.

— Мой дорогой и не совсем далёкий брат, чтобы произвести на девушку должный эффект, нужно соответствовать её ожиданиям. А точнее говоря, нужно превзойти все её ожидания. Поверь, моя дама никак не ожидает, что я появлюсь в самом лучшем виде и буду образцом галантности и вежливости. Я же пока предстану перед ней с совершенно новой стороны, и как внешне, так и морально покорю её со всех сторон.

— А ты жесток, — произнесла Ника тихим голосом. — Мирон, ты не боишься обратного эффекта?

— О чём ты?

— Не боишься запасть на эту девушку, а потом мучиться от своего же поступка по отношению к ней? Если она узнает обо всём этом, ты точно никогда не получишь прощения от неё…

— Брось. Ник, я понимаю, ты любила читать романы и много раз перечитывала книги своей матери, но мы живём в реальном мире, где подобные истории никак невозможны.

— Я бы не была так в этом уверена… — Ника резко замолчала, а затем более уверенно добавила: — Но если ты так говоришь, то кто я такая, чтобы спорить с тобой и не верить тебе? Это твоя жизнь, и ты решаешь, как тебе в ней поступать и что делать.

— Рад, что ты так считаешь, — я улыбнулся и закрыл глаза. — Поддержка вас двоих придала мне ещё больше уверенности в моих планах.

— Для того и нужны младшие братья, — Прохор улыбнулся, а затем, покосившись на фигуру Ники, виновато добавил: — И конечно же сёстры. Куда без них.

— Вот именно! Я не меньший член нашей компании, чем ты.

— В том-то и дело, что ты далеко не член нашей компании. И никогда им не сможешь быть.

Прохор разразился громким смехом, чем вызвал возмущение на лице у Ники, а у меня — ответную улыбку. Настроение моих младших товарищей дало мне новую порцию уверенности и понимание того, что всё у меня получится, и я обязательно добьюсь желаемого.