Лампа разыскивает Алладина

Дарья Донцова, 2005

Евлампия Романова взялась за дело Оли Белкиной, у которой убили мужа и похитили новорожденного сына Гену. Белкина в реанимации. А Евлампии удалось отыскать коляску, вместе с которой украли Гену. Но пьянчужка Алла, торговавшая ей у метро, вдруг внезапно скончалась, так и не успев ничего рассказать. Затем утонул парень, подсунувший пьянчужке отравленную водку. Ниточка оборвалась! Осталась последняя надежда – соседка Белкиной по родильной палате.

Глава 8

Потратив почти два часа на дорогу, я добралась до дома, где жила Лида, и перевела дух. Надеюсь, девушка сидит в квартире, хотя могла уйти куда угодно, в магазин, например, но, очевидно, сегодня счастье решило улыбаться мне: ободранная дверь распахнулась безо всяких вопросов, худенькая девочка недоуменно воскликнула:

— Ой! Вы ко мне?

— Я хочу поговорить с Лидой.

— Я это.

— Впустите к себе?

— Да входите, — кивнула девушка, — тырить у нас нечего, а на маньячку вы не похожи.

— Спасибо за доверие, — улыбнулась я.

— Я вообще считаю, что хороших людей больше, чем плохих, — заявила Лида, — держите тапки.

Я молча сняла туфли. Сама полагаю, что окружающий мир состоит в основном из непорочных личностей, но в наше не совсем простое время все же следует проявлять некоторую осторожность.

— Вам что-то надо? — догадалась спросить Лида, заведя меня в небольшую, более чем скромно обставленную комнату.

— Компания «Ом»… — начала я.

Лида схватилась за стол.

— Ой! Нет! Вы, небось, старший менеджер по персонам? Пришли наложить на меня штраф за прогул? Забирайте мою зарплату! Больше к вам не приду!

— Почему? — улыбнулась я. — Не понравилось?

Лида уперла руки в бока.

— Чего у вас хорошего, а? Концлагерь. Смена двенадцать часов, сиди не вставая. Обеденный перерыв сорок минут, да еще пописать пару раз всего отпускают. Ладно бы платили хорошо, только ведь сами знаете, какая получка! Курам на смех.

— Сколько вы проработали? — ласково спросила я.

Лида нахмурилась еще сильней.

— Десятого августа пришла, срезалась на экзаменах в институт, хотела в другой документы нести, а мать разоралась и велела работать идти. Может, и верно, у меня в аттестате одни трояки. Я вообще-то думала на парикмахера учиться, да мама вот против.

— Ну вы бы ей объяснили, что в пейджинговой компании не сахар.

— Ага! Я пыталась! Не понимает ни фига! Сама-то на улице газетами торгует, мерзнет вечно, вот и загундосила: хорошая служба, в тепле, делать вообще ни фига не надо. Сиди себе, по телефону болтай. Во наивная!

— И вам работа в «Ом» не понравилась сразу?

— Не-а. Ваще отстой.

— Почему же вы не уволились?

Лида села в кресло.

— Так мама велела: пока учебный год не начался, изволь пахать, я тебя, дылду здоровенную, содержать не собираюсь!

— Погодите, какая учеба? Я поняла так, что вы не выдержали экзаменов.

— Это в институт, я с ноября записалась на курсы маникюрш, буду гелиевые ногти делать, за такое очень хорошо платят.

— Значит, до первого звонка вы собирались сидеть в «Ом»?

— Куда ж деваться? — дернула плечиком Лида. — Мать у меня строгая, живо зуботычин насует, не обрадуешься.

— Следовательно, планов покидать «Ом» до ноября вы не имели?

— Ну… нет.

— Тогда с какой стати столь спешно убежали?

Лида прикусила нижнюю губу.

— Так ведь не поступают, — вкрадчиво сказала я, — не в детский сад же ходили! На службу. Следовало подать заявление об увольнении, предупредить за десять дней. Вас ведь могут заставить отрабатывать.

— Нет! — взвизгнула Лида. — Никогда больше к вам не пойду! Хоть убейте!

Я уперлась взором в ее испуганное личико.

— Лида!

— Чего?

— Кто вас напугал?

— Меня? Да вы че! Просто я устала, — стала неумело врать Лида.

— Ладно, поставлю вопрос по-иному. Что вы увидели из окна туалета?

— Ничего! Совсем! Ей-богу! Правду говорю!

— Убивали на ваших глазах?

Лиза затряслась.

— Ничего не знаю!

— Хотите, расскажу, как обстояло дело?

Лида задрожала еще сильней.

— Вы пришли в сортир, дабы покурить, — медленно начала я, — надеюсь, не станете отрицать факт баловства табаком?

— У меня есть сигареты.

— Хорошо, вернее, плохо, но у нас сейчас не лекция о здоровом образе жизни. Вы пришли в туалет, верно?

— Ну… нам ваще не разрешают дымить, сами ж знаете!

— И тем не менее операторы бегают в туалет с сигаретами.

— Ага.

— Отлично. Вы задымили, а потом испугались, что запах пойдет в коридор и кто-нибудь из начальства вас приметит и наложит штраф.

— Да.

— Подошли к окну, распахнули створку и… Лида, немедленно говорите, что вы увидели?

Девушку заколотило в ознобе.

— Ничего, — выдавила она наконец из себя, — я не смотрела во двор, просто открыла стеклопакет, чтобы дым унесло. Если там кого и убили, то я совершенно ни при чем! Никаких женщин я не видела!

Я вскочила на ноги.

— Перестань врать!

— Ей-богу, — дрожащей рукой стала креститься Лида, — я не глядела вниз. Живенько покурила и назад!

— С воплем: «Ухожу»?

— Ну… да! Достала меня эта работа! Все. Чего приперлись? — пошла внезапно в атаку Лида. — Не крепостное право на дворе. У нас свобода!

— Это верно, — кивнула я, — твоя правда. Нынче человек сам выбирает, где ему служить, кое-кто и вовсе не работает, но при этом чувствует себя просто великолепно. Ладно, ухожу, ответь лишь на самый последний вопросик, маленький и короткий.

— Ну? — обрадовалась Лида. — Какой?

— Очень простой. Если ты не смотрела вниз и вообще ничего не знаешь о происшествии, то откуда тебе, голубка, известно, что во дворе убили женщину? Отчего ты сказала: «Если там кого и порешили, то я совершенно ни при чем! Никаких женщин я не видела»?

Лида моргнула раз, другой, третий, потом раскрыла рот.

— Только не ври, — быстро сказала я, — Марина тебе ничего не рассказывала, она не сумела до тебя дозвониться, а милиция приехала во двор уже после твоей спешной эвакуации. Так как, а?

Лида посерела.

— Вы не из «Ом»! Ой, пришли меня арестовать, да?

Я снова села на продавленный диван.

— Послушай внимательно. На самом деле я не имею никакого отношения к пейджинговой компании и в милиции тоже не служу. Меня зовут Евлампия. Женщина, которую тяжело ранили во дворе, моя родственница. Сейчас она в реанимации, висит на волоске между жизнью и смертью. Ей ни в коем случае нельзя нервничать, но ведь ребенок-то пропал. Сделай одолжение, расскажи, что видела, этим ты, скорей всего, спасешь две жизни.

— Какой ребенок? — изумилась Лида.

Я покосилась на нее. Удивление девушки вроде было совершенно искреннее.

— Гена, новорожденный младенец.

— Его там не было.

— Хорошо знаешь? У Оли с собой была коляска.

— Нет.

— Как «нет»?

— Ну она ничего не имела, только пакет взяла.

— Какой?

— У той тетки кулек, из супермаркета!

— Сделай одолжение, — пытаясь соблюдать спокойствие, попросила я, — расскажи последовательно.

Лида прижала руки к груди и затараторила.

Она на самом деле пришла в туалет, чтобы побаловать себя сигареткой, но перед тем, как чиркнуть зажигалкой, девушка осторожно открыла окно и, опершись о подоконник, высунулась наружу. Я могла гордиться своей догадливостью, Лида и впрямь опасалась, что запах дыма проникнет в коридор и ей влетит от старшей по смене. Сначала Лида вдохнула полной грудью свежий воздух, конечно, в самом центре Москвы совсем не осталось кислорода, но после душного зала даже бензиновый смог покажется упоительным.

Потом девушка перевела глаза вниз и увидела двух теток. Лиц их Лида не разглядела, она же стояла наверху и хорошо различить могла лишь макушки. Одна баба была шатенка, другая крашеная блондинка.

Женщины разговаривали шепотом, до слуха Лиды долетало лишь очень тихое, совсем невнятное бормотание. Внезапно блондинка протянула шатенке пакет, самый обычный, в такие раскладывают в хороших супермаркетах продукты.

Темноволосая взяла его и замахала свободной рукой. Блондинка внезапно наклонилась, она, очевидно, хотела поправить брюки или завязать распустившийся шнурок. И в этот момент вторая тетка схватила с земли камень и резко опустила его на затылок собеседницы.

Лида, разинув рот, наблюдала за происходящим, она совершенно забыла про сигареты и желание покурить. Блондинка беззвучно свалилась на асфальт! Руками, на которых были перчатки, шатенка порылась в карманах у жертвы. Потом она выдернула у своей собеседницы серьги из ушей, стащила с пальца кольцо, сняла часы, подняла пакет из супермаркета, снова сильно ударила поверженную женщину по голове и убежала.

Все произошедшее заняло пару мгновений, но перепуганной Лиде показалось, что прошел час. Плохо слушающимися руками она захлопнула окно и только тогда испугалась до полусмерти. Сейчас кто-нибудь найдет убитую тетку, вызовет милицию, менты тут же пойдут в компанию «Ом», станут выяснять, не там ли работала покойница, допросят начальницу смены, та вспомнит, что Лида пошла в туалет и застряла в нем… Еще, не дай бог, посчитают за соучастницу преступления!

Потеряв от страха остатки и до того не слишком большого ума, Лидочка побежала в зал. По дороге ужас стал еще сильней, поэтому, когда начальница смены подошла к ней и сурово заявила: «Это безобразие! Знаю, ты ходила курить!» — Лидочка чуть не лишилась чувств.

— Нет, — залепетала она, — я в туалет не пошла, стояла на лестнице, звонила маме, у меня чего-то голова очень болит…

— Врешь, — обозлилась старшая по смене, — я за тобой проследила! И табаком от тебя несет!

Другая бы девушка, не такая глупенькая и столь напуганная, как Лида, сразу бы сообразила, что противная баба просто берет ее на понт, желая выслужиться перед вышестоящим начальством. Бригадир не может покинуть зал во время рабочей смены, но у Лидочки начисто отшибло слабый умишко.

— Ухожу домой, мне плохо, — забубнила она, — не нужна мне ваша зарплата, забирайте всю в качестве штрафа.

Маме Лидочка ничего про увольнение не сказала, наоборот, наврала, что ее повысили, сделали главной в бригаде и теперь придется работать сутки через трое. Мамуся обрадовалась предстоящему повышению дочкиной зарплаты, а Лидочка пригорюнилась, поняв, что наговорила глупостей. Ну посидит она несколько дней дома, но потом-то придется каяться во вранье. Получается, что казнь просто отложена на время, может, лучше уж было сразу получить от мамы оплеух и жить спокойно?

— Ну-ка опиши мне подробно женщину, — перебила я стенания Лиды.

— Какую?

— Ту, что била по голове Олю.

— Олю?

Я вздохнула.

— Послушай, тебе трудно рассказать, как выглядела тетка, которая получила пакет с логотипом супермаркета, а потом била по голове несчастную?

Лида скорчила рожицу.

— Нет.

— Тогда начинай.

— Ну… такая… шатенка.

— Это я уже поняла, дальше.

— Волосы темные…

— Отлично, мне, например, еще ни разу не встретились шатенки с белыми волосами. Попробуй вспомнить что-нибудь конкретное.

— Да?

— Опиши фигуру.

— Э… э… ноги, руки, голова.

— Замечательно, это сильно поможет при поиске, в особенности упоминание о конечностях, думаю, она одна такая в Москве и с руками, и с ногами, — обозлилась я, — обычно-то у людей их нет!

Лида хихикнула.

— Скажи, та, что била, — высокая? — не успокаивалась я.

— Не знаю.

— Ты же ее видела!

— Так сверху же! Сами попробуйте, залезьте на второй этаж и вниз посмотрите, и не понять, кто какого роста.

— Ладно. Толстая или худая?

— Не разобрала. Вроде нормальная, как все.

— Люди разные.

— Как все в метро, — тупо повторила Лида, — ну такие, одинаковые.

— Отлично. Давай попытаемся лицо припомнить.

— Не видела я его.

— Послушай, — терпеливо сказала я, — попробуй вспомнить хоть что-нибудь, важна любая деталь. И потом, ты, похоже, любительница соврать. Неужели не увидела лица? Даже сверху можно кое-что разглядеть.

— И вовсе я не вру!

— Может, и не врешь, а говоришь неправду, но это суть дела не меняет, — вздохнула я.

Лида пожала плечами.

— О морде ничего сообщить не могу!

— Знаешь, Лидочка, — вкрадчиво сказала я, — родственники пропавшего мальчика обещают денежную премию тому, кто поможет отыскать Гену. Они люди честные, не обманут, поэтому в твоих интересах вспомнить хоть что-нибудь.

Глаза Лидочки заблестели.

— И сколько?

— Ты о чем?

— Сумма какова? — деловито спросила девушка.

— Тысяча долларов, — ляпнула я и тут же перепугалась: ну где мне найти такие деньги?

Хотя, если Лида сейчас наведет меня на след Гены, нарою где-нибудь тугрики!

— Ни фига себе! — подскочила Лидочка, но тут же помрачнела: — Правда, рожи ее я не увидела, козырек скрывал.

Испытывая огромное желание треснуть Лидочку по затылку, я каменным голосом отчеканила:

— Лида, я обладаю просто феноменальной памятью и, на беду, великолепно помню, как ты, начиная рассказ, сообщила: «Сверху видела их макушки. Одна женщина была блондинкой, другая темноволосой». Скажи на милость, если на шатенке красовалась бейсболка, то каким образом ты ухитрилась узреть ее макушку?

— Так не кепка!

— Ты только что заявила: козырек скрывал лицо.

— Верно, знаете, есть такие, на ремешке, без дна. Середина головы пустая, а над физиономией полукруг нависает? Вот она именно в таком и была, промоутерша!

Я насторожилась.

— При чем тут люди, предлагающие товар от фирмы?

Лида удивленно глянула на меня.

— Так темненькая промоутер была. У нее козырек имелся с фирменной надписью и футболка. Небось натыкались на таких? То сигареты предложат, то лимонад!

— От какого предприятия работала тетка?

Лида прищурилась.

— Э… э… Значит, тысячу баксов дадут?

— Да.

— Точно?

— Всенепременно.

— Прямо сразу, сейчас?

— Нет.

— А когда?

— Как только мальчик найдется.

— Ага, — воскликнула Лида, — а если его не обнаружат, то мне фиг?

— Было бы странно раздавать огромные деньги просто так, за непроверенные сведения.

— Понятно.

— Быстро назови название фирмы, ты его видела!

— «Сыр «Мишутка».

— Молодец. Теперь последний вопрос. Логотип какого универмага стоял на пакете?

— Ну…

— Отвечай живее!

— «Мечта хозяйки»! — брякнула Лида. — А когда я тысячу баксов получу?