Клетчатая зебра

Дарья Донцова, 2009

Правильно люди говорят: за добрые дела непременно придется расплачиваться. Вот и Даша Васильева приютила приятеля, а тот отблагодарил – уткой. Да не какой-нибудь, а… Но не стоит забегать вперед, потому что пока Даша отыщет переданную с поездом посылочку, много воды утечет. А сейчас для нее главное – выяснить, кто же так гадко обошелся с ее подругой Верой и почему, за какие грехи, мстит ей столь жестоко. Нет, не случайно, не от естественных причин умерла ее дочка! Истоки происходящего следует искать в прошлом и совсем в другом ужасном преступлении. Вот только при чем тут экстрасенс, обещающий воскресение из мертвых?..

Глава 6

Ника Пестова играла свадьбу в пятницу днем. Когда я добралась до ресторана, торжество шло полным ходом, гости уже основательно выпили, и ведущий церемонии начал развлекательную программу, группа подружек невесты и приятели жениха вовсю соревновались в поедании висевшего на нитке здоровенного яблока. Незатейливая забава приводила народ в восторг, больше всех веселилась невеста, за плечами у которой было уже три брака. Ника блистала в роскошном кружевном белом платье, ее голову венчала фата, правую руку украшали два кольца: одно платиновое, с брильянтовой россыпью, второе золотое, со здоровенным многокаратным «лучшим другом девушек».

Я присоединила свой подарок к куче презентов и стала бродить по залу, слушая обрывки чужих разговоров.

— С каждым замужеством она делается богаче…

— Если отдадим товар по двадцать, то ничего не получим…

— А он мне и говорит: «Да ты лохушка…»

— Не ешь, семга отвратная…

— Ника сразу полетит в Париж…

Как всегда, люди обсуждали хозяев мероприятия и пытались попутно заниматься своими делами.

— Дашунечка, — окликнул меня знакомый голос, и я увидела Веру.

Подруга выглядела замечательно. На секунду я даже заподозрила, что она проделала со своим лицом некие манипуляции, настолько свежей — практически без морщин — выглядела ее кожа.

— Очень красивое платье, — заулыбалась Вера, — тебе идет красный цвет.

Я не осталась в долгу:

— Шикарно смотришься, больше двадцати пяти не дать.

— А я и не возьму! — воскликнула Вера.

— Ты с Андреем? — поинтересовалась я.

— Нет, — сообщила подруга, — только с Иришкой. Андрюша улетел на Кипр, его постоянного клиента скрючило. Московская недвижимость расползлась по загранице.

Я не удержалась от смешка. У Андрея много постоянных больных, к которым он безропотно выезжает или вылетает в любое время суток. Некоторые клиенты, когда массажист заходит к ним в спальню, способны двигать только глазами — остеохондроз коварная штука, чихнешь со вкусом и останешься в позе буквы «зю». Андрюша (кстати говоря, он находится в тесной дружбе с абсолютным большинством своих подопечных) в шутку называет недужных «московской недвижимостью». Бедолаги не обижаются, наоборот, посмеиваются и говорят врачу:

— Срочно прикатывай, а то недвижимость превратится в бочку с цементом.

Один внешний вид Савельева внушает доверие и вызывает улыбку. Андрюша похож на счастливого кота, надевшего ради прикола очки. Появляясь, он довольно потирает руки и сообщает:

— Утренний ужас явился. — И, начиная массаж, самозабвенно болтает о всякой ерунде: пробки на дорогах, зловредные гаишники, погода, проделки его собаки по имени Пан, телепередачи. По первому впечатлению Андрюшу можно принять за наивного человека, который просто не способен держать рот на замке. Но спустя некоторое время становится ясно: Савельев никогда ничего не сообщает о других клиентах, он свято блюдет медицинскую тайну и говорит лишь на общие темы. Редкостной говорливостью массажист маскирует момент, когда ему предстоит сделать вам больно, подчас даже очень больно. Лена Варфоломеева, которую Андрюша учил ходить после серьезной аварии, когда он уезжал, звонила мне и рыдала в трубку:

— Ужасно! Я не выдержу. Теперь я точно знаю, пока Савельев несет чушь про собаку, можно расслабиться, но если он произнес: «Погода нынче отвратительная», сейчас так кость выкрутит, что искры из глаз посыплются. Садюга!

Через месяц мучений Ленка отбросила костыли. Может, Андрюша и садист, но он добивается потрясающих результатов: убирает артрит, кифоз, мигрень, депрессию, почти все болячки боятся Савельева. Чего только нет в его объемном портфеле: молотки, иглы, банки, ремни, полоски ткани, утыканные острыми пластиковыми зубцами, полынные сигары. А в машине ждут своего часа аппараты, весьма смахивающие на экспонаты из музея пыток. Андрюша весь состоит из мышц и легко поднимает стокилограммового мужчину. Он всегда готов помочь друзьям и тем людям, у которых элементарно нет денег на массаж. Если Савельев понимает, что бедному человеку его услуги жизненно необходимы, он спокойно провозится с ним пару часов безо всякого вознаграждения. Андрей настоящий врач, за своих больных он борется до конца и очень переживает, если кому-то не удается помочь. Будь все доктора как Савельев, Россия легко стала бы страной исключительно здоровых людей.

— Верочка! — закричала незнакомая мне дама в сильно декольтированном платье.

— Люсенька! — обрадовалась подруга. — Извини, Дашута!

— Конечно, — кивнула я, — ступай.

Неожиданно Вера меня обняла.

— Я так счастлива! Прости!

— Ты не сделала ничего плохого! — Мне было странно услышать от нее извинения.

Верочка хитро улыбнулась и добавила:

— Я должна многое тебе рассказать. Есть тайна! Но он запретил болтать.

— Ничего не понимаю, — остановила я Савельеву.

— Это вообще невозможно осознать, — вспыхнув от возбуждения, зашептала Верочка. — Ты просто на пол рухнешь, когда его увидишь!

— Кого? — напряглась я.

Вера приложила палец к губам.

— Тс-с-с… Не здесь и не сейчас! Давай встретимся завтра, идет?

— Идет, — в растерянности повторила я.

Подруга по-детски подпрыгнула и ввинтилась в толпу изрядно подвыпивших гостей. Я недоумевала: что с Верой происходит? Она выглядит и ведет себя как первокурсница.

Мимо прошмыгнул официант в белой куртке, в руках он нес поднос, уставленный бокалами.

— Какое вино? — спросила я исключительно из любопытства.

— Коктейль «Бруно». Желаете?

— Нет, спасибо, мне еще домой рулить, — улыбнулась я.

— А я выпью, — заявил знакомый голосок.

Дочь Веры схватила фужер и поднесла ко рту.

— Ира, — строго сказала я, — думаю, мама будет не в восторге, узнав, что ты увлеклась спиртным.

— Ерунда, — бесшабашно объявила девочка, цапнула вторую порцию и отправила ее в свой желудок вслед за первой.

— Прекратите предлагать ребенку алкоголь! — налетела я на официанта. — Разве не видите, что девушке еще далеко до восемнадцатилетия?

Парень счел за благо исчезнуть, а я взяла Иру за руку.

— Пошли.

— Куда? — попыталась выдернуть свою ладонь девочка.

— Сначала умоешься холодной водой, потом выпьешь кофе в баре.

— У меня макияж наложен, — заявила Иришка и громко икнула. — И вообще, я уже давно взрослая! Что мне коктейли?

— Смеси — самый опасный вариант спиртного, — вздохнула я, — уж лучше взять вино в чистом виде.

— Не фиг меня учить! — возмутилась Ира. — Нашлась тут самая умная…

Я стала искать глазами в толпе Верочку, надо увести девочку, пока та, налившись сладким пойлом, не натворила глупостей. Как на всех мало-мальски значимых светских мероприятиях, сейчас в ресторане полно папарацци, и меньше всего Андрею Савельеву захочется увидеть фото наклюкавшейся дочурки в какой-нибудь «Желтухе».

— Тетя Даша, мне плохо, — захныкала Ира.

— И понятно почему, — вздохнула я. — Пьяный ребенок — позор семьи!

— Меня хотят похитить, — снова икнула Ира, — или вообще убить.

Я поморщилась.

— Эта тема уже исчерпана, не начинай заново.

Иришка прижалась ко мне и, обдавая сильным запахом алкоголя, прошептала:

— Нет, правда! Вон тот дядька так нехорошо смотрит… Я его стопудово откуда-то знаю.

— Кто тебя напугал? Сейчас же его прогоню, — я попыталась успокоить глупышку.

— Такой урод свинский… — заплетающимся языком пролепетала Ира. — Угостил меня… ик… соком… а он… ик… с градусами!

Глаза ее стали закрываться, и девочка начала валиться на бок, но я успела подхватить глупышку и вывела ее из ресторана в холл гостиницы. Иришка еле-еле шевелила ногами и буквально рухнула в большое кожаное кресло, стоявшее неподалеку от рецепшен.

Я подошла к портье.

— Мне нужен номер на сутки.

Молодой человек в черном костюме быстро окинул меня взглядом, но вежливо отказал:

— Увы, свободных комнат нет.

Я открыла клатч, вытащила платиновую кредитку, потом симпатичную зеленую банкноту и, постукивая карточкой по стойке, уточнила:

— Совсем нет?

Портье с сожалением посмотрел на купюру.

— Рад бы помочь, но гостиница переполнена.

— Мне очень надо, — нежно улыбаясь, закурлыкала я, добыв из сумочки французский паспорт и еще одну ассигнацию.

— О да, мадам! — засуетился администратор. — Для нас честь вас принять! Где багаж? Его сейчас же отнесут наверх. Разрешите заглянуть в паспорт?

Пока парень рассыпался в комплиментах, его руки с ловкостью фокусника спрятали деньги. Я получила ключ и поманила коридорного, вдвоем мы довели несопротивляющуюся Иру до кровати и положили поверх покрывала.

— Давайте горничную позову? — предложил паренек, одетый в красную куртку с золотым шитьем. — Она вам ее раздеть поможет.

— Спасибо, дружочек, — кивнула я, одаривая помощника чаевыми, — сама справлюсь. Не болтай о том, что девочка напилась.

Юноша строго посмотрел на меня.

— В отеле всякое случается, начнешь языком молоть, работу потеряешь. Вот, держите визитку, на ней мой мобильный. Если захотите дочку тайком увезти, звякните, выведу вас через служебное помещение.

— Очень мило с твоей стороны, — улыбнулась я, пряча визитку.

— Любой каприз за ваши деньги, — торжественно пообещал коридорный и умчался.

Я посмотрела на уже крепко спящую Иру, сняла с нее туфли на высоком каблуке, аккуратно поставила их в предбаннике на подставку, прикрыла девочку пледом и, не забыв тщательно захлопнуть дверь, пошла в ресторан.

Услыхав о «выступлении» дочери, Вера всплеснула руками:

— Вот безобразница! На короткое время упустила ее из вида, и вот, пожалуйста, результат!

— Может, надо дать ей чуть больше свободы? — предположила я. — Ира, вероятно, бунтует против чрезмерной опеки. Даже взрослого человека обозлит постоянная охрана.

Подруга с шумом выдохнула.

— Дочка в последнее время несносна. Я даже обратилась к невропатологу, и он посоветовал для нее лекарство. Но Ирина отказалась его принимать, я подсыпаю порошок ей по утрам в кашу. Чувствую себя как леди Макбет! Огромное тебе спасибо за помощь. Сколько я должна за номер?

Я поморщилась.

— Прекрати!

— Надо бы подняться к ней, — без особой охоты протянула Вера. — Мы здесь без охраны. Вдруг что случится!

— А смысл? — отвергла я ее идею. — Меньше двух часов она не проспит. Номер заперт на ключ. Отдыхай спокойно. Никому твое сокровище не нужно.

— Полагаешь? — обрадовалась Вера. — У меня сегодня на редкость праздничное настроение. Даже Иркино хулиганство его не испортило.

— А помнишь, как сама надралась в кафе «Московское», отмечая окончание первого курса? — ехидно поинтересовалась я. — Ты тогда стала фирменными блинчиками в официанта швыряться. Спасибо, Ваня Марков все уладил, а не то бы сидеть тебе пятнадцать суток.

— Ой, правда… — захихикала Вера и схватилась за сумочку, в которой запищал мобильный. — Да, я. Слушаю, милый, добрый вечер, солнышко!

Голос Веры стал сладким, как рахат-лукум, щеки порозовели, глаза приобрели счастливое выражение. Искоса глянув на меня, подруга быстро отошла в сторону, явно желая продолжить беседу без лишних свидетелей. Я не могла прийти в себя от изумления. До сих пор у Веры не было от меня тайн. И с кем сейчас воркует Савельева, разом забывшая и об Ире, и обо мне, и о свадьбе Пестовой?