Принцесса обмену не подлежит

Дарья Вознесенская (2024)

Из травматолога — в принцессы-невесты?Полагаю, не самый худший вариант устроиться в новом мире.И жениху не нужна, и отец назад не возьмет?Ха, найдется вариант и получше. Вот, например, дракон. Чудовищный, как положено, зубами клацает, из башни утаскивает. И пещера, и сокровища, и замок заброшенный при нем… Надо брать!Что значит "передумал утаскивать"? Похитил принцессу — соответствуй, ты дракон или кто?Опция "передумать" в этой сказке не предусмотрена

Самое чудовищное — это скука

— Чудовищный отец, чудовищные традиции, чудовищный жених со своим братом, но самое чудовищное в вашей сказке — это скука, — бормочу, меряя шагами прямоугольную башню.

Двенадцать широких шагов от одного края до другого.

Шестнадцать — по другой стороне.

Ночной горшок и корыто для купания за ширмой, лежанка ака кровать, подобие печи-жаровни, в которой регулярно меняют уголь, чтобы не помереть от холода — хотя все равно холодно все время — и небольшой столик с наспех сколоченной лавкой, покрытой шкурой. Вот и вся обстановка.

Ну, еще я.

Чувствую себя движущимся предметом мебели. Потому что со мной не разговаривают, меня не спрашивают ни о чем, на мои вопросы служанки — а появляются здесь они только — не отвечают.

Приходят трижды в день. Покормить, умыть, заплести, сменить горшок и переодеть в очередной роскошный наряд. Но стоит им сказать что-то — шарахаются и смотрят испуганно. И не поймешь ведь — они запуганные такие, потому что в замке сплошь деспоты и гады или это меня боятся?

Ухаживают за мной хорошо. Как усадили в повозку мокрую, укутали в меха и вуали — так и начали хорошо ухаживать. Но фраза про «надо разобраться» будто не имеет ко мне отношения. Разбираются без меня. И хорошо это или плохо я не определилась…

Нет, определилась. Это примерно как разница между парапланом и парашютом.

И там, и там чувствуешь себя подвешенным в воздухе, но в первом случае у тебя ощущение, что ты хоть чем-то управляешь, а во втором — все зависит от «раскроется — не раскроется».

Я предпочитаю управлять.

Меня запирают в высокой башне — на самом деле высокой, как под заточение принцесс делали, она возвышается метров на тридцать над всем прочим замком, еще большим и богато отделанным, чем предыдущий — и даже не ставят в известность, каким будет мое будущее.

Только локалицация боли не всегда соответствует локализации повреждения. Я понимаю — дело не в будущем, а в моем — Ирмэль — прошлом. В котором столько всего наворочено, что я могу не успеть разобраться, а меня уже вышвырнут в реку. Тем более мне не дают возможности разобраться или проявить себя.

Все больше зреет у меня уверенность, что если князь не объявится в ближайшее время, следует придумать и реализовать план побега. И начать жизнь в этом мире с чистого листа. Где не будет неизвестного мне прошлого. Только я и будущее, которое я выстраиваю.

В общем, хоть чучелом, хоть тушкой… Хоть переодетой служанкой.

А что? Болевые точки я знаю. Скрутить трех девиц… ну, сумею, пожалуй. Заткнуть им рты, замотать голову платком, как эти, выскочить с ночным горшком — они же снуют туда сюда… я наблюдала. Выходят из башни, у входа в которую стоит стража, и несут все куда-то за угол…

«Локализация боли не всегда точно соответствует локализации повреждения. В некоторых случаях боль может иррадиировать в другие области и расцениваться пациентом как основное страдание — например, при патологии тазобедренного сустава иногда больные предъявляют жалобы в основном на боль в коленном суставе. При множественных повреждениях пострадавший может предъявлять жалобы на боль лишь в одной, наиболее беспокоящей его зоне, не акцентируя внимание на других локализациях» — повторяю я давно зазубренные строчки.

Потом перескакиваю на следующую книгу, все еще устойчиво держащуюся в моей голове. Воспроизвожу последовательность действий при переломах. Открытые, закрытые, а это что за картинка страшная возникла? Ах да, ножевое…

В общем, развлекаюсь как могу, проживая свой шестой и такой же скучный и бесконечный день, как и предыдущие.

Но тем же вечером кое-что меняется.