Vae victis (Горе побеждённым)

Дарья Быкова, 2019

Майна аль Ре мечтает улететь с бедной планеты, где родилась, на Землю. И судьба неожиданно даёт ей шанс, и даёт даже куда больше, чем девушка осмеливалась мечтать… а потом всё отнимает.

— Майна аль Ре, как давно вы знаете подсудимого?

— Чуть больше года, ваша честь.

* * *

— За что пьём? — за мой столик опускается незваный и нежеланный собеседник. Я поднимаю мрачный взгляд, однозначно призывающий заткнуться и уйти. Все местные и так знают, по какому поводу напивается нынче Майна аль Ре, приезжих же вообще никто здесь не любит.

Впрочем, мужчина настолько хорош собой, что я забываю, как именно хотела его отшить. Мне никогда ещё никто настолько не нравился с первого взгляда… впрочем, я и напиваюсь первый раз в жизни.

На вид мужчине около тридцати-тридцати пяти, глаза чёрные, и в дурацком освещении бара отливают багряно-красным, как и волосы. Смуглая кожа, прямой нос, почти квадратный подбородок, дорогая качественная одежда и отчётливо читающееся намерение снять кого-то на одну ночь. Абсолютно не то, что нужно.

— Не прошла отбор, — тем временем любезно подсказывает Ийра. — Не поедет к жениху на Землю. Майна, повторить?

Я перевожу на неё недобрый взгляд. Надо же, это ведь настоящий талант — буквально за десять секунд выболтать всё. И моё имя, и всю мою неудавшуюся жизнь…

— Счёт, — цежу сквозь зубы. Не столько от злости, сколько чтобы не заплакать. Хорошо ещё Ийра не знает, что и жениха у меня теперь нет. Мы разругались в пух и прах. Теперь мне кажется, он даже рад был, что я не прошла.

— Плохо подготовилась? — спрашивает мужчина. Вроде бы и сочувственно, но слышится почему-то “сама виновата”. Это бьёт по больному, и я не выдерживаю, огрызаюсь, хотя надо бы просто уйти.

— Слишком разборчива, не сплю, с кем попало!

Где же этот дурацкий счёт?

— Расскажи, — просит тем временем мужчина.

Я понимаю, что он просто скучает. Проездом в нашем захудалом городишке, на захудалой планете, где всё население меньше, чем в одном городе на Земле, вот и готов выслушать мои горести, которые тут же забудет, ещё до того как пригласит к себе в номер, чтобы переспать… и всё же почему-то рассказываю.

О том, что я готовилась два года. Что я стреляю, бегаю и дерусь врукопашную лучше всех девчонок на этой планете, а Зара хоть и неплоха, но не продержится и трёх минут в схватке со мной. Но всё же на Землю в Академию летит она. Не я. Про жениха молчу — это ещё больнее, и ещё стыднее. Пусть мой собеседник думает, что я лишь наполовину неудачница.

— И с кем же надо было переспать? — заинтересованно спрашивает он.

Ийра бросает на стол мой счёт и не в пример бережнее ставит перед мужчиной чашку с кофе.

Я отвечаю исключительно от неожиданности:

— С Эдвардом, это куратор нашего курса. Именно он подавал рекомендации…

— Он так ужасен? — спрашивает незнакомец, и я понимаю, что он искренне недоумевает — почему я не приторговываю собой ради мечты.

Чашку с кофе двигает ко мне, а счёт тянет к себе. Я цепляюсь за край, но проигрываю.

Мне должно быть всё равно, что думает этот залётный тип, но его слова — как плевок в лицо.

Не прикоснувшись к кофе и оставив счёт ему, беру куртку и иду на улицу. От свежего морозного воздуха кружится голова, а может, виной тому коктейли… и я не знаю, куда мне идти. В комнату в общежитии, которую я делю с Зарой? Да я лучше буду гулять всю ночь и весь следующий день, пока она не свалит на такую вожделенную и недоступную Землю…

— Я обидел тебя? — спрашивает тип, вставая рядом. От его обволакивающего голоса моё тело вибрирует и дрожит. Тьфу ты, напасть! Чтоб я ещё раз напилась… всё равно толку никакого — веселее не стало, а вести себя начинаю странно.

— Отвали, — прошу я. — Без тебя тошно! Я не ищу приключений на одну ночь, если ты ещё не понял.

— Понял, — легко соглашается он. — Если ты и вправду так хороша, подай апелляцию. Там как раз проверка у вас… но если не уверена, что пройдёшь, лучше не делай. Тебе этого не простят.

Я старательно смотрю мимо. Мне таки капитально снесло крышу, и я почему-то думаю о том, что на морозе никто не целуется.

— Пока, — говорю ему. И в самом деле — что я тут с ним стою, надо уходить. — Спасибо за совет.

Застёгиваю куртку, делаю шаг в сторону и — проклятый лёд, в нашем районе всегда так отстойно чистят улицы! Нет, я бы устояла. Равновесие я держу хорошо, хоть и на каблуках, и на льду, и даже хоть бы и пьяная, но он быстрее — мгновенно меня подхватывает. Тянет к себе, не давая опомниться, обжигает дыханием, а затем и прикосновением мои губы.

Я хочу сказать “нет”, но мне не хватает воздуха, а затем внутри скручивается тугая пружина, и я теряю голову. Впервые и, кажется, навсегда.

Плохо помнится, что было дальше. Такси, лифт, номер… я не помню, где именно мы зашли дальше, чем можно, и боюсь, что не хочу вспоминать. Просторная душевая и стеклянная запотевшая стенка, в которую я упираюсь спиной, и в неё же потом руками, шёлковые — кажется, там и в самом деле были шёлковые — простыни, и восхитительно-нереальный мужчина, чьи волосы и глаза так и отсвечивают красным, при каком освещении ни смотри.

Слишком стыдно, чтобы вспоминать. Слишком волшебно, чтобы забыть.

Утром я хочу смыться незаметно. Пока мужчина — я даже имени его не знаю! — в душе. Я боюсь, что день и отсутствие алкоголя сделают его обычным, скучным, некрасивым. Как и меня в его глазах. Лучше никогда больше его не видеть, но сохранить волшебство.

Одевшись, крадусь к выходу. В кармане куртки пиликает телефон, и я зачем-то останавливаюсь посмотреть. Там полно сообщений от Зары. И за последние два часа от Игоря. Смотрю самое свежее — умоляет написать, что всё в порядке, что я ничего с собой не сотворила. Считает меня слабачкой. Возможно, прав, но не во всём. Я и правда натворила дел, но совсем не тех, что он опасается. Или мечтает. Пишу, вдруг правда волнуется, в это время Игорь начинает звонить, случайно нажимаю “ответить”.

— У меня всё хорошо, не могу говорить, пока! — шепчу я, с ужасом понимая, что мой случайный любовник стоит за плечом и прекрасно видит и недописанное сообщение и проекцию бывшего жениха во всей красе. Хорошо ещё, что у меня камера не работает — Игорь не увидит, насколько я и в самом деле “не могу говорить”…

Оборачиваюсь с обречённостью — так хотелось избежать разочарования… а впрочем, так, наверное, лучше, чтобы не мечтать повторить… а то мне ведь уже почти захотелось.

Меня снова почти сбивает с ног. На трезвую голову, при дневном свете и только из душа он вообще неотразим. Самое время вспомнить, что про меня такого не сказать, и сматываться.

— Спасибо за волшебную ночь, Майна, — говорит он, обволакивая голосом. И я снова вспоминаю, что не знаю, как его зовут, но спрашивать сейчас как-то совсем ужасно. — Позавтракаешь со мной?

— Прости, — заставляю себя сказать я. — Мне пора.

Он не говорит больше ничего, и я выскакиваю в коридор. Долго ищу лифт, одновременно набирая письмо с апелляцией. Красный — буду звать его так — прав. Почему бы не побороться.

Ответ приходит через час, когда я сижу в дешёвом кафе, ковыряя давно остывший завтрак. Меня ждут на собеседование, буквально через полчаса.

В комнату в общежитии я так и не захожу. В конце концов, собеседование — это ведь не состязание. Так что сойдёт и платье. Тем более что оно — самое нарядное, что у меня есть.

Я в приёмной декана за пятнадцать минут до назначенного времени, сижу и, как полагается, волнуюсь. Туда-сюда ходят люди, кто-то также сидит ждёт, сам декан куда-то уходит… и, наконец, меня зовут. Я готова вроде бы ко всему… но только не к этому.

За столом сидит мужчина в тёмно-синей форме. Без знаков отличия. И, демон его дери, его волосы отливают красным. Как и глаза.

— Майна, — говорит он, непонятно улыбаясь. — Итак, покажешь, на что ты способна? Ночь меня и правда впечатлила, но это не совсем то, что требуется для Академии…

Я хочу его убить. В самом деле. За полное отсутствие человечности и особо жестокие издевательства. Улыбаюсь, задираю платье повыше — вместе с подолом поднимаются его брови, сейчас скажет убираться… если успеет. Бью ногой в лицо. Это конец всему, но лучше так, чем сдохнуть тут от позора.

У красного хорошая реакция. Уклоняется, дёргает на себя. Перекатываюсь по столу, запускаю в него тяжёлой каменной пепельницей — настоящий раритет, и одновременно целюсь по ногам…

Конец ознакомительного фрагмента.