Сгорая по минутам

Дарья Аркадьевна Егорова, 2023

Представьте – вы способны помнить каждую прошлую жизнь. Звучит невероятно, верно? Но именно этого сумели добиться давние подруги, в погоне за тайнами мироздания случайно открывшие ящик Пандоры. Старания идут крахом, когда неведомая сила врывается в каждое из их воплощений, уничтожая всё на своём пути. Чего стоит дружба, исчисляющаяся веками, и может ли любовь, пронесённая сквозь столетия, обернуться самой главной ошибкой?

Глава 1. О чём молчат сны

В комнате было тихо.

Из приоткрытого окна доносились далёкие звуки изредка проезжающих машин, но это вряд ли могло нарушить крепкий сон девушки, закутавшейся в одеяло, несмотря на летнюю пору. Она калачиком свернулась на диване и нервно сминала пальцами подушку, не открывая глаз.

Опасность… Всюду опасность. Забежать в коридор, вихрем пролететь по ступеням лестницы, чудом не споткнувшись, дверь первой попавшейся комнаты — заперто. В голове — клубок мыслей, пространство дома искажается, и кажется, что каждая дощечка пола хочет подставить подножку, остановить, замедлить; в горле ком, к глазам подступают слёзы, руки ожидаемо не слушаются, и только один чёткий импульс говорит — нет, кричит: «Бежать! Срочно! Отыскать распахнутое окно и прыгнуть! Сделать что угодно!» Что угодно, пока до белого изодранного платья не добралось ни одной искры.

Девушка перевернулась на другой бок, дыша всё быстрее и быстрее — будто она и правда бежала прямо сейчас.

Дёрнуть дверную ручку. Заперто. Заперто. Заперто. От дыма горчит в горле и хочется выкашлять лёгкие. Главное не закрывать глаз, не расслаблять сознание, и без того помутнённое от недостатка воздуха, иначе точно ничего не выйдет. Иначе это произойдёт снова…

Сонный всхлип и вцепившиеся в подушку руки.

Чёрная фигура… Всегда — одна и та же, всегда одинаковые голос и поступь, и это ощущение ужаса в области солнечного сплетения тоже всегда одинаковое. Попадаешь в ловушку, сама того не замечая, и, в конце концов, встречаешь свою смерть. В этот раз, видимо, через сожжение.

Как только огонь начал облизывать ноги, девушка резко раскрыла глаза, сипло выдыхая весь воздух. Глаза стремительно забегали по очертаниям комнаты, пытаясь свыкнуться с образом реальности и убедить мозг в отсутствии опасности. Не самое простое задание, учитывая, что ощущение ожога всё ещё явно сохранилось на коже.

— Женя, спокойно.

Она скинула с себя одеяло и внимательно оглядела ступни и икры. Слегка покраснели, но, в целом, ничего серьёзного.

— Спо-кой-но, — проговорила уже по слогам, тут же встряхивая головой.

Пол тихо скрипнул. Схема простая, как обычно: выбраться из комнаты, включив свет по всему маршруту, залить в себя целую кружку воды, позалипать на собственное отражение в зеркале и наперегонки с выдуманными монстрами вернуться под одеяло, параллельно снова нажимая на выключатели.

В этот раз Женя задержалась у зеркала на минуту дольше. Долго всматривалась в покрасневшие от плохого сна глаза, словно пытаясь отыскать в тёмной радужке ответы на все интересующие её вопросы, умылась ледяной водой, пригладила непослушные волосы. Вероятнее всего, оставшаяся ночь пройдёт без сновидений.

Эта пытка длилась уже две недели.

Не звучит страшно и изматывающе, но когда ты каждый раз погибаешь в очередном кошмаре всё новыми и новыми способами, жить становится чуточку труднее.

Врачи из интернета советуют вести дневник сновидений. Наверняка они максимально компетентны в данном вопросе, поэтому Женя завела себе небольшую тетрадь в клетку, но она вышла, скорее, обычным дневником — хотя, описания пугающих образов там тоже присутствовали, как и развёрнутый анализ увиденного. Жуткая графомания, надо признать.

— Где же, где же… Ага, — девушка цокнула языком, выуживая из ящика стола тетрадь. Обложка содержала исключительно забавные рисунки глазастых авокадо. — Попалась. С чего бы нача-ать…

Привет, дорогой дневник

В этот раз был пожар. Плохо помню такие очертания Дома. Наверное, что-то из первых трёх или пяти жизней. Опять всё было заперто, но, кажется, я была там одна… не считая…

Женя задумалась. Как бы назвать преследователя? Тяжело.

…не считая незнакомца. Опять же, как и всегда. Единственный, кто всегда идёт за мной по пятам. Полагаю, что это и есть поджигатель… А ещё отравитель, стрелок, выбрасыватель из окон… Не самый приятный персонаж. Но почему я не помню его в реальности?

— Почему я его не помню… — без какой-либо интонации пробормотала девушка, закусывая ручку. Нельзя сказать, что её память о прожитых воплощениях была идеальной, но некоторые, особенно последние, она помнила прекрасно, и в них точно не было подобных… ситуаций.

Тогда к чему это? Предупреждение? Загадка? Издевательство капризного мозга?

Что бы это ни было, я устала.

Женя захлопнула тетрадь, выключила лампу и мешком плюхнулась на диван. Тревожные мысли, почуяв удобный момент, вновь зароились в голове. Но усталость, в конце концов, взяла верх, и через несколько минут девушка уже забылась крепким спокойным сном.

* * *

— Так… как ты говоришь? Кошмары?

— Ага.

— И ты думаешь, что это не просто так?

— Ага.

— Попей пустырник. Форте Эвалар. У меня…

— Сеня!

Женя хлопнула себя по лбу и повалилась на раскинутый плед. Три девушки вокруг неё прыснули, сдерживая приступ смеха.

Если бы кто-то взглянул на их компанию со стороны, то вряд ли бы почувствовал что-то странное. В этом парке каждое лето куча людей устраивали импровизированные пикники, и четыре подруги никак не выделялись на фоне остальных отдыхающих, тем более, сидя поодаль в тени высокого раскидистого дуба. Только вот каждая из них несла в своём сердце опыт множества прожитых воплощений — но этого, к сожалению или к счастью, нельзя было увидеть глазами.

В общем-то, все прочие люди тоже, вероятнее всего, жили уже не единожды. Отличие было лишь в том, что они этого не помнили.

— Всё просто — ты устала, — назидательно произнесла пепельноволосая девушка, покрепче закручивая бутылку с минералкой.

— Лишь бы так, Сонь, — пробормотала Женя, щурясь на солнце. — Но пока что это — единственное, от чего я устаю.

— А Лёше ты рассказывала? Ну, хотя бы вкратце, — осторожно осведомилась другая подруга, мягко перебирая волосы Евгении тонкими изящными пальцами. Сеня — по паспорту Лебовская Есения Алексеевна — тут же на неё цыкнула:

— Агата!

— Ну вряд ли он подумает что-то… что не надо, короче, — пожала плечами та. — Скажет, что перегадала на Таро. Все проблемы от эзотерики. Пожалеет зато. Может быть, эти сны вообще от того, что у вас с ним какие-нибудь нерешённые проблемы в отношениях, и твоё подсознание…

— Подсознание это, конечно, та ещё ху… — философски изрекла Соня, но остановилась на полуслове, когда мимо пробежал ребёнок. Проводив его взглядом, она кивнула и элегантно закурила сигарету. Вообще, в парке курить не разрешалось, но если очень захотеть, то никто тебя и не увидит.

— У нас с ним проблема только одна, — помрачнела Женя, — и я её уже решила. Давным-давно.

Несколько секунд все молчали. Никто не хотел начинать эту тему снова.

— Ты когда пила последний раз? — участливо осведомилась Сеня, наблюдая, как Женя медленно поднимается и устраивается на пледе в позе лотоса.

— На Сонином дне рождения. А что?

— Так это было три недели назад! — Есения всплеснула руками, поражённо глядя на подругу. — Естественно, блин, тут и не такое приснится. Ясно всё с тобой. Я, как профессиональный врач, выписываю тебе литр пива. Принимать внутрь, закусывать разрешается.

Атмосфера мгновенно разрядилась. Девушки дружно рассмеялись и, придя к выводу, что все беды от трезвости, договорились пойти вечером в бар, чтобы снять там все возможные стрессы. Бар посоветовала Агата, в красках расписав, какие умопомрачительные там напитки, бармены и что за вакханалия начинается после двенадцати.

Погревшись под тёплым солнцем ещё минут двадцать, компания неторопливо собралась, продолжая непринуждённо шутить и смеяться, и последовала прочь — предстояло ещё разобраться с некоторыми делами, подготовиться к интересному вечеру и, может быть, вздремнуть, превозмогая невероятную жару.

Никто из них не заметил одинокую фигуру под другим, столь же большим, деревом. Человек сидел прямо на траве и провожал девушек задумчивым и каким-то немного безумным взглядом, а потом вдруг вскочил и торопливо пошёл в ту же, что и они, сторону, шаркая по асфальту слишком чистыми для такого пыльного города белыми кроссовками.