Переплетённые нити. На грани

Дарина Никольская, 2020

Девушка ходит по бесконечному лабиринту своей души. Нити судеб создают всё новые и новые узлы. Замки. Замки. Замки. Блуждая в поисках ответов, она ещё сильнее запуталась и оказалась на грани. Сможет ли она распутаться? Найдёт ли выход синеглазая волчица? Откроет ли замки? Не переступит ли Лина черту? И что же всё-таки значит любовь?

Глава 4 «Глеб»

Обычное тусклое осеннее утро. Тучи опять заволокли всё небо. Грязь, слякоть, жёлтые листья в лужах на асфальте. Хотя мне не нравится слякоть, полумрак больше по душе. С того момента, как меня предала собственная мать, прошло примерно 5 лет. Я до сих пор живу с женщиной, которой меня отдали. Она не такая плохая, как казалось при первой встрече, я даже называю её мамой.

Мамины дети — близнецы меня недолюбливают, хотя мы раньше очень часто играли. Мы очень весело проводили время вместе, пока они не увидели мой кошмар. Первым меня стал избегать Миша, ведь у него такие же глаза, способные видеть всё, как у мамы. А потом и Ника перестала подходить ко мне. Я сам виноват. Любой бы испугался, если бы стал видеть кошмары наяву.

Раньше я не понимал, что происходит и почему люди от меня шарахаются, а, когда понял, стало страшно. Я понемногу сходил с ума, но мама всегда меня спасала, хотя я так ей и ничего не рассказал. Я, наверное, доставил ей кучу неприятностей, но она меня не бросила, как моя настоящая мать. Ненавижу её, но мама всегда её защищает и говорит, что нельзя её ненавидеть. Вот и сейчас, пока близнецы у бабушки, мы спорим.

— Она меня бросила, как мне к ней ещё относиться? — хмуро я посмотрел на маму.

— Она тебя не бросила. У неё не было другого выбора, — снова мама повторила дежурную фразу.

— Ты постоянно повторяешь одно и то же. Почему ты её защищаешь?

— Потому что это правда. Нельзя её ненавидеть. Ты ещё такой ребёнок, Глеб, — опять улыбнулась мама.

— Я не ребёнок! Я буду ненавидеть её всю свою жизнь! — я повысил голос, чтобы мама поняла, что я серьёзен.

— Хорошо, значит ты уже достаточно взрослый для этого, — загадочно сказала мама, снимая фартук, — Иди — одевайся.

— Зачем? — растерялся я.

— Я отведу тебя к маме, и ты скажешь ей это в лицо, — она выдержала паузу и шёпотом добавила, — или не в лицо.

— Я не хочу с ней видеться! — начал отпираться я.

— Слушай меня внимательно, я не позволю тебе нести этот груз ненависти всю жизнь. Ты можешь однажды сорваться. Ты же знаешь, что я люблю тебя и никогда не оставлю, и ты прекрасно понимаешь, что я ничего не делаю просто так, — спокойно продолжала убеждать меня мама, и я поддался. Я ушёл собираться, и через несколько минут мы пошли в неизвестном мне направлении.

Мы шли по одинокой тропинке вдоль дороги, но машины редко встречались. Мы всё время шли пешком, а мама крепко держала за руку. Она дрожала — её рука. Мама явно волновалась, но не показывала мне этого. А мы уходили дальше по кленовым красным листам, вымокшим в лужах. Я только и делал, что смотрел под ноги или на лицо мамы, но, когда посмотрел чуть дальше, испугался.

Чёрная железная ограда, а за ней могилы, украшенные цветами, и красные клёны. Так страшно. Зачем меня сюда привели? Я в ужасе посмотрел на маму, а она смешала улыбку с болью. Ей тоже было страшно. Она ещё крепче сжала мою руку. Мы шли мимо памятников с белыми лицами. Море искусственных цветов.

Я прикусил губу и молча следовал за мамой. Неужели она покончила с собой из-за моих кошмаров. Может, это я во всём виноват? Мои ладони вспотели, а руки задрожали, мама, несомненно, это заметила и крепко-крепко меня обняла. Она поцеловала меня в макушку и, будто прочитав мои мысли, ласково сказала:

— Ты ни в чём не виноват. Мы почти пришли.

И правда, пройдя ещё пару метров, мы остановились. Перед могилой мамы. Вокруг всё чисто, убрано, а сама могила украшена цветами. На фотографии она улыбается. И дата. Дата — самое страшное. Я закрыл глаза перед тем, как посмотреть. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокоившись. А мама молча стояла рядом, выжидая момента, когда стоит начать говорить.

Я открыл глаза. Сфокусировал зрение на дате. Дата рождения — на момент того, как она меня отдала, ей было 30 лет. Дальше перевожу зрение — дата смерти — на момент смерти ей тоже было 30 лет. После того, как она меня отдала, мама прожила один месяц. Один месяц! Только лишь месяц. Неужели я был прав? Но ведь мама сказала, что я невиноват. Меня будто загнали в угол. Я жалостливо посмотрел на маму.

Она присела на одно колено передо мной несмотря на грязь и необычайно серьёзно начала говорить:

— Как я уже сказала, ты ни в чём невиноват. Твоя мама тебя очень сильно любила, ни за что тебя бы никому не отдала и не бросила, убив себя. Она была больна. Серьёзно больна. Рак головного мозга. У неё был шанс вылечиться, ей даже сделали операцию, но через полгода метастазы пошли в мозг. Ей оставалось меньше полугода, когда она узнала, что умрёт. Тогда она начала искать человека, кому она могла бы оставить своего единственного ребёнка. Особенного ребёнка. Марина Геннадьевна пришла ко мне на приём ещё до того, как я ушла в декрет. Наверное, ей было очень больно и очень страшно оставаться одной… — закончила мама рассказ о моей родной маме.

Слёзы как-то невольно сами покатились из глаз. И эту женщину я ненавидел? Она для меня нашла замечательного человека. Что со мной было бы, если бы я не оказался рядом с ней? Прости… Извини меня, мама.

— Ну что, ещё ненавидишь её?

— Нет… Мам, а почему ты раньше мне ничего не рассказала?

— Ведь ты никогда всерьёз не говорил, что будешь ненавидеть её всю жизнь. Ненависть порождает лишь ненависть. Сейчас был наилучший момент разорвать этот порочный круг.

Мама всегда всё делает вовремя. Она невероятна, а я так мал. Ведь я ещё действительно ребёнок. Я маленький беспомощный ребёнок. После этого мы молча шли домой. Я плакал, много плакал. Всю дорогу домой.

Мама редко ездила на автомобиле, она любит ходить пешком. Она всегда говорит, что ей легче дышать на воздухе, чем задыхаться в автомобиле. Моя мама — чудо, она научила меня многим вещам, которые я сам не понимал. Когда мы вернулись, мама налила мне чай, а сама села рядом.

— Я встречала много людей и у каждого были свои проблемы, — начала она издалека, — Я подолгу с ними разговаривала. Некоторые из них поступали жестоко, некоторые винили во всём других, оправдывая тем самым себя, некоторые становились жертвами обстоятельств и их личности ломались. Каждого я выслушиваю спокойно, хотя и мне порой хочется некоторых ударить. Есть упрямые люди, есть наивные, добрые, жестокие… Много разных людей. И у каждого есть своё мнение. Но, тем не менее, у каждого, кого бы я ни встречала, есть причина, по которой он что-либо делает. Они даже сами иногда не осознают, какая причина, — мама слегка улыбнулась, — Бывают, конечно, и исключения, но, в основном, не думаю, что ошиблась.

— Я уже понял, что у моей родной мамы была весомая причина, чтобы оставить меня у тебя, — поник я, — Мам, ты веришь в сверхъестественные вещи?

— Да, — мама многозначно улыбнулась.

— Мама, мне страшно смотреть людям в глаза… Я боюсь видеть их испуганные лица, — я набрался мужества рассказать маме о том, что она и так знала. Я просто хотел, чтобы она услышала это из моих уст, — Мама, во мне живут как будто два человека. Один из них распространяет кошмар. У него ужасные мысли. И самое страшное то, что я не могу его держать в себе, — мама спокойно меня выслушивала, а, когда я закончил, она сказала:

— Я знаю, что ты неплохой человек, и ты никогда не поддашься кошмару.

— Но в моей голове творится какой-то хаос. Как мне себя контролировать?

— Хотя иногда в твоей голове плохие мысли, хотя ты вселяешь в людей ужас, но ты ни мне, ни тем, кто мне дорог не сделал ничего плохого.

— Но у меня кроме тебя никого нет, а если ты потеряешь их из-за меня, ты возненавидишь меня.

— Тогда представь, у каждого человека в этом мире есть незаменимый человек, как я для тебя. Он очень дорог ему. Что будет, если кто-то заберёт мою жизнь?

— Я не знаю, — я представил это себе. Это было бы ужасно. Это самое худшее, что могло бы случиться.

— Вот. Запомни этот страх. Каждый имеет такого человека, и кому-то станет просто невыносимо, если ты заберёшь чью-то жизнь. Если ты когда-нибудь кого-либо захочешь убить, помни, что в этот момент ты делаешь больно не только этому человеку, но и тому, для кого он дорог.

— А ведь точно. Но, а что мне делать с кошмаром?

— Перебори себя! — улыбнулась мама.

— Что?! Это не так-то просто! — разозлился я.

— Знаю. Если честно, я тоже раньше боялась смотреть людям в глаза. Где-то с пяти лет и до пятнадцати я избегала прямого взгляда, но это тянуло меня ко дну.

— Но у тебя нет такой силы.

— Такой, как у тебя, нет. Я не распространяю кошмар. Но я проклинала свою силу, проклинала свои глаза. Ненавидела себя. Дело в том, что я тоже не могла держать свою силу под контролем. Я могу видеть прошлое и будущее людей.

— Ну и что в этом такого? — поразился я.

— Раньше я могла видеть прошлое и при минимальном контакте глаз. Само по себе влезать в чужую жизнь это плохо и противно, однако я не только видела. Я на собственной шкуре испытывала всё, что испытывал человек в прошлом. Это ужасно. Боль от ударов, страх, ненависть — я могла чувствовать всё, ну я и сейчас могу это делать, — вздохнула мама, а я просто глупо и непонимающе смотрел на неё, — Ха-ха, а главный парадокс в том, что все обиды, всё от чего человек не мог избавиться, доставалось мне, а человек, освободившись от так называемого груза, жил себе счастливо, а я мучилась. И ничего не могла забыть. Я даже один раз такими темпами чуть с собой не покончила.

— Серьёзно?! Как так получилось?

— Просто встретила человека с очень тяжёлым прошлым. Поэтому я тебе и говорю — борись. У тебя есть я, у меня в своё время не было такого человека. Эх, какая я глупая тогда была.

— Мама, ты сказала, что видишь будущее. Это правда?

— Да.

— А можешь посмотреть моё будущее?

— Нет. Даже если я посмотрю — ничегошеньки не скажу.

— Почему-у?

— Потому что каждый сам творец своей судьбы. Я по ошибке посмотрела своё будущее и мне оно совершенно не нравится. Слушай, я всегда буду рядом с тобой, даже если умру. Как и твоя мама, я буду наблюдать за тобой.

— Ты больна? — испугался я.

— Нет. Это не случится в ближайшем будущем, обещаю. И я сделала всё, что было в моих силах, чтобы его изменить. Не беспокойся. Всё будет хорошо.

— Мама… Я постараюсь стать лучше и держать под контролем собственную силу, только, пожалуйста, не умирай.

— Ну тогда, я не умру. Я буду жить, — гладя меня по голове и нежно улыбаясь, мама соврала ради меня.

С того момента я всегда находился как можно ближе к маме. Я очень боялся, что она заболеет или споткнётся и упадёт, что случится несчастный случай, но ничего не происходило. Со временем я успокоился и понял, что не я тот, кто сможет спасти маму. Она сделала всё — означает, что мама всё рассказала человеку, который должен её спасти, но это не я. И вот прошло уже 9 лет, а я всё ещё думаю об этом.