Радость блаженства

Дара Преображенская

Главная героиня книги индийская девушка Шачидеви Бхатти принадлежит к семейству махараджей, потомков махараджи Пратапарудры. Действие романа происходит в начале 20-го века, когда Индия переживала свои тяжёлые дни. В книге показана любовь героини, её жизнь. Пережив предательство возлюбленного, гибель родных, она попадает в загадочную Шамбалу, где встречает своих новых друзей и учителей.

ГЛАВА 5

«ПИСЬМО ИЗ ДЖАЙПУРА»

«Ни о чём не думай, Незнакомец,

Путь твой долог, и длинна дорога,

Ищешь ты своей любви искомой,

Но она у твоего порога….»

(Надпись в храме Вишну для путника).

Было раннее утро. Невысокие пологие холмы голубели вдалеке в предрассветной дымке. А вблизи совсем почти рядом синела обыкновенная реальность. Я знала, где-то на севере шапками белели священные Гималаи, а здесь было очень тихо, так тихо, что я слышала стук собственного сердца.

Сестра Арати — собирательница трав молча сидела неподалёку и позе «лотоса» и медитировала, чуть прикрыв глаза. Рядом с ней лежал полупустой холщовый мешок, куда она складывала целебные травы, во втором мешке были аккуратно уложены коренья.

Каждый раз два раза в неделю сестра Арати брала с собой какую-нибудь воспитанницу и шла в горы за травами. Казалось, о растениях она знала всё, что было известно богам, ибо она часами могла рассказывать о них.

В этот раз я сама вызвалась сопровождать сестру Арати, хотя обычно её сопровождают воспитанницы со второй или третьей ступени. Мне просто хотелось выйти на природу и научиться медитации.

— Расслабься, — сказала Арати, когда мы сделали первый привал, — я хочу показать тебе Храм Сердца. Но для начала просто сосредоточься на своём сердце.

Белые облака на ясно-голубом фоне проплывали мимо, а мне почему-то было очень грустно. Я с сожалением посмотрела на сестру Арати в ярко-красном платье. Возможно, сейчас она созерцала свои необычные видения, но мой ум был беспокоен и блуждал где-то далеко-далеко.

Разве можно научиться медитации, если мысли твои витают в земном?

Однажды бабушка Ведавари поведала мне притчу, которая говорила об обратном.

.

В древние времена жил один глупец, который мечтал научиться медитации, потому что все продвинутые люди владели этим способом отрешения от мира.

Тогда он пошёл к известному учителю, который жил вдалеке от людей.

— Что ты хотел? — спросил учитель гостя, когда тот постучался в дверь его хижины.

— О, всемогущий, я пришёл к тебе, чтобы познать науку медитации, — ответил глупец.

— Ого-го! — удивился учитель, ты, — наверное, ждёшь, что я заставлю тебя зубрить сложные мантры, но это не так. Просто сядь под деревом и ни о чём не думай.

— Это и есть медитация? — разочарованно спросил глупец.

Учитель ничего не сказал, просто улыбнулся своей блаженной улыбкой.

Глупец так и сделал. Он пошёл за город, выбрал подходящее место и сел.

А вскоре до учителя дошёл слух, будто на земле появился великий маг, который всё время сидит под деревом, медитирует, принимая богатые подношения горожан. Учитель пошёл к тому дереву и узнал глупца. Тогда он решил преподать ему один урок.

— Достойнейший, — произнёс учитель, — что ты «видишь», когда медитируешь?

— Ничего, — сказал глупец, взирая высокомерно на подношения доверчивых горожан.

— А что ты чувствуешь, о, достойнейший?

— Чувствую, как мой желудок начинает урчать, потому что поблизости варят халву.

— Как же ты можешь назвать своё состояние «медитацией», если всё ещё присутствуешь в теле? Когда человек медитирует, он «уходит», и земные проблемы не могут затронуть его, ибо он уже не принадлежит земле, а принадлежит богу. Затем он возвращается обратно, словно в оставленный им дом, и пережитое представляется совсем в другом свете.

Так глупец был изгнан из города.

.

— Бабушка, — сказала я, когда бабушка Ведавари умолкла, — Значит, чтобы научиться медитации, нужно отрешиться от всего земного?

Бабушка кивнула, облокотясь на подставку, где лежала раскрытая «Рамаяна».

— Только это не так уж легко сделать, Шачидеви.

— А как же быть?

— Просто доверься своему сердцу. Очень часто люди не доверяют сердцу; они думают, что сердце безлично, и ничего не смыслит в мире духа. Но запомни, Шачи, если твоё сердце живо, ты преодолеешь все невзгоды и пройдёшь сквозь все препятствия, ведь тогда мудрость его будет вести тебя по жизни. Послушай же две притчи, которые я расскажу тебе, и делай сама выводы.

.

Перед закрытой дверью стояло несколько человек. Вошёл первый из них. Когда он вышел, его обступили остальные.

— Что ты видел? — спрашивали они, — Ну, как там?

Человек произнёс:

— Ужас.

И ушёл.

Затем внутрь вошёл второй человек.

И вскоре вышел.

— Что ты там видел? — снова спрашивали любопытные люди.

— Ужас, — ответил человек.

И тоже ушёл.

Третий человек, наслушавшись двух предыдущих, начал испытывать огромный страх и готовился к худшему.

Он дрожал, как осиновый лист.

И вот настала его очередь.

Чтобы уменьшить свой страх, человек обратился к уму и спросил его:

— Ум, скажи, что ждёт меня за той закрытой дверью?

Ум скорчил важную гримасу и с умным видом сказал, важничая:

— Готовься к смерти. Тебя ожидает там самое страшное, что ты когда-либо видел в жизни.

Человек затрясся ещё больше.

И вот дверь открылась, и человек вошёл внутрь.

К своему удивлению он увидел пустое белое пространство перед собой.

Вдруг в сердцевине этого пространства образовалась другая дверь, и оттуда вышла очень красивая девушка в сияющих золотистых одеждах.

Человек очень удивился и спросил:

— Кто ты?

Девушка улыбнулась ему своей лучезарной улыбкой.

— Я — твоё сердце, — произнесла она довольно приятным звонким голосом, — Ты хотел узнать, что ждёт тебя за дверью, но обратился к уму. Но ум труслив. Если бы ты обратился ко мне, я бы сказала тебе, что ты встретишь здесь свет и наполнишься им, и ты бы не боялся. Ты ориентировался на реакцию других людей и думал, что их информация будет исчерпывающей. Но их сердца закрыты, и они давно живут умами. Поэтому за этой закрытой дверью они не нашли ничего кроме темноты и пугающих образов. Открой мне дорогу в свой разум, и ты увидишь свет своей души.

Человек впустил в себя сердце и вдруг оказался среди сияющих цветовых гамм. Они переливались в пространстве, играли, и ему казалось, что цвета улыбались.

Человек вышел из комнаты с блаженным видом. Он был первым, кто улыбался. Когда его спросили, что он видел, человек всё в точности описал.

Но люди не поверили ему, ибо сочли его сумасшедшим.

Он не был сумасшедшим, просто его сердце было открытым.

.

С той же непринуждённостью бабушка Ведавари рассказала вторую притчу. Правда, она была об изумрудном пламени, потому что бабушка считала, что если в сердце нет огня, оно мертво.

— С такими людьми очень сложно найти общий язык, — говорила бабушка, — от них веет холодом. Но стоит доброму человеку зажечь пламя в ледяном сердце, как человек с «мёртвым сердцем» в груди изменяется на глазах. Доброта и сострадание поселяются в нём.

.

Притча об убийце и изумрудном пламени

Когда-то на свете жил страшный человек. Он занимался убийством, разбоем и грабежом. Все его боялись.

Он был очень богат, потому что ограбил многих людей, которые вели честный образ жизни. В те далёкие времена на Земле жил Великий Маг и Астроном.

Он жил в роскошном дворце с золотыми стенами, полом и потолком, потому что был воистину Великим Магом и Предсказателем. И от его решений зависела безопасность государства. На самом верхнем ярусе дворца был установлен телескоп, из которого маг наблюдал за звёздами и небесными светилами. Разбойник хотел завладеть дворцом Великого Мага, ограбить его и убить. Он выждал, когда на Землю придёт ночь, чтобы скрыть его злодеяние, и проник во дворец. Он был по-настоящему поражён развернувшимся перед ним великолепием, ибо посреди зал струились фонтаны, а по золотому полу важно расхаживали горделивые павлины, распустив свои невиданной красоты веерообразные хвосты.

«Скоро всё это станет моим», — подумал разбойник, предвкушая то, что вскоре он завладеет дворцом и всем богатством, принадлежащим Великому Магу и Астроному.

Но Маг прочёл мысли злодея и предстал перед ним.

— Что тебе нужно от меня? — спросил Астролог.

Разбойник ухмыльнулся и вытащил из-за пазухи свой острый нож.

— Сейчас я убью тебя, и твой дворец станет моим, — сказал он.

— Хорошо, — спокойно произнёс Астролог и Астроном, — но сначала позволь мне перед смертью исполнить последнее желание. Таков обычай.

Делать было нечего, ибо в том государстве все люди свято чтили обычаи и соблюдали ритуалы. Поэтому злодею ничего не оставалось, как позволить Великому Магу исполнить своё последнее желание.

— Моё желание таково, — произнёс Великий Маг, — пусть твоё мёртвое сердце, наконец, оживёт.

Сказав это, Великий Маг и Астролог положил свою ладонь на грудь разбойнику в то место, где должно было быть сердце. Злодей ощутил сильное жжение. Ему стало так больно, что он сморщился, сжался в комок. После этого ему стало жаль Великого Мага, потому что сострадание проснулось в нём. Ему вдруг не нужно стало ни богатства, ни этого золотого дворца, и он сам не мог себе объяснить, почему.

В нём пробудилась Доброта.

Затем Великий Маг сказал, обратившись к разбойнику:

— Ну, теперь ты можешь убить меня. Я готов.

Однако из глаз злодея брызнули слёзы. Он упал в ноги Великому Магу и запричитал:

— Прости меня. Я совсем не хочу убивать тебя, но в моей груди очень сильная боль. Объясни мне, что это?

— И какова же твоя боль? — спросил Великий Маг.

— Всё горит, как будто там огонь.

— Что ж, в тебе проснулось твоё Мудрое Сердце, а с ним вместе и Совесть. Твоё сердце не позволило худшим сторонам твоей натуры существовать в тебе. Иди обратно и живи с этим.

Когда злодей возвратился в свой дом с награбленным добром, он раздал всё своё имущество обездоленным им же самим людям. Он взял посох и пошёл странствовать, как отшельник, считая себя большим грешником. Когда он, наконец, добрался до священного места, то упал на колени и сказал:

Раньше я думал, что был богат, а теперь у меня ничего нет кроме моего посоха, но я ощущаю себя самым богатым на Земле человеком.

.

— Этому негодяю повезло, — сказала бабушка, — ведь он встретил Мага, который разбудил его дремавшее сердце. Хуже, если человек так всю жизнь и живёт со спящим сердцем, или если у него вообще нет сердца.

— Нет сердца? Как это может быть, бабушка? — спросила я.

Она кивнула, видимо вспоминая о чём-то:

— К сожалению, и такое бывает, Шачидеви.

При этом взгляд её был очень грустным, я никогда не видела бабушку такой.

— Бабушка, наверное, кто-то из твоих знакомых или друзей обладал «мёртвым сердцем»?

— Все мы не безгрешны, Шачидеви. И я молюсь Вишну за всех нас, чтобы наши сердца не были мертвы.

…Какое оно человеческое сердце? Возможно, оно представляет собой бесконечный тоннель, ведущий в никуда. Он выстлан изумрудным сиянием, и в нём может поместиться столько любви, сколько едва ли может уместиться в рассудке человека.

Должно быть, Сердце настолько велико, что ему был посвящён храм — Храм Сердца.

О, нет! О, нет! Только человеческому сердцу доступно всё. Только оно, мудрое и всеведующее способно любить, прощать и страдать.

Храм представлял собой небольшое приземистое сооружение с колоннами, сделанное из малахита, отчего издали казался зелёным. Перед входом в него была установлена гранитная стелла с выгравированной надписью из чистой бирюзы.

Я прочла: «Мой друг, запомни, Истина живёт в тебе. Как бы ни сложилась вокруг тебя жизнь, обратись к Источнику своей внутренней мудрости, и ты получишь из него помощь и поддержку. Но редко кто обращается к Источнику. Совсем не просто успокоить бурлящие страсти, и ещё сложнее оставаться спокойным всю жизнь, но если ты растворишься в своём Внутреннем Источнике, как щепотка соли растворяется в большой реке Маханади, тебе удастся повергнуть демонов, искушающих твою чистую душу, ибо демоны эти в тебе».

Золотые плиты пола отражались на полуденном солнце, плавно переходя в золотою фигуру девушки, увитой гирляндами из лотосов. От этого поразительного богатства полуденное солнце отражалось розовым величием и спокойствием.

— Что это, сестра Арати? — спросила я, когда мы вошли в изумрудный храм, как путники, уставшие с дороги.

Сестра Арати была средних лет, проблески серебристой седины украшали её волосы, туго затянутые сзади коконом. На ней было фиолетовое сари, которое делало её ещё прекраснее, но не человеческой красотой, а той невидимой, что мы ощущаем, близко общаясь с человеком.

— Это — божество Сердца. Мы называем его Хара.

— Хара… — повторила я, прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Ха — звук дыхания, а Ра — обращение вглубь души, — пояснила Арати.

Я ещё раз посмотрела на девушку с гирляднадами. Хара улыбалась мне, и улыбка эта была тёплой, светлой, Хара, стоящая передо мной, была живой, и вот-вот начнётся её божественный танец.

Почему мы редко разговариваем со своим сердцем? Мы поглощены внешним миром, но забываем про внутренний, хотя он не менее важен, а даже более, ведь он, как заботливая мать, опекает нас во всём.

Невольно мне вспомнилось одно высказывание, которое я случайно прочла в какой-то книге много лет спустя:

«Как правило, мысли уводят нас в сторону от основной цели. Они похожи на плавающих в воздухе змей, несущих на себе обрывки чужих идей, взглядов, случайно брошенных в пустоту фраз. Порой мы так сильно бываем увлечены какой-нибудь мыслью, что упускаем из вида то, зачем мы пришли на эту землю. Подверженные впечатлениям, мы доверяемся врагу и отталкиваем друга, мы совершаем глупые ошибки, разбрасывая свои силы в пространство. И очень важно бывает отбросить в сторону весь этот мысленный поток и сконцентрироваться на чём-то одном. Так растёт воля».

Казалось, я будто слышала звон колокольчиков и звуки вины, словно сам Нарада играл на ней где-то в пространстве.

— Сестра Арати, здесь столько золота. Неужели разбойники до сих пор не ограбили Храм Сердца? — удивилась я, обратившись к своей попутчице.

— Никто не знает о существовании этого храма. Мы держим в тайне всё, что связано с Храмом Сердца. Многие пытались найти его из-за золота, но храм невидим тому, кто недостоин этого. Люди так и возвращались с пустыми руками.

— Как это «невидим»?

Сестра Арати улыбнулась:

— Шачидеви, многие вещи кажутся тебе непонятными, но они происходят. Только мы не можем их объяснить. Ты ещё научишься распознавать Знаки.

Я предаюсь созерцанию, когда вижу обычное в необычном, мир огненный в мире земном. И все мы становимся детьми, когда созерцаем творение Бога.

Круги на воде, круги в пространстве расходятся из одной единственной точки всё шире и шире. И точка эта — ты сам, твоё бессмертное вечное я.

.

…«О, Индия, моя родная страна,

Загорись духовным пламенем

И воспылай светочем

В промежутке между Небом и Вечностью.

Я дарю вам частицу своей души,

О, боги, смотрящие на нас с высоты

Далёких недосягаемых небес!

Примите мой дар

И позвольте мне стать

Единым целым в этом Бесконечном Мироздании…»

(Гимн Вечности)

.

Небо играло со мной различными цветовыми гаммами, рисуя круги в пространстве миров, то ярко-красные, то розовые, то жёлтые или лиловые, будто где-то на горе стоял маленький бог Кришна и играл на своей флейте, а небо вторило ему симфониями света.

Когда Арати и я возвращались обратно, нагруженные нашей поклажей из целебных трав и кореньев, был вечер. Красно-оранжевое небо начало затягиваться фиолетовыми тучами. Зловещая бурая тень покрыла часть пологих холмов, а издали они казались синими.

Такое часто бывает у нас в Индии накануне сезона дождей перед месяцем «бхадро».

Сестра Арати недоверчиво посмотрела на небо:

— Нам нужно торопиться.

Однако дождь застал нас в середине пути. Благо, сестра Арати знала эту местность вдоль и поперёк. Возле небольшой рощицы пушистых кадамб мы нашли небольшую расселину, где можно было спрятаться от дождя. Далее пологая местность переходила в густо засаженные чайные плантации, в сердцевине которых, как зёрна фасоли, белели одинокие деревушки. Дул северный ветер, становилось прохладно. Сестра Арати заботливо расстелила покрывало и положила на него пакеты с травами.

— Нужно развести огонь, иначе ночью мы замёрзнем. И потом, не дайте боги, чтобы мы стали добычей хищных зверей.

Где-то в темноте чиркнула спичка, сухой хворост был уже припасён кем-то заранее.

— В жаркие дни мы приносим сюда хворост на случай ненастья, — пояснила сестра Арати.

Я видела, как мгновенно отлетали искры от громадного костра совсем как цветы шефали. Далеко-далеко отсюда шумела река Маханади, и это напоминало жалобный плач колыбельной. Вся природа готовилась ко сну.

Арати достала из пакета сушёные ананасы, хлеб, немного сыра и спелые персики.

— Ешь, Шачидеви, — сказала она, — нам нужно поужинать, чтобы утром были силы для обратного пути.

В небе гремел гром, вроде того, как возвещает о своём шествии на колеснице грозный царь Индра — владыка неба. Шипел дождь, и с каждым разом звук дождя становился сильнее и сильнее, но мы были надёжно защищены в нашей уютной расщелине.

Я съела всё, что предложила мне сестра Арати. А затем почти до самой глубокой ночи под вой шакалов она рассказывала мне всё, что она знала о целебных свойствах собранных нами растений.

— Если растолочь в ступке кору гамала, получится тёмный порошок. Если его добавлять в пищу человеку, мучающемуся болями в сердце, то они пройдут. Сандал помогает для поддержания сил, и его листья дают ослабленным людям или тем, кто хочет сохранить свою молодость. Шал даёт свежесть. Если человек пьёт ежедневно чай с шалом, он сможет вынести любые испытания. А вот кетоки. Чувствуешь, какой аромат исходит от него?

Я принюхалась. Воздух вокруг нас был насыщен специфическим довольно приятным запахом.

— Чувствую, — невольно согласилась я.

— Он отгоняет злых духов. Поэтому его листья сушат и вшивают в одежду детей. В каждом деревце, каждой травинке — живой Дух Божий.

Я внимательно слушала сестру Арати, не спрашивая её ни о чём, и доедала свои персики.

Я знала, когда мы обратно возвратимся в ашрам, все наши травы будут аккуратно разобраны и выложены для сушки. Затем из них будут готовиться умелыми руками сестёр и воспитанниц отвары, настои, порошки и мази. Затем всё это будет тщательно упаковано и с господином Аларкой — фармацевтом отправлено в город и близлежащие деревушки.

Часто в ашрам приезжали местные жители из Бхубанесвара и Каттака и увозили с собой чудодейственные снадобья. Причём всё это давалось безвозмездно за очень скромные пожертвования.

Рани Шанти говорила:

— Мы — одна большая семья, всё человечество, словно большой организм. Мирской ум видит нас разделёнными на тела, но на самом деле мы едины и неразделимы друг с другом, как полотно, сотканное Творцом — Создателем в этой огромной вселенной. Если кому-то плохо, тоскливо, одиноко, нужно просто помочь ему, проявив элементарную любовь, тогда и в твоём сердце зажжётся маленький лучик Радости, и лучиков этих с каждым разом будет становиться всё больше и больше.

На какое-то время я увидела себя ничтожно маленькой на ладони судьбы, тянущей руки к Солнцу, как к Источнику Вечности среди гор.

Под барабанную дробь дождя я уснула. Мне снился мой Белый Храм. Женщина в белом сари с накидкой на седых волосах по-прежнему сидела в огромной зале. Только сейчас она была уставлена розами. В прошлый раз их не было, я это точно запомнила.

Роз было так много, что всё видение напоминало поляну. Женщина в белом сари срезала три цветка: один розовый и два белых и протянула их мне.

— Держи, Шачидеви, — сказала она.

— Что это?

— Я хочу сделать тебе подарок.

— Подарок?

— Ну, да, в прошлый раз ты не попросила меня ни о чём для себя, поэтому я подумала, быть может, тебе было бы приятно получить эти розы.

— Спасибо.

Я помню, что очень обрадовалась в своём сне.

— Шачидеви, — снова произнесла женщина в белом сари, — В пространстве нет неблагодарности. Когда ты отказываешься от чего-либо, всё равно дар придёт к тебе. Потому что таков Закон Неба, и я не могу его объяснить. Просто прими это, как данность.

Розы были действительно великолепны. Я не видела таких нигде на земле.

— Спасибо, — сказала я ещё раз.

Я совсем не заметила, как мой сказочный сон свернулся в одну маленькую точку.

«Ну, вот, мне снова не удалось досмотреть его до конца», — с досадой подумала я.

Я проснулась от холода, сильнее укуталась в покрывало, но это мне не помогло. Было очень раннее утро, одно из тех, какие можно застать в горной местности.

Охряное солнце осветило вершины холмов, всё остальное погрузилось в синюю мглу утра. Погода стояла ясная, потому что на небе не было ни одного облачка. Сестра Арати складывала пакеты с травами. Она уже успела принести свежий хворост, он был связан и сложен в углу расщелины. Передо мной лежал мой завтрак, состоявший из сыра и фруктов.

— Просыпайся, Шачидеви, — сказала Арати, — нам нужно возвращаться в ашрам.

Я всем телом прильнула к Арати.

— А можно в следующий раз я буду сопровождать Вас?

Она кивнула мне.

…Письмо из Джайпура! Это было письмо из Джайпура! Его победоносно вручил мне почтальон Равиль, вытащив из своей толстой холщовой сумки, всегда переполненной письмами и газетами. Затем он позвонил в велосипедный звонок и умчался дальше в деревню Бабусвар.

О, мне никогда ещё не доводилось получать письма из таких отдалённых уголков Индии. И несомненно оно было от Аниты. Я сложила ладони в намаскаре, поблагодарив небо за столь приятную неожиданность.

Я легонько надорвала конверт и достала оттуда белый лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. Он был сложен вчетверо. Пахло свежими чернилами, вероятно, письмо было написано совсем недавно. Я так привыкла к мелкам и иероглифам, что чернила и бумага казались чем-то невероятным, неестественным. Письмо состояло из непонятных знаков, закорючек, двоеточий, троеточий, восклицательных знаков. Повертев письмо в руках, мне пришлось сознаться, что я ничего не понимаю из написанного.

— Наверное, Анита писала на английском, а я не знаю английского.

Что же делать? А если кто-нибудь из сестёр увидит английские буквы и пристыдит меня? Ведь настоящий индиец-патриот должен ненавидеть англичан и всё, что связано с их культурой, так рьяно навязываемой нам. Это говорилось повсюду, на каждом углу, в каждом доме.

И всё же, как хочется прочесть письмо и книгу про маленькую девочку на цветке, подаренную мне Анитой в день нашего расставания в Индрапуре!

Спрятав письмо в складки платья, я в отчаянии спустилась в сад. Мои глаза были наполнены слезами. Маленькая девочка и цветок забрезжили передо мной несбыточными мечтами. Как она хороша со светлыми волосами, сидящая в центре большого цветка! Кто она?

Я так сильно углубилась в свои мысли, что не заметила, как кто-то совсем легко прикоснулся к моему плечу. Я подняла голову и встретилась с добродушным всепроникающим взглядом рани. Она долго смотрала на меня, затем спросила:

— Что тебя тревожит, Шачидеви?

Я была рада, что встретила сестру Шанти в саду, потому что знала, она никогда не осудит меня, даже, если я попрошу её о чём-то совершенно невозможном.

Я показала ей сложенный вчетверо лист бумаги.

— Что это?

— Письмо из Джайпура от моей подруги, — сказала я.

— И ты не можешь прочесть его, потому что оно написано на английском?

Я кивнула.

— Прошу Вас, научите меня читать по-английски. Я понимаю, что это — дурной, скверный язык. Но тогда я никогда не смогу прочесть письмо от своей подруги.

Рани обняла меня, потрепала по волосам:

— Послушай, Шачидеви. Да, англичане поработили Индию, внедрили в большинстве светских школ систему своего образования. В наших сердцах до сих пор живёт ненависть, потому что у крестьян отняли землю, а заминдарами теперь являются завоеватели. Кто знает, что ещё сотворит ненавистный Ридинг. Но знаешь ли ты, чему нас учит Великий Ганди? Тем не менее, он призывает изучать их культуру и их язык, ибо, во-первых, ненависть порождает ненависть; во-вторых, всё идёт по своему естественному развитию, как по спирали, и Индия не может бесконечно долгое время оставаться в стороне от развития мира. Многие индийцы не понимают этого, поэтому предпочитают оставаться в глубоком невежестве. Я научу тебя английскому, и ты сможешь прочесть много книг.

Я обрадовалась и была готова протанцевать танец Парвати.

— Благодарю! Благодарю Вас, сестра Шанти!

Я поцеловала её руку, а рани ещё раз погладила меня по голове:

— Ну что ты, что ты! Я уверена, с твоим даром ты станешь знаменитым известным художником Индии. Художник должен владеть английским. Знаешь, Шачи, вчера я получила ответ от госпожи Шерил. Она видела твои рисунки и одобрила их. И она согласна устроить тебе выставку в Дели, если мы вышлем ещё несколько рисунков.

— Выставку?

Я была несказанно рада. Рада всему, что услышала от Старшей Сестры, и, тем не менее, мою душу начал грызть червь сомнения.

— Сестра Шанти, я не уверена, что в моём доме одобрят моё занятие.

Рани вздохнула:

— Да, предрассудки всё ещё живут в наших сердцах. Мы ничего не расскажем твоим родным. Я уверена, со временем они поймут тебя.

— Они говорят, что женщина должна заботиться о детях и угождать мужу, и это всё, к чему она должна стремиться.

Сестра Шанти покачала головой, взгляд её карих глаз был серьёзен. Я услышала, как губы её зашептали какой-то стих. Позже я узнала, что это был её любимый поэт Р. Тагор.

«Иль женщинам нельзя вести борьбу,

Ковать свою судьбу?

Иль там, на небе,

Решён наш жребий?

Должна ль я на краю дороги

Стоять смирённо и в тревоге

Ждать счастья на пути,

Как дара с неба….

Иль самой мне счастья не найти?»

.

…Спираль Мира… Всё Мироздание развивается по спирали, приобретая с каждым разом новые витки и расширяясь. И, в конце концов, бывает трудно охватить ничтожным человеческим умом грандиозность этого развития. Оно всеобъемлюще, оно универсально. И мы, люди, также вращаемся в нём, постигая его безграничное величие, как ребёнок постигает бога.

.

«О, Великое Мироздание,

Ты совершаешь один большой виток

в Вечности,

Увлекая с собой всё,

Что существует.

Люди, растения, птицы, цветы,

Всё движется вслед за Твоей Божественной Песней,

И я тоже движусь вместе с нею и пою…»

.

….. Гададхари каждый вечер приносила в комнату сестры Шанти чайник, наполненный ароматным чаем. В маленькой плетёнке благоухали ароматные плюшки и пончики.

Затем Гададхари уходила по своим делам, а рани наливала себе и мне чай, и начинался наш урок. Он проходил в совершенно непринуждённой обстановке, и вскоре я уже могла читать по слогам простейшие слова.

Непослушные буквы, закорючки постепенно складывались для меня во вполне осмысленные тексты. Как это интересно, когда каждая буква что-нибудь обозначает.

— Мир состоит из символов, — любила повторять рани.

Да, это было действительно так. Только символы эти почему-то не всегда открывали передо мной свой тайный смысл, и мне приходилось долго думать над прочитанным.

Настанет время, и я научусь бегло говорить по-английски не хуже, чем мои ровесники, обучающиеся в Дели, Калькутте или Бомбее.

Недели две после вечерних уроков с рани я, наконец, приступила к чтению книги, подаренной Анитой.

Каждый день я словно приоткрывала завесу жизни маленькой девочки Дюймовочки, которая так же, как и я, любила цветы. Я была невидимым свидетелем её невероятных приключений, будто они происходили наяву прямо перед моими глазами. Я любовалась красотой её доброй души и вместе с Ласточкой радовалась её внезапному счастью с Королём эльфов.

В книге было много рисунков, и они помогали мне понимать смысл всего прочитанного. Как это, наверное, здорово быть маленькой! Спать в ореховой скорлупе и укрываться лепестками фиалок. И уметь летать, потому что к спине твоей прикреплены прозрачные крылья, как у бабочки.

Анита писала о своей жизни.

«Представляешь, Шачи, я была сильно поражена, когда впервые попала в Школу. Сначала нас водили по классам, и они были большие, светлые и просторные. Нас обучают нотам, арифметике и французскому. А ещё по воскресеньям мы ходим в театр, и нам показывают драмы зарубежных классиков.

Мальчики обучаются в отдельных классах. Шачидеви, я слышала, если какой-нибудь мальчик напроказничает или не выучит урок, то учитель рассыпает в комнате для наказаний горох и заставляет его стоять на коленях. А ещё иногда используют розги. Говорят, это очень больно. Однажды я слышала чей-то жалобный плач, когда били одного ученика.

Мисиз Литл говорит, что в английских школах очень часто используют розги, чтобы выбить из учеников лень. Мне нравится мисиз Литл, потому что она совсем не похожа на остальных учителей. Она добрая и многое рассказывает нам поучительного из своей жизни. И ещё она очень красивая: у неё белая кожа и рыжие волосы….»

Комната для наказаний….О, боги, какой ужас всю ночь стоять на коленях на рассыпанном по полу горохе! Я с трудом могла себе представить такое в нашем ашраме. Здесь движущей силой была любовь, там — наказание. Какие два разных подхода.

Но у нас не было нерадивых и ленивых воспитанниц, ибо каждый вздох наш, каждый взгляд был наполнен Великий и Невыразимой Любовью.

«Неделю назад я приехала из Индрапура, где провела свои каникулы. Кстати, Шачи, почему же ты не приехала? Мне было очень скучно без тебя, и я могла только каждый вечер слушать из окна доносящееся от реки кваканье лягушек.

Я слышала, в твоём доме готовятся к свадьбе. К твоей свадьбе! Господин Пхимчандр — наш уважаемый сват, нашёл для тебя жениха, как его просила твоя мать, г-жа Чандрадеви. Говорят, его зовут Делип Кумар, он из очень уважаемой семьи из Бахапура. Владеющей чайным производством во всей нашей округе. И ещё у них есть одна чайная фабрика в Дели. Сам Делип Кумар сейчас учится на адвоката и живёт в Лондоне. Но когда он вернётся, твои родители и будущие родственники хотят устроить пышное свадебное торжество.

Иногда я вижу из окна своего дома мистера Кавираджа. Недавно он тоже закончил юридический факультет в Манчестере. Правда, возле него всегда лежит огромная груда книг, и он, не отрывая от них глаз, читает. Наверное, скоро его голова станет огромной от таких больших знаний. Говорят, он собирается стать судьёй.

Знаешь, Шачидеви, скажу тебе по секрету, иногда мы с ним перемигиваемся, и я корчу ему дикие рожицы. Он смеётся и часто подшучивает надо мной. А вдруг мои родители тоже решат выдать меня замуж….за Кавираджа?

Честно говоря, Шачидеви, я даже немного завидую тебе, ведь господин Кумар хорош собой, как говорят те, кто его видел, а я всегда мечтала выйти замуж, как и любая девочка из нашей деревни… кроме тебя…»

Выйти замуж! О, боги! Только не сейчас и только не я! В жизни ещё столько дел, которые следует переделать. А разве в доме свёкра мне будет позволено заниматься искусством?

Каждая девочка в Индии с рождения мечтает выйти замуж, но только не я.

Кто этот Делип Кумар? Какова его семья и родственники? В душе моей тут же родился протест, словно мои родные против моей воли хотели устроить мою судьбу. Однако эта волна была сразу же подавлена, ибо таковы обычаи, и кто решится изменить их?

Каждой женщине уготована своя судьба ещё до её рождения, ибо так предписано звёздами. У нас свой рисунок судьбы, вписанной тонкими узорами в ладони, глаза, характер и черты лица. Какова же моя судьба? Что мне, Шачидеви Бхатти, махарани из Индрапура, ожидать от будущего?

Конец ознакомительного фрагмента.