Код Шредингера

Данияр Каримов, 2020

Что если конспирологи правы, а Ферми – нет? Что если Млечный путь кишит жизнью и интригами, в которых Земле отводится особое место? А если и Земля – не Земля, а лишь ее копия, и калькой является даже история и… вы? Тень за спиной может принадлежать не вам, и вовсе не быть тенью. Что если мрак, окруживший вас, не темнота, а проявление иной сущности, иной природы, иной вероятности? Потусторонние силы, темная материя, параллельные миры, мультивселенная и теория струн. Готовы ли вы принять новую реальность? Пешке, как водится, суждено стать фигурой, которая изменит ход большой игры на галактической доске. Но что если и пешка вовсе не пешка? Вдохните побольше воздуха, чтобы не захлебнуться в мрачных глубинах космоса! Три, два, один…

-01.

«Те, кто не чувствуют мрака, никогда не будут искать света».

Ржавое солнце медленно разгоралось на металле двух рельсовых параллельных, растопляя утреннюю дымку и черное масло колесных пар. В пропитанных пылью кустах у железнодорожной насыпи лежал, вытянув перед собой пухлые ручки, рыхлый мужичок в мешковатой одежде. Рядом с ним придавила чахлую усыхающую траву брезентовая сумка. Пластун внимательно наблюдал за тем, как в мареве таял, неуклюже покачиваясь, силуэт путевого обходчика. Вдали тлело красное око семафора, равнодушно взиравшего на выпирающие ребра шпал.

Над ухом противно и настойчиво гудел одинокий комар. Мужичок отмахнулся и, пригибаясь, неожиданно легко метнулся к путям. Деловито сопя, он вытащил из сумки и прикрепил к рельсе продолговатый предмет.

Жужжание стало громче, а потом надоедливый комар уколол в загривок. Мужичок попытался прихлопнуть кровопивца, но рука не слушалась. Пухлый завалился на бок и скатился с насыпи, закончив короткий, но головокружительный спуск в лужице мазута. Широко открытые голубые глаза удивленно вытаращились в небо, в котором чертил белую прямую далекий самолет и разливались волны эфира.

— Я — Почта один, — хрипнула одна из них. — Посылка отправлена. Повторяю, посылка отправлена.

Черная лужица, в которой лежал мужичок, пришла в движение, собираясь вокруг головы. Субстанция, в которую превратился мазут, коснулась металлического жала, торчащего в загривке, отпрянула, будто получив болезненный удар, потом лизнула открытые участки кожи.

С другой стороны насыпи неслышно поднялись к путям двое вооруженных людей в боевой экипировке и тактических шлемах. Из-под опущенного зеркального забрала одного из них кустилась наружу пышная черная борода. Ее обладатель присел у предмета, оброненного пухляком.

— Никак, гяуры^[1] рельсовую войну затеяли? — фыркнул он. — Грязные методы!

— Басурманят партизане, прости господи, — перекрестился второй, явно соглашаясь со сказанным. «Мусульманин» покачал головой, сокрушенно поцокал языком, проделал какие-то манипуляции с предметом и осторожно убрал его в металлический контейнер, закрепленный на поясе. Его спутник молча взял сумку, и они спустились к мужичку, беспомощно лежащему внизу. Бородач пощупал пульс на шее «гяура», потом удовлетворенно кивнул напарнику.

— Я — Почта-два, — сказал второй невидимому слушателю. — Посылку принял.

Они подняли обездвиженного подрывника и потащили от железнодорожного полотна. Щебень, на котором возлежал «гяур», был сух. За поворотом, совсем недалеко от места, где разворачивалось загадочное действие, бурный и пестрый людской поток шумно втекал в здание вокзала с безликой площади, возвещая скорое прибытие экспресса.

Примечания

1

Гяур — неверный (мус.), в средневековье презрительное название иноверцев.