Егерь

Даниэль Зеа Рэй, 2019

Роден Кенигстен пытается свести счеты с жизнью, но неудачная попытка суицида оборачивается для нее кошмаром в престижной клинике для душевнобольных. Выйти на свободу и отомстить – это все, чего хочет Роден. Но в одиночку с этой задачей не справиться. Женщина по кличке «Лоскутное Одеяло» и мужчина, который называет себя «Темным», готовы протянуть руку помощи. Вот только правды всей они не знают, а игра, в которую их втянула Роден, может всех погубить. Три тайны на троих и три семьи, втянутых в игру на выживание.Вопрос не в том, кто победит. Вопрос в том, кто из них выживет.Вторая книга из серии "Олманцы". Данную книгу можно читать отдельно от серии!

***

На ужин подали какую-то рыбу, кучу салатов, овощей, фруктов и сладостей. За столом оставались свободные места, и Роден не сразу поняла, кого они ждут.

— Зафий!!! Зафий!!!

В помещение влетела маленькая девочка и маленький мальчик. Оба ребенка облепили Темного, как мухи леденец. Роден замерла и покосилась на маленьких отпрысков Императорской семьи.

— Шулин, Ами! Оставьте дядю в покое, — попросила Назефри.

— Началось, — вздохнул Камилли и потянулся за салатом.

— Бесполезно просить, — вздохнула Эста, накладывая в тарелку рыбу. — Зафир уже вряд ли спокойно поест.

— Вы так выросли! Совсем не узнать!

— Зафий! — Шулин тут же забралась дядьке на колени, а Ами стал ныть, что ему места не хватило.

— Вот это любовь, — произнесла Роден.

Оба ребенка уставились на нее.

— Извините, — Роден выпрямилась на стуле и отвернулась от детей.

Остальные замерли. Она могла напугать их своим внешним видом. Могла очень сильно напугать.

— Тетя? — спросила Шулин у Зафира и указала на Роден пальчиком.

— Тетю зовут Роден.

— Йодэн, — повторила Шулин, внимательно разглядывая Роден.

Ами осторожно подошел к ней и коснулся маленькой ручкой колена.

— Ами, — попросила Эста, — оставь тетю в покое.

— Сонышко… Светит! Касиво! Касиво! — Ами забрался Роден на колени и прижал ладони к ее лицу.

Вот он — взгляд чистых непорочных детских глазок. Синие-синие, как у его матери, она глядели на Роден с такой теплотой и интересом, что у нее ком поперек горла застрял.

— Меня зовут Роден, — она улыбнулась. — А тебя как?

— Ами.

— Приятно с тобой познакомиться, Ами.

— Сонышко! Касивая! Касивая!

— Урджин, забери Ами, — попросила Эста. — Он не даст Роден поесть.

— Я солнышко? — Роден погладила Ами по темным волосам. — Это ты — солнышко.

Урджин попытался забрать сына, но он сцепился в Роден мертвой хваткой.

— Пусть сидит. Он не мешает.

— Если надоест — скажешь, — Урджин вернулся за стол.

— Не стоило их вообще сюда пускать, — пожаловался Камилли.

— Зато теперь Зафир в полном распоряжении Шулин, — справедливо заметила Назефри и улыбнулась.

Дочка тягала дядьку за волосы и кормила его ягодами.

— Эту. Да, давай эту. Ам! М-м-м… Вкусно! — играл с ней Зафир.

— Сонышко! Сонышко!

— Нет, — не выдержал Урджин. — С детьми поедим в другой раз.

Он подошел к Роден и подхватил Ами на руки. Ребенок зашелся криком и стал брыкаться.

— Ами, что с тобой? — пришла в замешательство Эста. — Тетя никуда не уйдет. Она потом к тебе придет.

— Сонышко! Хочу Сонышко!

— Солнышко, — произнес Зафир, глядя на Роден. — Кажется, Ами дано видеть то, что остальные лицезреть не могут.

Урджин вынес орущего Ами в коридор, а Камилли подхватил Шулин с колен Зафира. Когда крики стихли, Урджин и Камилли вернулись в столовую.

— Она золотая? — спросил Стефан, глядя на Зафира.

— Думаю, об этом лучше спросить саму Роден, — Зафир повернулся к ней лицом. — Роден, какого цвета твоя оболочка?

— Откуда мне знать! — засмеялась она. — Я не обладаю даром лицезрения.

— Тьма вокруг тебя — это семейное? — не унимался Зафир.

— А Тьма внутри тебя от настоящих родителей?

Зафир замер, с опаской глядя на нее.

— В Зафире нет никакой Тьмы! — отрезала Назефри и опустила приборы на стол. — Он добрый, отзывчивый, внимательный и искренний человек!

— Правда? — Роден улыбнулась и перевела взгляд на Назефри. — Тьма есть в каждом из нас. Много ее или мало, — вот что имеет значение. Вы уповаете на дар лицезрения, как будто он может ответить на любые вопросы, скрытые в мыслях или даже в подсознании людей. На этом прокалывались многие из тех, кто может лицезреть. Чтеца обмануть сложнее, — Роден перевела взгляд на молчащую Эберроуз. — Но и это возможно. Моя оболочка темная как сама Тьма, — Роден улыбнулась всем сидящим за столом. — Я — и есть Тьма. Чтец не способен меня прочесть, лицезреющий не в состоянии уловить изменения в моей Тьме, провидец не может предсказать мое будущее, а менталисту никогда на меня не повлиять. Ами не просто лицезреет. Ребенок смотрит в саму суть.

— Не бывает Тьмы без Света, — произнесла Эста.

— Бывает, — покачала головой Роден. — Но я надеюсь, что вам никогда не доведется иметь дело с этими животными под личиной обычных людей.

— Как довелось вам? — внезапно спросила Эберроуз.

Роден, не скрывая удивления, уставилась на невесту Императора.

— Эберроуз, — шикнул Стефан.

Невеста виновато склонила голову, но не извинилась.

— К их несчастью, полагаю, — Роден изогнула губы в ехидной усмешке и начала, наконец, есть.

— Расскажите о своих планах? — сменила тему Назефри. — Нам всем очень интересно, что вы будете делать.

— Ты про провокационные публикации в сети? — Зафир полил рыбу соусом.

— И о них тоже, — кивнула Назефри.

— Объявим о помолвке, как только купим Роден кольцо, — Зафир положил в тарелку салат и рыбу. — Свадьбу назначим месяца через три. Как шумиха уляжется, расторгнем помолвку.

— В таком случае, стоит пригласить родственников Роден на наш праздник, — взял слово Стефан. — И время как раз есть, чтобы изменить планы и успеть посетить нас.

— Откуда вам известно, что их много? — решила уточнить Роден.

— Я просто предположил, — улыбнулся в ответ Стефан.

— При всем уважении, вряд ли их заинтересует ваше приглашение. Гораздо больше их обеспокоит факт, что кто-то решил поживиться добром и благами семейства, заключив брак с двинутой на всю голову дочерью. Так и вижу перекошенные лица! — Роден хохотнула. — Поверьте, как только новость станет известна на Суе, моя мать тут же побежит жаловаться самой Сомери. И вот здесь мне будет очень интересно узнать, что же Сомери предпримет.

— А она может что-то предпринять? — уточнил Урджин.

— Конечно! — кивнула Роден. — Вопрос только в том, что это будет и когда этого ждать? В любом случае, Сомери не допустит, чтобы ее лучший ученик женился на такой черной личности, как я.

Все, как один, уставились на Зафира. Роден засмеялась.

— Неужели он забыл рассказать вам, у кого тренируется последние три года? — она пригнулась и заговорщицки прошептала: — А они вообще знают, что ты руководишь ее отделом в бюро общественной безопасности?

— Это не ее отдел! — Зафир повысил тон. — И я служу не Сомери, а Совету Всевидящих!

— Да что ты! — Роден хлопнула в ладоши и расхохоталась.

— Он служит Совету Всевидящих, — взял слово Урджин.

— Как скажете, — она подняла руки и пожала плечами. — Не претендую!

— Почему вы уверены, что Сомери станет препятствовать вашему браку? — спросила Назефри. — Или она знает о вас то, чего не знаем мы?

— По правде сказать, вы ничего обо мне не знаете, — Роден опустила руки и продолжила ковыряться в рыбе. — Как не знаете ничего о Сомери. У нее свои планы и они касаются каждого из ее учеников. Возможно, она уже подыскала для вашего брата подходящую кандидатуру в супруги и лишь ждала момента, чтобы свести их. А тут я… Как неудачно…

— Или слишком удачно, — Эста прищурилась и отпила сок из бокала. — Как и те фотографии с похорон.

— Я тут ни при чем, — покачала головой Роден.

— Тогда кто причем? — спросила Эста.

— Я сам во всем виноват, — заступился Зафир. — Стоило быть более осмотрительным на подобном общественном мероприятии.

— Идеальный способ ввести ее в нашу семью, — заулыбался Камилли. — Вот только кому это выгодно? Ну, кроме Роден, конечно… — добавил он.

— Тому, кто хочет подпортить репутацию вашей семьи, — Роден пережевала рыбу и глотнула воды из стакана. — Тому, кто хотел опорочить одного из вас, выложив сомнительные фотографии в сеть.

— Или тому, кто очень хотел видеть тебя на Олмании, — добавил Зафир и взглянул на Роден. — Мы так и не нашли фотографа. В редакции газеты сказали, что фотографии получили по сети от анонимного источника.

— Я потеряла суть разговора, — вздохнула Назефри.

— Наш маньяк оставляет послания для Роден, — пояснил Зафир. — Полтора года он орудует на Олмании и ищет встречи именно с Егерем. Возможно, он знает Егеря? Возможно, он давно следит за ним?

— Если ты прав, то убийца — не иной, — подытожила Роден.

— Убийца — не иной! — едва не прокричала Эберроуз. — Сотворить подобное с женщиной… с женщинами… Мы на такое не способны! Никто из нас!

— Да прям-таки… — едва ли не расхохоталась Роден. — Вот вы жили на своих кораблях. Бороздили просторы бескрайней Вселенной другого измерения. Неужели у вас никого не убивали? Не насиловали? Что, преступников вообще не было?

— Любое преступление на любом корабле каралось смертной казнью, — ответила Эберроуз. — Мы искоренили жестокость в наших людях.

— За воровство тоже казнили? — решила уточнить Роден.

— За любое преступление. В том числе и за воровство.

— И сколько смертных казней было проведено среди иных, скажем, за последний год до вашего прибытия сюда?

— Немного, — ответила Эберроуз.

— Хорошо же вы жестокостью жестокость искореняли, — Роден усмехнулась. — Но я все понимаю. На кораблях места немного, а люди имеют свойство размножаться. Украл — за борт, избил кого-то — за борт, изнасиловал — за борт, убил — за борт. Хороший способ решить демографические проблемы.

— Ты забываешься, Роден, — напомнил Стефан и злобно взглянул на нее.

— Извините, если затронула нежные чувства, — она подняла руки и вежливо кивнула Эберроуз. — Мы будем подозревать всех, в независимости от расовых различий. Ничего личного, Эберроуз, — Роден поковыряла салат вилкой. — Если фотографии сделал убийца или их сделали по заказу убийцы, значит он из нашего мира. Он знаком с моим прошлым. Следует запросить все видео — и фотоматериалы с похорон Ромери. Возможно, он действительно был там. И, возможно, мы с ним давно знакомы.

— А в чем суть его посланий вам? — спросила Эста.

— Он цитирует для меня стихи, — Роден глотнула воды. — Одно из животных, которых я убила, тоже цитировал эти стихи. На Суе они вообще довольно известны. Их автор — суирский поэт, славившийся своими садистскими наклонностями. Богема его обожала, пока одна из его любовниц не вышибла ему мозги бронзовой статуэткой. Кажется, это было в прошлом тысячелетии. Хотя, я могу ошибаться.

Назефри откашлялась.

— А если убийца просто выбрал не те строки для своих посланий, совершенно не представляя, что может тем самым задеть тебя? — спросила она.

— Тогда ему точно не повезло, — Роден подмигнула ей и вновь глотнула воды. — Кстати, приготовьтесь. В ближайшее время на вашу семью вывернут такое ведро помоев, что тяжело будет отмыться. За мной тянется длинная вереница неприглядных историй, из-за которых пострадаете вы все.

— Что за истории? — спросил Урджин.

— Четыре попытки суицида.

— Она работала под прикрытием, — перебил ее Зафир.

— И пользовалась настоящим именем? — не понял Камилли.

— Ну, я же не знала, что господин Кеоне воспылает ко мне… — Роден повернулась к нему и прищурилась. — Чем ты там воспылал ко мне?

— Страстью, — подсказал Зафир.

— Воспылает ко мне страстью и захочет жениться. Извините, — она беспечно пожала плечами.

— Не знал, что род Кенигстенов вообще существует, — заметил Урджин.

— Это анаграмма имен моего отца и покойного мужа, — ответила Роден.

Зафир поперхнулся соком.

— Конечно, ты ничего не смог накопать на Роден Кенигстен, — продолжала говорить Роден. — Если честно, моя семья позаботилась о том, чтобы стереть все воспоминания обо мне.

— Что с ним случилось? — спросила Эста. — С твоим мужем?

— Он погиб, спасая невинную женщину из лап зверя, — прошептала Роден.

— Это ужасно… — Эста прижала ладонь к губам.

— Женщина выжила и стала охотится на зверей, — добавила Роден. — Славы моему роду это не принесло. Одни только неприятности.

— Когда это произошло? — Назефри даже наклонилась через стол, чтобы задать этот вопрос.

— Давно, — Роден сложила салфетку и бросила ее рядом с тарелкой. — Извините, где здесь уборная?

— Я провожу, — Зафир встал из-за стола и отодвинул стул Роден.

— Если честно, я устала и хочу отдохнуть.

Зафир знал, что она говорит правду. Ее лицо осунулось, уголки губ сползли вниз. Она переживала. Она до сих пор переживала эту утрату. Она все еще любит его? Мужа, который погиб, спасая ее? Стало неприятно. Зверь, притаившийся внутри, зашевелился и открыл глаза. Зафир почувствовал облечение от того, что этого мужчины в ее жизни больше нет. Вот она — его Тьма. Вот оно — животное во плоти.

Он довольно быстро увел Роден на корабль. Она довольно быстро закурила елотку и плюхнулась в кресло в его каюте. Зафир присел на кровать и не сразу подумал о том, что автоматически привел Роден именно в свою каюту.

— Интересная тенденция, — она выдохнула дым и потянулась к стакану на тумбочке. — Давно ты стал оставлять пустые стаканы возле кровати?

— Памятуя о том, что ты куришь везде, где находишься, я позаботился о пепельнице.

— Логично, — пожала плечами Роден.

— Сафелия знает, что ты была замужем?

— Нет.

— А Учитель знал?

— Наверное, — пожала плечами Роден. — Учитель знал так много, что сейчас мне трудно что-либо предположить.

— Родственники твоего мужа… — Зафир осекся. — Ты поддерживаешь с ними отношения?

— Трудно поддерживать отношения с теми, кто винит тебя в смерти собственного ребенка. Его отец стоял на трибуне рядом с моим отцом, когда прогремел взрыв. Так мы и познакомились… — Роден стряхнула пепел в стакан. — На похоронах. Как познакомились, так и попрощались…

— Мне очень жаль, — произнес Зафир.

— Неа… — Роден цокнула языком и улыбнулась. — Ни черта тебе не жаль… Тебя больше заботит, что я была замужем за каким-то хреном, который отдал за меня жизнь. И этого хрена я любила. Возможно, и сейчас его люблю. Красавец и выдающийся олманец, член Императорской семьи, ученик самого господина Ромери и самой госпожи Сомери, сидящий задницей на покрывале, которое стоит больше, чем все мои шмотки вместе взятые, беспокоится о том, что какая-то уродка, у которой талантов ему под стать, не обращает на него, как мужчину, никакого внимания. Почему? — спрашивает он себя. — Почему она не стелется передо мной, как другие? Почему до сих пор не попыталась трахнуться со мной? Я ведь так старался… Намекал на секс. Показал ей секретные техники. Предложил ей денег и кольцо. Признал, что без нее мне не раскрутить запутанное дело. Даже поцеловал, давая понять, что хочу ее. Но ведь я первым никого не целую. Никогда! Так почему же она ломается и не хочет переспать со мной? — Роден затянулась и выдохнула дым. — Потому что твой интерес, Темный, продиктован твоими девиациями. Потому что я не собираюсь играть в твои игры и потакать твоим отклонениям. Ты красив, не спорю. Возможно, ты даже хочешь меня, как женщину… Возможно, — кивнула Роден. — Но в основном, тебе всего лишь требуется самоутвердиться в том, что ты всеми желанный мужчина. Абсолютно всеми. Даже такими талантливыми уродинами, как я, — Роден затянулась в последний раз и затушила елотку. — Запомни, Темный. Я пересплю с тобой только в одном случае: если ты сможешь перебороть свой стереотип поведения и приложишь неимоверные усилия для того, чтобы меня добиться, — Роден встала с кресла и подошла к Зафиру, сидящему на кровати. — Как тебе такая игра?

— Добиться тебя и трахнуть? Ради чего? — он улыбнулся ей в ответ. — Чтобы доказать, что даже в этом обличие тебя может хотеть красивый мужчина? Или чтобы показать тебе, что ты все еще женщина, которая может хотеть трахаться?

Роден отвернулась и направилась к двери.

— Рада, что по крайней мере к этому вопросу мы больше с тобой не вернемся.

Зафир обхватил голову руками и согнулся на кровати. Кажется, этой ночью его демоны вновь нанесут ему визит.

***

Поверенный пришел к Стефану поздно вечером. Эберроуз, которая пила чай в его рабочем кабинете, тут же оставила кружку и удалилась. Что нравилось Стефану в его невесте, так это абсолютное принятие условий ее пребывания в его доме и его жизни, в частности. Чувства Эберроуз при этом его нисколько не волновали. Как и его собственные чувства тоже.

— Что-то случилось? — нахмурился Стефан, глядя на поверенного.

— Я буквально только что получил сообщение, мой Император. Ее опознала домоправительница из Зельхирна. Двое неизвестных пришли к ней вечером и попросили проводить в комнату к девушке, которая сняла квартиру накануне утром. Они пригрозили домоправительнице ножом и она сопроводила их. Квартирантка открыла дверь и завязалась настоящая потасовка. Там два трупа. Женщина чудом осталась в живых. Она тут же заявила о происшествии. При составлении фоторобота, прошло совпадение по базе.

— Объект жив? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Стефан.

— Да, мой Император. Но, к сожалению, у нас появились проблемы иного рода. В номере обнаружено ДНК объекта. Личность установлена. Сафелия Бридетон разыскивается полицией по подозрению в двойном непредумышленном убийстве.

— Закрыть дело. Все данные изъять.

— Да, мой Император.

— Я хочу осмотреть место преступления.

— В этом нет необхо… — поверенный осекся, уловив гневный взгляд Императора. — Конечно, мой Император.

— Вылетаем немедленно. Поиски объекта продолжить. Прочесать все больницы. Она может быть ранена и могла обратиться туда за помощью.

— Мы этим уже занимаемся.

— Хорошо, — кивнул Стефан. — Хорошо, — он встал из-за стола и направился к двери. — Чего вы ждете?

— Вам стоит переодеться… — поверенный склонился в поклоне.

Стефан взглянул на свой расшитый золотом халат и белые пижамные штаны, торчащие из-под него.

— Встретимся в гараже. До Зельхирна тридцать километров. Доберемся на машине.

— Конечно, мой Император.