Егерь

Даниэль Зеа Рэй, 2019

Роден Кенигстен пытается свести счеты с жизнью, но неудачная попытка суицида оборачивается для нее кошмаром в престижной клинике для душевнобольных. Выйти на свободу и отомстить – это все, чего хочет Роден. Но в одиночку с этой задачей не справиться. Женщина по кличке «Лоскутное Одеяло» и мужчина, который называет себя «Темным», готовы протянуть руку помощи. Вот только правды всей они не знают, а игра, в которую их втянула Роден, может всех погубить. Три тайны на троих и три семьи, втянутых в игру на выживание.Вопрос не в том, кто победит. Вопрос в том, кто из них выживет.Вторая книга из серии "Олманцы". Данную книгу можно читать отдельно от серии!

Глава 3

Сафелия взяла с собой только самое необходимое. Дождавшись середины ночи, она покинула каюту. Для Роден она оставила закодированное сообщение в сети. Как действовать дальше Сафелия представляла с трудом. Раньше были подсказчики. Сомери. Учитель. Роден, в конце концов. Теперь она сама по себе.

«За два года я достаточно хорошо тебя узнала. Мы никогда не говорили о Сомери. Никогда не обсуждали Совет Всевидящих и роль моих родственников. Ты знаешь то, чего не знаю я, и это пугает. Остается надеяться, что наша с тобой встреча действительно была случайной. Я согласна с твоим мнением. Это дело рук Сомери. Ночью я лежала в кровати и размышляла об этом. Вот тебе моя теория. Я жива потому, что должна была выжить. В Совете Всевидящих восседают двенадцать представителей, семь из которых — суиряне. Каждый из представителей имеет право наложения запрета на решение Совета. Итого, семь против пятерых. После гибели Учителя, его место должен занять человек Сомери. Тогда голосов на ее стороне будет восемь. Останутся четверо персон. В отличие от Ромери, на этих людей можно повлиять. Три года я плыла по течению, не задумываясь, почему госпожа Сомери столь добра ко мне. Так вот, человек, который может повлиять на оставшихся четверых — это я. Моей жизнью никто из них не рискнет. Если теория верна, на следующем этапе кто-то придет за мной. Поэтому я приняла решение вычеркнуть себя из уравнения. Ты знаешь, если что-то случиться, моя рука не дрогнет. Об одном прошу: будь осторожна. Не знаю, какие у тебя счеты с Сомери, но уверена, ты доведешь начатое до конца. Дело об убийствах на Олмании явно ловушка, расставленная для тебя. Будь осторожна, Егерь».

— Далеко собралась? — Сафелия замерла в коридоре и обернулась на голос.

Зафир сбросил с себя светоотражающий плащ и встал с пола.

— То, что ты делаешь — настоящая глупость, — он зевнул и стал складывать плащ.

— Тебе какое до этого дело?

— Все более сложно, Сафелия, чем ты себе представляешь.

— Вижу, — она указала пальцем на место на полу, где он ее поджидал. — Давно караулишь?

— Порядком.

— Зафир, я все равно уйду. Попытаешься меня остановить — нарвешься на неприятности.

Он усмехнулся в ответ.

— Извини, конечно, но ты для меня не противник.

— Я — нет. А Роден тебя уложит. Щелчком пальцев, — добавила Сафелия.

— Удары молний я как-нибудь переживу, — он подошел к Сафелии, наклонился и заглянул ей в глаза. — Сейчас я задам тебе один вопрос. От твоего ответа будет зависеть слишком многое, поэтому, постарайся проглотить обиду и негодование, и ответить мне честно.

— Ты меня пугаешь, — призналась Сафелия.

— Ты любишь Стефана?

Она отступила на шаг и поморщилась.

— Я не о влюбленности спрашиваю, — продолжал говорить Зафир. — Не о страсти и не о похоти. Ты его на самом деле любишь или мне это только кажется?

— Тебя ответ на этот вопрос не касается, — Сафелия отвернулась и сложила руки на груди.

Он долго смотрел на нее. Достаточно долго для того, чтобы принять определенное решение.

— Если угодишь в беду, позвони мне, — наконец, произнес Зафир, а затем развернулся и пошел прочь.

Сафелия была явно обескуражена не только его заявлением, но и поведением.

— И это все, ради чего ты полночи не спал? — прокричала она ему в спину, но он не ответил.

Сафелия покинула корабль через грузовой отсек. Первым делом следовало обзавестись снаряжением. Один из нелегальных перекупщиков жил как раз недалеко от межгалактической станции. Сафелия решила отправиться к нему пешком. Плутая по темным переулкам, она намеренно избегала попадания под прицелы камер наблюдения. Задняя дверь одного из ночных клубов распахнулась за ее спиной. Сафелия прошмыгнула к мусорным бакам и спряталась за ними. Отголоски музыки и ругань. Какого-то перебравшего клиента выкинули в переулок и закрыли дверь. Тот замычал и перевернулся на спину. Сафелия приняла решение не задерживаться.

— Эй! — закричал он. — Эй ты! Помоги!

Сафелия шмыгнула за угол и прижалась к стене. Задница заныла в предчувствии приключений.

— Эй, я к тебе обраща… — голос резко прервался.

Сафелия достала сигнальный пистолет. У Зафира на корабле таких полно, а ей сейчас и один может пригодиться. Тишина. Значит, профессионал. Или несколько профессионалов. Ждать и вступать в схватку? Она — одна. Одного, может, и завалит. Нескольких — вряд ли. Думай… Думай, Одеяло…

Сафелия аккуратно сняла сумку с плеча. Развязала завязку на плаще и скинула его. Убежать не успеет — до поворота метров сто и спрятаться негде. Придется нападать первой. Сафелия медленно выдохнула и метнулась в проход. Лазерное лезвие сверкнуло в воздухе перед самым носом. Сафелия уклонилась и ударила ногой. Нападавший на две головы выше. Лицо спрятано за голограммой. Вновь лезвие у самого носа. Она выстрелила. Ракета ослепила ее, икры посыпались во все стороны. Нападавший бросился к стене. Его только задело. Нож выпал из руки.

— Кто заказчик?! — прокричала Сафелия, не пытаясь к нему подойти.

— Ты не стоишь этих денег, — ответил он искаженным голосом и бросился бежать.

— Дилетант… — прошептала она, хватая плащ и сумку.

Плечо заныло. Сука… Все-таки зацепил…

***

— Где Сафелия?

— И вам доброе утро, Ваше Императорское Величество, — Роден прошла мимо сидящего за столом Императора и подошла к кофе-машине.

— Где Сафелия, я тебя спрашиваю?! — закричал он и подскочил.

— Ты не сможешь ее найти, пока она сама этого не захочет, — Роден поставила кружку и нажала кнопку.

— Сядь и успокойся, — прошипел Зафир, проходя на кухню и бросая газету на стол. — Я же сказал тебе: Роден ее не выдаст.

Стефан взял издание в руки и уставился на первую страницу.

Зафир подошел к Роден, наклонился через столешницу и поцеловал ее в щеку:

— Почему меня не разбудила? — от бархатного низкого звучания его голоса у нее волоски на руках встали дыбом.

Она медленно выдохнула дым, стараясь со спокойствием воспринимать происходящее. Зафир обошел вокруг столешницу и занял место в партере рядом с ней.

— Сейчас досмотрим сцену и позавтракаем.

— Что происходит? — не поворачивая головы, спросила она.

— На первой странице рассказ о том, как Наследница какой-то Империи сделала громогласное заявление.

Стефан бегло изучил текст и перевернул страницу.

— Что еще? — спросила Роден.

— Наши с тобой заявления на второй странице.

Стефан перелистнул страницу и на этот раз обе Императорские брови взметнулись вверх.

— Еще что-то? — Роден затянулась.

— Твои фотографии, — пояснил Зафир. — Ты там вместе с каким-то белокурым олманцем. Одна фотография, где вы беседуете в тени деревьев на кладбище. Он очень интимно что-то шепчет тебе на ухо. На другой фотографии ты поворачиваешься к нему и капюшон закрывает обоих, но ракурс… Ракурс выбран настолько четко, что кажется, будто вы целуетесь. На третьей фотографии он касается губами твоего запястья, а на четвертой ведет тебя за ту самую руку по проходу на церемонии прощания.

— Мое имя крупным шрифтом? — решила уточнить Роден.

Зафир хмыкнул.

— Обижаешь, милая. Крупным шрифтом напечатали мое имя. А твое — так, помельче.

Роден закрыла глаза.

— И даже это еще не все, — добавил Зафир.

Она мгновенно напряглась и уставилась на Стефана.

— Заметка на четверной странице о какой-то потасовке в переулке недалеко от нас.

Стефан бегло изучил текст и поморщился.

— Кто-то вырубил пьяного дебошира и выстрелил в кого-то из сигнальной ракеты, — пояснил Зафир. — Пистолет не нашли, а на месте преступления следы крови какого-то ксилуанина. Он объявлен в розыск.

Стефан скомкал газету и отшвырнул в сторону.

— Говори, что собирался сказать, — произнес он.

— Одну из аварийных укладок на этом корабле вскрыли ночью. Забрали только сигнальный пистолет.

На этот раз закрыл глаза Стефан.

— Ты вообще ничего больше не видишь, не так ли? — спросил его Зафир.

Роден поморщилась, не особо понимая, о чем речь.

— Сколько можно молчать об этом, Стефан! — гаркнул Зафир. — Все знают, только ты молчишь!

Стефан открыл глаза и скривил губы.

— Вот и молчите дальше, — он встал из-за стола и повернулся к Роден.

Он смотрел на нее ярко-синими глазами и молчал.

— Значит, ты тоже чего-то лишился, — понимающе кивнула она.

— Дара предвидения, — ответил Стефан.

— Не только его…

— Остальное тебя не касается.

— Сахар в кофе сыпать? — спросил Зафир.

— Одну ложку, — загробным голосом ответила Роден.

Кружка с кофе оказалась перед носом. Она поблагодарила Зафира и затушила окурок. Все это время Стефан стоял напротив и не сводил с нее глаз.

— Хочешь размазать меня по стене? — улыбнулась ему Роден и пригубила кофе. — Попробуй… Правда, если сделаешь это — Сафелию точно больше никогда не увидишь.

— Вздумала мне угрожать?

— Она полетит на Олманию, Император. В этом я не сомневаюсь. И конечно же, она подключится к расследованию этого дела.

— Откуда такая уверенность? — поморщился Стефан.

— Целей в жизни других не осталось, — с прискорбием улыбнулась Роден. — Понимаешь, о чем я?

— Не понимаю, — ответил Стефан.

— Все ты понимаешь, — Роден пригубила кофе и поставила кружку. — Нам лететь пора, Ваше Императорское Величество. Да и Ваша невеста наверняка переживает. Мало ли какие воспоминания Наследницы Доннарской Империи ей еще удалось прочесть?

Стефан молча развернулся и ушел.

Роден выдохнула.

— Все же, я думала, что он меня ударит…

— Он был к этому близок, — подтвердил Зафир.

— Как думаешь, кому на руку печатать наши с тобой фотографии в газетах?

— Тебе, — ответил Зафир и улыбнулся ей.

Роден скривила губы и едва не расхохоталась.

— Темный, ты слишком в себе уверен.

— Это сделал тот, кто хорошо знаком с традициями моего народа. Подобная публикация в газетах и в сети вызовет резонанс на Олмании. Мне придется дать объяснения.

— Скажи правду, — пожала плечами Роден. — Подруга я твоя давняя.

— Я так и скажу, — Зафир облокотился о столешницу и потрепал волосы на затылке. — Однако, пересуды это не остановит. Член Императорской семьи не может светиться в общественных местах подобным образом. Придется объявить о нашей помолвке, подруга давняя моя. Иначе, репутацию нашей семьи не отмоем.

— А если я откажусь?

— Ты откажешься, — кивнул Зафир. — Недели за две до свадьбы. Кольцо сможешь забрать себе.

— Сто тысяч и кольцо.

— Двадцать тысяч и кольцо.

— Сто пятьдесят тысяч и кольцо, — Роден закурила и выдохнула дым.

— Пятьдесят тысяч и кольцо, — Зафир взял кружку и пригубил кофе.

— Двести тысяч и кольцо, Темный.

Зафир повернулся к ней лицом и нагло ухмыльнулся.

— У тебя ни копейки за пазухой. Платье на похороны тебе Сафелия купила. Ты — нищебродка, которой я предлагаю поулыбаться на камеру несколько месяцев, а затем свалить с крупной сумой в кармане и дорогим кольцом на пальце. Шестьдесят тысяч и кольцо. И куча барахла, которое я прикуплю тебе к свадьбе. Мое покровительство, оборудование и оружие. Это хорошая сделка, соглашайся.

Роден выдохнула дым.

— Триста тысяч, Темный. Кольцо и все, что ты перечислил. Запомни, — она подошла к нему вплотную, приподнялась на носочки и прижалась к его щеке, чтобы ласково прошептать на ухо, — члены знатных суирских родов никогда не торгуются. Мы можем только повышать ставку в наказание за то, что нас оскорбляют. Сам знаешь, что для суирян ты и твой Император — никто. Желаешь ввести олманцев в высшее общество Суи — заплати мне триста тысяч, и я открою все запертые двери перед тобой и твоей Империей.

— Кто же ты такая, Роден Кенигстен? — прошептал ей на ухо Зафир.

— Нищебродка, — она отстранилась и вновь затянулась, — которой когда-то кланялась сама Сомери.

Зафир смотрел на нее с высоты своего роста. Она не блефовала, нет. Она демонстрировала ему манеры, на которые раньше он не обращал внимания. Голова в наклоне, угол рта приподнят, подбородок горделиво смотрит вверх. Плавный жест рукой — елотка поднесена к губам, вдох — рука с елоткой изящно повернута в сторону, выдох — дым тонкой струйкой стелется у ее губ. Она позволила себе проигнорировать приветствие Сомери на похоронах и все еще не поплатилась за это. Так в чем подвох: в давней вражде или в бессилии одной из сторон предпринять хоть что-нибудь против другой?

— По рукам, — Зафир улыбнулся и кивнул.

— Обслуживание в постели в эту сумму не входит, — она протянула руку, предлагая ее пожать.

— А сколько стоит с тобой переспать? — Зафир вскинул бровь.

Роден засмеялась, да так сильно, что даже закашлялась.

— Так сколько стоит с тобой переспать? — переспросил Зафир.

— Ты ошибся адресом, Темный. Проституток снимают в другом месте, — она покинула кухню, заходясь злобным смехом и закашливаясь при этом.

***

Сафелия заперла дверь каюты и присела на узкую койку. Аккуратно расстегнув костюм, она стянула его с плеча и застонала. Дилер продал ей аптечку для таких случаев. Сафелия достала ее из сумки и открыла набор. Застелила пленку на колени, открыла бутыль с антисептиком и полила на зияющую рану. Слезы боли полились из глаз. Степлер. Сафелия несколько раз вдохнула и поднесла его к коже. Щелчок. Рука затряслась. Щелчок. Щелчок. Щелчок…

— Госпожа, вы же знаете, повязки снимут, как только раны заживут.

— Я сыта по горло вашими обещаниями, — Сафелия смотрела на свое забинтованное тело в отражении в окне. — Вы показываете мне новые лоскуты кожи, но никогда не позволяете посмотреть на себя целиком. Вы сказали, что технологии позволят вам все исправить. Почему мне нельзя взглянуть на себя сейчас?

— Потому что лечение еще незакончено. Лоскуты приживаются, госпожа, но не так быстро, как нам бы того хотелось.

— Сделайте еще операцию. Сколько угодно операций! Я согласна! — воскликнула Сафелия.

— Госпожа, мы делаем все, что в наших силах.

— Уходите… Оставьте меня одну.

— Доктор велела быть с вами всю ночь.

— Вот и будьте! — Савелия обернулась к медсестре и указала рукой на дверь, — только там, снаружи!

— Госпожа, вам пора принимать лекарства.

Сафелия попыталась засмеяться, но не смогла. Кожа на животе натягивалась под повязками и становилось больно даже вздохнуть.

— От ваших лекарств моя жизнь представляется мне в розовом цвете. Но она не розовая… Она, твою мать, цвета дерьма…

— Госпожа, ваши лекарства, — медсестра протянула стаканчик с таблетками. — Это стандартный протокол терапии в подобных ситуациях. Мы поможем забыть о том, что произошло.

— А кто поможет мне жить дальше? — Сафелия взяла стаканчик и опрокинула горсть таблеток в рот.

Медсестра протянула стакан с водой.

— Запейте, госпожа.

Сафелия несколько раз сглотнула слюну и даже не скривилась.

— Не запиваю, — бросила она и запрыгнула на кровать.

Не успев коснуться матраца, она поднялась в воздух и стала парить над периной.

— Постарайтесь уснуть, госпожа, — медсестра присела у кровати. — Я буду рядом.

— Меня достало спать в невесомости, — пробурчала Сафелия, переворачиваясь лицом вниз.

— Мне очень жаль, госпожа.

Сафелия вспомнила, как спустя несколько минут стало легче. Как безразличие опустилось на ее плечи и жизнь вроде бы снова потекла своим чередом.

Степлер выскользнул из пальцев и упал на пол. Взгляд Сафелии потух, и она без сил рухнула на кровать. Нужно нанести биоклей на рану поверх скобок. Она нанесет… Позже… Немного позже…

***

— Господин, вы можете пройти.

Стефан с голограммой на лице вошел в комнату для допросов.

— А это что за хрен? — возмутился задержанный.

— Свободны, — он кивнул охранникам и те покинули помещение.

— Эй! Куда! Куда пошли! — ксилуанин стал бить кольцами браслетов по столу.

— Ответишь на мои вопросы, и они вернутся, — Стефан присел на стул напротив и вытянул ноги. — Итак, ты знал, кто твоя цель?

— Я уже сказал, что ни хера не знаю! В переулке какая-то баба вырубила мужика у задней двери в ночной клуб. Я хотел помочь несчастному, думал, она пришить его хочет. Окликнул ее, а она достала ствол и выстрелила в упор! Хорошо, я увернуться успел, но задело, твою мать!

— Почему ты убежал? Почему никого не позвал на помощь?

— Я испугался! — заголосил мужик и снова ударил браслетами по столу.

Стефан вздохнул и сложил руки на груди.

— Лазерный нож со следами твоей ДНК найден рядом с тем местом, где, с твоих слов, на тебя напали. Сейчас ты проходишь по делам о семи убийствах и как минимум тринадцати случаям разбоя. Хочешь еще и покушение на убийство заработать?

— Я не знаю, о чем вы говорите!

— Слушай меня, мудак, — Стефан резко наклонился вперед. — На рукоятке лазерного ножа обнаружены следы крови твоей жертвы. С минуту на минуту, она окажется здесь и даст показания. Так что, начинай говорить, пока не стало поздно.

— Как же, даст она! — захохотал мужчина и тут же умолк.

Он застонал и прижался лбом к столу, изнывая от боли.

— Я могу остановить твое сердце и заставить его биться вновь, — произнес Стефан. — И никто из стоящих за этими стенами тебе не поможет. Говори, от кого получил заказ.

— Пошел ты…

Стефан сжал пальцы в кулаки, и мужчина выгнулся на стуле, сползая вниз.

— Кто сделал заказ на ее убийство! — закричал Стефан и встал с места. — Кто сделал заказ?

— Я не знаю! — простонал мужчина, хватая ртом воздух в минутной передышке.

— Как он связался с тобой? — продолжал задавать вопросы Стефан.

— По сети. Скинул файл с фотографией и написал, где ее караулить.

— Где он сказал ее караулить?

— Возле корабля, — стонал мужчина. — Возле корабля, твою мать!

— Когда ты получил заказ? — напирал Стефан.

— Вечером, часов около десяти.

— Ты знал, кто она такая?

— Да ни хрена я не знал! Девка какая-то. Я решил бабла по-быстрому срубить.

— Почему взял с собой только нож? — Стефан вновь присел на стул напротив допрашиваемого.

Тот в ответ злобно засмеялся.

— А ты как думаешь? — спросил он.

Стефан медленно выдохнул:

— Хотел немного поразвлечься перед тем, как ее пришить?

— Ну так это… — урод напротив заерзал на стуле, — я смазливых люблю. Слушай, бешеная она, эта девка. Напала на меня первой. Я только и успел, что порезать ей плечо. Если бы знал, что из боевых она, взял бы с собой ствол.

— Ты не взял ствол, потому что у тебя его не было и достать его ты не успел. Думал легкую добычу получишь, а она тебе руку едва не отхватила. Сообщение в сети сохранил?

— Нет. Оно самоуничтожилось.

— Что ж. Прощай, тогда, — Стефан встал и подошел к двери.

— Эй, ты! Ты куда? А сделка? Тебя разве не сделку послали предложить?

— Живи, тварь, — Стефан открыл дверь и вышел из допросной.

***

— Тебя долго не было! — Эберроуз протянула руки, чтобы его обнять, но Стефан вежливо отстранился. — Я волновалась.

— Не стоило. Были кое-какие дела.

— Что-то случилось? — она присела на диван и вопрошающе уставилась на Стефана.

— Ничего, о чем бы стоило беспокоиться, — он подошел к бару и плеснул себе крепкого в стакан. — Мы вылетаем на Олманию.

— Конечно, — Эберроуз улыбнулась и сложила руки на коленях. — Зафир тоже возвращается домой?

— Да, — Стефан выпил порцию и налил еще.

— А его странная подруга? Она полетит с ним?

— Ее зовут Роден, — напомнил Стефан. — Да, она полетит с ним.

— Она меня пугает, — призналась Эберроуз, склонив голову и глядя куда-то в пол.

— Тебе нечего бояться. Роден поможет Зафиру выследить нашего маньяка.

— А Сафелия? Ты знал, что они знакомы?

Стефан со стаканом в руке обернулся к Эберроуз.

— Перестань лезть в дела, которые тебя не касаются, — он выпил и поставил стакан на поднос. — Я буду в своей каюте.

— Долго еще я не смогу к тебе прикасаться! — выпалила Эберроуз, продолжая сидеть все так же склонив голову.

— Чего ты от меня хочешь? — Стефан замер в дверном проеме.

— Это не нормально. Мы скоро поженимся, а ты ни разу не позволил мне даже прикоснуться к тебе.

Он подошел к ней и протянул руку.

— Прикасайся.

Она вскинула голову, с испугом глядя на него.

— Прикасайся! Ты же этого хочешь?

— Не так…

Стефан улыбнулся и опустил протянутую ладонь.

— Извини, Эберроуз, но по-другому у нас с тобой пока не получится.

— Это потому, что я — иная? Я противна тебе?

— Это потому, что на Олмании до свадьбы не принято спать с женщиной, на которой собираешься жениться.

— А спать с теми, на ком жениться не собираешься, принято?

Ее вопрос повис в воздухе и остался без ответа. Стефан покинул комнату, оставив его без ответа.

***

Роден провалялась в ванной все оставшееся утро. Натирала кожу какой-то пахучей дребеденью, пускала пузыри, курила, даже уснула ненадолго. Зафир объявил по внутренней связи, что корабль берет курс на Олманию. Взлета Роден не почувствовала, лишь в иллюминаторе поверхность Ксилуса стала стремительно удаляться, пока не скрылась за поясом облаков. Красивая планета. Не изгаженная технологиями производства.

К обеду Роден привела себя в порядок и отправилась в путешествие по кораблю своего «жениха». Побродив по коридорам, она познакомилась с планом корабля на электронной станции управления и все-таки решила поесть. На кухне крутились служащие и тут же смылись, как только ее увидели. Роден едва не расхохоталась, читая ужас в глазах несчастных. Выпив кофе и насладившись овощами с мясом неизвестного животного, Роден, по привычке, вымыла посуду и поспешила наведаться в тренировочный зал. Она вошла внутрь и прислонилась к ближайшей стене, наблюдая за тренировкой Зафира. Он «гонял ветер». Старое упражнение, но эффективное.

— Проходи, не стесняйся, — позвал Зафир, когда закончил.

Роден сбросила с ног сапоги и легкой походкой прошлась по деревянному полу.

Она грациозно махнула рукой, и Зафир бросился в сторону, уклоняясь от энергоудара. Он прыгнул вперед и замахнулся. Пространство перед Роден исказилось, и волна наползла на тело. Стало больно. Ноги заскользили по полу, все быстрее и быстрее, пока ее не оторвало и не отбросило в мягкую стену.

— Неплохо… — она засмеялась, поднимаясь и потирая ушибленный затылок.

Стойка. Выписав фигуру, Роден сплела сеть и выбросила ладони вперед. От такого удара ему не увернуться. Зафир побежал в сторону. Сеть вот-вот должна была его накрыть, но он внезапно прыгнул вперед ногами и завалился на спину. Заскользив по полу спиной, он пролетел под ней и ударил Роден в ответ. Она только вскрикнула. Ее тело полетело вверх и мягко приземлилось прямо ему в руки.

— Защитные техники хромают, — озвучил Зафир. — Энергоударами ты тоже плохо владеешь.

— Поспешные выводы — ошибка многих следователей, агент 8106, — Роден спрыгнула на пол и кокетливо подмигнула.

— Теперь у меня другой позывной.

— Правда? — она изобразила удивление. — Только не говори, что зовешь себя Темным.

— Так и зову.

Она многозначительно улыбнулась и поднесла палец к губам.

— Тш-ш-ш… Никому не говори, — палец заискрил и Зафир тут же отступил на шаг.

Она засмеялась.

— Не волнуйся. На корабле я не стану это применять.

— Ты же помнишь, что я олманец? — решил уточнить Зафир.

— Великое племя с великими возможностями, погубить которых способна обычная гроза. Поэтому вы проиграли в войне суирянам. На грозу им было наплевать.

— В той войне не было победителей.

— Так уж и не было? — Роден зашагала, вытягивая носки вперед, словно балерина перед тем, как стать на пуанты.

Зафир присел на пол у противоположной стены. Роден встала в стойку и понеслась. Вперед и назад, вверх и вниз. Она прыгала, кувыркалась, выполняла удары ногами и руками, кружилась и непрерывно плела вокруг себя энергосети. Плетения витиеватые, искусные. Обучение такому мастерству занимает годы и обычно его начинают еще в детстве. Зафира никто не учил плести сети. Не было в этом нужны. Он аккумулировал энергию из окружающего пространства так же просто, как дышал, и выбрасывал ее сплошной волной — только увернись. Сети для тех, кто сразу аккумулировать большие потоки не способен. Они вытягивают энергию тонкой нитью и формируют из нее ловушки. Затраты времени для такого энергоудара большие, но и точности его стоит позавидовать. Можно набросить сеть на человека в толпе, можно накрыть ей всю толпу. Можно оставить сеть на жертве и уйти в сторону, скрыться в неизвестном направлении, удерживая нить в руке, чтобы потом, в нужный момент дернуть за нее и лишить жизни. Да, Зафир не умел плести энергосети. Зато, он был быстрее. И явно способнее Роден.

— Стоп! — неожиданно крикнул он.

Она, как ни странно, остановилась.

— Левая нога дальше! — поправил Зафир. — Угол наклона ладони больший! Нет! Перебор! Да! Продолжай!

Роден заметалась по залу, выписывая фигуры руками и пуская волны вокруг.

— Не сбавляй темп! — кричал Зафир. — Быстрее! Еще быстрее!!!

Он все подгонял, а ей все было тяжелее и тяжелее контролировать себя. Ошибка. Неправильный жест рукой. Все… Роден подбросило в воздух, и она плашмя рухнула вниз.

— А-а-а… — застонала она, чувствуя, как из носа полилась кровь.

Зафир подбежал к ней и присел рядом на корточки.

— В чем ошиблась? — спросил он.

— Ладонь развернула в другую сторону, — промычала она.

Он коснулся пальцами ее лба и боль моментально оставила ее. Она лежала на зеленой траве на лугу, окруженном деревьями разных цветов. Они цвели, эти деревья, и в лучах заходящего красного солнца неизвестной планеты, их лепестки гонял по лугу ветер.

— Никогда не погружай в транс того, о ком ничего не знаешь, — прошептала Роден и схватила Зафира за руку.

Они оказались сидящими на этом лугу. Зафир стал оборачиваться по сторонам. Он явно кого-то искал.

— Ты не создаешь галлюцинацию, — Роден встала и зашуршала босыми ногами по траве. — Ты погружаешь в свои воспоминания. Опасно, Темный. Очень опасно пускать в свои воспоминания посторонних, о которых ты ничего не знаешь.

Роден обернулась в ту сторону, куда смотрел Зафир. Им навстречу шла женщина с ребенком на руках. Она улыбалась и подзывала Зафира к себе. Роден вскинула руку, и женщина замерла на полушаге. Лепестки повисли в воздухе. Время остановилось.

Она хотела подойти к женщине с ребенком, чтобы рассмотреть ее, но Зафир схватил ее за щиколотку.

— Стой!

— Я ничего ей не сделаю, — воспротивилась Роден, вырывая ногу из его хвата.

Она направилась к женщине.

— Стой!!!

Удар настиг ее в полушаге. Спина изогнулась, руки взметнулись по сторонам. Место и время изменились. Теперь они в парке. Впереди озеро с розовой водой. Роден, изогнувшись от боли, падает на колени у самой кромки воды.

— Я же сказал тебе не лезть в воду! — закричал кто-то позади.

Зафир обернулся и увидел мужчину. Суирянин в белых одеждах, похожих на платье. Он прошел мимо него, будто не замечая. Зафир перевел взгляд на Роден. Она обернулась к мужчине и на лице, искаженном гримасой боли, заиграла улыбка.

— Прости, папа…

— Взгляни на свое платье! Юбка в грязи! — орал мужчина. — Он подошел к Роден и замахнулся.

Зафир только и успел, что протянуть руку. Мужчина замер, а Роден продолжала глядеть на отца и улыбаться.

— Мы можем исправить наши воспоминания. Можем изменить их, — она поднялась с колен, отвернулась и шагнула в озеро. Зачерпнула воды, ополоснула лицо. — Но это ничего не исправит. Оригинал всегда будет превосходить наши выдумки. И даже если от него избавиться, — мужчина в белых одеждах исчез, — модель поведения, сформированная нашим опытом, останется. Твоя мать была красивой женщиной, — Роден ступила еще на шаг глубже, — и она любила тебя, — еще на шаг глубже. — Скажи, ты сказал правду о своем появлении на свет?

— Ты про изнасилование?

— Про него.

— Не думал, что это впечатлит тебя, — хмыкнул Темный.

— Значит, ты соврал, чтобы произвести впечатление на Ситен?

— Но она ведь пыталась меня лечить, — Темный присел на траву, глядя, как Роден все глубже заходит в воду. — Я дал ей повод для раздумий.

— Сафелия никогда не вдавалась в подробности, когда речь заходила о ее ближней и дальней родне, — ответила Роден. — Жизни Доннарской и Олманской Императорских семей она всегда описывала парой общих фраз.

— Но она все равно рассказала тебе больше, чем должна была. Ты же сохранила молчание, ничем не выдав свое происхождение и историю.

— Скажи, когда в твоей семье появилась сестра, все внимание тут же переключилось на нее?

Зафир молчал.

— Ты часто убегал из дома, предпочитая оставаться наедине с природой и с самим собой. Ты знал, что мать найдет тебя и вернет обратно. Это сформировало твою модель поведения. Ты убегаешь от красивых женщин, и если они достаточно напористы в своих желаниях, даешь им то, чего они хотят. Так же ты убегаешь от своих родственников, от всех, кто дорог тебе. Ты прячешься в надежде, что тебя найдут и вернут домой.

Роден нырнула в розовую воду и поплыла.

— Зато тебя тянет к властным и жестоким мужчинам! — прокричал в ответ Зафир. — Таким, как твой отец! Подсознательно ты ищешь в них любовь, которую не дал он.

Роден вынырнула и повернулась к Зафиру. Краска начала сползать с ее лица, обнажая белоснежную кожу лба, носа, щек. Она стекала с нее вместе с водой, расползаясь цветным пятном вокруг.

— Я не ищу любви, — она улыбнулась, продолжая стоять посреди грязного пятна в воде. — Я только охочусь.

Он смотрел на ее обесцвеченное лицо, а она смотрела на него. Это лицо было именно таким, каким и было оно под слоями татуировок. Красивым.

Вспышка и Зафир вернулся на корабль. Роден отползла от него, размазав кровь по полу.

— Что это за техника воздействия? — спросил ее Зафир, все еще пытаясь прийти в себя.

— Не со всеми получается, — Роден встала с пола. — Но, если человек умеет погружать в транс, я в этом трансе чувствую себя, как рыба в воде.

— Меня обучишь?

— Этому нельзя научить, Темный. Либо ты умеешь это делать, либо нет. И еще одно, — она зажала кровоточащий нос рукой, — еще раз погрузишь меня в транс без моего разрешения — я изгажу все твои приятные воспоминания, как только смогу.

Зафир хмыкнул.

— Не любишь погружаться в транс или не любишь тех, кто способен погрузить тебя в него?

— Я тебя предупредила.

Он улыбнулся. Встал с пола и, взяв ее за руку, потащил за собой.

— Куда ты меня ведешь? — она семенила за ним ко коридору.

— Уже пришли, — он приложил руку к электронному замку на стене и дверь перед ним распахнулась.

— Твоя каюта? — спросила Роден, осматриваясь.

— Да.

— Моя больше.

— Да. Ванная там. Умойся и возвращайся.

Роден склонилась над раковиной и включила воду. Ополоснула лицо и взглянула на себя в зеркало.

— Ты выглядишь как шлюха! — ревел отец.

— А ты как всегда жалок!

Роден отбросило к стене. Ребра треснули, дыхание свело. Раковина и унитаз раскололись на куски. Если бы не блокировка, вряд ли от Роден что-нибудь осталось.

— Господи! — вопила мать. — Господи, что ты наделал!

— Молчи! Это — твое воспитание! Взгляни на нее! Разоделась как настоящая потаскуха!

— Но это же выпускной вечер! Господи, остановись!

— Честь семьи — превыше всего!!!

— Теперь я тебе больше нравлюсь, папа? — прошептала Роден, глядя на отражение в зеркале.

Зафир стоял в дверном проеме и смотрел на нее. Она не сразу его заметила. А когда заметила, тут же отвернулась.

— Чистое полотенце на полке, — подсказал он.

— Благодарю, — Роден вытерла лицо и оставила полотенце на раковине.

— Он жив? — тихо спросил Зафир.

— Кто? — не поняла Роден.

— Твой отец. Он жив?

Она улыбнулась. Не печально, нет, удовлетворенно.

— Мне было семнадцать, когда его взорвали в прямом эфире вместе с тридцатью членами Парламента Суи. Запись теракта транслировали по всем каналам, не переставая. Ответственность взяла на себя одна из радикальных группировок. Сомери лично контролировала расследование. Тех, кто это сделал, нашли и публично казнили.

— А твоя мать? Она жива?

— И невредима, — добавила Роден. — Так же, как и мои брат с сестрой.

— Ты в семье старшая?

— Да, — Роден остановилась напротив Зафира, она продолжала улыбаться.

— Это не он, не так ли?

— Что «не он»? — спросила Роден.

— Сделал это с тобой?

— Того, кто это со мной сделал, я убила собственными руками. А папа, к счастью, к этому моменту был уже давно мертв.

— Почему «к счастью»?

— Потому что он был бы следующим.

Зафир посторонился, пропуская ее в комнату.

— В каждой знатной семье есть свои тайны, Темный, — ответила она, проходя мимо него. — В моей. В твоей. Для остального мира мы либо эталоны для подражания, либо съехавшие с катушек фрики. Середину обычно никто не выбирает.

— Ты определенно фрик.

— Готовься, Темный. Вскоре ты тоже им станешь, — она обернулась и погладила себя по щекам. — Мои суициды будут греметь на всю Вселенную, а фотографии разойдутся огромными тиражами. И каждый задастся вопросом, отчего же такой красивый и богатенький мужик выбрал себе в спутницы такую конченую уродливую психопатку? Мне интересно знать, что ты им ответишь?

— Женщины, лучше тебя, я просто не встречал.

— Плохой ответ, — Роден присела на кровать. — Он подразумевает, что ты все еще в поиске лучшего варианта. Но мы-то знаем, что лучше меня просто нет и быть не может.

— Тогда я скажу, что люблю тебя такой, какая ты есть, — Зафир прислонился к стене и сложил руки на груди.

— И снова плохой ответ. Ты вроде как осуждаешь меня и смиряешься с тем, что ничего не можешь изменить.

Зафир пожал плечами.

— Разве тебя интересует мой ответ?

— Репутация семьи, Темный, превыше всего. Ответь, что у каждого из нас есть свое прошлое, но мы с тобой нашли друг друга и теперь смотрим в наше совместное будущее.

— Задайся целью — не придумал бы лучше, — усмехнулся он.

Роден цокнула языком:

— Не люблю лесть. Терпеть ее не могу. И еще одно: не улыбайся мне этой слащавой улыбкой. Она портит твое красивое высокомерное лицо.

— Я учту твои предпочтения, — Зафир хитро улыбнулся и подмигнул.

Роден засмеялась.

— Ну и ради чего ты привел меня сюда?

— Сексом заняться, — бровью не поведя, ответил он.

Она захохотала. Вытирая слезы, она качала головой, давая понять, что шутка ей понравилась.

— Почему ты не воспринимаешь меня всерьез? — внезапно спросил он. В его голосе сквозило раздражение и это еще больше рассмешило Роден.

— Тебя?! — удивленно воскликнула она и оборвала смех. — Всерьез?! Взгляни на меня! — она погладила себя по плечам. — Я знаю, кто я такая и что мне в этой жизни светит. И я вижу тебя насквозь! Ты привык, что все перед тобой стелются, ведь красота подкупает, как ни что другое в этом мире. Хочешь попробовать развлечься с уродиной? — она снисходительно улыбнулась. — Я не собираюсь обслуживать тебя, пока ты будешь стоять с закрытыми глазами и думать о ком-то еще. Меня это дерьмо не интересует. А с открытыми глазами… — ее улыбка стала грустной, — … с открытыми глазами ты не сможешь…

— Уверена в этом? — с вызовом бросил он.

— Нет, — она пожала плечами. — Но проверять утверждение не стану. Не хочу больше проверять……понимаешь?

Он все понял. Это было написано на его лице. Читалось в его светящихся синих глазах.

— Ладно, — Роден махнула рукой, давая понять, что тема закрыта. — Так для чего ты меня сюда привел?

— Расслабься и смотри, — призвал Зафир.

— Ты любишь, когда на тебя смотрят? — не скрывая удивления, спросила она.

Зафир глядел на нее с сомнением, а затем захохотал. Впервые за долгое, долгое, очень долгое время он искренне рассмеялся. И от этого стало вдруг так легко! Он взглянул на нее, присевшую на его кровать и скромно сложившую руки на коленях. Неопытная девочка в комнате у похотливого парня. Она изображала ее с той же легкостью, с которой язвила. Он бы мог влюбиться в нее… Только вот не способен он больше никого любить…

Зафир остановился на ковре в центре каюты.

— Смотри и не пытайся запомнить! Просто смотри!

— Обычно это говорю я! — засмеялась Роден.

— Как скажешь, — он подмигнул ей и начал выполнять фигуру.

Роден молча подождала, пока он закончит, а затем встала и направилась к двери.

— Ты куда? — не понял Зафир.

— Сомери показывает «суирский дред» только лучшим из своих учеников, — буркнула она.

— Подожди! — он схватил ее за руку. — Постой!

Она одернула ладонь.

— Давно в ученики к ней подался?

— Три года назад.

— Ромери знал об этом?

— Безусловно.

— Спал с ней? — Роден заглянула ему в глаза, зная, что выражению синих озер без труда поймет врет он ей или нет.

— Это ревность? — он был искренне удивлен.

— В день, когда я заревную мужика, не забудь врезать мне по лицу и дружески напомнить, кто я такая.

— Я никогда не спал с Сомери, — серьезно ответил он.

— Она всегда предпочитала общество красивых мужчин. Если это были ее ученики, Сомери это нисколько не смущало.

— Откуда такая осведомленность закулисной жизнью Президента Суи?

— Я же суирянка, — она улыбнулась ему искусственной улыбкой. — Мы лучше знаем своего Президента, чем олманцы Императора.

— Роден Кенигстен — человек без прошлого, — Зафир поднес ладонь и погладил ее по щеке. — Как тебя на самом деле зовут?

— Роден — мое настоящее имя, Темный. Остальное узнаешь позже.

— Я могу обучить тебя «суирскому дреду».

Она поджала губы.

— Сомери из шкуры выпрыгнет, если узнает, что ты показал мне эту технику.

— Тогда, не говори ей, — он потянул ее за собой на ковер и встал в стойку.

Роден ее скопировала.

— Хорошо! Следующий элемент.

Роден повторила.

— Отлично! Следующий. Нет! Плечо «уехало». Нет, — он схватил ее за плечо и зафиксировал. — Зажми. Да. Теперь вверх. Ладонь не опускай. Да. Вот так.

Спустя час Зафир сидел на полу, а Роден повторяла фигуры без подсказок.

— Неплохо для первого раза, — он улыбнулся, давая понять, что урок окончен.

Роден, в поту с головы до пят, выдохнула.

— Спасибо! Я в душ!

Она засеменила к выдоху.

— Почему Сомери не обучила тебя этому? — бросил он ей в спину.

Роден остановилась на полпути.

— Потому что ни один из ее учеников не должен превзойти учителя, — ответила она и покинула каюту.

***

Она не явилась на ужин. Зафир решил не тревожить ее покой и отправился спать пораньше. Он проснулся посреди цикла ночи сам. Весь в поту, он вновь слабо помнил, что ему снилось. Внутри как всегда пусто. Зафир принял душ, переоделся и накинул халат. Он хотел пойти на кухню и провести ревизию холодильника, как всегда делал в такие ночи, но проходя мимо каюты Роден остановился.

— Мама… Мамочка… Помоги… Помоги мне… Мама…

— Роден? — он постучал в дверь. — Роден, это я, Зафир. С тобой все в порядке?

— Мама…

Зафир разблокировал замок и влетел в каюту. Она металась по кровати и звала на помощь. Но вокруг… Вокруг нее простиралась Тьма, пожирая пространство и вбирая его в себя.

— Роден! — гаркнул Зафир, боясь сделать шаг навстречу этой Тьме.

— Мама… Помоги…

Зафир ступил вперед. Вокруг ничего. Одна пустота. Он в центре ее Тьмы. Зафир протянул руку и коснулся плеча Роден. От прикосновения ее кожа засветилась. Зафир одернул руку.

— Мама… — продолжала шептать Роден в бреду. — Мамочка, помоги…

Зафир вновь коснулся ее плеча. Кожа засветилась. Он провел по ней пальцами и следы света последовали за ними.

— А-а-а!!! — закричала Роден и вспыхнула на его глазах.

Зафир одернул руку и отступил на шаг.

Она лежала на кровати и смотрела на него в темноте. Ее кожа. Она вся светилась, будто кто-то зажег под ней сотни золотых огоньков.

— Что… — прошептала Роден и присела в кровати, — что ты тут делаешь? — она натянула одеяло, прикрыв обнаженную грудь.

— Извини. Тебе кошмар приснился. Ты кричала. Я не мог тебя разбудить.

Свечение заволокла Тьма. Все погасло. Все стало как прежде.

Роден щелкнула пальцами. Загорелся тусклый свет. Она потянулась к пачке с елотками на тумбочке. Закурила.

— Спасибо, что разбудил, — она выдохнула дым. — Так бы и металась всю ночь.

— Ты всегда голой спишь? — решил напоследок поинтересоваться Зафир.

— Какие-то проблемы? — Роден потерла взмокший лоб.

— Никаких проблем, — он улыбнулся и поспешил покинуть ее каюту.

Он пил кофе на кухне, когда она вошла, замотанная в махровый халат.

— И мне налей, пожалуйста.

— Спасть ложиться больше не собираешься?

— Попью кофе и пойду спать. А это что? — она потянулась к тарелке с нарезанным мясом и взяла кусочек. — М-м-м… И хлеб передай. Ага. Спасибо!

— Любишь есть по ночам? — спросил Зафир, вгрызаясь в очередной бутерброд.

— В Космосе не бывает дня и ночи. Только циклы, запрограммированные системой, чтобы такие, как мы, с катушек не съехали. Так что, сейчас ни ночь и не день. А я ем тогда, когда хочу есть.

— Твой кофе, — он передал ей кружку.

— Спасибо, — она пригубила кофе. — Ну а ты чего не спишь?

— Покой твой стерегу, — отшутился Зафир.

— Раз уж мы решили позавтракать посреди ночного цикла, может, обсудим дело, ради которого я лечу на Олманию?

— Не на этом корабле. И не во время полета. Извини, — Зафир откусил кусок бутерброда и пожал плечами.

— Не доверяешь, значит, — хмыкнула она.

— Мы, олманцы, вообще народ странный.

— Ладно, — согласилась Роден. — Не хочешь о деле, давай о семье твоей поговорим. Родители живы?

— Не знаю, — Зафир глотнул кофе. — Я приемный ребенок. Меня к дверям приюта в корзине принесли. Приемная мама пыталась найти сведения о них, но тщетно.

— Она жива?

— Нет. Их с отцом уже давно нет.

— Ясно, — вздохнула Роден, доедая бутерброд. — А сестра твоя? Она тоже приемный ребенок?

— Нет. Она — родной ребенок.

— Понятно, — кивнула Роден. — Поздний и долгожданный сюрприз?

— Чудо, — улыбнулся Зафир. — Назефри — настоящее чудо.

— Тогда все еще сложней, чем я себе представляла, — она глотнула кофе и закурила.

— Почему ты думаешь, что все так сложно?

— Ревность в семье приемного ребенка к родному всегда оставляет более грубые деформации. Но ты, судя по всему, сестру любишь. Так что вряд ли здесь будут скрываться какие-то большие подводные камни. Хотя, с женщинами проблемы могут быть серьезные. Ты, случаем, не гей?

Зафир подавился.

— Не гей, — кивнула Роден. — Ну, тогда я всецело была права. Ты инициативу в отношениях никогда не проявляешь. Так, можешь немного поиграть и потом в кусты. Если женщина настойчива — она тебя добивается. После секса интерес к женщине пропадает. Ты сравниваешь всех их со своей приемной матерью или сестрой, и когда понимаешь, что они им в подметки не годятся, разочаровываешься.

— Что-то мы все обо мне, да обо мне, — Зафир допил кофе и поставил кружку на стол. — Может, про себя что-нибудь расскажешь?

— Да ты и так уже все рассказал. Люблю красивых, властных и жестоких мужчин. Любила, — Роден усмехнулась. — Теперь они меня с другой точки зрения интересуют.

— И много в твоей жизни было мужчин?

Роден его вопросу удивилась.

— Не волнуйся, — она затянулась, — никто из них к тебе хвастать не придет.

— А сколько у тебя было мужчин после того, как ты изменилась?

Роден затушила елотку.

— А вот это, дорогой, тебя вообще не касается. Спокойной ночи, Темный.

— Спокойно ночи, Роден.