Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона

Даниэль Брэйн

– Убирайтесь. – В каком это смысле? – В самом прямом. Убирайтесь. – Отсюда? – Здесь. Главное не победа, главное участие. Принцип, которому я, бывшая спортсменка, следовала всю свою жизнь. Он и привел меня в другой мир, в королевский гарнизон, в тело выпускницы военного колледжа. Монстры из тьмы? Охрана границы? Маршалу гарнизона прежняя я чем-то успела не угодить. Диплом, регалии и папа-генерал не помогут, моя первоочередная задача – привести крепость в нормальный вид.

Глава вторая

Неужели сдашься?

То ли мне вопрос, то ли мой вопрос, он скользнул по краю уплывающего в темноту сознания и принес с собой… нет, не второе дыхание, так, едва ли намек на него. Но мне хватило. Человек до самого конца хочет жить — инстинкт, один из немногих у человека оставшихся за все время его эволюции. Любое живое существо ставит выше всего свою жизнь… Этот мизер заставил меня, несмотря на холод и тьму, собрать остатки сил и вытолкнуть себя наверх. Тяжело, очень тяжело поддавалась вода — скорее даже грязь. Откуда-то вокруг была гора мягкой грязи, но я об этом не думала, просто лезла за глотком воздуха. Давай, Анна Игоревна, вытягивай себя, цепляйся за жизнь, борись, ты можешь, мастерами спорта так просто не становятся! Ты еще можешь! Ты можешь все!..

И вот мое непослушное, удивительно тяжёлое тело выскользнуло вверх. Сладкий воздух в легких, резкое головокружение, глаза залеплены грязью, в ушах тоже ничего приятного, да и вообще…

Но звук я услышала, такой знакомый, что-то вроде «держитесь», и, не протирая глаз, сразу поползла в ту сторону, откуда слышался этот чудный звук. Спасателей ждать — иногда на такую роскошь времени нет. И я забарахталась, пытаясь найти опору в жидком безумии.

Удивление еще мелькнуло в мыслях — я же в школе должна была быть, откуда грязь и явный запах ила с душком болота, не вынесло же меня наружу? Где лодка, где лестницы, да и вообще должно было многое плавать — да те же мячи, пусть толку от них немного. Но изумление могло и подождать, сейчас спасут, окажусь на твердой поверхности и тогда все вопросы задам. Может, река натащила песка и земли?.. Инвентарь смыло? И где Изотова?..

— Госпожа! Ох, госпожа Аннет, сейчас-сейчас! — причитания наконец обрели для меня смысл. Точнее, стали различимы… и тут же этот свой смысл потеряли. Ладно бы ещё услышать «женщина» или «дамочка», да я бы сейчас и на «бабушку» была согласна, лишь бы вытащили. Но «госпожа»? Иностранцы, что ли, работают — обмен опытом, а почему у нас, почему не в столицах? И вроде бы речь без акцента…

Чужая рука схватила меня чуть выше запястья. Потом к ней прибавилась еще одна пара рук, в меня вцепились, потянули как ту репку и выдернули из толщи с громким уханьем. Я закашлялась и замерла, лежа на боку, как большой кит, выброшенный на берег. Грудь тяжело двигалась, но что-то было не так. Я шевельнулась с осторожностью, но ничего не болело, хотя после таких нагрузок должны привычно отваливаться и спина, и руки, а после бултыхания в холодной воде — сводить судорогами еще и ноги.

Но беспокоила меня не боль, что-то другое. К тому же боли не было.

Точнее: был дискомфорт — неприятные ощущения от того, что я мокрая, плохо пахну и вообще в грязище. Но мне ли жаловаться, когда меня спасли? Где Изотова, только этого еще не хватало!

Что не так, кроме причитающего иностранца со своим «госпожа, госпожа, как же это вы так». Ладно, сейчас глаза открою и все пойму.

Я тяжело села, тело казалось распухшим, неповоротливым, тяжелым, хотя обычно все было наоборот — оно должно было болеть, но двигаться легче. Даже не знаю, что лучше-то…

— Сейчас, сейчас воды принесут, — подхватили меня под локоть чужие руки, помогли сесть. — Вот ручки-то вытяните, умыться. Как же вы так, госпожа, Кайт же говорил, что склон там скользкий, что не стоит ходить так далеко. Дались вам те кустики. Сходили бы по-походному в карете…

Что за бред?! Я хотела тряхнуть головой, но перед глазами протекла мутная пелена и, к счастью, моментально исчезла.

Но на подставленные ладони уже лилась вода, я скоро плеснула на лицо, потом еще раз, протерла хорошо глаза, быстрыми движениями сметая с себя грязь. И чем дальше я терла щеки, тем больше понимала — странности не просто никуда не делись, я сама и есть одна сплошная странность. Уж что, а свои щеки и нос я бы узнала. А тут… Я широко распахнула глаза, как только это можно было сделать, и уставилась на собственные руки. Мозоли никуда не делись, и это все, что связывало мои родные руки и те, которые я сейчас видела перед собой.

Эти были… молодыми, иначе и не назвать. И слегка пухлыми.

Осознание пришло со скоростью молнии: я ущипнула себя за живот — и нашла этот самый живот. Не чрезмерный, но складочка плотненькая. И бедра были, и жирок на руках. Правда, когда я сжала кулак, то ощутила, как напряглись пристойные такие мышцы. Ощущение было такое, как если бы я закончила свою спортивную карьеру не травмой, а просто вышла на пенсию и перестала придерживаться каких-то правил питания. Спортсмены, особенно силовики, нередко распухают без тренировок.

— Ну вот, госпожа, так-то лучше, да?

На меня смотрел седой мужичок в странном костюме — как с карнавала сбежал, потому что левая часть его длинного пиджака была зеленой, а правая — синей. Чуть дальше за мужичком стояли двое ребят попроще, то есть в серо-коричневой одежде. А на мне… Я тут поняла, что на мне вовсе не футболка с трениками, а что-то типа кожаной куртки, а вокруг явно не школа. Ничего похожего не то что на школу — на строение — даже на город в обозримой местности не было. И если МЧСники в авральном режиме могли выглядеть как угодно, то то, что я видела, не напоминало мой родной край даже близко.

Мы сидели на высокой кочке, а у моих ног колыхалась зеленовато-коричневая поверхность. То ли болото, то ли река грязи. Я обернулась. Чуть выше, на склоне у густых кустов, виднелся след, будто кто-то катился вниз. Рядом валялась сорванная трава — кто-то, логично предположить, что тот, кто тонул, пытался зацепиться, удержаться на поверхности.

— Госпожа, еще водички? Вот компотик есть, — сердобольный дедушка подсунул мне в руку литровую флягу. Я машинально глотнула и едва не выплюнула содержимое обратно — сладющее же, чуть челюсть не свело от оскомы! Один сахар или даже мед, слишком характерный привкус был у жидкости. Один плюс — сахар начисто стер привкус болота у меня во рту.

— А просто вода есть? — каркнула я, прокашливаясь.

— Конечно, есть, только к карете вернемся. Нехорошо вот так мокрой сидеть, госпожа, а если здоровье пошатнется? Приехать и в первый же день заболеть — ох, маршал серчать будет! Он и так-то… Вставайте, я придержу, — дедуля явно собирался меня поднять на ноги.

Я не спорила, сдержанно кивнула, стараясь держать себя в руках. Зачем мне лишняя паника? Если я с ума уже сошла, то крики и выдергивание волос на голове не помогут, а если…

Я в больнице? В коме? Ожидаемо. Что еще может быть «если», я слабо представляла. Нет, фильмы про всякие выдуманные миры я посматривала, да и слышала, как ученики обсуждают какой-нибудь сериал или книгу. Но всерьез посчитать, принять на веру, что меня куда-то выбросило за пределы привычного мира, вот так, без проверки и доказательств, я не могла. Перерождение? Если туп как дерево… но тогда бы я переродилась с нуля? Может, в дерево было бы лучше?..

Дедуля тем временем попытался и правда меня поднять на ноги, потянув за руки, и я чуть не опрокинула бедного пенсионера на себя, хотя честно собиралась встать. Не вышло. Центр тяжести у меня был в совсем не привычном для меня месте. И самостоятельно подняться, оттолкнувшись от земли, не получилось, я едва не съехала обратно в болото. Жестом пришлось остановить дедулю, который сам бегал в опасной близости от жижи. Странно, но он подчинился.

Мне нужно было подумать, требовалась хотя бы пара секунд тишины, поэтому я выставила раскрытую ладонь перед собой, останавливая причитания старика, и быстро заработала головой. Потом ощупала свои ноги — широкие бедра и голени, напрягла мышцы, обнаружив их под жирком. Прикинула примерно свою фигуру, мысленно же вздрогнула, но не потому, что я — здешняя я — ужасная и полная. Просто потому, что я себя такой никогда не видела и не чувствовала. Сначала все детство и юность — сплошные тренировки, потом строгая диета из-за травм, и наконец правильное питание. Ну, относительно правильное, бывало, что баловала себя рыбкой с пивом. Но чтобы так раскормиться — это же надо рыбкой не ограничиваться?

Но полнота не значила, что жизнь окончена. Полнота — это не жгучий холод, тьма и осознание того, что ты проиграл. Так что минутка в тишине позволила мне полностью осознать, каково мое тело, и вспомнить все, что я сама рекомендовала для кругленьких дам.

Вставала я не быстро: пусть не эстетично, зато меньше вероятности, что я что-то себе поврежу. Сначала стала на колени, потом поочередно на ноги, а уж после медленно разогнулась.

— Отлично, — сказала я с высоты чуть большей, чем та, к которой я привыкла. — Идем к карете.

Дедуля заулыбался с каким-то облегчением, но хотя бы за руку не стал хватать, а то создалось ощущение, что дай ему волю, так он свою «госпожу» как дите неразумное водить будет.

Мы медленно поднялись по склону, с которого мое — а ведь и правда мое — тело скатилось тогда, когда пыталось спрятаться от сопровождающих в кустиках. Что это тело делало в кустиках, понятно было каждому, кто когда-либо ездил по просторам моей родины в дальние и не очень поездки. К кустам я подходить не стала, повторения не хотелось.

Карета оказалась большим — с высокий микроавтобус — коробом из дерева, кое-где обитого металлом, широкая дверь, ступенечки, сзади привязаны какие-то баулы и на крыше добра хватало. А примерно так и выглядел мой переезд после развода.

Но вот тянули карету вовсе не лошади, а… кхм… огромный броненосец? Мне была видна покрытая плотной кожей-броней спина, коротковатый — купированный? — хвост и узкая мордочка. Животина в упряжи была цвета зеленого с искрой, смотрела с ленивым презрением, жевала какие-то потроха и напоминала нашего завуча Ирину Сергеевну. Такая же броня, полусонная физиономия с приклеенным презрением ко всему находящемуся в пределах школы и зеленый с искрой костюм. Может, у завуча был даже хвост…

— Госпожа, одежда, — старик уже заполз внутрь кареты и что-то перекладывал там. Я не спорила, заползла следом, сразу оценила удобства — две не такие уж и мягкие лежанки, где ноги и не вытянешь, мягкие подушечки под зад, какие-то коробки над головой. Старик выскочил, оставив мне одежду, и почти сразу вернулся — один из мужчин в коричневом принес мне полведра воды. А это было уже полезно, все же грязь не только на одежде, она еще и внутри одежды.

Я наметила себе план на ближайшее будущее: отмыться, переодеться и начать уже ломать голову: это со мной что-то не так или с миром в общем. Логика говорила в пользу первого с поправкой на второе. Здравый смысл утверждал, что нужно отличать реалии от фантастики, и наиболее правдоподобный вариант — что у меня было слишком сильное кислородное голодание со всеми вытекающими последствиями. Сейчас я должна быть в больнице в коме — ну а дальше все зависит уже от умения докторов.

— Если я буду нужен, постучите как обычно, госпожа, — умиленно попросил дедулик, сложив сухие ручки на груди. — А если перекусить захотите, то в корзиночку загляните, я все приготовил. Так-то бы по хорошему остановиться здесь на часик, но опаздываем…

Он еще раз вздохнул и оставил меня в одиночестве, а потом карету дернуло, и все вокруг задвигалось. Мое путешествие началось.