Выбирая судьбу

Даниэла Стил, 1973

Джиллиан Форрестер будто самой судьбой обречена постоянно выбирать одно из двух. Карьера или искусство? Нью-Йорк, с его бешеным ритмом жизни и профессиональными возможностями, или богемный солнечный Сан-Франциско, к которому тянется душа? Обаятельный Крис Мэтьюс, который уже не раз демонстрировал свое легкомыслие и непостоянство, или не столь харизматичный, но верный и благородный Гордон Харт? Снова и снова она, терзаясь сомнениями, делает непростой выбор – и снова ее настигает прошлое, и опять Джиллиан кажется, что она совершила ошибку. Как отличить страсть от любви, а интуицию – от самообмана? Как узнать, можно ли войти в одну реку дважды? И что ждет Джиллиан в конце ее нелегкого пути?.. Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Возвращение».

Глава 7

— Эй, Крис… уже светает. А ты так и не поспал. — Я ощутила укор совести, хоть и несильный.

— Я не жалуюсь. А ты? Однако мне скоро на работу. Мы начинаем в шесть. — Сейчас было около пяти часов. — Давай оденемся и выйдем на улицу. Хочу посмотреть восход солнца.

— Я тоже.

Но в моей душе солнце уже встало. Мы разыскали свою одежду, которая так и лежала кучей на полу, вышли на улицу и уселись на крошечном газоне перед моим домом. Было прохладно, и земля была сырая. Но было так здорово сидеть здесь и смотреть, как над Восточной бухтой поднимается солнце.

— Сегодня нет тумана. Хорошо для съемок. Хочешь поехать и посмотреть?

— Была бы счастлива, но не могу. Нужно везти Сэм в школу, и в десять часов у меня тоже съемка. Сначала где-то на природе, а в десять в опере, между прочим. Полагаю, будет весело.

— Не сомневаюсь. Кто, по-твоему, будет фотографом? — Усмехнувшись, он схватил мои волосы и оттянул голову назад, чтобы поцеловать в губы.

— Значит, ты тоже работаешь на этой съемке?

— Как думаешь, кто порекомендовал им тебя? — Крис сделал загадочное выражение лица.

— Как бы не так. Они объяснили, что это Джо Трамино дал им мой телефон. Обманщик!

— Ну, ладно, зато я сказал им, что ты опытный стилист.

— Уже после того, как мне дали эту работу.

— После того, как ты получила ее. Черт, вот что значит женское самомнение!

— Не станем упоминать самомнение некоторых мужчин. Но я рада, что мы будем работать вместе. Мы сможем прокатиться верхом — через оркестровую яму прямиком по Ван-Нуйс?

— Можно попробовать… Никогда не поздно попытаться. — Крис заключил меня в объятия, и мы упали на мокрую траву и лежали там, улыбаясь друг другу в первых лучах утреннего солнца. — Джилл, мне нужно бежать. Увидимся на съемке.

— Такого неприличного утреннего прощания наш квартал еще не видел, Крис Мэтьюс! Однако мне нравится.

— Это хорошо, потому что оно не последнее. А твои соседи, если им не нравится, пусть проваливают куда подальше.

— Они могут заявить на меня в полицию, — игриво заявила я, провожая его до машины.

— Мы как-нибудь обсудим это, но не сейчас.

Крис хлопнул дверцей грузовика, включил передачу, а я смотрела ему вслед и гадала, что он имел в виду. Но, как бы там ни было, будет здорово поработать с ним сегодня. И было отрадно сознавать, что главный фотограф станет страдать не меньше моего. Ведь я точно знала, чем именно он занимался накануне вечером. Ни мне, ни ему не удалось поспать ни минуты. К черту оргию на Клэй-стрит: мы с Крисом устроили собственную!

Я приехала в Опера-Хаус ровно в десять. На минуту задержалась, чтобы полюбоваться великолепным зданием, а потом вошла внутрь, улыбаясь. Подумать только, Крис — и вдруг в таком месте.

Я направилась к служебному входу, и там мне объяснили, куда идти. Я прошла за кулисы, где занялась одеждой, которую предстояло рекламировать, и реквизитом, подобранным накануне. Здесь же находились представители агентства, и они, похоже, остались очень довольны вещичками, которые я нарыла. Съемка наверняка пройдет на ура.

Они привезли с собой семь топ-моделей из Сан-Франциско и еще трех выписали из Лос-Анджелеса. Девушки как на подбор были красавицами, а наряды, в которых им предстояло блистать в нашем рекламном ролике, просто роскошными. Все они — начиная с вечерних платьев и заканчивая пляжными ансамблями — должны были продемонстрировать преимущества новых искусственных волокон.

Я распределила одежду и аксессуары между моделями и решила найти Криса. Поиски были недолгими. Он и его команда вольготно расположились в струнной секции оркестровой ямы. Они поедали лепешки-такос и сандвичи с салями, запивая их вишневой содовой.

— Завтрак или уже ранний обед? Привет, мальчики.

— Не угадала. Между тем и другим. Хочешь поучаствовать?

Крис сделал страшное лицо, а потом усмехнулся, намекая на скрытый смысл вопроса. Интересно, в курсе ли они, подумала я, имея в виду команду Криса? Более или менее? Скорее уж менее, чем более. И это хорошо… очень хотелось, чтобы Джо Трамино повременил со своими соболезнованиями. Не раньше, чем мы сами будем знать наверняка.

Я спрыгнула в яму, приземлившись возле Криса, села и взяла такос и стакан с вишневой содовой.

— Знаете что, мальчики? Вы едите редкостную гадость. Бр-р-р.

— Знаете что? Она права.

Все радостно закивали, не переставая жевать, а вскоре нам объявили, что модели и декорации готовы и можно начинать. Нам разрешили использовать кое-что из оперных декораций, и было забавно рассматривать их сзади, стоя за кулисами. Сначала моей задачей было проверять каждую девушку перед выходом, потом просто отслеживать соблюдение деталей, когда они выходили во второй и третий раз в той же самой одежде. Между делом я рассматривала ложи и большой ярус и воображала, будто пою для сидящих там зрителей… или сижу среди разряженной публики — великосветское мероприятие, белые галстуки, фраки и все такое. Эти дни остались в далеком прошлом; странно даже вспоминать.

— О чем задумалась, Джилл? — спросил Крис.

— Так, пустяки. А ты что делаешь тут, за кулисами?

— Мы уже закончили.

— Уже? Сейчас только… — Я взглянула на часы и обомлела. Было пятнадцать минут пятого.

— Совершенно верно. Мы пашем шесть часов подряд. Поехали, заберем Сэм и посидим на пляже возле пристани.

— Слушаюсь, босс. — Я отсалютовала, вскинув руку, и мы вышли из театра.

Вот и пролетел день совместной работы. На сей раз никаких диких выходок. Только тяжкий труд да поцелуи украдкой в оркестровой яме.

Мы забрали Сэм и пошли на пляж. Она гонялась за чайками, а мы играли в слова на песке до тех пор, пока не село солнце.

— Сэм, пора домой! — Дочь находилась в дальнем конце пляжа, и у нее были другие планы. Но Крис сумел поменять их очень быстро.

— Идем, цыпленок. Хочешь проехаться верхом?

— Хорошо, дядя Крис.

Она галопом понеслась через весь пляж нам навстречу, вскочила на спину Крису, и я смотрела, как он несет ее домой, увязая ногами в песке. Ребенок и мужчина, которого я любила… Саманта Форрестер и ее «лошадка». Мой мужчина.

— Что делаешь сегодня, Джилл? Есть работа?

Всю неделю Крис оставался у нас на ночь, и завтракать втроем казалось обычным делом. Банальная повседневность, но для меня словно рождественский подарок каждый день.

— Ничего. Давай съездим в Стинсон-Бич, Крис? Можем забрать Сэм после школы.

— Нет. У меня сегодня в три часа работа. Очередная реклама сигарет.

— Вот и хорошо. Займусь делами дома. Ты придешь на обед? — Я задала этот вопрос впервые и теперь ждала ответа, затаив дыхание.

— Пока не знаю. Посмотрим.

Он не появился. Отсутствовал два дня. Когда Крис снова пришел в четверг, казалось, будто он никуда не пропадал. Но оставил крошечную зарубку в моем сердце. Что уж говорить о Сэм! Если Крис не объявится до конца недели, решила я, придется воплотить давнюю мечту дочери — привязать ее к стулу и воткнуть ей кляп. Я больше не могла слышать вопросы Саманты.

Я хотела спросить, где он шлялся, да не осмелилась. Приготовила бургеры и жареный картофель, и после обеда мы втроем поехали в «Свенсен» на Хайд-стрит. Там подавали лучшее в городе мороженое.

— Хочешь прокатиться по канатной дороге, Сэм? — Она была занята клубникой, а нам достался каменистый путь. Достойный выбор.

— Канатная дорога? Здорово!

Действительно, было здорово. Мы вскочили в вагончик, едва он подошёл, и понеслись навстречу «Рыбачьей пристани», где Крис купил Сэм раскрашенную черепаху. Как можно сердиться на такого парня? Он носился вокруг нас, точно огромная собака, веселил мою дочь, и его поцелуи возвращали мне некое подобие уверенности. Когда настала пора возвращаться домой, мы снова являли собой сплоченное трио, и все было хорошо. Почти.

— Хочешь завтра в Болинас, Джилл?

Мы уже погасили свет и легли в постель.

— Посмотрим, какая будет погода. — Меня терзали сомнения.

— Не будьте занудой, мисс Джиллиан. Я говорю про уик-энд. Кое-кто предоставляет мне свою лачугу до понедельника.

— Правда? — Я обрадовалась. — Это было бы отлично.

— Именно так я и подумал. А теперь хватит ворчать. Я вернулся, и я тебя люблю. — Крис поцеловал меня в шею и ласково провел ладонью по губам, заставив замолчать. А потом мы лишились еще одной ночи сна. Зато снова обрели друг друга.

Уик-энд в Болинасе получился чудесным. «Лачуга» оказалась небольшим домом с двумя спальнями, выстроенным в лесу. Каждый день мы ходили на пляж, обедали в «Уотсоне», а в остальном у нас были тихие домашние вечера. Упоительное ощущение мира и покоя не покидало меня те несколько дней, что мы там провели. После Нью-Йорка Сан-Франциско казался мне тихим, но после Болинаса я начала думать, что и он слишком шумный и суматошный. В Болинасе мы провели несколько золотых дней, исполненных упоительного безделья. И мне было очень жаль покидать его в понедельник.

Неделя после загородного уик-энда выдалась хлопотной. Я получила новый заказ от «Агентства Карсон», однако на сей раз Криса со мной не было. У него нашлись другие дела. Вечерами он появлялся, чтобы пообщаться с нами, а уж на ночь приходил почти всегда. В конце недели снова исчез, потом объявился вечером в воскресенье и больше не покидал нас всю следующую неделю. Это было немного странно — то, как Крис приходил и уходил. Но я уже привыкла, и наша жизнь текла ровно и гладко.

Мы были невероятно счастливы вместе, и теперь я даже не расстраивалась, когда он исчезал, — его отлучки давали мне время для себя, и это тоже было неплохо.

Неделя пролетала за неделей, и к концу мая я вдруг сообразила, что мы вместе уже два месяца, которые казались мне двумя годами. Я сделалась для Криса Мэтьюса и женой, и матерью, и подружкой, и приятелем… И мне не верилось, что было время, когда я его не знала. Крис стал мне лучшим другом и любимым мужчиной. И с ним всегда было весело. Конечно, он был эгоистом, не без этого, и никогда не делал того, чего не хотел, и заставить его было невозможно — да я и не пыталась. Я понимала и принимала его характер и привычки. Во многих отношениях я чувствовала, что старше его. Однако и жизненный опыт был совсем другой. У меня была Сэм, и это делало меня взрослой. У Криса не было ничего подобного. Его заботил исключительно он сам. И иногда, под настроение, еще и я.

Утром в четверг мы лежали под деревом в парке, наслаждались жизнью и любили друг друга. А потом я вспомнила, что следующий уик-энд выпадает как раз на День поминовения. Не то чтобы этот факт сильно менял наши планы — почти все выходные сливались в один долгий день, кроме тех случаев, когда у одного из нас была работа в понедельник.

— Крис, что делаешь в этот уик-энд? Это ведь праздник.

— Да, праздник. Между прочим, я переезжаю за город.

— Очень интересно. Но я поняла. Я ведь просто спросила. — Я сорвала травинку и пощекотала его щеку, размышляя, когда же он наконец спровадит девицу, с которой жил. Пока не удосужился.

— Джилл, я не шучу. Я действительно переезжаю. В Болинас, на все лето. Хочешь со мной?

— Это в шутку или всерьез?

Я слышала об этом впервые, если не считать туманного замечания двумя месяцами ранее насчет того, что обычно Крис проводит лето в Болинасе. Но «обычное» казалось вообще не в духе Криса; по-моему, он вообще никогда ничего не планировал.

— Я серьезно. Я подумал, что смогу переехать завтра или в субботу. И собирался сказать тебе. Почему бы тебе и Сэм не пожить у меня?

— А что потом? Она так к тебе привязалась, Крис! А если привыкнет к тому, что ты постоянно с нами, то будет горевать, когда все вернется на круги своя. Однажды Сэм уже пережила это, со своим отцом…

— Не преувеличивай. С нами она будет счастлива, и в любом случае ты говорила, что собираешься отправить ее на Восток, чтобы она увиделась с отцом. Это отвлечет ее от меня. Когда она поедет к нему?

— С середины июля до конца августа. Приблизительно на полтора месяца.

— Вот и хорошо. Тогда зачем напрягаться? Она проведет полтора месяца с нами и еще полтора с отцом. А мы сможем побыть вдвоем… Пожалуйста, Джилл! Мне бы этого очень хотелось. — Крис смотрел на меня с выражением несчастного, умирающего с голоду ребенка, и мое сердце растаяло. Я не знала, смеяться мне или скакать от радости. Было бы так чудесно жить с Крисом… Но что потом?

— Посмотрим… А что с работой? — Возражение было так себе, и мы оба это знали.

— Не глупи. Я работаю, когда живу в Болинасе, и ты тоже сумеешь. Там есть телефон. Тебе будут звонить туда… черт, может, ты вообще этого не хочешь? Тогда забудь.

Я сразу почувствовала себя неловко, и Крис обиделся. Но он даже не предупредил меня, что переезжает! В этом весь Крис.

— Нет, я хочу, хочу… Ладно, будь по-твоему. Я поеду. Просто боюсь, что привыкну к тебе. Можешь хотя бы попытаться это понять? Крис, я тебя люблю и хочу жить с тобой. Но в конце лета, когда настанет пора возвращаться в Сан-Франциско, я поеду к себе домой, а ты к своей подружке. — Я давно даже не заикалась о ней.

— Если хочешь знать, Джилл, ты ошибаешься. Она съезжает на следующей неделе. Мы с ней договорились.

— Неужели? Она съезжает? Вот это да!

— Именно, малышка. Вот я и подумал — если летом все получится, то в сентябре вы с Сэм можете поселиться у меня. Дом достаточно большой, и места хватит всем.

А твое сердце, Крис? Глупая мысль, конечно. Я знала, что он нас любит. А какая потрясающая новость! Его девушка съезжает… наконец.

— Знаете что, Крис Мэтьюс? Я вас люблю. И в Болинасе будет отлично. Отвезите меня домой, я хочу собрать вещи.

— Да, мэм. К вашим услугам.

Пока мы ехали, меня поразила мысль, что я ни разу не видела его дома. Я знала, что Крис живет где-то на Сакраменто, и все. Внезапно меня охватило желание посмотреть на дом, в котором нам предстояло поселиться в сентябре. Нет, это может подождать. Крис же сказал: «если летом все получится». Но почему нет? Я не находила причин, почему может быть иначе. Совсем никаких причин.