S-T-I-K-S. Пчелиный Рой. Книга 2. Вторая партия

Даниил Куликов, 2021

Спокойное время заканчивается. Кто-то сильный в Улье начал действовать открыто и жёстко. Сильных противников просто пожирают целиком, стабы уничтожают, заражённые как обычно пожирают всех подряд. Кто-то начал вторую партию шахматного гамбита. Чтобы выжить в этой мясорубке следует помнить – выигрывает не самый сильный, а расчётливый, и что любое действие – это ход, который принесёт свои последствия. Ладья несётся по прямой и сметает всё на своём пути. Слон скользит по диагонали, проскальзывая между фигур. Конь прыгает из недосягаемого места. Пешка рубит с краю от себя. Ферзь бьёт по всем направлениям. Король рубит по всем направлениям, когда к нему подберутся враги. Если хочешь выжить – выиграй эту партию.

Глава 9

Секретное изобретение

Пробуждение было очень приятным, а точнее — самым приятным за последние несколько дней. И морально, и физически. Стараясь не шуметь, Рой аккуратно вышел на кухню и щёлкнул чайником. Самое время приготовить лёгкий завтрак. Телевизор лениво бормотал. Ничего не хотелось делать. Совершенно. Рой уже лениво подумывал о том, что, может быть, стоит почитать книгу, когда раздался лёгкий стук в дверь. На пороге стоял Хмурый.

Рой даже опешил — что такое должно было случиться, если Хмурый пожаловал к нему сам?

— Заходи, — сказал Рой.

— На Еврея напали, — только и сказал Хмурый.

— Пошли в подвал, — быстро сориентировался Рой. — Настя спит.

Хмурый аккуратно протиснулся в дверь и спустился следом за Роем. К счастью, подвал был убран — анатомический театр скрывался за соседней стеной. Здесь стоял только стол с фотографиями и тетрадями, кресло, а в другой части верстак и шкаф с инструментами. По крайней мере, ничего другого видно не было.

Хмурый опустился на небольшой табурет, Рой на стул возле письменного стола.

— Рассказывай, — сказал Рой.

— Да чего там, — махнул рукой Хмурый. — Около Озёрска. Поставщик знакомый подъехал, только не как обычно, а один, да и машина не та. Ну, понятно, парни подобрались. А лицом вылитый поставщик, один в один. Охрана среагировала, так эта сволота подорвала себя. Под одеждой жилет с взрывчаткой был. Итог — три трупа, один тяжелораненый, самого Еврея осколками зацепило. А настоящего поставщика, как понимаешь, нашли уже потом, мёртвым.

— Нет слов, — коротко прокомментировал Рой. — Допель, что ли, как Балабол?

— Угу, — кивнул Хмурый. — Помнишь, как мы этим фокусом муров отделывали? Не думал, что и нас так с носом оставят. Дар-то редкий.

— И ещё реже встречаются такие люди, которые готовы себя подорвать, — кивнул Рой.

Хмурый пожал плечами.

— Хреново, Рой, — хмыкнул он. — Очень и очень хреново. Теперь уже непонятно, чего и от кого можно ждать, кто друг, а кто враг. И с какой стороны ударят — тоже непонятно… Что думаешь-то?

Вместо ответа Рой поднялся и заходил туда-сюда, размышляя.

— Что с такими оборотнями делать? — спросил Хмурый. — Пароли не помогут — под пыткой сознаться заставят.

Рой вышел в соседнее помещение и вернулся с небольшим ящиком. Открыл, аккуратно вынул куски пенопласта и вытащил небольшую цифровую камеру. Вот только выглядела она необычно — к корпусу были приделаны какие-то коробочки, цилиндрики, отовсюду торчали провода, куски изоленты, виднелись следы эпоксидного клея. Посмотрел на неё с некоторым сожалением, а потом поставил перед Хмурым.

— Вот. Говорить не хотел, да и не доработал ещё. Но время не то.

Хмурый задумчиво посмотрел на камеру.

— Это что? — спросил он. — Выглядит как фотоаппарат.

— А это он и есть, только переделанный.

Хмурый непонимающе посмотрел на Роя.

Тот молча взял камеру, направил на Хмурого и нажал на спуск. Щёлкнула вспышка, аппарат запиликал.

— И где фотографии? — спросил Хмурый.

— А их не будет, — ответил Рой. — Однако могу сказать, что у тебя есть развитый дар, достаточно хорошо прокачанный, и при активации ты сможешь поддерживать его семь или десять минут. Могу точно сказать, что не полиморфизм.

Рой щёлкнул ещё раз.

— Не телекинез.

Щёлкнул ещё раз.

— И не пирокинез.

Хмурый открыл рот и даже подскочил.

— Постой! Тебе что, эта штука показывает?

Рой кивнул.

— Да, — сказал он. — Можешь проверять людей на наличие полиморфизма. А заодно и силу дара.

Хмурый посмотрел на него, как доколумбовый индеец на ружьё.

— Рой! Сукин ты сын! — в восторге произнёс он. — Откуда у тебя такая штука и как она работает? Это, вообще, что?

— Это дарометр, — сказал Рой. — Он показывает силу дара Улья у человека и может определить, есть ли у него определённый дар или нет.

— Это ты сам сделал? — в возбуждении спросил Хмурый. — Как работает-то?

— Да, — кивнул Рой. — Разрабатывал, правда, не один, но основные идеи мои.

Хмурый внимал, сияя, как ребёнок, увидевший Деда Мороза.

— Помнишь те бумажки-индикаторы, которые делает знахарь Чтец? Зажмёшь такую бумажку, напряжёшься, и она темнеет при использовании дара. Вижу, помнишь, — начал Рой. — И ещё такие бумажки, которые заточены под определённый дар — примерно как лакмусовая бумажка на вид щёлочи или кислоты. Так вот, меня довольно долго мучила идея научиться фиксировать дар, измерять его и прочее.

Рой помолчал.

— И вот на основе этих бумажек я придумал такое устройство, — продолжил Рой. — Облучать такую бумагу светом, направленным на человека. Скажу сразу, результат был нулевым. Полный провал. Потом мне пришла идея — а что, если взять не бумажки Чтеца, а специальную сверхчувствительную фотобумагу? Я ещё помню время, когда фотоаппараты были не цифровыми, а плёночными. Знаешь, на плёнку падал свет, она снимала что-то, потом её несли в фотоателье, там промывали всякими растворителями и закрепителями и проецировали с неё изображение на фотобумагу, тоже пропитанную раствором. На бумаге появлялось фото, его промывали закрепителем и вешали на стену или клали в альбом.

Рой сделал паузу.

— Так вот, я подумал, а что, если дать Чтецу такую бумагу и попросить сделать из неё его карточку-индикатор?

От восторга у Хмурого заблестели глаза. Он понял суть.

— Здесь мне пригодились знания одного опытного фотографа. Скажу честно, готовя фотобумагу нужного качества, мучились долго. Но результат превзошёл все ожидания — стоило зарядить её в старый плёночный аппарат и блокировать со всех сторон слоем из хлопьев споранов… Тоже, кстати, отдельная тема — чтобы собственный дар не фонил. И как только откроется объектив и в аппарат хлынет свет, бумага начинает менять цвет прямо пропорционально силе объекта. Чем сильнее дар, тем темнее бумага.

Рой снова помолчал.

— А дальше я придумал брать бумагу, заточенную под определённый дар. Если фотать человека, у которого этого дара нет — бумага не меняет цвет. И я уже собрал более продвинутую версию, которую ты держишь. Посмотри сзади, там приклеена шкала от светло-розового до кирпично-красного и есть маленькое окошечко. Бумага может менять цвет в указанном диапазоне.

Хмурый принялся изучать аппарат.

— Щёлкаешь человека, — продолжил Рой, — смотришь в окошечко на оттенок цвета и сравниваешь его с тем, который приложен на бумажке. Если цвет белый — у объекта нет дара, а если плёнка заточена под определённый дар, то нет конкретно этого дара. Насыщенность цвета показывает силу дара.

— Рой, да ты гений! — потрясённо сказал Хмурый. — Я всегда так думал, но не знал, что настолько.

Рой чуть отвёл взгляд, смущаясь.

— А теперь я покажу тебе, как менять бумагу и прочее, — сказал он.