Повнимательнее, Картер Джонс!

Гэри Шмидт, 2019

Что бы вы сказали, если бы в вашу дверь позвонил Дживс? Или хотя бы Стивен Фрай в образе Дживса? Нечто очень похожее приключилось с американским шестиклассником Картером Джонсом – да еще и утром первого сентября, когда все три сестренки чего-то хотят, а мама совершенно сбилась с ног. Картер сперва просто не поверил своим глазам. А потом – куда деваться! – смирился с тем, что настоящий английский дворецкий каждый день приходит в дом и устанавливает новые правила. А потом – и такое бывает! – оказалось, что всем вокруг этот удивительный человек очень симпатичен. К тому же благодаря усилиям Дворецкого в жизни Картера появился совершенно неведомый ему прежде вид спорта. И это оказалось, в отличие от знакомства с балетом, очень интересно. И все это вместе привело к тому, что тайна, сжигавшая Картера изнутри, наконец раскрыта.

4

Поворот вслепую

Когда бетсмены, совершив перебежку, касаются битами земли и бросаются бежать обратно, бетсмен, оказавшийся лицом к той части поля, куда был отбит мяч, должен прикинуть, успеют ли он и второй бетсмен совершить еще одну перебежку до того, как мяч вернут в игру. Если бетсмен оборачивается лицом к противоположной стороне поля, то есть «поворачивается вслепую», — а это опасная привычка, — он не увидит, какая ситуация на поле, и при попытке совершить перебежку может выбыть из игры. Поворот вслепую — дело рискованное.

Я решил поднять восстание. Сами понимаете, подтирать собачью блевотину, чуть не утонуть из-за австралийской тропической грозы, пить чай с молоком и сахаром — ну и пусть я выпил всю кружку, не в этом дело! — не говоря уже про сорок пять минут на задачи мистера Баркеса. Мне пришлось их решать, когда Энни разделалась со своим дурацким Шопеном, решать сорок пять минут — полагалось тридцать, но Дворецкий вздумал, что я должен показать: мне все задачки по зубам. И это я еще молчу, что он заставил меня четыре раза — четыре! — переделывать сочинение для миссис Хокнет («Расскажите в одном абзаце об одном из мест, где вы побывали этим летом») и что мне пришлось проверять с Эмили ее домашку — примеры на сложение, а ведь у меня во втором классе никто никогда дома примеры на сложение не проверял, а потом, перед ужином, пришлось еще раз выгулять Неда вокруг квартала, всю свою промокшую одежду самому отнести к стиралке и учиться самостоятельно ее стирать и после всего этого еще и вытирать посуду — Дворецкий мыл, я вытирал, а когда он уже уходил, то взял с меня обещание еще раз выгулять Неда и переложить выстиранное в сушилку, а потом вынуть и аккуратно сложить. «И нижнее белье тоже, молодой господин Джонс».

Понимаете? Аккуратно сложить дурацкое нижнее белье!

Не многовато ли взвалили на одного человека?

И я решил поднять восстание.

Но восстание не обязательно должно бросаться в глаза. В смысле, оно может начаться с мелочей. С чего-нибудь, что британский тиран едва ли заметит. Главное — расшатать иго тирании.

Именно так победила наша Американская революция, и помните: тогда все началось с пригоршни чая.

Итак, на следующее утро, когда в четверть восьмого Дворецкий позвонил в нашу дверь, я открыл дверь и весь разулыбался. И сказал:

— Доброе утро.

Дворецкий кивнул.

— Доброе утро, молодой господин Джонс.

И вошел в прихожую.

— Мама наверху с девчонками, — сказал я.

— Тогда я займусь завтраками в школу и чаем.

— Ничего против не имею, — сказал я.

И, когда он закончил с завтраками, на кухонном столе появились четыре пакета с аккуратными надписями: «Молодой господин Джонс», «Мисс Энн», «Мисс Шарлотта», «Мисс Эмили». И четыре кружки сладкого чая с молоком. Энни, Шарли и Эмили выпили его как миленькие.

— А ты будешь чай? — спросила Эмили.

— Нет.

— Можно я твой выпью?

— Нельзя, — сказал я.

— Можно я его Неду отдам?

— Эмили, не трогай мой чай.

Она показала мне язык.

Я тоже показал ей язык.

Когда мы уже собирались выходить, со второго этажа спустилась мама. — Как же я вам благодарна.

— Не стоит благодарности, мадам.

— Вы не обязаны называть меня «мадам».

Он посмотрел на нее пристально.

— «Мадам» и только «мадам», верно? — спросила она.

— Да, мадам.

— А мне как вас называть? — спросил я.

Мама и Дворецкий обернулись ко мне.

— Мистер Боулз-Фицпатрик, — сказала мама.

— Мистер Боулз-Фицпатрик?

— Да, молодой господин Джонс. Мистер Боулз-Фицпатрик. А теперь, если дамы готовы…

— Боулз-Фицпатрик?

Дворецкий помедлил и испустил долгий вздох.

— Ваша нация пока совсем молода, не так ли? И пока не слишком отчетливо чувствует, что такое преемственность времен.

— Боулз-Фицпатрик? — повторил я.

Новый вздох.

— Задолго до того, как сформировалась ваша американская нация, Боулз-Фицпатрики гибли на войне Алой и Белой розы, а как минимум один участвовал вместе с Нельсоном в битве при Абукире. Если говорить о героях, павших в сравнительно недавние времена, то один Боулз-Фицпатрик погиб на Первой мировой войне, в окопах Фландрии, а другой — на Второй мировой войне, на борту эсминца, сопровождавшего американские торговые суда. Возможно, от вашего внимания не укрылось, что мы, Боулз-Фицпатрики, — люди воинственные, привычные к битвам. Будьте начеку, молодой господин Джонс. А теперь, дамы…

Мы все, прихватив рюкзаки и пакеты с завтраками, побежали к Баклажану, держа над собой зонты (Дворецкий купил четыре новых, все черные).

Ну ладно, пускай он привычен к битвам и все такое. Но и я могу привыкнуть. Как-никак мой отец — офицер армии США. Капитан.

И поэтому я оставил свой завтрак на кухонном столе. И свой сладкий чай с молоком тоже.

Восстания начинаются с мелочей.

Пока мы ехали в школу, Дворецкий — мистер Боулз-Фицпатрик — даже не заметил, что моего пакета с завтраком не хватает. И, когда я вылез из машины, тоже не заметил. «Принимайте обдуманные решения и помните, кто вы». И даже когда я помахал рукой и пошел к школе, не заметил.

А когда миссис Хокнет спросила, где мой завтрак, я сказал: «Дома забыл, но со мной поделится Билли Кольт, потому что за вчерашнее с него причитается».

— Ничего с меня за вчерашнее не причитается, — сказал Билли Кольт.

— Причитается. За вчерашнее.

— Это насчет твоего дворецкого? — спросил он.

— Хочешь, я ему передам, что ты назвал его серийным убийцей?

— Серийным убийцей я его не называл. Сказал только, что он на серийного убийцу похож.

— Думаешь, серийный убийца станет в тонкостях твоих слов разбираться?

И Билли Кольт сказал, что поделится со мной. А потом мы переключились на сочинения, и миссис Хокнет пробежала их все своим учительским взглядом, острым, как лазер, и выбрала три, чтобы прочитать вслух всему классу. И едва она сказала, что прочитает их вслух, я догадался, что она прочтет мое, ведь Дворецкий заставил меня переделывать сочинение четыре раза — помните? — а кто еще из шестиклассников стал бы переделывать? И она прочла сочинение Патти Троубридж про ферму амишей^[8] в Пенсильвании, и сочинение Дженнифер Уошбёрн про Чикагский Аквариум, а потом прочитала о том, как я был в парке Свободы^[9] в Нью-Йорке, и было туманно, сыро и холодно, и нам почти ничего не было видно, а потом с реки подул ветер, и туман вдруг развеялся, и мы увидели место, где раньше был Всемирный торговый центр, и ощущение было щемящее (это слово мне посоветовал Дворецкий).

Наверно, теперь вам понятно, что Дворецкий — не серийный убийца: он-то в тонкостях слов разбирается.

— Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, — сказала миссис Хокнет.

— Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, — шепнул мне Билли Кольт: наверно, от досады, что ему придется поделиться завтраком.

— Замолкни, — сказал я.

А потом миссис Хокнет опять задала нам написать сочинение из одного абзаца на тему «Моя комната».

— У вас один абзац, чтобы рассказать что-нибудь о себе. Причем рассказать не впрямую, а намеками, вкладывая в свои слова подтекст.

— Ты все так выразительно описываешь с глубоким подтекстом, — шепнул Билли Кольт.

— Замолкни, — сказал я. — Всерьез предупреждаю.

Миссис Хокнет велела приступать к работе.

Из классной комнаты мы пошли на естествознание к миссис Врубель, где начали изучать ионы — название занудное и тема действительно занудная, а потом — на физкультуру, причем вся физкультура состояла в том, что Крозоска заставил нас вытащить со склада во двор все маты — пусть проветрятся. — Дешевая рабочая сила, ребята, — сказал он. — Дешевая рабочая сила. — Мы не стали ныть, но только потому, что знали: волочь маты обратно будем не мы, а те, у кого физра сегодня седьмым уроком.

Но когда перетаскиваешь маты, недолго проголодаться, и, дожидаясь большой перемены, я надеялся только на то, что родители Билли Кольта на завтрак не поскупились.

А оказалось, это неважно.

В столовой все толпились вокруг одного стола, и кто-то, увидев нас, заорал: «Вон он идет!», и все обернулись на меня посмотреть. Можете вообразить, как это было странно — жуть. Но тут все расступились, и я увидел, в чем штука.

Длинный стол был застелен с одного конца белой льняной скатертью. На белой льняной скатерти стояла фарфоровая тарелка, белая, с тонким золотым ободком. Справа от тарелки на белой льняной салфетке лежали нож и ложка. Слева — две вилки. Чуть подальше была стеклянная мисочка с фруктовым ассорти, еще одна стеклянная мисочка с салатом и два маленьких графина — с оливковым маслом и с уксусом. На тарелке лежала куриная грудка с гарниром из карликовой моркови и грибов. И с петрушкой. На другой белой фарфоровой тарелке — дымящиеся гренки с чесноком. Тут же была бутылка газировки — бери и наливай в уже приготовленный стакан со льдом. И фарфоровая чашка, а в чашке горячий сладкий чай с молоком. А перед всем этим — белая табличка с замысловатой черной надписью «Молодой господин Картер Джонс».

— Ни фига себе, — сказал Билли Кольт. — А можно ты завтра со мной поделишься?

Все, этот Дворецкий достал меня хуже геморроя. Намного хуже.

Я подумал, что мне и вправду надо быть начеку.

Что бы это ни значило.

Примечания

8

А^́миши — члены протестантского религиозного движения. У амишей свой уклад жизни, они из принципа обходятся без многих современных удобств и приспособлений: например, возят грузы на лошадях, а коров доят вручную. Туристы отправляются к амишам, словно в действующий музей старинных обычаев и технологий.

9

В парке Свободы на Манхэттене в Нью-Йорке, на месте, где находились небоскребы Всемирного торгового центра, находится мемориал жертвам терактов 11 сентября 2001 года в США.