Дом преподавателей, или Бегство из рая. Часть 1

Гриша Поцелуйчиков (2024)

Данная книга — увлекательный роман, посвященный непростому детству и юности московского мальчика, жившего в 1950-60-е годы в известном Доме преподавателей МГУ на Ломоносовском проспекте. Построенный на личных воспоминаниях, он приобретает особую ценность. Это не просто пересказ событий, но и их осмысление автором через призму времени и жизненного опыта. Авторский комментарий, сопровождающий описание детских увлечений, школьных трагедий, дворовых игр и войн, каникул в Прибалтике, на Украине, и в русской деревне, первой любви, дружбы и предательства, позволяет читателю стать свидетелем этих событий, понять переживания героя и его эволюцию. Все события происходят на фоне жизни Дома преподавателей МГУ своего рода микрокосма, со своей особой социальной и интеллектуальной спецификой. Это правдивый, искренний, полный юмора и светлой грусти рассказ о взрослении, который просто не может оставить равнодушным.

Блатной морок

В моем детстве все очень боялись уголовников. В наших дворах их не было и быть не могло, так мы все считали. Когда в кино в 50-е годы показывали настоящего, матерого, вора, то он совершенно не походил ни на жителей наших домов, ни на прохожих на улице. Ровно так же гитлеровский офицер в кино не был похож на обычного человека — он весь дергался, имел горб на спине, говорил с акцентом, носил дурацкий монокль, был глуп и имел отвратительную внешность. Вор же обязательно носил за сапогом финский нож, был жаден, хотя и не глуп, и тоже имел отвратительную внешность. Этот любимый всеми советскими людьми образ уголовника идеально показан в фильме «Место встречи изменить нельзя» (причем для полноты образа горб, до этого украшавший фигуру офицера люфтваффе, переехал на спину главному бандиту — упырю и кровопийце). Затем, в 60-е, был длинный период, когда уголовников играли обаятельнейшие актеры — Бернес, Лавров. Но они при этом категорически отказывались продавать Родину и, может быть, поэтому внешне стали походить на обычных советских людей. Они как раз были не страшные, и их перестали бояться.

Конечно, страх рождался не только в кино. Была пора, когда вся страна боялась реальной, а не киношной «Черной кошки».

Мои родители зимой, сразу после войны, приехали в гости к бабушке. В Ярославле стоял лютый мороз, больше тридцати градусов. И вот как-то ночью в их дверь постучали. Когда они спросили, кто там и чего надо, то услышали, что стучат и в соседнюю дверь. Гражданин на площадке путанно объяснял, что его ограбили, раздели и чуть не убили, и он сейчас умрет от холода. Никто ему не открыл. Мужчина начал бегать с этажа на этаж в четырехэтажном доме и колотиться, как безумный, во все двери. А подъезды тогда не отапливались, и там была температура почти, как на улице. Бегал он довольно долго, а потом внезапно все стихло. Утром выяснилось, что действительно, гражданин шел из кино, с последнего сеанса, на него налетели, приставили ножи, ограбили и раздели до нижнего белья. Грабителей было двое, и один сказал другому: «Добей его». А тот махнул рукой: «Все равно подохнет». И вот несчастный, в одних подштанниках и босиком, побежал в сторону пединститута (он был его работником), но не добежал, выскочил на Которосль, а там его прихватило ветерком с реки, и он ринулся в ближайший дом, где жили коллеги, преподаватели родного пединститута. Но коллеги боялись «Черной кошки» и думали, что так «кошка» и проникает в квартиры, стуча во все двери разом. И погибнуть бы несчастному ни за грош посреди целого дома. И только какая-то старая еврейская семья, муж и жена, то ли не слышала ничего про знаменитую банду, то ли им уже было все равно, но дверь они открыли.

Вообще страх может наводить самый настоящий морок, так что два человека смотрят в одну сторону, а видят совершенно не похожие вещи.

Я был совсем маленький, мне было лет пять, и вдруг я стал замечать, что дома происходит что-то неладное. Родители шептались по углам и были чем-то озабочены. Потом мама рассказала мне, что к нам в гости, может быть, с ночевкой, придет очень страшный человек, бандит, но он наш дальний родственник, и не пустить мы его не можем. Я не должен его бояться, но лучше мне не выходить из своей комнаты. Легко сказать — не бояться, если родители ходили с бледными лицами! Наступил день его приезда, и началось томительное ожидание. И когда раздался звонок в дверь, я стремглав бросился в прихожую. В дверях стоял маленький человечек, только очень широкий, который тихим голосом спросил мою бабушку, Александру Ивановну.

Это был племянник моей бабушки, который действительно был самым настоящим бандитом, отсидел в последний раз чуть не 20 лет и решил заехать к тетке. Бабушку он очень уважал, к тому же она была старшая в роду. Он прошел в бабушкину комнату и просидел там несколько часов. Родители ходили по коридору на цыпочках и цыкали на меня, чтоб я не шумел. Ночевать гость не остался, они попили с бабушкой чаю с конфетами, и он удалился. В общем, визит этот на меня большого впечатления не произвел, вот разве что запомнился мамин и папин испуг.

Прошло года три-четыре, и бабушке пришло известие от племянника. То ли его опять посадили, то ли он женился (насколько я помню, он потом действительно женился и жил в маленьком городке на севере). Мы с мамой по этому случаю стали со смехом вспоминать его визит, всполошивший всю семью. И вдруг выяснилось, что наши воспоминания не только не совпадают, но прямо противоречат друг другу! Я помнил маленького, широкоплечего мужчину с тихим голосом, а мама — высоченного громилу, который загородил всю дверь, когда мы ее открыли, так, что потемнело в передней, и говорил громовым голосом! Отца, к сожалению, мы не могли привлечь к спору, потому что он вообще не вышел встречать двоюродного брата. Прошло еще пару лет, и я попытался доказать маме, что это я был маленький, и если он был громилой, то должен был мне показаться вообще великаном, а в ее глазах он вырос от страха. «Я же не сумасшедшая!» — ответила мне на это мама.