Ржавый карнавал

Григорий Неделько, 2012

Это рассказ о том, почему людям, даже хорошим и счастливым, так интересны боль и страдания, и о том, как они за это расплачиваются… Вход на «Ржавый карнавал» открыт…

Посвящается всем моим друзьям, подругам и любимой А.

(Тимур)

А также людям, в судьбе которых рок играет важную роль. И речь не только о музыке.

(Григорий)

Это случилось поздней осенью, когда с деревьев опали почти все листья. Они лежали у вросших в землю корней ржавыми рыхлыми кучами. Ветер ворошил их и разносил по всей округе, как вестники грядущих холодов.

Все птицы улетели зимовать на юг. В городе остались только голуби, галки да вороны, вечные обитатели городских помоек и свалок.

Осень. Казалось, что сентябрь начался совсем недавно, но, вот, на календаре уже ноябрь. Жизнь шла своим чередом.

Начался дождь. Крупные капли падали с неба, прибивая к асфальту дорожную пыль. Поднявшийся ветер попытался унести с собой листву, но не смог справиться с холодным дождем. Тогда, озлобленный, он стал рвать старую газету.

Я заметил его на остановке. Подъехавший автобус обрызгал голубя водой из лужи. А он смотрел на эту сценку, на эту мини-копию жизни с безразличным выражением на лице и не выпускал изо рта сигареты.

На нем была старая стеганая куртка с капюшоном и логотипом какой-то американской бейсбольной команды. А может, и футбольной. Я не очень разбирался в этом деле.

— Закурить есть? — Вообще-то я не курю, но я не знал, как начать разговор.

— Есть. — Он улыбнулся. — Будешь «Ричмонд»?

— Давай. — Я сцапал протянутую сигарету.

Чиркнула спичка, и пламя охватило кончик бумажного цилиндра. И тут я заметил в его глазах неестественный блеск. Мне стало не по себе.

— Ты ведь не куришь. — Он хитро улыбнулся и сделал затяжку.

— Как ты догадался? — спросил я. — Сильно заметно?

— Конечно! Даже слепой заметит! — Он рассмеялся — громким звонким смехом. — Сигарету ты держишь не как заядлый курильщик — это раз. Дыхание у тебя не сбивчивое, одышки нет — это два.

— Да я погляжу, ты сама наблюдательность. — Я рассмеялся в ответ.

— Том, — представился он и протянул руку.

— Джим. Рад знакомству.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Думаю, надо отметить нашу встречу. Ты не против?

Это предложение показалось мне странным. В другой ситуации я, вероятно, отказался бы, но делать было совершенно нечего, а кроме того, после увольнения с работы мне хотелось с кем-нибудь пообщаться. Спокойно, искренне. И если не излить душу — странно откровенничать с первым встречным, — то хотя бы поднять себе настроение в хорошей компании. А парень он, сразу видно, неплохой…

Том заметил мои раздумья, но виду не понял и терпеливо ждал.

— Да нет, не против, — наконец сказал я.

— Вот и отлично. Рядом есть неплохой ресторанчик. Погнали.

Местечко оказалось довольно милое. Никаких претензий, никаких картин современных художников на стенах или гремящей на весь зал прогрессивной музыки. Здесь было тихо и уютно. Старомодные обои и занавески словно бы отделяли это место от остального мира, но делали атмосферу внутри более искренней, теплой и дружелюбной.

Вода стекала с наших ботинок и курток, и за несколько секунд набежала большая лужа.

— Давай сядем за тот столик, у окна. — Он указал рукой. — Погнали.

Он снял куртку и повесил ее на вешалку около столика. На нем был клетчатый шерстяной свитер, из-под которого выбивалась серая рубаха.

— Что будешь? Бренди, вермут, виски?

— «Гиннес».

— Официант! Пинту «Гинесса» и «J&D».

— Минутку.

И мы стали ждать, когда принесут наш заказ.

Я пригляделся к своему собеседнику. В его неказистой внешности было что-то притягательное. С виду — обычный человек. Незапоминающееся лицо, длинные, до плеч, волосы. Но был в нем какой-то внутренний магнетизм…

— Ну, Том, рассказывай, чем занимаешься. — Его хорошо поставленный голос прервал мои размышления. — Я, вот, например, странник. Ошиваюсь то там, то сям. А ты?

— Ну, я… Я музыкант, правда, наша группа распалась. Но есть материал, идеи…

— Обожаю музыку. Хорошую музыку.

Принесли наш заказ. Он пригубил коктейль и посмотрел мне в глаза.

— Что? — спросил я, заметив его пристальный взгляд. Под ним я чувствовал себя неуютно.

— Ну, как тебе сказать… Есть в тебе огонек. Пламя поиска, жажда исследования и познания, я бы так сказал. Нечто подобное было в глазах Адама и Евы. Ты мне интересен, интересен как личность. — Он сделал большой глоток и поставил стакан на стол.

Я сидел и потягивал пиво. Его слова запали мне в душу, и я пытался понять, что это за блеск такой и что в нем хорошего. Крепкий, но в тоже время бархатный вкус пива ласкал язык и горло. А я сидел и думал.

Дождь усилился. Капли бились о подоконник все сильнее и сильнее.

— Блеск… расскажи мне, что ты о нем знаешь?

— О! Это случилось год назад. Я был такой же, как ты, молодой и искал счастья…

— Был? Да ты не старше меня!

— Дай же мне рассказать. — Он улыбнулся, странной улыбкой. — Так вот, это случилось осенью. Я тогда гулял по дождливому городу и встретил его. Он, так же как и ты, попросил закурить и пригласил меня, но не в бар или ресторан, а на Ржавый карнавал. Он назвался Герхардом. Я никогда не был на карнавале, тем более на Ржавом. И захотел попасть туда.

Конец ознакомительного фрагмента.