Фаренгейт 10+1

Григорий Лерин, 2020

Не забраться ли нам в джунгли шоу-бизнеса? В темные заросли, где отказ от морали – главный закон выживания, гарантирующий бурный рост рейтингов и много кокосовых орехов. А в проводники возьмем Алену – амбициозную девушку, мечтающую получить роль ведущей в шоу. И вот мечта сбывается. Алена счастлива, она готова обнять и расцеловать весь мир. Но очень быстро выясняется, что ее способности и умение держаться на публике – вовсе не самое главное, что ждет от нее продюсер. Чтобы остаться рядом с вожаком, в первую очередь нужно предъявить ему свое молодое красивое тело, а уже потом показывать, как ты умеешь охотиться. Но к этому Алена как раз не готова, и после трех неудачных попыток за ее плечами остаются лишь разочарование и мертвые продюсеры. А вскоре ее снова приглашают в шоу, в котором начинающий продюсер решил переплюнуть всех предшественников и шокировать даже искушенных зрителей. Так что напутствуем Алену для новых свершений. Твоя мечта сбылась, детка? Теперь попробуй в ней выжить.

Глава 3. Майор и лейтенант

В просторном кабинете на дорогом ореховом паркете лежал солидный мужчина с чисто выбритым черепом и аккуратной, почти бескровной дыркой во лбу. На его лице застыло удивленное выражение — казалось, даже после смерти он все пытался понять, как такое могло произойти.

Совсем молодой человек с соответствующими возрасту лейтенантскими погонами сидел в кресле у стола с компьютером и выдвигал ящики. Его старший коллега, явно умудренный жизнью и поощренный за это чином майора, стоял у двери с кожаной папкой подмышкой и расспрашивал крайне заинтересованную происходящим сотрудницу продюсерского офиса — даму с выдающимся бюстом, из-за которого она смотрелась не менее солидно, чем шеф, только ничему не удивлялась.

— Как утром выглядел? Да так же… — Она кивнула на лежавшее на полу тело. — Как обычно.

— Может быть, волновался? Нервничал? — уточнил майор.

— Ой, еще как нервничал! Он на выходные в Париж собирался, а ему что-то визу задерживали. Вот знал бы, так и не переживал бы из-за визы понапрасну.

— Никого не видели? Никто из посторонних не входил и не выходил?

— Так я же вам объясняю! Вдруг свет погас. В кабинетах-то еще ничего, а в коридоре — хоть глаза выколи! Не то, что посторонних — себя не видно! А когда снова зажегся, я к шефу заглянула узнать, не нужно ли чего. А он лежит уже… Значит, не нужно.

Лейтенант вынул из ящика фотографию, положил на стол и негромко, но очень значительно произнес:

— Товарищ майор…

— Хорошо. Спасибо. Пока свободны.

Во время всего разговора майор смотрел сотруднице прямо в глаза, поэтому улыбки на прощанье не удостоился. Что его, впрочем, не задело и не смутило. Вероятно, он гораздо охотнее удостоился бы второй звезды на погон, а взгляды на женские бюсты этому желанию никак не способствовали — скорее, даже мешали.

Когда дверь за дамой затворилась, майор направился к столу.

— Опять она, товарищ майор!

На фотографии хозяин кабинета стоял в окружении трех улыбающихся красавиц. Одной из них была Алена, и палец лейтенанта указывал на нее.

Майор лишь мельком взглянул на фото, кивнул и расстегнул «молнию» коричневой папки.

— А я и не сомневался. Почерк тот же. От почерка не скроешься.

Лейтенант перевернул фото и с удивлением уставился на начальника.

— Так ведь почерка нет. Ничего не написано.

— Вот тебе почерк! — Майор достал из папки две фотографии, одну положил на стол. — Продюсер номер один. Который в «Империале», не забыл еще? Выстрел в лоб, свет погас, камеры наблюдения не работают.

— Конечно не забыл, товарищ майор!… Хотел ее уволить. В гостинице поссорились. Она говорит, что, когда уходила, продюсер был жив. — Лейтенант взглянул на обратную сторону снимка. — А почерка нет!

Майор выложил на стол вторую фотографию.

— Продюсер номер два. Убит в своем доме, в лифте. Выстрел в лоб, камеры наблюдения не работают. Свет погас, консьержка никого не видела.

— И этого помню. Уволил ее через две недели. Через два дня убит… И тут почерка нет!

— Ладно, забудь про почерк. Я пошутил. — Майор указал на тело на полу. — Продюсер номер три. В офисе. Выстрел в лоб, свет погас, камеры не работают. Позавчера она уволилась сама. Три трупа за два месяца! И даже выражение лиц одинаковое! Удивление… Не ожидали…

— Удивились, что свет погас. Наверное, новые лампочки недавно вкрутили, — предположил лейтенант. — Будем хватать, товарищ майор?

— Хватать? За что? Ни отпечатков, ни свидетелей! Ни одной прямой улики! Только косвенные!

Палец лейтенанта скользнул по изображению Алены на снимке и замер на ее груди.

— А я бы схватил за косвенные, — задумчиво проговорил он.

В виду отсутствия опыта женские бюсты лейтенанту в работе не мешали. Конечно, старший коллега это заметил.

— Я так подозреваю, сейчас в ваших академиях про сбор доказательств не очень много рассказывают. Больше, наверное, про устройство электрошокера? — недовольно проворчал майор.

— Да, про электрошокер рассказывали! — охотно подтвердил лейтенант. — Электрошокер — царица доказательств!

— Вот я и вижу… Погоди, а почему царица? Электрошокер же мужского рода?

— Да, мужского.

— А царица — женского.

Лейтенант ненадолго задумался.

— Точно, женского… — Он кивнул на фотографии на столе. — И она — женского. Вы думаете, какая-то связь? Я пока не улавливаю…

Майор сгреб фотографии со стола, засунул в папку и протянул ее лейтенанту.

— Потом уловишь. Значит, так… Я в управление. А ты опроси еще кого-нибудь. Уборщицу, например. Уборщицы всегда что-то знают. Если в управлении не встретимся, вечером мне домой позвони. Папку не потеряй — здесь все свидетельства по делу. Ясно?

— Ясно, товарищ майор! Уборщицу опросить, папку не потерять!

— Правильно. Не перепутай только.

— Нет, не перепутаю, товарищ майор. Я же не смогу опросить папку.

— Да сможешь, если постараешься. Потому и говорю: не перепутай!… Ладно, увидимся.

Майор отвернулся и тяжело вздохнул.

Нельзя сказать, что дело об убийствах продюсеров взбудоражило город. Но там, где надо, о нем знали, поэтому даже без широкого общественного интереса оно имело все основания заслужить почетное звание: «резонансное». И успешное расследование вполне могло увенчаться той самой, второй звездой на погон. Вот только в напарники майору дали недавнего выпускника. Бьющее фонтаном служебное рвение лейтенанта старшего коллегу не впечатляло. Более того, майор очень подозревал, что в академии лейтенанта обманули и вместо багажа знаний выдали пустую тележку, а вся каша, которую он съел в курсантской столовой, не покинула организм положенными физиологическими путями, а прочно осела в его голове.

Уборщица, несказанно воодушевленная произошедшими в офисе событиями и временным отсутствием контроля, ушла по магазинам и вернулась только через два с половиной часа. Поэтому в управлении лейтенант майора уже не застал. Он уединился в рабочем кабинете и уселся писать отчет о проведенных мероприятиях.

Работа затянулась, и, когда усердный начинающий сыщик добрался до дома, в котором жил майор, совсем стемнело. Даже в окнах дома не было света.

Он щелкнул зажигалкой, пытаясь разглядеть цифры кода на двери подъезда, но дверь распахнулась сама. В темном проеме неясно обозначился человеческий силуэт.

— Добрый вечер, товарищ майор! Давно меня ждете? — обрадованно проговорил лейтенант. — Темень какая — не разобрать ничего!

Рука в черной перчатке протянулась к папке. Лейтенант хитро улыбнулся и спрятал папку за спину.

— Нет, товарищ майор. С вас причитается. Мне уборщица такого про всех рассказала! Коньяк, не меньше… — и на всякий случай добавил: — Это я шучу так.

Но товарищ майор, или кто бы это ни был, шутку не понял и разозлился. В грудь лейтенанта врезался шнурованный черный ботинок армейского образца. Удар был сильным: лейтенант отлетел метра на два назад, ударился головой о скамейку и сполз на землю.

От стены дома отделился человек, одетый во все черное и с черной балаклавой на голове. Рука в черной перчатке подняла папку, лежавшую у двери.

Человек в черном двинулся вдоль стены и растворился в темноте.