Раны победителей

Григорий Андреевич Кроних, 2023

Действие происходит в Москве, в начале нулевых, когда в России взрывали дома. Полиция поднята по тревоге и ищет террористов, но идёт по ложному следу. Герой повести бизнесмен Игорь Назаров теряет все: его предали жена и компаньон. Решив отомстить, он смертельно рискует. Участники головоломной и опасной истории доказывают, что сильные чувства могут привести человека как к гибели, так и к победе – каждый идет к концу, который предопределен его характером.

Глава 1.

1.

Мешки могли бы быть и поменьше. И так руки трясутся, а тут еще эта тяжесть! Какой дурак притащил такие здоровые мешки? Наверняка — Руда. Сергей не проследил, а тот взял тару по своей комплекции. Забыл Тищенко, что складывать штабель и устанавливать взрыватель придется ему, Марату. А мог подумать, раз метит в стратеги — это Марат давно просек. Сергей последнее время даже стал говорить медленнее и ходит вразвалочку — как Большой шеф. Солидности добирает, а не понимает, что начальство копируют только подчиненные. По жизни подчиненные, которые обречены служить Хозяину. А шеф доверяет Тищенке только разработку локальных операций, они в работе всей конторы составляют лишь малую часть. Все это Марат знает через того же Сергея, который любит прихвастнуть своей старинной дружбой с шефом.

Марату послышался посторонний шорох. Он замер на полусогнутых, напрягая слух. По хребту потекла холодная струйка, словно под дождем. Крысы, что ли? Главное, чтоб не человек, а то что с ним делать? Лопатой? Нет, надо было Руду с собой для охраны взять, это его дело мокрушничать, это ему зона альма матер.

Под такой солидный дом не положишь кило тротила, тут должно быть все серьезно — не меньше полтонны. Вот и корячится теперь он, Марат, укладывая тяжеленные мешки в штабель. Еще раз жаль, что Сергей умника Руду с ним не послал. Тот бы мешки ворочал, а Марат взрыватель маскировал и таймер устанавливал. Вот это он с удовольствием, от возни с взрывчаткой его всегда в жар кидает. Тут же проводок перепутал и все, конец операции. А если Большой шеф про нее прознает, то вообще «ку-ку», как тот же Руда говорит. Но Серегу понять можно, заказ больно выгодный, Марат и сам на него, не раздумывая, подписался.

Операция, конечно, не рядовая, но и план Серега классный придумал, в тактике он силен. Вот только мешки не Тищенко ворочает. Марат со зла даже сплюнул. Хотя, что ему, он в зал ходит, качается, мачо изображает. А в классном плане есть, между прочим, пара моментов, в которых он, Марат, не уверен. Серега в ФСБ вроде не служил, тогда откуда так хорошо их порядки знает?

Марат оглядел кривоватый штабелек и сверился с часами. Вроде пока успевает. Постарался выровнять дыхание, достал взрыватель с часовым механизмом и динамитной шашкой. Черт, пальцы трясутся. То ли со страху, то ли от адреналина, он уже и сам не поймет. Марат положил взрыватель на мешок и встряхнул руки. Покурить бы! Марат нервно хихикнул: со стороны это выглядит словно он в колхозе на картошке. Лопата, мешки и трусы к жопе прилипли. Только не от жары, понимаешь…

Передохнув, Марат установил взрыватель между мешков, соединил проводки и пустил часы. Потом он закатил наверх последний мешок и прикрыл им взрыватель сверху. Лепота! Выглядит — как конфетка. Марат обошел кругом творение своих рук, потом отнес лопату к стене и присыпал ее песком. Огляделся: вроде чисто, не наследил. Еще раз посмотрел на часы. Теперь очередь за Саней.

* * *

Докурив сигарету, Саня щелчком отбросил окурок и глянул на циферблат. Оказывается, когда нервничаешь, курится быстрее. Все равно пора. Главное — потом не тянуть. Сергей Федорович рассказывал ему, что менты весь город на квадраты поделили и теперь до любой точки за минуту доехать могут. Офигеть! Не очень Саня врубился в эту их систему, но главное понял: чем скорее ноги сделаешь, тем целее будешь. Это он уже давно усвоил. Еще без всякого Сергея Федоровича. Он мужик авторитетный, но Саня и сам не тормоз какой-нибудь. И не такой он дурак, чтобы поверить, будто Тищенко таким образом решил над своей знакомой пошутить. В «скорую» там или Мосгаз позвонить — это еще понятно, Саня сам по малолетству пару раз одной девчонке «аварийку» среди ночи вызывал. Нравилась она ему, а внимания не обращала. И новости Саня смотрит — не тормоз, знает, что к чему. Да только не его это дело. Работа плевая, нервы щекочет и оплачивается хорошо. Как раз ему по душе. А с кем Сергей Федорович счеты сводит — не его забота. Саня сразу смекнул, что это за «шутка», но виду не подал, кивнул и деньги взял. Без лишних вопросов. Главное, что раз Тищенко его на такое дело подписывает, значит, вовсе не рассчитывает, что Саня погорит, ведь тогда и его в момент отыщут. Тут интерес обоюдный. Забота одна — все делать точно по инструкции.

Саня перешел на другую сторону улицы к таксофону. Натянул одну нитяную перчатку, чтобы не оставлять отпечатков и набрал номер.

— Слушай, дежурный: на улице Новой, дом 234, корпус 5 заложена бомба с часовым механизмом.

Саня повесил трубку, на ходу сорвал и выбросил перчатку. Когда он сворачивал в проулок, за два квартала от него на улицу влетел газик с мигалкой. Не соврал Сергей Тимофеевич, офигеть можно!

* * *

"ППСка"вылетела на тротуар и почти уперлась бампером в будку. Петров выскочил из машины с"калашом"наперевес, Леха выкрутил баранку, съехал на дорогу и газанул по улице. Иван включил рацию.

— Дежурный, это сержант Кислов… Кислов, говорю! Мы на месте, в будке пусто, нарушитель скрылся… Да какого… Трех минут не прошло! Наверняка это не школьник был… Какой он адрес называл?.. Увижу?..

Сержант бросил рацию.

— Давай назад!

Леха притормозил, развернулся с визгом и помчался к будке. Вокруг нее с автоматом наперевес дозором ходил Петров.

— Вот, придурок.

Машина остановилась у будки, Иван вылез, чтобы размять ноги.

— Охраняю место происшествия, — доложил страж.

— Угу, — сержанту было лень даже материться.

К застилающей половину ночного неба серой громаде, похожей на обрубок Китайской стены, с разных сторон подкатывали машины. Петров опустил автомат и, словно аттракцион, наблюдал прибытие оранжевых «скорых», красных пожарных, милицейских с полосой на боку и мигалками, серых — спецслужб, а последними подкатили черные — генеральские.

— Ладно, поехали поближе, — скомандовал сержант, садясь в «бобик». Предчувствие, что ночь будет бессонной, переросло в уверенность.

* * *

Генерал Чадов, начальник управления внутренних дел Южного округа, с трудом вылез из машины, так как делал еще два дела: прижимал к уху мобильник и орал в полный голос, как младенец, который еще не знает что ему доступны и другие звуки. Орал, пока вдруг не дал"петуха". Тогда он убрал трубку в карман. Рядом уже старательно тянулся толстый полковник.

— Товарищ генерал, разрешите…

— Сколько квартир?

— 274.

— Много!

Полковник сделал оловянные глаза. Очень может быть, что совсем скоро их останется значительно меньше. Если вообще останется.

— Ставь оцепление и начинай эвакуацию.

— Но…

— Под мою ответственность.

— Людей не хватит.

— Хватит, — откуда-то сбоку подошел человек с офицерской выправкой, но в штатском костюме. — У нас хватит.

2.

— Вовремя явились, — сказал толстый полковник и скомандовал, — марш по квартирам!

Кислов не успел даже про пустую будку доложить. Полковника с выпученными глазами он знал в лицо, тот был начальником соседнего райотдела, фамилия еще у него такая, что раз услышишь, не забудешь — Иродов. Полно их, начальников-то и каждый норовит что-нибудь приказать. Пришлось всему наряду, даже водиле Лехе, отправиться в обход по квартирам.

Первая группа поступила грамотно: уехала на лифте на последний 16–й этаж, а им пришлось топать пехом с первого. Поднявшись на очередную площадку, они обзванивали все квартиры и на вопрос:"Кто там?"орали сквозь двери:"Милиция! Поступил сигнал о том, что дом заминирован! Возьмите документы, деньги и выходите на улицу! Быстро!"Полезно еще добавлять, что на сборы у жильцов две минуты. Хотя народ и так был в курсе.

После взрывов, разметавших дома две недели назад, москвичам не надо было дважды объяснять, что случилось и зачем выходить. Большинство выскакивали чуть не в пижамах и галопом неслись по лестницам (лифт уже отключили), прижимая к груди паспорт и последнюю зарплату. Хорошо, что на улице еще не холодно, зимой половина народу бы перемерзла.

— Оденься, Валя! — кричит из–за распахнутой двери муж очередной тетки, которая в одном ситцевом халате рвется на улицу, расталкивая соседей. Таких психованных хорошо бы успокоить, но кто знает, когда может рвануть? Кислов даже поежился от одной мысли об этом. Не поворачивается язык сказать:"не торопитесь чересчур". Что в такой ситуации чересчур, а что нет? Задержишься на лишнюю минуту, и, может, даже боли почувствовать не успеешь.

Лестница превратилась в сплошной поток людей катящихся со всех этажей быстрее горного потока. Страх, он посильнее всемирного тяготения будет. А паника похаотичней броуновского движения молекул.

* * *

Марат на цыпочках подошел к двери и прислушался. В подвале он ругал мешки, а теперь томился от вынужденного безделья. Скорей бы уж.

Кажется кто-то… В уши ударил звонок, который не прекращался секунд десять. Почти контузия. Марат ошалел, и даже протянул руку в сторону замка, но вовремя остановился. Вот бы номер был! Сергей его прямо бы в том подвале похоронил.

Наконец трель прервалась, оставив в ушах легкое эхо. Потом стали слышны крики и топот жильцов на лестнице. Марат также на цыпочках вернулся из темного коридора в полумрак комнаты.

— Эвакуация началась, — сообщил он.

— Слыхали, — хмыкнул Руда, стоявший у окна.

— Хорошо, — кивнул шеф и посмотрел на часы. — Водила не подвел.

Рудаков достал сигарету и закурил.

— Брось!

— Да никто не увидит.

— Валера, брось, я сказал!

— Чо мы, на фронте? — пробормотал Руда, — снайперов боимся?

— Не хватало еще на такой ерунде погореть, — заметил Марат.

— Заткни хлебало, — лениво огрызнулся Руда. Последнее слово все равно должно быть за ним, хоть фраер этот и никто. Просто места своего Газаев пока не знает.

— Руда, не пропусти старуху.

— Да она ж в коляске, сама не убежит, — ухмыльнулся Валера.

Тищенко еще раз посмотрел на часы. Пока они график не нарушили. Парализованную старуху менты потащат последней, когда толпа пробежит. Если клиентка им скажет о ее существовании, а не оставит старуху квартиру «стеречь». Не должна, — мать все-таки. Вот тогда и придет время действовать.

Через несколько минут шум на лестнице стих. Одновременно раздался голос Валеры:

— Вон, тащат!

— Когда идем? — спросил Марат Газаев.

— Через десять минут.

— И пяти хватит, — по привычке встрял Руда.

— Я сказал — десять! — свирепо глянул на подельника Сергей Федорович. Если б не его ловкие пальцы — давно бы выгнал наглеца.

— Да ладно. Мне без разницы.

— Тогда заткнись, — оборвал шеф.

Тут Валера промолчал, но грубость запомнил. Серега хоть и главный, но людей уважать должен. Его, Руду, во всяком случае. Он тоже не пальцем деланный, и побывал уже в таких местах, которые всем этим чистоплюям даже в кошмаре не снились. Вот за это, за то что жизнь знает и фраерам этим может рассказать, вот за это его и должны уважать.

* * *

Полуодетые люди отходили от подъезда на двадцать метров и замирали, с испугом оглядываясь назад, на серую громаду дома, словно это был оставленный тонущий корабль. Такие же кучки людей собирались и перед другими подъездами. Милиционеры отгоняли их подальше, ведь если бомба заложена, то взрывная волна сметет все на расстоянии метров в сто. Кислов и Леха замыкали эвакуацию, они с трудом тащили по последним ступеням кресло с грузной старухой–паралитиком. Сначала сержант доверил это дело Петрову, но тот от усердия все время забегал вперед водителя и чуть не ронял на себя и напарника, и старуху. Кислову пришлось его сменить, и Петров теперь, как пастушья собака, бежал впереди, подгоняя жильцов. Язык свесил, но за ноги, как овчарка, он еще не кусался. Такому на щиколотки надо свинцовые гири вешать, зло думал сержант, с трудом волоча кресло со старухой. Не зря говорят, что психи бывают не по–человечески сильны.

Милиционеры, обходившие здание, выстроились в цепочку и оттесняли жильцов все дальше от дома. Полковник Иродов нашел директора школы, расположенной в соседнем дворе, и требовал открыть двери. Директор слабо возражал, что еще ведь ничего не взорвалось. Ему очень не хотелось, чтобы свежеотремонтированная школа, куда учеников-то без пропуска не пускали, досталась потенциальным бездомным. Куда их потом денешь?

Генерал Чадов вновь обрел всю свою голосовую мощь и опять кричал в мобильник:

— Где кинолог, вашу мать?! Что значит"вас много", а я одна? Дежурная, ты знаешь, сколько в Москве безработных прапорщиков? Больше, чем генералов!.. Одного послала?.. Да тут такой домина — великая китайская стена! Надо не меньше трех.

Сразу за милицией выстроилось оцепление из людей в бронежилетах и камуфляже. Жильцы смирились с тем, что домой им скоро не вернуться и поплелись за директором школы. Некоторые остались и присоединились к толпе зевак, которая росла, несмотря на поздний час. Взрывов боялись все, но человеческое любопытство сильнее. Даже если ты уже совал в детстве пальцы в розетку, ты все равно потом стремишься узнать что такое электричество.

Во двор въехал микроавтобус, остановился перед оцеплением. Из раскрытой дверцы на асфальт вышел спаниель. Не выпрыгнул, а вышел. Когда он поднял вверх морду, Чадов заметил, что у собаки красные кроличьи глаза. Она слабо вильнула обрубком хвоста.

— Кинолог Артюхов прибыл, — доложил появившийся следом проводник. Глаза у него были такие же налитые. — Сколько у нас времени?

— Не знаю, — сказал генерал. — С одним псом все равно не поспеете. Где другие проводники? Почему один?

— Скажите спасибо, что быстро прибыл, — пробормотал кинолог. — Работы полно. Мы уже вторые сутки на ногах, есть идиоты, которые и в четыре утра звонят.

— Что?!

— Да я не про вас, — устало отмахнулся проводник и пошел к дому через двойное оцепление. Спаниель затрусил следом, опустив к земле голову. То ли уже работает, то ли спит на ходу.

— Совсем обнаглели, — пробормотал Чадов. — На такую домину…

Прапорщиков в Москве действительно больше, чем генералов, а вот кинологов с собаками значительно меньше. И если нужного количества генералов легко добиться одним росчерком пера главнокомандующего, то количество обученных собак, да — сегодня! сейчас! немедленно!.. Даже если со всей страны начать свозить на защиту любимой столицы таких спаниелей (обычно так и делалось) — и то время нужно. Хотя не отдадут, — в провинции тоже шалить стали.

От невеселых размышлений, что ученый пес сегодня дороже заслуженного генерала, Чадова отвлекла дама гренадерской стати:

— Товарищ генерал, я, как председатель домового управления, имею право знать, что здесь происходит?! У нас, в конце концов, гражданское общество или нет?

— А это вы у Сороса спросите!

* * *

— Пошли, — приказал Сергей.

Он вышел на площадку первым. Валера распахнул дверь ванной, воткнул в розетку штепсель и взял бухту кабеля. Затем свободной рукой подхватил ручку тяжеленной сумки с инструментом. За другую ручку ему помогал Марат, они парой двинулись вслед за шефом.

Снаружи не доносилось никакого шума, а внутри дом стал мертвым. Или обреченным на смерть. От того, что все жильцы, кроме них, толкались посреди двора, премена такая, словно среди шумного выходного дня внезапно наступила ночь. Собственно, они и не жильцы, Марат снял квартиру по чужим документам только для того, чтобы провернуть это дело. Раньше они никогда ничего подобного не совершали, но предложение клиента оказалось уж слишком заманчивым. А бомба в подвале — это единственный способ добраться до квартиры номер 215.

Мужчины поднялись на площадку 12–ого этажа и остановились перед бронированной дверью.

— Ого! — невольно сказал Тищенко.

— Я же говорил, — заметил Валера, сплевывая давно потухший окурок. — Возни с такой хреновиной…

— Руда, у тебя есть не более пятнадцати минут, — сказал Сергей. — Я посмотрю за ментами.

Рудаков заранее составил свой план по вскрытию двери, поэтому действовал, не задумываясь. Он нашарил в сумке дрель с алмазным сверлом и включил ее в розетку кабеля–переноски. С визгом, вольно раскатывающимся по подъезду, сверло вгрызалось в неподатливый металл. Просверлив на уровне замка в противоположных сторонах железной дверной коробки два отверстия, Валера вставил в них приготовленные штыри.

Затем с помощью Марата извлек из сумки специальный домкрат, вроде того, каким пользуются в МЧС, чтобы развернуть сплюснутую в гармошку машину. Потом Руда поставил лапы домкрата к штырям и начал осторожно увеличивать нагрузку. Когда домкрат уперся в штыри с такой силой, что уже самостоятельно висел между ними, Валера стал действовать быстрее. Когда сил не хватило, Марат тоже повис на рычаге. Через несколько минут лихорадочных усилий рама, в которой крепилась дверь, не выдержала и стала выгибаться. Потерявший прочность металл поплыл, зазор между неприступной бронированной дверью с массивным, как на крепостных воротах замком, и выдавленной наружу рамой обнажил толстый засов замка, который все еще цеплялся за отверстие в дверной коробке.

— Держи домкрат, дави понемногу, — велел Марату Руда, а сам сменил дрель на дисковую пилу и прицелился к засову. Пила выла, диск раскалился, пахло каленым металлом. Брусок засова продержался не больше минуты. С жалобным скрежетом дверь распахнулась. Ослабивший хватку домкрат упал и чуть не оторвал Марату руки. Бросить его надо было, ничего с такой железякой не сделается, поздно подумал Газаев, потирая суставы.

Вторая дверь была деревянной и, в сравнении с первой, выглядела почти декоративной.

— Пара минут, — на взгляд определил Валера, — засекай.

Марат кивнул, а сам прислушался. Тихо. По квартирам он лазить привык, а вот когда дом окружен милицией… Но Сергей говорил, что в этом весь смысл. Дескать, сейчас, объективно, менты не граждан защищают, а наоборот, их бригаду от жильцов отгораживают. Тищенко, конечно, человек отчаянный, но не сумасшедший же. Остается верить в его расчет.

3.

Едва дежурный Молодцов, заслуженный вохровец республики, как величали его коллеги, собрался попить кофею, как на пульте загорелся тревожный сигнал."Тьфу ты", — сказал лейтенант и отставил дымящуюся кружку.

Прозвище он получил из–за того, что пару последних лет зарабатывал себе стаж, дежурил через сутки, невзирая на выходные и отпуска. Он поздно пришел в милицию, и на хорошую пенсию выслуги не хватало. По вызовам лейтенант, которому уже стукнуло 50, не ездил, и его держали на службе почти как талисман. По управлению ходили слухи, что рука у него легкая, и в его дежурство перестрелок почти не бывает. Кажется, сам Молодцов эти слухи и распускал. Постоянное сидение на службе принесло ему также кличку Муромец. 33–х лет, просиженных легендарным Ильей, Молодцову хватило бы на отличную пенсию, но реально светило от силы года три. Потом все равно уволят.

На мониторе появился тревожный сигнал, лейтенант снял телефонную трубку.

— Сработала сигнализация. Частная квартира на улице Новой 234, корпус 5, номер 215.

Муромец занес время и адрес вызова в журнал и с чувством выполненного долга потянулся за горячей кружкой, наполненной раствором настоящего бразильского качества.

Опергруппа из четырех человек под командой прапорщика Задорина застегнула бронежилеты и, взяв автоматы, погрузилась в"Жигули". К концу вечера машин на улицах убавилось, и"Жигуль"долетел до Новой за семь минут.

— О–па!

–"А город подумал: ученья идут…"

— Может правда — учения?

Водитель притормозил, объезжая зевак, но останавливаться не собирался. На крыше мигалка, синяя полоса по борту — чего еще надо, чтобы проехать где угодно? Стоявший на дороге милиционер только рукой махнул. И тут перед капотом вдруг возникла фигура в камуфляже и с автоматом.

— Стой!

— Вневедомственная охрана! У нас вызов!

— Федеральная служба безопасности. У нас тоже — вызов.

Задорин выскочил из машины.

— Да вы что! У нас там квартиру чистят! Сигнализация сработала!

— Отдыхайте, ребята, — предложил фэсбэшник. — Здесь наши дела.

— Ты русский язык понимаешь? — прапорщик потянулся к автомату — универсальному переводчику.

— В кого стрелять будешь? — ухмыльнулся камуфляж. — Если потрепаться хочешь, — вон с той стороны ваш эмвэдэшный генерал орет. Поговори с ним. Он свяжется с моим шефом, и пусть решают.

К"Жигулям"подтянулась еще несколько людей в камуфляжах и штатском. Силы были слишком не равны. Задорин нырнул обратно в машину.

— Давай в объезд!

Разрыва в оцеплении милиционеры не нашли, зато, действительно, наткнулись на генерала. Прапорщик снова вышел из машины.

— Товарищ генерал, разрешите доложить! У нас сигнализация в этом доме сработала, на предмет проникновения в квартиру. Разрешите проверить?

— Чего? — переспросил Чадов, — какая сигнализация?

— Охранная. А нас оцепление не пропускает…

— И правильно. Я не могу рисковать людьми.

— Дело минутное, товарищ генерал!

— Товарищ генерал, — вынырнул сбоку Иродов, — кинолог сообщил: бомба найдена! В подвале!

— Слыхал, герой? — спросил Чадов растерявшегося прапорщика, — а ты тут со своей сигнализацией мельтешишь.

— Товарищ генерал, на заряде обнаружен часовой механизм, — продолжал полковник. Теперь его глаза не казались пустыми. В них явно читался испуг. — Часы запущены, взрыв должен произойти через сорок минут.

— Эх, твою маман, — пробормотал генерал. — Заряд большой?

— Около десятка мешков. Сложены в штабель.

— Саперы где?!

— Едут.

— Очистить двор от людей, оцепление передвинуть на безопасное расстояние! — Чадов вытер залитый потом лоб. В одну такую ночь ничего не стоит поседеть, полысеть и досрочно вылететь на пенсию с самым лучшим послужным списком.

* * *

Марат позвал шефа. Тищенко оставил наблюдательный пост и оглядел поверженную дверь.

— Ну и что? Кликнешь, когда до сейфа дойдете. Сигнализация наверняка сработала, надо посмотреть, что дальше будет.

Сергей Федорович вернулся к окну в конце лестничного пролета, откуда весь двор казался большой песочницей, заставленной кучей игрушечных солдатиков. Вот сейчас приедет машинка Витьки–ябеды, и посмотрим, что с нами будет. Вдруг вохровцев пропустят через оцепление? Успеют они уйти? Если даже успеют, то снова к этой квартире им уже на пушечный выстрел не приблизиться. И не только им, но и любой другой команде. Существенным изъяном плана было то, что возможна только одна попытка. Не спорт же. И ставка в случае чего — его голова. Настоящим террористам проще, они и с любой дистанции могут действовать. Если не пушкой, то ракетой. А ему приходится каждый раз изобретать черт знает что…

Пусть не каждый, но уж его группу на почерке не возьмешь. Даже для совершенно сходных ситуаций у них разработано несколько вариантов действий. И используются они в строго хаотичном порядке. Сергей уверен, что ни одному следаку не придет в голову объединять все их дела. Риск должен быть минимальным. Если вдруг произойдет срыв, и кого-то повяжут, нельзя чтобы он брал на себя другие дела. И даже если вся группа попадется — головная контора должна остаться вне подозрений. Такая была договоренность с самого начала.

Целесообразно, нечего возразить, но по–человечески обидно. Получается: если шухер, то отдуваться придется его ребятам и ему, а шеф, который забирает большую часть добычи, останется ни при чем и дальше будет корчить из себя безупречного руководителя общественной организации. Потом они с Димой подберут новую группу, а про друга Серегу и не вспомнят. А если и вспомнят, то только чтобы адвоката нанять. И еще обидно, что он сам — Сергей Тищенко — с этой своей ролью второго плана согласился добровольно. Начиналось-то все как игра. А он любит рисковать, нравится ему чувствовать, как адреналин в крови играет. Димка с американцами контакты навел, это его задача номер один. Шеф, безусловно, свою часть работы выполняет, и на пресс–конференциях поет так, что заслушаешься. Сергею не в чем их упрекнуть, но и помыкать собой он не позволит. Слишком много власти забрал шеф, а ведь они начинали как партнеры. Остальные, может, и смирились с таким положением, ну а он еще поборется.

— Сергей Федорович! — Марат спустился на пролет и звал вполголоса. И это после воя дисковой пилы!

— Что?! — нарочито громко отозвался Тищенко.

— До сейфа дошли.

Сергей последний раз глянул в окно: к дому подъехал армейский грузовик — прибыли саперы. Значит, бомбу нашли. Надо поторапливаться…

Информация заказчика оказалась точной, сейф был замаскирован в стене спальни между ковром и картиной с полуобнаженной девицей. Вот только за внешней панелью, обклеенной обоями, открылась конструкция, при виде которой Руда присвистнул. Сергей увидел, как лицо вора–рецидивиста напряглось.

— Я такой системы не знаю, — признался Рудаков, — время понадобится.

Тищенко посмотрел на часы.

— До взрыва осталось двадцать минут. Мы должны уйти отсюда через пятнадцать.

Руда вновь взялся за сумку с инструментами, но через пару минут отступил.

— Полчаса надо, не меньше.

— Тогда приступаем к плану"Б", — принял решение Сергей и достал из кармана упаковку пластида. — Еще немного пошумим.

4.

Капитан Осадчий действительно был похож на своего спаниеля с красными глазами. Наверное, потому что они делали одну работу, и человек часто шел по следам собаки.

Пес нюхает, а сапер щупает. Считается, будто что один человек заминировал, то другой разминировать может. С опытом капитан Осадчий понял, что это не всегда так. А ведь его предупреждали… человек один, писатель.

В детстве еще прочел Саша Осадчий повесть «Загадка капитана Беллинга» о заочном поединке фашистского и советского саперов. Первый отступал и по всей Европе оставлял мины–ловушки с самыми хитрыми взрывателями, а второй их обезвреживал. Закончилась война, и вот уже в мирное время нашлась еще одна хитрая немецкая мина.

Вызвали тогда нашего лучшего специалиста–сапера, знакомого с почерком фашиста. Возился капитан Чернов (кажется) с ней страниц пятьдесят, а потом взлетел на воздух салютом и себе, и давно сгинувшему Беллингу. Это сейчас Осадчий так спокойно и цинично вспоминает сюжет, а тогда, в детстве, он тронул его сильнее, чем все романы Жюля Верна вместе взятые. Смертельный поединок добра со злом, который происходит не где-то в отдаленной Африке, а рядом, может быть в соседнем районе или доме. Вот тогда и решил Саша стать сапером. А по прошествии двадцати пяти лет капитан Осадчий осознал вдруг, что служба — это опасная и страшная рутина, а сам он очень устал. И не хочет уже ни званий, ни наград.

А рядом в плечо дышит лейтенант Махов, — словно жеребец на старте. Такого если жокей не сдержит, то он сам себя загонит. Тоже, наверное, в свое время беллетристики начитался. Лучше бы на"Сеге"играл. Осадчий специально повесил на него тяжелую сумку с инструментом, чтоб вперед не забегал. А главное правило у саперов то же, что и у пешеходов: не перебегай дорогу на запрещающий сигнал светофора, а то на исходе сэкономленной минуты и помрешь.

— Скорее! — милицейский полковник этого правила не знал и торопил Осадчего как мог. Крутился вокруг него, словно пес мясника под рукой хозяина. — Людей мы эвакуировали, а таймер на мине заведен на полчаса. Мы ничего не трогали.

— Вижу, — Осадчий выразительно посмотрел на громаду дома.

— Где взрывное устройство?

— В подвале. Я покажу.

Капитан кивнул и пошел за толстым полковником. Махов не отставал и по–прежнему горячо дышал в плечо. Осадчий поежился.

— Отстань на шаг, Слава.

Подвал оказался просторным и довольно хорошо освещенным. Пол песочком присыпан — хоть в пляжный волейбол играй.

— Вот, — полковник показал на кривой штабель мешков, словно охранник музея на любимый шедевр. Чем тут гордиться? Капитан с первого взгляда понял — работа дилетанта.

— Дальше мы сами.

Полковник поджал губы и ушел, а саперы приблизились к штабелю. Да тут килограммов 500! Если обычная смесь гексогена, сахара и алюминиевого порошка… Осадчий автоматически пересчитал тротиловый эквивалент. Тут и соседним зданиям не поздоровится.

— Слава, передай толстому полковнику, пусть весь двор очистит, чтоб ни одного человека, ни одного мента не было. Возможно, придется и ближайший дом выселять.

Махов положил сумку на мягкий песок, устилающий пол подвала, и убежал. Пока никто за спиной не маячит, капитан может осмотреть взрывное устройство. Штабель перекосился, но поменьше Пизанской башни, за полчаса не свалится. Это хорошо, поскольку из–под мешков видны нарочито небрежно проложенные провода, наверняка прицеплены к детонаторам настроенным на неизвлечение. А в целом — типичная самоделка. Даже скучно. Осадчий достал из сумки кусачки, но потом решил дождаться Славу и закурил.

Лейтенант вернулся через семь минут и доложил, что двор пуст. Капитан подошел к штабелю, Махов сунулся следом.

— Слава, встань напротив, — попросил Осадчий. Еще раз осмотрел электронные часы, присоединенные к электродетонатору, батарейку, провода. Затем решительным жестом захватил кусачками желтый провод и передавил. Циферблат мигнул и вдруг начал новый отчет. Слава впервые увидел, как вполне круглая ряха самоуверенного капитана вытянулась. В глазах мелькнуло удивление, затем ужас. Махов перевел взгляд на часы: новый отчет шел от десяти секунд. Как в кино про Бонда, только до ужаса реально. Лейтенант зажмурился и стал про себя считать. Пять, четыре, три, два, один, ноль.

Бамс! Прямо в напряженное лицо Осадчего хлестнула пригоршня разноцветных конфетти.

— Вот, бля! — произнес сапер спустя самое долгое мгновение в жизни. Глупая улыбка растянула его губы. А лейтенант стоял, не дыша. Именно о таком идеальном помощнике Осадчий всегда и мечтал.

— Отомри!

Махов выдохнул и открыл глаза. Капитан достал нож и всадил по рукоятку в мешок. Из–под лезвия, возвращаясь на историческую родину, потекла тонкая струйка песка.

* * *

— Против лома нет приема, — весело приговаривал Марат, доставая из курящегося дымком сейфа бумаги. Радостное возбуждение от вида добычи вытеснило весь страх. А Руда глядел на него с сомнением. Валера предпочитал натуральное выражение хабара: деньги, драгоценности, а лучше баксы. Вдруг это вообще не те бумаги? Кто скажет, тем более, что упакованы они в заклеенный желтый конверт. А вот когда находишь за железной дверкой пачку «зелени», то наверняка знаешь, что удача на твоей стороне.

Тищенко на всякий случай проследил, чтобы в сейфе не осталось ни одной бумажки, хотя главное, он знал от заказчика, должно находиться в конверте. Осторожность — мать мудрости. Не хватало еще после такой работы пролететь с гонораром. Второй попытки у них не будет.

— Быстро уходим.

Марат закинул на плечо сумку с бумагами и привычно схватил лямку торбы с инструментом. Воры выбежали на площадку.

Газаев притормозил у лифта и нажал кнопку.

— Ты что, — идиот?! — Сергей Федорович дернул Марата за шкирку. — Дело завалить хочешь?

— Да все равно отключен, — хладнокровно заметил Руда, — отрываемся!

Грабители побежали вверх по лестнице. Шестнадцать этажей — вроде не небоскреб, особенно по заграничным меркам, но, ощутил Марат, пробежать даже половину нелегко. Один Сергей чувствовал себя прекрасно, словно специально тренировался к бегу на крышу Эмпайр Стейт Билдинг. (Марат читал где-то, что проводится такое соревнование в самой знаменитой «высотке» Нью–Йорка.) Правда, ему не надо было переть на себе ненужный уже инструмент. А тут даже сумка с документами кажется тяжелее.

Что будет дальше, Газаев не знал, в подробности этой части плана его не посвящали. Но по тому, как легко, одной рукой, снял Руда с крышки чердачного люка замок, Марат понял, что правильно Тищенко не послал Валеру вместе с ним наполнять песком мешки для муляжа. Руда уверено шел впереди, несмотря на темноту, Сергей замыкал группу. Они выбрались на крышу и подошли к краю. За последнюю в ряду вентиляционную трубу был закреплен канат, уходящий во мрак. На таких штуках парашютистов тренируют. Руда достал из сумки четыре роликовых карабина с поясами. Свой закрепил первым, на второй повесил инструмент.

Сумку с бумагами Сергей Федорович забрал себе.

Валера первым оттолкнулся и исчез в темноте с легким шорохом, сидя на поясе, как на качели. Через полминуты Тищенко с силой толкнул инструмент. Его ролик при движении чуть скрипел.

— Теперь ты.

— Но…

— Пошел! — шеф толкнул Марата как Руда торбу, или как инструктор — парашютиста–новичка.

Газаев едва успел вцепиться в нижний край карабина, чтобы не опрокинуться. Лететь в темноте над улицей было и страшно, и как-то лихо. Едва уловив приближение черного поля соседней крыши, Марат инстинктивно поджал ноги. Чьи-то руки схватили его на ходу."Стой!" — прошипел в ухо Руда. Газаев послушно выпрямился и оказался на плоской крыше пятиэтажки.

Припасливый Рудаков отстегнул его карабин и спрятал в сумку, а сзади уже приземлялся шеф…

* * *

— Товарищ генерал, — вскинул руку к козырьку Осадчий, — разрешите доложить: взрывное устройство обезврежено!

— Молодец, капитан, — всхлипнул Чадов и трижды расцеловал сапера. — Героя получишь!

— Вот заряд, — обалдевший капитан протянул генералу тротиловую шашку. — Его собака и учуяла.

— А мешки? — пришла очередь удивиться Чадову.

— Муляж, — Осадчий отступил на шаг и незаметным щелчком сбил с обшлага прилипшие кружочки конфетти.

— Так какого хрена ты там разминировал?!

Лежащий на широкой генеральской ладони тротил больше всего походил на кусок совершенно безопасного хозяйственного мыла.

Глава 2.

1.

Мучаюсь, следовательно, существую. Такой могла бы быть формула. И развитие человечества происходило бы совсем под другим углом зрения. Как далеки 40 градусов от идеального перпендикуляра! А 96 — уже чистый перебор. Но древние греки, к их счастью, не знали крепленые и крепкие напитки, они употребляли сухое вино, да и то разбавленное водой. А тех, кто изобрел перегонку, классики эллинизма справедливо прозвали варварами.

Все это пришло Олегу на ум чуть позже. Сначала он очнулся, потом почувствовал, что голова трещит, а тело одеревенело. Рот склеило что-то вроде"Момента", хотя поклясться, что сам"Момент"вчера не пили, он бы не посмел. Затем абстрактная мысль про варваров быстро уступила насущной потребности в жидкости и желанию во что бы то ни стало избавиться от ломоты в висках. Где у него таблетки? Олег напряг память и понял, что хорошее здоровье его подвело: в этой квартире вообще аптечки не было.

Надо встать или хотя бы приподняться. Рывок и толчок. Хоть он никогда и не баловался штангой, оба движения удались с первой попытки. Правда, ни один судья их бы не засчитал. Олег встал с дивана и дотащился до кухни.

Подвиг был совершен не зря. В холодильнике нашлось пиво и светлое, и темное. Секунду Олег колебался. Светлое лучше утоляет жажду, а темное крепче. Он решил начать с темного, чтобы наверняка пробило. Хуже нет, когда нальешься до горлышка, а опохмел не берет. Прихватив пару бутылок, Олег вернулся в комнату и плюхнулся в кресло. Взял с журнального столика открывашку (она всегда там — на страже) и припал к горлышку.

Пиво сразу ударило в голову, через пару минут он уже немного пришел в себя. Почувствовал даже, что под спиной что-то мешает. Запустил руку и вытянул… бюстгальтер. А это откуда? Что вчера случилось? Олег машинально отхлебнул пива… Стало что-то проясняться… Точно, была вчера девка, перед глазами мелькнула пикантная картинка. Рыженькая, такая, чертовка… Откуда? Не сама же она к нему пришла. К нему никто сам не приходит. Абсолютно никто не приходит, потому что никто дороги сюда не знает. Значит, вчера он не просто надрался до потери пульса, но еще и путешествовал. А где? Остается надеяться, что ему хватило ума не таскаться по старым заповедным местам. Или сил не хватило.

Олег точно помнил, что взялся вчера от скуки за бутылку водки. Выпить хотел чуть-чуть, но она так хорошо пошла…

Длительное воздержание вредит во всем. Должно быть, когда выпил больше, потянуло проветриться. Это чувство постоянно присутствовало и в трезвом состоянии, но Олег не позволял себе вольностей. Выходил только в магазин за продуктами, иногда сидел на бульваре — в темных очках и кепке. Может он и перестраховывается, в огромной Москве человек не то что как иголка в стоге, а как микроб в луже. Но береженого и Бог бережет. Вот только в пьяном виде тормоза плохо держат, так хочется плюнуть на эти четыре стены и удрать… опять удрать. Один раз он уже это сделал и не стоит повторяться. Это вредно, что на примере водки особенно отчетливо видно…

Значит, вчера он всетаки нашел приключения. Скорее всего, в районе наиболее удаленном от прежнего места жительства. Скука — скукой, пьянка — пьянкой, но с инстинктом самосохранения у него все в порядке. Напрягшись, Олег даже припомнил стойку из темного дерева и приглушенный свет желтых и зеленых светильников. Память возвращалась неохотно, словно проявка старого–престарого негатива. Олег как-то потерял отснятую в отпуске пленку, а потом, лет через десять, случайно нашел. Фотографии вышли бледные, но разобрать что к чему можно. Это еще до Наташки было, он с Викой на Алтай ездил, там фотографировались. Места красивые и Вика как картинка была. Почему они разбежались? Из–за чепухи какой-нибудь, наверное. Теперь уже не важно.

А вот что он вчера творил? Олег встал и обошел маленькую квартирку. Раз утром оказался дома, на собственном диване, а все вещи на месте, то все в порядке. В целом. Но то, что он позволил себе притащить сюда девку из кабака… Как ее хоть звали — рыжую? И куда она делась? Ушла утром, захлопнув дверь? Кто она? Олег порылся в куртке, брошенной у дивана, и отыскал бумажник. Пустой. Рыжая обчистила, или он сам все прокутил? Да не так там много и было. Не жаль, это так, мелочь. Девчонка, видно, тоже не в себе была, раз бюстгальтер забыла. Молодая совсем. Олегу припомнилось смеющееся лицо вчерашней подружки, потом он постарался представить фигуру. Грудь у нее небольшая была, так что она вполне может и без этой детали туалета обойтись. Или еще вернется? Это совсем некстати, заводить постоянные знакомства он не намерен. Хотя вряд ли они встретятся, бумажник наверняка ее рук дело, все до рубля обычно не тратится, мелочь какая-то остается.

Возможно, ему стоило вообще уехать из Москвы?

Олег вернулся в кресло и открыл вторую бутылку. Ему показалось, что пиво чуточку горчит, но на фоне волшебного действия, которое оно производило на организм, это значения не имеет. Олег отпил сразу полбутылки. Головная боль отпустила, суставы задвигались, как после смены смазки, и из вчерашнего «забега» всплывало все больше эпизодов. Ничего экстраординарного не случилось. Ну, напился, ну снял девочку в кабаке. Он точно знает, что умеет хранить важные секреты, вон сколько времени терпел Наташкины выходки! Она до самого последнего дня не подозревала, что он все знает. Никто не подозревал. Иначе не сидел бы Олег здесь и не сосал «Ярпиво». В лучшем случае был бы бомжем, а в худшем — вообще уже не был.

Под рукой оказался пульт, и он автоматически включил телевизор. Последнее время Олег постоянно пялился в этот ящик. Первые несколько дней он дремал, отдыхая от суматошной жизни бизнесмена, пережившего банкротство, потом заставлял себя вести жизнь домохозяйки, а теперь даже привык смотреть бесконечные передачи, шоу и блокбастеры. Оказалось, что кроме мыльных опер показывают несколько вполне сносных детективных и юмористических сериалов.

Сейчас шли новости. Олег не очень любил информационные программы, уж слишком в них все мрачно. Если новости советские, которые он еще помнит, были бескрайне оптимистичными, отретушированными и скучными, то нынешние изобиловали катастрофами, терроризмом и скандалами. Последних не миновали даже люди вполне благополучные и уважаемые. На экране мелькали мраморные лестницы, ковровые дорожки, дубовые панели и лепнина. В Думе снова ругались, а журналисты бодро комментировали склоки внутри комитета по регламенту. Неужели кого-то кроме действующих лиц это может занимать всерьез?

Картинка поменялась, пошли криминальные новости. Логичное соседство с политикой. Экран заполнила громада дома. Олег пригляделся и усилил звук. Знакомое место.

–… около десяти часов вечера неизвестный человек предупредил, что в доме 234 корпус 5 по улице Новой заложено взрывное устройство. Жители указанного дома были немедленно эвакуированы, — сюжет сопровождала картинка, отснятая накануне вечером и ночью. — Собака, специально подготовленная к поиску взрывчатых веществ, быстро нашла заложенную в подвале бомбу. По предварительным оценкам экспертов масса заряда из смеси гексогена, алюминиевого порошка и сахара–песка составляла около 500 килограммов. Благодаря оперативным и умелым действиям прибывших на место саперов, взрывное устройство было своевременно обезврежено. — В кадре появился капитан, который нервным движением отряхивал от невидимой пыли полевую форму.

–…Самодельное взрывное устройство было снабжено часовым механизмом, — сообщил сапер, таращась в камеру, — за 15 минут до взрыва бомба была обезврежена. Части минно–взрывного устройства переданы в лабораторию для проведения экспертизы.

— Некоторые аналитики, — вновь вступила журналистка, — прямо заявляют о том, что происшествие напрямую связано с предыдущими взрывами, прогремевшими в Москве. Не исключено, что это еще одно звено в цепи все того же чеченского следа. Компетентные источники из российских спецслужб неофициально сообщают, что эту версию подтверждают косвенные данные. Страшная беда миновала жителей дома, и на этом фоне курьезом выглядит сообщение о том, что некие преступники, снимавшие в этом доме квартиру, не поддались всеобщей панике. Напротив, воспользовавшись моментом эвакуации, они нагло взломали соседскую дверь и ограбили квартиру. — На экране появилась растерянная женщина с заплаканными глазами. Олег невольно улыбнулся.

— Обычно дома мама, она инвалид, но тут, когда эвакуация… Но дверь я закрывала на все замки… Не знаю, кого подозревать…

— Милиция уже приступила к розыску преступников, но, судя по тому хладнокровию, с каким действовали грабители, следов они не оставили, и найти их будет нелегко.

— Так тебе и надо, Наташка! — Олег почувствовал себя совершенно бодрым. Он весело рассмеялся и выключил телевизор, чтобы тот не испортил впечатление от такой приятной новости.

До недавнего времени Олег сам жил в этом доме на улице Новой, а заплаканная женщина была его бывшей женой. Так и надо стерве, злорадствовал про себя Олег, Бог — он все видит и воздает по заслугам.

А какие ловкие ребята! Не оскудела Русь талантами. У всех паника, а эти спокойно залезают к соседке. Наверняка Наташкину квартиру они выбрали по входной двери. Олег сам устанавливал ее за хорошие деньги. Фирма даже гарантию давала. Но нет неприступных крепостей для отечественных воров! Интересно, добрались ли они до сейфа? Его тоже ставил Олег, маскировка — первый класс. Судя по Наташкиному виду, парни норковой шубкой да колечками не ограничились. Таким ловкачам Олег и сам бы приплатил! Не пошло стерве его имущество впрок. Взрыв это слишком, а грабеж — в самую точку. Жадной Наташке — поделом.

2.

По закону сохранения материи (точнее — человеческой массы) на соседней улице было пусто, темно и тихо. Руда нажал кнопку дистанционного ключа, и его"Мицубиси"откликнулась каким-то сиплым бибиканьем. Машина была новая, но уже побитая — Валера любил быструю езду.

— Застоялась машинка! — весело воскликнул Руда, распахивая водительскую дверцу.

— Не ори, — оборвал его Тищенко.

Марат с Валерой закинули тяжелый инструмент в багажник. Сергей сел впереди, рядом с Рудой.

— Классно получилось! — оказавшись в машине, Марат почувствовал себя в безопасности, все страхи остались позади.

— Поехали, давай! — Тищенко не нравилась, что они все еще находятся рядом с ограбленным домом. Даже если расчет оказался верным, и менты с саперами только сейчас расчухали, что им подбросили муляж, то все равно скоро увидят и вскрытую дверь. А при таком количестве ментов в одной куче целый район оцепить не сложно.

Руда вдавил акселератор в пол, машина рванула вперед.

— Только на ГАИ не нарывайся.

— Да все путем, шеф, полное ку–ку. Не только мусора умеют на пушку брать, а, студент?

— Ага, — поддакнул Марат. — Я им там такой сюрприз подготовил!

— Какой еще сюрприз? — Тищенко резко повернулся назад.

— Я так все настроил, что только кто притронется — хлопушка сработает. Конфетти в рожу! Представляете?

Руда довольно заржал.

— Кулибин, мать твою!

— Ты почему приказ нарушил?! — выпучился Сергей Федорович. — Какие еще сюрпризы?

— Я — ничего, пошутил…

— Шутить можно, когда на самом деле все взрываешь. А так ты лишние улики оставил!

— Серега, да ладно тебе, — примирительно сказал Руда. — Все ж сошло. А хлопушки в каждом магазине продаются, это не улика… Сапера представляешь?.. — Валера снова согнулся за рулем.

Марат чуть улыбнулся. Руда — придурок, но все равно приятно, что шутку оценил. А шеф зря орет, сам, поди, чуть не обделался, а теперь на нем отрывается.

— На дорогу смотри, — Тищенко повернулся к Валере. Ну что за идиот Газаев! Что за приколы на нейтральной полосе?

— Все нормалек, шеф.

"Мицубиси"стремительно катила прочь от улицы Новой. Водил Руда профессионально, так что операция, считай, действительно позади. Дело может испортить только фатальное невезение, а в свою удачу Сергей Тищенко верил.

В первую очередь Валера подъехал к гаражу. Его специально оформили на одного фраера. Здесь хранился инструмент, и дежурила особая система сигнализации, придуманная все тем же изобретательным Маратом. Если в их отсутствие кто-то только попытается влезть внутрь, она пошлет сигнал опасности. Тогда они просто забудут о существование этого места, а менты могут держать тут засаду хоть пятилетку. Заперев единственную улику за железной дверью, Валера снова сел в машину.

— Куда теперь?

— Домой, — сказал Тищенко. Пока подельники прятали инструмент, он полистал добытые с таким трудом бумаги, но конверт пока не трогал.

— А ты, студент?

— Я тоже домой, — вяло отозвался Марат. Возбуждение прошло, и он почувствовал усталость.

— С тебя стольник.

— За что?

— За такси.

Газаев порылся в кармане и достал бумажку.

— Да баксов, — ухмыльнулся Руда через зеркало заднего вида. — Взаймы.

— У меня нет с собой.

— Даже твои однокашники побогаче будут. На"Мерс"копишь, Газаев?

Марат промолчал.

— Шеф, займи стольник, — попросил Валера, когда подрулил к тищенковскому подъезду. — Я кошелек дома забыл.

Сергей вынул банкноту и поглядел на Рудакова.

— Я верну, — пообещал тот и вытянул деньги из пальцев шефа.

— Не сомневаюсь, — отозвался Сергей. — Завтра отзвонитесь, возможно будет работа.

— Хорошо, — кивнул Марат.

Руда сунул бумажку в карман. Это ж мелочь, так — на дозу.

Что все такие жадные стали? Жить надо широко. Студент наверняка не на"Мерседес"копит, а на обеспеченную старость откладывает. Или"на черный день". А того не понимает, чудик, что когда черный день наступает, то деньги уже не нужны. Именно в лагере Руда понял, сколь изменчива жизнь. Сегодня ты король, а завтра — зек, для которого главные ценности в жизни курево и чай. Так что жить надо сейчас — пока кайф не обломали. Сейчас гулять, пока не заперли.

Рано или поздно это опять случиться, считал Валера. Вот этим знанием он и отличается от студента–Марата и шефа, который тоже, похоже, любитель строить дальние планы. А ему, Руде, ждать нечего, он свое сегодня возьмет.

* * *

Придерживая сумку рукой, Сергей поднялся к себе в квартиру.

— Здравствуй. Ужин на кухне! — крикнула из залы прилипшая к телеэкрану жена. Несмотря на высшее педагогическое образование, она за последние годы пристрастилась к латиноамериканским мыльным операм и прочей телечепухе.

— Я сыт, — бросил Тищенко и прошел в свой кабинет.

На самом деле он сегодня не обедал, некогда было, но есть действительно не хотелось. А вот выпить немного можно. Сергей сбросил куртку, достал из бара коньяк и плеснул в бокал с широким дном. Он снобом не был, поэтому пил не тот, что мог себе позволить (Camus, например), а тот, к которому привык — пятизвездочный армянский. Затем Тищенко устроился в кресле. Именно устроился, потому что не переносил деловые седалища с прямой спинкой. Его кресло, если откинуться, принимало положение шезлонга или даже гамака. Полулежа, Сергей поднял бокал, посвящая его удачному дню, а затем отхлебнул. Тепло и аромат, которые давал напиток, помогали ему полностью расслабиться. Но сегодня день необычный и Тищенко все еще чувствовал напряжение.

Что-то неуловимо его беспокоило. Он оглядел комнату — все на своих местах. Припомнил детали операции — никаких проколов, если не считать дурацкой хлопушки Марата. От прокола до протокола, как говориться, один шаг, но пока беспокоиться не о чем.

Тогда в чем дело? Может быть, та мысль, что мелькнула там внизу, у подъезда? Руда действительно часто просит одолжить ему денег. Сергею не нравится, что тот как бы распоряжается его наличностью. Сам он не занимает никогда. Но это — дело привычки. Долги Руда возвращает из заработка сразу. Почему не имеет при себе денег? Живет он по средствам? Но кроме приличной машины у Валеры ничего нет. На что ему вечно нужен стольник баксов?

С выкрутасами Руды Тищенко вынужден мириться, потому что тот хороший специалистом по замкам, сейфам и прочей механике. И водила прекрасный. При их профессии — немаловажное качество. Пока что в деле его проверять не приходилось, слава богу, но если придется отрываться от ментов… Не Марата же за баранку сажать? Тот со страху и на Петровку завести может.

То, что Марат трусоват, в общем, Сергея устраивало. Он и его боится, значит, имеет еще один мотив лишний раз подстраховаться. Его осторожность как раз уравновешивает Валеркину бесшабашность. Лозунг последнего:"С однова живем!"Сергею не очень-то нравился. На Руду нельзя всерьез опираться. Может шефу сдать, или еще какой номер выкинуть. Валера свою жизнь не слишком ценит, чего других беречь? А у Сергея планы большие, ему бы еще людей с пяток подобрать. Впрочем, в тех планах и Марат не ахти какой помощник.

Но что его все-таки беспокоит? Сергей пил коньяк маленькими глоточками и снова внимательно прокручивал события последних часов. Стоп! Бумаги. Он же только нос в них чуть сунул. Если чужая тайна стоит так дорого, то почему бы ее не узнать? Тем более что заказчик все равно не поверит, будто он ничего не знает. Раз позвал его, значит, уверен, что Тищенко и его люди будут держать язык за зубами. Сергей занял более вертикальное положение и вытряхнул сумку на стол, сверху пачки оказался желтый конверт, с него и начнем.

Через час (Сергей не большой спец по банковским делам и бухгалтерским отчетам) он, наконец, понял, зачем лазил в чужую квартиру, все важное было в конверте, остальное — мусор. Ставки оказались даже выше, чем он полагал. По сравнению с цифрами из конверта сумма его собственного гонорара показалась ему ничтожной. Он провернул такую красивую операцию, может быть самую изящную из всех, а ему платят жалкий процент?! Нельзя так недооценивать услуги профессионалов. Скупой должен платить дважды. Тем более что деньги ему не для развлечений нужны, а для дела. Большого, серьезного дела. Он даже как-то разоткровенничался и рассказал кое–что Артему, предложил участвовать, а тот отказался и ему пытался запретить. Плевал Сергей на его запреты!

Тищенко отставил бокал, собрал бумаги, встал и потянулся. Надо бы в душ зайти, подумал он.

— Сережа! — позвала Катя, услышав его шаги в коридоре.

— Что? — пришлось заглянуть в комнату.

— Представляешь, сегодня чуть было не произошел новый взрыв в нашем районе на улице Новой. Только что в спецвыпуске новостей сообщили.

— Неужели? — Сергей постарался придать голосу обычную интонацию скуки.

— Представляешь, саперы едва успели остановить часы. Полтонны гексогена! Это же совсем рядом, Сережа!

Интересно, при них уже новости сообщают. Только при чем тут гексоген? Мешки же были с песком.

— Улица Новая недалеко, — неопределенно сказал Тищенко и присел на диван. Стоит послушать, что болтают репортеры. Неужели их записали в настоящие террористы? Такого поворота Сергей не планировал. Он рассчитывал услышать о"проделке неизвестных хулиганов", не более. Не такие саперы идиоты, чтобы принять за взрывчатку тот самый песок, что у них под сапогами. Если это не дурацкая ошибка, то ребята решили погреть себе руки на каше, заваренной им, Сергеем. Вот это поворот! Так теперь он террорист. И Руда. И даже Марат! Как бы он от таких новостей в штаны не наложил.

Тищенко скупо улыбнулся своей мысли. Стоит дождаться следующего выпуска новостей, и если все так… Услуги террористов стоят дороже. По крайней мере, услуги их вожака. А рядовые бойцы могут утешиться громкой славой.

3.

–…Послушай, — Виктор Михайлович поморщился, словно силился проглотить лимон, — мы же уже все решили… Сочувствую твоему желанию разбогатеть в один день, Сергей, но уговор дороже денег. Ты хочешь втрое больше — это несерьезно… Нет, я тебя не подводил, я, напротив, предоставил полную свободу действий, которой ты, на мой взгляд, воспользовался слишком опрометчиво… Не груби, Сергей, это лишнее… Хорошо, перезвони через полчаса, мне нужно подумать…

Виктор Михайлович дослушал тираду собеседника до конца и только потом положил трубку. Сделал он это не из вежливости, она всегда была напускной, и не из страха. Просто одним из его правил было внимательно слушать оппонента. Раз уж Виктор Михайлович сам ведет переговоры, то не для того, чтобы совершить те же ошибки, что могут наделать его помощники. Последняя фраза Сергея была:"Попытаетесь меня найти — через три дня сумма опять увеличится".

— Вот мудак, — пробормотал Виктор Михайлович и взял сигару из коробки на столе. Прыть этого парня ему вовсе не понравилась. Боевиков, гаденыш, насмотрелся. Вот такие зубастые молодые люди — самые непредсказуемые. Не знают своего места, суетятся. От этого много шуму происходит. А привлекать к себе внимание Виктору Михайловичу сейчас совсем не хотелось. Более того, он на какое-то время вообще хотел исчезнуть из поля зрения самых разных организаций. Чтобы потом вернуться уже в новом качестве. Жаль, что с самого начала он не проявлял должной осмотрительности, думал, что за деньги можно все купить. Вот теперь их с него и требуют в тройном размере…

Дело, в общем-то, не в деньгах. Дело в том, что нельзя купить гарантию. Нельзя, заплатив деньги, быть уверенным, что через некоторое время не раздастся еще один такой же звонок. В новую жизнь надо перебираться без хвостов, это не следующий семестр. В деле должна быть поставлена точка, окончательная и недвусмысленная точка. Чтобы в дальнейшем даже тени сомнений не возникало. А отданные по первому требованию баксы ставят в любой истории только многоточие. И не в смысле:"Дальше — тишина…"

Виктор Михайлович нажал кнопку селектора.

— Людочка, найди мне срочно Стаса.

Сигара в руке всегда помогала ему думать, Виктор Михайлович, бывало, прикуривал одну от другой, но затягивался редко — врачи не рекомендуют. Сухой табак тлел сам. Мысли выстраивались в цепочку, строились в планы, но он через некоторое время обрывал их и возвращался к сегодняшней проблеме. Виктор Михайлович уже принял решение, но размышления помогали убедиться в том, что с какой стороны не посмотри, по–другому сделать нельзя. Более того, если решение реализовать не удастся, то придется сильно корректировать все дальнейшие задумки. А отступать он не привык.

Стас вошел в кабинет одновременно с телефонным звонком. Виктор Михайлович остановил его жестом, но сесть не предложил. Станислав понял, что шеф сильно раздражен. Виктор Михайлович бросил в пепельницу последний дымящийся окурок и снял трубку.

— Да, Сергей, я тебя слушаю… Ах, ты — меня… Ладно, я согласен, товар того стоит. Но мне нужно пять дней на то, чтобы обналичить деньги, тебе ведь требуются наличные?.. Я тебя дураком не считаю, а ты — меня?.. Мне совершенно не нужно, чтобы ты, в убыток себе, продал эти документы кому-нибудь другому. Никто больше меня тебе не заплатит, так что жди… Договорились.

Виктор Михайлович снова дождался щелчка на том конце и потом положил трубку. Поднял глаза на помощника.

— Слышал?

— Это был тот самый Сергей?"Специалист широкого профиля"?

— Ага. Требует утроить сумму.

— И вы заплатите?! — возмутился Станислав. — Да ему и прежнего куска — за глаза… Это же шестьдесят тонн баксов выходит!

— А что делать? — ласково спросил Виктор Михайлович. И посмотрел так, что Станислав поежился. — Правильно понимаешь… Это ж надо придумать: под террориста сработать! Его теперь вся ментура с ФСБ ловит, а он прибавки требует… Я с таким отморозком дел иметь не хочу.

— Но я…

— Срок ты слышал — пять дней. Тебе даю четыре. Оригиналы документов забери сам, никому не доверяй, они были в большом желтом конверте. Вот номер Сергея, — Виктор Михайлович черкнул на бумажке несколько цифр.

— Но я же по Ларисе работаю. Что мне — разорваться?

— Сергей теперь твой клиент. Трать сколько нужно. Я в это дело новых людей вводить не хочу. И Лариску ищи. Надо будет разорваться — разорвись.

— Один не успею.

— Что я тебе, жевать должен? Никто кроме меня, тебя и Сергея не должен знать, что ты ищешь. Раз он цену поднимает, значит, в документы заглянул. Найми кого-нибудь, пусть помогут, но чтоб ни имен, ни бумаг налево не ушло. А Лариска… Стас, Ларису я тоже никому доверить не могу. Ты же понимаешь.

— Хорошо, Виктор Михайлович, — кивнул Стас и вышел из кабинета.

Когда шеф так говорит, то Станислав не может ему отказать. Он один пользуется полным и безусловным доверием Панича. И это доверие взаимно.

Стас не просто помощник Виктора Михайловича, он, можно сказать, его ученик. Познакомились они давно, лет пятнадцать назад. Стас Белов тогда был пэтэушником, учился на сварщика и занимался вольной борьбой. Он был сильным от природы, и тренировки давались ему легко. Спорт его не слишком увлекал, но давал возможность учиться по свободному графику. В отвоеванное от учебы время, Стас в основном пил пиво в соседнем с ПТУ дворе. А Виктор Михайлович Панич уже тогда был тренером. Пан приметил способного, но ленивого парня. Он начал с того, что заставил Стаса тренироваться в три раза больше. Через полгода тот стал побеждать на соревнованиях, через год уже учился в институте и опять по свободному графику, то есть с прежней умственной нагрузкой. Тем не менее, в институте он пообтесался и стал думать о будущем. Он знал, что чемпиона из него не выйдет, что же будет, когда это поймет Панич? Потом оказалось, что Виктор Михайлович знал об этом с самого начала. У него на Станислава были совсем другие виды, потому что к этому времени Панич уже был известен в некоторых кругах под кличкой Пан.

Виктор Михайлович был цеховиком, а парни вроде Белова стали ему нужны для охраны и решения спорных вопросов производства и сбыта. Станислав сразу был поставлен главным, первым помощником Панича. Но все приказы, которые он отдавал своим бойцам, были приказами шефа. Тот не любил светиться. Несколько раз возникали трения с милицией, но ни разу Виктор Михайлович не упоминался в деле, а Станислав, как максимум, проходил свидетелем. Шеф помощника берег, а тот служил верой и правдой. Бизнес Пана тихо цвел до самой перестройки, затем пошли дела покруче. Подпольные цеха не могли устоять перед лавиной дешевого китайского и турецкого ширпотреба. Пан бросил накопленный капитал в новые дела, приносившие быструю многократную выручку. Станислав хорошо усвоил науку Виктора Михайловича и стал правой рукой Пана. У того уже не было времени на мелочи, но теперь, чтобы решить вопрос, достаточно было дать поручение Стасу. Помощник шефа никогда не подводил. Надо, так надо.

Теперь в подчинении Станислава была целая бригада бойцов, а сам он числился начальником службы охраны легальной фирмы Панича. Но Виктор Михайлович не хотел никого привлекать к этому делу… Значит, можно использовать только материальный ресурс. Что неплохо. Как и работа в одиночку. Со времен вольной борьбы Белов предпочитал рассчитывать на собственные силы, а не зависеть от других людей. Он научился понимать мотивы, движущие людьми, а, значит, мог найти, заставить говорить или молчать, делать, что ему нужно. Нынешнее задание не самое сложное из тех, что приходилось выполнять за последние годы. Ниточка, хоть и тоненькая, у него есть. А времени мало.

Но прежде чем он начнет за ниточку тянуть, нужно сделать один звонок. Только не из офиса. Станислав сел в"Фольксваген"и доехал до автомата.

— Есть работа через три дня, — сказал он в трубку, — расчет обычный, место и время сообщу не позже, чем за 10 часов.

Если работа важная, учил всегда Пан, то специфическую часть закажи профессионалу, тому, у кого не бывает осечек.

Глава 3.

1.

От хороших новостей абстинентный синдром прошел окончательно, и наступила легкая похмельная эйфория. Олег переключил новости на какой-то боевик (их в любое время суток показывают, но с утра — не самые страшные) и открыл бутылку светлого пива. Врут, что оно после темного кислит, Олег чувствовал только острый горьковатый привкус. А вообще-то все равно. Питье он прихлебывал автоматически, боевик смотрел в полглаза. Мысли все время возвращались к истории с Наташкой.

Нет, Бог не фраер, он все видит. Поделом курве! Интересно, кто же это такой ловкий оказался? Дверь у нее была почти как в банке, такую подручным ломиком не отковырнешь. Значит, как-то ключи подобрали… или украли. Олег с удовольствием бы посмотрел на это и еще на Наташкину рожу. Он бы и сам… Нет, точно, он сам несколько раз думал как ей отомстить, а потом решил — черт с ней, со шлюшкой. Стоит ли рисковать засветиться? Хахаля ее он наказал, значит и ее косвенно тоже, а самому на этом гореть… Много чести. Они и так отобрали у него большой кусок жизни. «По делам твоим аз воздам!» Или как там? По делам — по мордам. Нынче здесь, завтра там…

Пиво кончилось, а мысли спутались. Угасли. Развивать их некуда, и Наташка, и ее хахаль — персонажи из прошлой жизни. С ними, кроме горьких воспоминаний, у него ничего не связано. Неожиданная месть судьбы, обрушившаяся на бывшую жену, это просто последний аккорд, повод все забыть и подумать о будущем. С этой мыслью Олег и уснул…

Проспал часа два. Опохмел прошел, но особо неприятных ощущений не было. Зато возникло здоровое чувство голода. Такое с ним в последнее время бывает не часто, надо побаловать себя чем-нибудь вкусненьким.

Олег с усилием поднялся и потянулся. Потом выключил телевизор и вышел из квартиры. Как всегда тщательно запер дверь и отправился в ближайший супермаркет.

Трудно проголодаться, валяясь дни напролет на диване перед телевизором, и постоянно что-то жуя. Сначала новый образ жизни показался Олегу забавным, он даже пытался приготовить какие-то сложные блюда по кулинарной книге. Но позже качество обратилось в количество против всех законов философии. Ел он много, в основном полуфабрикаты или «сухой корм» вроде орешков, чипсов, попкорна, колбасок. Надо переходить на более здоровую пищу.

Олегев «Опель» оказался припаркован прямо у подъезда. Странно, он же вчера ехал в такси… Точно — он сидел сзади… И не просто сидел, а тискал рыжую девчонку. Этот момент Олег помнил довольно отчетливо. Значит, рулить никак не мог. Значит, ехал на частнике или в такси. В общем-то, он и пьяный смело ездил. Когда есть сто баксов в кармане, то гаишники не страшны. Но вчера ума хватило за руль не садиться… А когда он машину со стоянки к подъезду подогнал? Днем, вечером? Олег обошел машину. Вроде цела, все в порядке. Тогда какая разница? Пускай тут пока постоит.

Солнце плавало где-то в зените, улица тихонько плавилась, свежего воздуха не хватало. Прохожие двигались вяло, что на москвичей совсем не похоже. Зато в магазине работали кондиционеры, и было почти прохладно. Олег с удовольствием прогуливался между рядами, рассматривая разноцветные упаковки.

В первые дни сидения на «нелегальном положении» он на личном опыте прошел тот же краткий курс о взаимосвязи рекламы и качества товара, что и все домохозяйки начала девяностых. Отчего вывел эмпирическую формулу: реклама + качество = const. Что на практике означает: больше рекламы — меньше качества. А также что равиоли это совершенно не пельмени, а маринованные огурчики не растворяются в кислоте только потому, что сделаны из особо прочной резины. На них вообще стоит ставить крепость, как на спиртном, а самые ядреные приравнять к чистому спирту. Конечно, в этом правиле встречалось довольно много исключений. Их можно описать другой закономерностью — чем выше цена, тем больше вероятность того, что продукт качественный.

Так что калейдоскоп разноцветных упаковок Олег оценивал как абстрактные полотна, приятные глазу, а ориентировался на максимальные ценники и постепенно наполнял тележку. Свиные отбивные, телячья вырезка, бройлерный цыпленок (все готовится быстро), огурчики–помидорчики, зелень, фрукты, пара бутылок испанского вина, коньячок, маленькая упаковка пива, креветки, икра красно–черная, банка омаров и банка гребешков, французский батон, торт–мороженое и… и… все.

Достаточно, а то так и растолстеть недолго. Олег все собирался делать зарядку, даже пытался вспомнить какие-то като из карате–до, которым занимался давным–давно, но все это было скучно. Монотонные сгибания суставов — занятие не для него, ему надо работать головой. И, кстати, наличествует проблема, которую он пока не решил: что же ему делать дальше?

Деньги есть, это хорошо. Куда направить стартовый капитал? Уехать в Питер или Нижний и начать там новое дело? Отправиться в благословенную богом Америку и купить там бизнес? За 400 тысяч баксов можно купить закусочную или бензоколонку, или магазинчик (все продается вместе с постоянными клиентами) и иметь стабильный месячный доход в 5 тысяч. Ни меньше и не больше. Зато пожизненно. Еще можно путешествовать или пить пиво дни напролет…

Олег поморщился. Он и так пьет его напролет, и для этого вовсе не нужно было с риском для жизни добывать полмиллиона долларов, прятаться по съемным квартирам и бояться каждого стука. Олег расплатился и вышел на улицу.

Все эти варианты он пережевывал по несколько раз на дню, но остановиться на каком-то одном не мог. Пытался придумать что-то совсем фантастическое: что если ему стать путешественником или фермером? Может, художником? Депутатом? Виноделом? Краеведом? Космонавтом? Ни один вариантов не казался ему заманчивым. Это у него с детства. Олег помнил, как давным–давно, еще в детском саду, перед музыкальным часом, воспитательницы строили группу и спрашивали всех подряд: «Кем ты хочешь стать, когда вырастишь?» Для мальчиков ответ «Космонавтом!» считался самым правильным, летчики, шоферы и пожарные были на втором месте, остальные профессии уже как-то выпадали за рамки хорошего тона. При этом опросы проводились чуть ли не ежедневно. Чего хотели воспитательницы? Добиться одинаковой для всех мечты? Олег чаще всего в ответ пожимал плечами. Еще не выбрал, дескать. Такой вариант тоже допускался, потому как подразумевалось, что времени впереди много и мечта появится. Теперь уже, кажется, пора, но он опять пожимает плечами — уже сам себе.

— Гражданин, остановитесь! Я вам говорю!

Олег вздрогнул и остановился. Рядом с ним откуда-то вырос серый мундир.

— Старший лейтенант Харитонов. Разрешите документик?

— А в чем собственно дело?

— Вы москвич или приезжий? Регистрация имеется?

— Я что — на азера похож, лейтенант? Зачем мне регистрация?

— Значит, отсутствует… Пройдемте, гражданин.

— Послушайте, я в Москве живу десять лет… Вот права водительские — тут получал, — Олег достал карточку. — Я тороплюсь, мне некогда… в больницу надо.

— Не заметно, что торопитесь, — старлей уставился на Олега в упор.

«Неужели его в розыск объявили? — завертелась мысль, — неужели Наташка решила, что грабеж его рук дело и заяву накатала? Все равно, так быстро не должно быть… Скорее всего, случайно мент докопался. А может, ему набор продуктов понравился?»

— Послушайте, товарищ старший лейтенант, если я что нарушил, то могу штраф заплатить прямо тут. Только скажите — сколько? — Олег полез за бумажником и достал дежурные сто баксов. — Я действительно тороплюсь, а?

— Вижу, что прыткий! — милиционер вцепился в руку повыше локтя. — Пройдемте, гражданин Назаров или как вас там.

«Врезать ему пакетом и попробовать удрать?» Олег смерил Харитонова взглядом. Такого свиной отбивной не перешибешь, тут вся свинья требуется. Лучше не кипешиться, а то себе дороже получится. В конце концов, документы у него в порядке, а дел на нем нет и быть не может. Виктор — жадина, конечно, но не дурак же, чтобы искать его официально, через милицию. А купить ее всю он пока еще не может.

Милиционер, как старательный паук муху, дотащил Олега до «Жигуля» и запихнул на переднее сидение. Ухмыльнулся: «Можешь не пристегиваться, не оштрафуют». Через десять минут они были уже в ближайшем отделении. Старлей кивнул дежурному, провел Олега по коридорам.

— Где живешь?

— Станционная 47, квартира 20.

Олег к вопросу был готов, потому соврал без запинки.

— Хорошо, я твои права у капитана Петуховой оставлю, — милиционер заглянул в кабинет под номером 15, поговорил о чем-то и, бросив задержанному: «Сиди, пока не позовут!», испарился.

Олег еще раз прикинул шансы. Было только одно темное место — вчерашняя ночь. Вдруг он вчера нахулиганил, витрину какую-нибудь разнес, ДТП совершил?.. Чепуха, решил, выкрутится. Главное, что квартира съемная, договор не заключался, ее никто не найдет. Регистрация ему не нужна, потому что есть прописка. Это по компьютеру легко установить. Вот только в квартире бывшей жены. Почему — бывшей? Они официально-то не развелись, не успели. Дверь кабинета распахнулась, Олег хотел встать навстречу, но гренадерского вида женщина в форме лишь скользнула по нему взглядом и прошла мимо. Что у них там — занято? Или положено всякого подозреваемого под дверью помурыжить? Ладно, чего дергаться, его ведь в «обезьянник» не заперли, значит, ничего серьезного. Олег стал успокаиваться и даже навел ревизию в пакетах. Отбивные держались, а торт–мороженое поплыл.

Гренадерша вернулась минут через пятнадцать.

— Гражданин!

Олег встрепенулся.

— Вы что, передачу принесли? Так мы здесь не принимаем! Вы Филиппов? Отец?

— Нет… я это… Старший лейтенант меня тут оставил.

— Какой лейтенант? Сказано: не принимаем передачи! Ходит, кто попало, — ворча, дама протиснулась в дверь.

— А как же права?

— Права в ООН!

— Мои водительские права у вас?

— Да вы что, гражданин, очумели? Я вас впервые вижу. В ГИБДД идите! — гренадерша с силой захлопнула дверь.

Олег несколько секунд размышлял, потом вскочил и быстро пошел к выходу. На улице поймал машину.

— Быстрее, ради бога!

Водитель пожал плечами.

— Да тут «зеленая улица». Гони, не гони — все равно одна скорость.

Олег снова достал сто баксов.

— Это без штрафа, если что.

— Садись!

В машине Олег следил за секундной стрелкой, словно фиксировал мировой рекорд. И с каждым прошедшим мгновением чувствовал, как холодеет низ живота. У подъезда других машин, кроме его, не было. По лестнице Олег прыгал через три ступеньки, а, подлетев к двери, остановился. Вроде целая. Толкнул, и створка легко открылась. Он шагнул, взял с вешалки зонтик и бросился в комнату. Никого. Диван перевернут, обивка оторвана и все его выпотрошенное нутро с кривыми пружинами видно насквозь. Олег без сил опустился рядом. Матрос с разбитого корабля, который уже никогда никуда не доплывет.

Кому там лень было выбрать между бензоколонкой и закусочной?

…Гренадерша по имени Карелия Максимовна сунула размякшие отбивные и прочее мясо в райотделовский холодильник (пусть этот растеряха спасибо ей скажет!), а торт–мороженое решила выпить, не откладывая, чего добру пропадать…

* * *

Очередное дело было плевым, Сергей даже не взял на него Марата. Сказал Руде, что хозяина не будет как минимум полчаса (Валера уже знал этот фокус с одним бывшим ментом–старлеем), оставил напарника на шухере, а сам полез вскрывать квартиру. Руда хотел было сказать, что не его работа «атас!» кричать, но смолчал. Лишний стольник ему не помешает, а Тищенко свое дело знает, по дури не проколется. И точно, не успел Валера сплюнуть третий окурок, как Сергей уже вышел из подъезда с увесистой спортивной сумкой. Обменявшись знаками, что все тихо, Тищенко и Рудаков вернулись в соседний двор, где Сергей припарковал свою черную «Ауди». Хозяин сначала открыл багажник и погрузил туда сумку так осторожно, как будто свистнул на хате аквариум. Затем подельники сели в машину.

— Нормалек? — спросил Рудаков.

Тищенко завел мотор и тронул машину.

— Детская работа.

— Сколько взяли?

— Нормалек, — отозвался его же словом Сергей. Он подвез Валеру до его улицы, прощаясь, достал из кармана пачку баксов и отдал напарнику.

— Ого! — сказал Руда, пачка выглядела упитанной и тяжелила руку. — Стольник вернуть?

— Я его уже учел. Марату не проболтайся!

— Обижаешь, что я — полное ку–ку?

— Пока.

Вот уж точно не знаешь, где ждет тебя удача. Работы на полчаса, а кайфа — на неделю. Руда, насвистывая, спрятал зелень и поймал тачку. Ох, и закатится же он!..

2.

Олег Александрович Назаров родился в Новосибирске, где провел детство, приправленное пионерией, и юность, когда броней от армии ему служил местный электротехнический институт.

Родители Олега были гражданами среднестатистическими. То есть с одной стороны вечно недовольными жизнью, а с другой — лояльными. Мама закончила педучилище и преподавала в младших классах, а папа, одолев в свое время радиотехнический факультет, работал инженером на оборонном заводе. Общая зарплата их приближалась к средней по стране.

Олег тоже рос вполне обычным. Немного занимался спортом, проболтался год в фотокружке, а от участия в школьном хоре старательно отлынивал, считая его делом не мужским. Зато был вполне согласен с лозунгом родителей: «в наше время без высшего образования — никуда». Да и в армии служить не надо — добавлял он от себя.

Учился Олег легко, а экзамены сдавал благодаря хорошо развитой оперативной памяти. В нее помещалось ровно столько, чтобы сдавать экзамены, балансируя между «четверкой» и «тройкой», оставаться середняком и получать обычную стипендию. Лидером его быть не учили — ни школа с ее всерьез, по–взрослому скучными комсомольскими собраниями, ни родители — выходцы из непонятно за что раскулаченных семей. Впрочем, последнее обстоятельство Олег узнал позже. Просто родители учили его, что в жизни достаточно держаться в середине.

Небольшая стипендия уходила на пиво и книги. Беллетристику Олег любил и читал много. А для этого надо было ездить на книжную барахолку — «балку», которая стыдливо прикрывалась именем клуба книголюбов и размещалась в ДК имени Чкалова — «Чекалде». Впрочем, книги там не только продавались, а и активно менялись. Даже эквивалент стоимости не всегда был денежный, например, была такая единица измерения, как «Волков». Это имелась в виду серия сказок Волкова, позаимствованная им у Баума, сочинившего «Волшебника из страны Оз». Дюма стоил двух Волковых, а серийный детектив от трех и выше. Парижское издание «Мастера и Маргариты» — десяток. Денег на книги не хватало, приходилось держать специальный обменный фонд, следить за конъюнктурой и играть на ценах.

После распределения Олег попал в один из проектных институтов, на стандартный оклад в 120 рэ. Зато стал ездить в командировки и мог за счет этого пополнять свой обменный фонд. Клуб книголюбов оставался таковым до начала перестройки. Тут издательства пустились во все тяжкие, а за ними зашевелились и барахольные жучки. Олег с кампанией приятелей оказался втянутым в это стихийное движение. Институт был заброшен, а вот знание конъюнктуры и рынков других городов пригодилось. Книги оказались ходовым товаром, вдруг выяснилось, что невинное увлечение беллетристикой может приносить солидный, нет, бешенный доход по сравнению с эффективностью просиживания штанов за кульманом. Олег почувствовал вкус к бизнесу. И еще впервые появилось желание стать если не лучшим, то, по крайней мере, преуспеть. С приятелем Славой они создали кооператив, купили грузовичок и стали мелкими оптовиками. Из дальних столиц книги небольшими партиями везли проводники поездов дальнего следования. Кроме книг компаньоны стали заниматься продажей видеокассет. Дела шли в гору. Слава купил себе пятикомнатную коммуналку, отремонтировал ее, а вот мебель купить не успел, потому что на радостях довел себя до белой горячки исключительно французским коньяком.

Олег повел себя рассудительнее. Он понял, что новые времена наступили всерьез, и именно сейчас он может сделать то, чего не могли его родители — обеспечить свое будущее. Олег забрал у Славы его долю, решив, что на пропой тому достаточно будет и пятикомнатной квартиры. Книжный бум прошел, прибыль сократилась, но была стабильной. А сами книги стали для Олега просто товаром, он их больше не читал — некогда.

Олег стал искать на рынке новые ниши. Завел магазинчик. Сунулся к бензину, но его там не ждали. Зато он нашел несколько толковых ребят и занялся ценными бумагами. Иммитенты, котировки, фьючеры… Разобрался — не сложнее триодов и фотоэлементов. Выяснилось, что это не так увлекательно, как в американских фильмах про Уолл–стрит, но вполне прибыльно. Но оказалось, что торговать ценными бумагами в Сибири, при почти полном отсутствии местного рынка, не слишком выгодно. Таким товаром лучше заниматься в Нью–Йорке, Токио или хотя бы Москве. С нее Олег и начал.

Это было золотое время. В столице он чувствовал себя завоевателем, победителем. Он представлял себя конквистадором, который с небольшим отрядом прибыл завоевывать свое Эльдорадо. Его солдатами были деньги, которые он сколотил дома, а перед ним лежал весь финансовый мир. Конечно, Олег не собирался всерьез стать его Наполеоном, но маршальский жезл, определенно, лежал в его ранце. Он умел быстро учиться, а весь этот «бумажный» бизнес возник только вчера. Олег чувствовал, что он в седле, он в обойме, он в… Крыша у него в тот момент определенно поехала. А он чувствовал только кайф. Удачу. Олег несколько раз рисковал и всегда выигрывал. Он уже всерьез стал задумываться над тем, что скрывается за «голубыми фишками» — так на бирже обозначают прибыльные российские фирмы. В основном это нефть, газ, золото и прочие полезные ископаемые. Наставало время, когда, казалось, их близкое знакомство неизбежно. Олег никого не кидал, может быть, поэтому и фортуна была благосклонна? Или она помогала ему взобраться наверх, чтобы столкнуть с большей высоты? К чему гадать, пока он был победителем.

И тут Олег встретил Наташу.

Была ранняя весна, она шла по тротуару в белом пальто и белой же фетровой шляпе с широкими полями. Ее стройную фигуру выгодно оттеняли черные лужи и остатки ноздреватого серого снега, украшенные всякой вытаявшей дрянью. Вышагивала она как манекенщица по подиуму. Уж на что москвичи деловые, а все на нее пялились. А Олег ехал по улице, стараясь не влететь в какую-нибудь яму, замаскированную лужей. Москва не родной Новосибирск, конечно, но и в столице сюрпризов на дороге хватает. Да и «Мерседес» был новый, только что купленный, не объезженный. Ехал тихо, а тут еще это видение на тротуаре. И вдруг мимо черным облаком пронесся фордовский джип, весело сигналя, подрезал Олега и на полном ходу вильнул к обочине. Большая масляная лужа встала на дыбы и грязным дождем пролилась на белую шляпу и пальто. Было слышно, как народ на соседней остановке ахнул. Джип посигналил еще — чтоб, наверное, помнили, и укатил. Девушка на тротуаре замерла. Вода стекала, оставляя антрацитные разводы, А Олега будто кто под руку толкнул. Он повторил маневр джипа, подъехал к обочине. Девчонка чуть дернулась прочь, но Олег уже остановил свой «Мерседес». Он вышел, обогнул капот, распахнул переднюю дверцу и подал даме руку. «Прошу!» Она кивнула, молча протянула узкую кисть и села в машину. Свое «спасибо» она вымолвила, когда они проехали уже метров триста. Олег чувствовал, что она не столько вытирает платочком грязь, сколько разглядывает его. «Меня зовут Олег. Куда вас подвести?» «А меня — Наташа. На Ленинградский проспект.»

В тот день Олег опоздал на работу и вообще посещал ее не слишком аккуратно вплоть до августа. Он впервые в жизни с головой ушел в роман. Они ходили по ресторанам и клубам, катались на машинах и лошадях, таскались по модным театрам и выставкам. А в августе он совсем перестал ходить на работу, потому что они с Наташкой улетели на Канары — в свадебное путешествие. Они жили в бунгало на берегу океана, пили коктейли, носились по волнам на водных мотоциклах или ходили на яхте. С Наташкой было легко и весело, она всегда умела придумать, чем им заняться. Совсем недавно Олег прочел, что специалисты, которые умеют лучше других структурировать время, стоят дороже всего. Вот Наташка была еще тем специалистом!

Единственное, что осталось от прежней жизни, это планерка по утрам. Олег вставал раньше жены, тихонько выбирался из бунгало и, бродя по белому искрящемуся под утренним солнцем песку, проводил селекторное совещание по спутниковому телефону. В Москве, конечно, была середина рабочего дня, ему докладывали ход ежедневной торговой сессии на бирже, а он давал распоряжения на завтра. Дело было, конечно, не в безудержной любви Олега к игре с ценными бумагами, а в одной особенности российского бизнеса. Если ты не держишь руку на пульсе своей фирмы, значит, это может делать кто-то другой. Бизнес нельзя бросить, он может развалиться и за две недели, — были прецеденты. Если не развалиться, то сильно пострадать, потому что нет у нас практики оставлять «на хозяйстве» управляющего, да и таких управляющих, которым можно было бы доверять, тоже нет.

И еще одно дело Олег всегда исполнял сам: предлагал жене заняться сексом. Она никогда от предложений не отказывалась, а принимала их с неизменным воодушевлением. На вопрос, почему она сама никогда не проявляет инициативы, Наталья отвечала рассудительно: «Дорогой, у нас медовый месяц и ты ведешь себя как похотливый орангутанг, мои желания сейчас скромнее твоих возможностей. Пройдет не так много времени, и тебе это станет приедаться. Не хочу, чтобы ты просто исполнял супружеский долг. Хочу, чтобы ты каждый раз меня хотел как сейчас…»

Когда вернулись в Москву, дела, конечно, закрутили, но все свободное время Олег проводил с молодой женой. Соскучиться по себе он ей не давал. Может быть зря? Если бы скучала, то сильней любила? Этого Олег не знал. Зато знал, что ценила она себя высоко. И в машину к незнакомому мужчине никогда бы ни села, если бы не тот злосчастный джип. Так что знакомству с Наташей Олег был обязан неизвестному шутнику. «Знаешь, — призналась как-то Наташка, — я поначалу думала, что в джипе твоя охрана была. Дурацкий способ познакомиться, но смелый». «Тебе бы такое понравилось?» «Как знать».

Поскучать Наталье пришлось ровно через год, потому что ровно через год после их свадьбы, в августе 1998 года случился дефолт.

Государственные казначейские обязательства приносили доход не хуже, чем раскрученный бизнес. Кто-то держал их охотно, а кто-то под нажимом правительства, которое, впрочем, гарантировало их ликвидность. ГКО составляли большую часть капитала Олеговой фирмы. Он почему-то в возможный крах не верил. Питал иллюзии, так сказать. Хотя слухи ходили разные. Как бы там ни было, рынок ценных бумаг рухнул и, как ни крутись, его фирма все равно бы лопнула. Но это Олег потом посчитал. А когда все рухнуло, он чуток посуетился, потом все понял и уехал в Хабаровск. Наташке только позвонил, сказал, что поехал получать с должников деньги, а когда вернется, не знает. Он и вправду не знал, не знал даже, вернется ли вообще. Потом отключил телефон и начал пить. Еще в самолете, так что на место прибыл уже под газом. Потом была неделя беспрерывных кабаков, бань, и клубов, где Олег пил с утра до вечера и с вечера до утра. Как положено. Потом организм сломался и перестал принимать алкоголь. Олег настаивать не стал, три дня отлежался, потом купил обратный билет. Домой явился бледный и тихий, как херувим. Наташка, надо отдать ей должное, ничего расспрашивать не стала. Видимо и так все поняла. Ни слова упрека не произнесла, но и утешать не стала. Не в ее характере. Она женщина сильная и мужик ее должен быть сильным. Олег вернулся на работу и занялся подсчетом потерь.

Фирму пришлось объявить банкротом, машины («Мерседес», джип «Тойота» и два «Рено»), оргтехнику и помещение пришлось продать, все ушло за долги. Но из личного капитала у Олега кое–что осталось — валяться на диване можно было, по крайней мере, лет пять. А вот чтобы начать новое дело денег было недостаточно. Кредитов никто банкроту давать не хотел, да и момент был совсем не подходящий. Как ни верти, а для нового дела — нужен был компаньон. Вот тогда Олег и познакомился с Виктором.

3.

Встреча произошла в ресторане, а познакомил их Никита, приятель Олега еще по Новосибирску. Они пришли в «Асторию» чуть раньше, а новый знакомый немного опоздал. «Недавно приехал, с правилами хорошего тона пока не знаком, — объяснил Никита, — у них там кого ждут — тот и главней». Олег в ответ кивнул и подумал, что так оно обычно и есть.

К их столику подошел плотный загорелый мужик лет пятидесяти с короткой прической военного и крупными чертами лица. Олег его про себя сразу прозвал Корсом — в честь производителя крепких, как кирпич, башмаков, которые меняют форму ноги под себя, а не на оборот. Держался Виктор уверенно, но просто. Олегу сразу понравился прямой взгляд серых глаз.

— Извините за опоздание, — заплутал немного, — с легким смущением признался новый знакомый.

— Виктор Михайлович в столице буквально второй день, у него в Иркутске лесной бизнес, — Никита пересказывал уже известные Олегу факты. — Сейчас его фирма на подъеме, но ведь не стоит складывать все яйца в одну корзину, верно?

— Я рад встретить здесь земляка, — сказал Корс, — ведь из Москвы Восточная и Западная Сибирь кажутся одним далеким краем. Вот за это и давайте выпьем.

Пили по сибирскому обычаю водку, правда, американского разлива. За обедом Виктор почти ничего не ел, но и о делах до поры помалкивал. Видимо боялся, что торопливость выдаст его заинтересованность. Или просто к собеседнику присматривался, Олег ловил на себе его внимательный взгляд. Так и должно быть, ведь надо знать с кем придется иметь дело. Олег и сам постарался узнать о будущем компаньоне побольше. Никита перед встречей сказал, что заочно представил Олега как вполне обеспеченного человека, который легко может обойтись и без компаньона. Иначе тот может закочевряжиться, долю побольше запросит… Вообще, дескать, новое дело затевается в основном чтобы жене скучно не было. Она, мол, всегда турбизнесом заняться хотела. Олег разозлился — при чем здесь жена? — но теперь приходилось держаться никитиной версии.

— Для меня туристический бизнес не основной, — начал он беседу после третьей рюмки. — Сейчас этот рынок активно изменяется, так что есть возможность в нем поучаствовать, при этом, если правильно выбрать свою нишу, то, вероятно, удастся избежать острой конкуренции.

— Я борьбы не боюсь, сам бывший спортсмен, — заметил Виктор.

— Ну, сначала нужно новый вид освоить, — улыбнулся Олег.

— Согласен, — ответно улыбнулся новый партнер и поднял рюмку. — Моя позиция такова: сегодня доллар упал ниже плинтуса, а мой бизнес поднялся. Кто в нашей стране может гарантировать, что завтра ситуация не переменится наоборот?.. Никто. Поэтому, как верно заметил Никита, я хочу подстраховаться и разложить капитал по разным карманам. Так сохраннее, да и со стороны видно поменьше.

Речь разумная и в меру откровенная. Никаких своих секретов Виктор не выдавал, говорил скупо, но и не юлил. В общем, Корс Олегу подошел. Помнится, следующую встречу они провели в только что снятом офисе Виктора Михайловича. Там полным ходом шел ремонт, и хозяину приходилось ютиться в маленькой подсобной комнате. Под звуки пилы и дрели разговаривать было трудно, и Олег пригласил коллегу в гости. Тем более что по легенде в деле должна была принимать участие Наташа.

Олегу пришлось рассказать жене историю, придуманную Никитой. Наташка немного повыпендривалась, посетовала на то, что муж без нее уже и фирму организовать не может, но участвовать в игре согласилась. В назначенный день она сначала полистала рекламные буклеты, сохранившиеся в память о свадебном путешествии на Канары, и надела свой самый деловой костюм. Тут Корс явился вовремя, но приволок до неприличия большой букет роз. Наташка расплылась в улыбке до ушей и пригласила гостя в столовую, где был накрыт чай. «Ну, как?» — успел спросить Олег, не ожидая ничего хорошего. «Крутой мужик!» — закатила глаза Наташка. Тогда Олег ухмыльнулся, поняв реплику жены как иронию, и лишь гораздо позже стал догадываться, что она-то Корса сразу раскусила, с первого взгляда. Но тогда почему Олегу ничего не сказала? Неужели у нее сразу какие-то нехорошие мыслишки закрутились?

Доли в туристической фирме они распределили следующим образом: по 45 процентов взяли Олег и Корс, а 10 оставшихся отдали Наташке. Таким образом, Олег вместе с женой владел контрольным пакетом, а, значит, и имел преимущество перед компаньоном. Виктор Михайлович не возражал, а даже предоставил ему или, вернее, им полную свободу действий. Его лесной бизнес требовал присмотра и Корс часто ездил в свой лесхоз под Иркутском. Привозил оттуда то кедровые шишки, то лису редкого оттенка, то муфточку из голубой норки. Наташа каждому подарку радовалась как ребенок. А Олег радовался, что его жена не только красива и элегантна, но еще умна и деловита. Она не просто играла роль начинающей бизнеследи, а на самом деле стала вникать в дела их турфирмы. Сам Олег с головой ушел в новый бизнес.

В принципе, когда ты раз научился что-то продавать, то потом можешь продавать что угодно. Только учитывай особенности рынка и относись к делу серьезно. Олег занял под фирму офис Виктора (тот все равно обычно отсутствовал) и набрал штат. Затем стал налаживать связи с зарубежными туроператорами, организовывал большую рекламную компанию (вот куда денег надо было прорву), заказывал буклеты и плакаты и прочие и прочие… Прошло погода, дело завертелось, появились первые клиенты, Олег снова чувствовал себя отлично. До тех пор, пока случайно не обнаружил в телефонной трубке жучок.

Ощущение было, словно его по затылку доской ударили. Первым порывом Олега было рассказать о находке компаньону, но того, как обычно, не оказалось в городе. Наташку Олег беспокоить не хотел. Была пятница, конец недели, Корс должен был появиться в понедельник. Олег решил горячку не пороть. А за уикэнд его посетили разные мысли. Даже такие, что он решил пока не делиться своим открытием и с Виктором.

С чего он взял, что Корса прослушивают его конкуренты? Или что их «пасут» конкуренты по турбизнесу? А если предположить, что это Виктор присматривает за самим Олегом? Ведь тот распоряжается его деньгами. Помещение и меблировка принадлежит Корсу, он недавно делал ремонт и именно ему проще всего было напихать жучков. Тогда вопрос: из каких соображений? Просто контролировать компаньона, чтоб не кинул? Или есть другие планы? Какие? Олег понял, что на самом деле очень немного знает о компаньоне и стал разыскивать «сводника» Никитку, который подложил ему такую большую свинью. И тут Олег узнал еще одну неприятную новость: месяц назад Никиту нашли за городом с простреленной головой. Чистый профессиональный выстрел в затылок. Олег знал, что у Никиты были проблемы в бизнесе, но не подозревал, что такие серьезные. Имела ли эта смерть отношение к Корсу? Выяснить это практически невозможно, но если да, то о подозрениях Олега быстро станет известно. А оставаться в неведении тоже нельзя. С понедельника он начал внимательно наблюдать за Виктором и персоналом фирмы.

Теперь Олег видел мелочи, которые раньше не замечал. И костюмчики у него от Армани, и выговор коренного москвича, и загар не сибирский, а средиземноморский. А доверчивость в делах не провинциальная, а показушная. Среди персонала его внимание на себя обратили двое сотрудников. Бухгалтер Николай с фигурой боксера тяжеловеса и секретарша Риточка. Льстивая предупредительность не шла бухгалтеру, а у секретарши смущала привычка не вовремя заглядывать в кабинет начальника. Но ничего определенного у Олега не было.

— Мне кажется, что Виктор не тот, за кого себя выдает, — Олег решился-таки поделиться с женой итогами своих двухнедельных наблюдений.

— С чего ты взял? — высоко задрала брови Наталья.

Олег выложил ей и про Никиту, и про загар, и про доверчивость.

— Загар! — рассмеялась Наташка. — Ой, уморил! Ты подозреваешь человека, потому что у него, по–твоему, не того оттенка загар?! Просто у людей разная пигментация бывает. А что приятеля твоего убили, ты же сам говоришь, он в долгах был.

— А ты обратила внимание, как он одет?

— Покойник, что ли? Откуда?

— Да нет, Корс.

— Не называй Виктора этой дурацкой кличкой. Он хорошо одет. Итальянский стиль.

— Но ведь он в Армани на самую первую встречу пришел. Что — с самолета в бутик помчался?

— Пусть помчался, а что в этом такого? Ты теперь будешь подозревать всех хорошо одетых людей?

— Нет, конечно. Но ведь все одно к одному: компаньон делами фирмы не интересуется, а бухгалтер, наоборот, пытается вперед меня все просчитать.

— Милый, у тебя мания, — сказала Наталья и поцеловала его.

— Но ты же не знаешь… — Олег, чувствуя шаткость своих домыслов, хотел выложить ей про микрофон в офисе, но жена залепила его губы долгим поцелуем. А потом обняла и шепнула: «иди ко мне!» Все рассуждения мигом вылетели у Олега из головы, он чувствовал только прильнувшее к нему горячее тело…

— Ты устал, тебе нужно отдохнуть, — сказала Наташа после. — Позагорать, — улыбнулась она и ушла в душ.

4.

Так у Олега появился еще один подозреваемый.

Он знал, что Наташка всякие внешние мелочи на раз сечет, у нее диплом дизайнера. И от покойничка слишком легко отмахнулась, не задумавшись. Пусть его подозрения надуманы, но своевременная смерть человека, который что-то о Корсе знал… А самое главное, Олег вспомнил, что бухгалтера с секретаршей ему привела Наталья. И еще она впервые в жизни нарушила свое правило — сама попросила его заняться сексом… Хорош бы он был, если бы выложил ей про жучка!

Полночи Олег пролежал с закрытыми глазами, стараясь придумать что делать. А наутро отправился в одну фирмочку и купил там несколько деталек. Вернулся домой и начинил жучками все домашние телефоны, — не зря же он на радиотехническом факультете учился.

Часто ошибка хитрых интриганов состоит в том, что они ослеплены своей ловкостью. А значит, теряют осторожность. Им и в голову не приходит, что кто-то может разгадать их хитрые маневры. Или в чем-то заподозрить. Или перестраховаться и подсадить такой же жучок. Короче, еще через две недели Олег уже не гадал, кто и как собирается его кинуть. Он это знал. Теперь Олег знал и настоящую кличку Виктора — Пан. И кое–какие делишки этого «лесоруба». Выходило так, что судьба столкнула его с слишком серьезным противником, который играет по своим правилам. Это уже не бизнес.

У слежки есть своя положительная сторона. Пока она шла, Олег успел обдумать ситуацию и понял, что на рожон лезть нельзя. Иначе с ним поступят, как с Никитой. Олег был уверен, что приятель подставил его, отрабатывая свой долг перед Паном. Когда его полностью выпотрошили, он превратился в ненужного свидетеля. Тогда уже убили.

Жизнь рушилась во второй раз и гораздо более основательно. В первый он потерял только деньги, а теперь он спасал себя. Наташка его предала и заслуживала мести, но какой? Она очень любила деньги и независимость. А вся их наличность была вложена в турфирму. Потеряв ее, она становилась полностью зависимой от Пана, а этот человек — не сахар. Олег про него кое–что понял. И был уверен, что потерю их общей фирмы (их — теперь уже Пана и Наташки) тот сочтет оскорблением. Не важно, сколько денег у него украдут, важно, что это его деньги. Но, со своей стороны, Олег решил, что постарается взять как можно больше — все.

Дальнейшее было делом техники. Когда Олег понял, что происходит, то особых сложностей у него уже не возникало. Он сократил свою слежку до минимума (чтобы не светиться, не повторять ошибки оппонентов), а сам занялся организацией схемы перекачки денег. Как у гендиректора, у него, что называется, все нити были в руках. Где уж тут боксеру–бухгалтеру уследить! Однажды Олег сложил, как Дед Мороз, свой в мешок, но в отличие от Деда не отправился раздавать подарки, а исчез. Бежать далеко не стал, потому что у Виктора наверняка в ментовке были свои люди. Поэтому разумнее было отсидеться в снятой через пятые руки квартире. По крайней мере, Олег так полагал. И вот он по-прежнему сидит в этой самой квартире, только уже без денег, второй час тупо смотрит в стенку. Олег с трудом оторвал взгляд от замысловатого рисунка обоев и постарался сосредоточиться.

Кто его вычислил? Виктор? Это вряд ли, тот бы еще и Олегеву голову прихватил. Наташка? Тоже нет, потому что очень маловероятно. Да и не смогла бы она сама квартиру открыть, деньги найти. А своей банды для таких грязных дел у нее нет. Вот, банды! Был же еще старлей Харитонов. Он же не с неба свалился. Пока он Олега в отделение таскал, дружки деньги воровали. Это, пожалуй, правдоподобно. Но кто они — это харитончики? «Третья сила» — как любят теперь говорить в политических кругах. В каком же отделении тебя искать, старлей? Или ни в каком? Вряд ли настоящий мент на такую аферу способен. Слишком рискованно. Тогда ментов должен заинтересовать грабитель в мундире. Они такие маскарады шибко не любят. Может, стоит Олегу самому в милицию заяву подать? Вариант неожиданный, его внимательно обдумать надо.

Олег сходил на кухню и достал бутылку пива. Вид пустого холодильника напомнил ему о забытом в отделении пакете с едой. И черт с ней, после всего случившегося есть ему как-то расхотелось.

Итак, заява в милицию. Менты находят банду Харитонова и… садят ее в тюрьму. Отпускают под подписку или за не доказанностью. Или… При любом раскладе до воров Олегу так не добраться. Кроме того, он ведь не может прямо заявить, что украдено полмиллиона баксов. Его же самого спросят: где взял? Накопил? Бизнесом занимался? И жена подтвердить может? Да, пожалуй, затея с заявлением — не самая удачная. Тогда варианта два: или валить из Москвы куда-нибудь подальше в Кызыл и устраиваться там мастером по ремонту телевизоров, или попытаться найти свои деньги. Как? В американских детективах это делается легко, а в жизни? В жизни можно нанять профессионала. А чтобы нанять надо деньги заплатить. А чтобы заплатить, их надо сначала найти. Будет частник работать за долю? Допустим, Олег — частный детектив. К нему приходит парень, который говорит, что при таких-то обстоятельствах у него украли полмиллиона американских фантиков. Кто украл, клиент не знает и даже не подозревает. При этом обратиться в милицию ему мешает то обстоятельство, что сам-то он находится на нелегальном положении, так как прячется от бывшего компаньона и бывшей жены. Оплатить работу он не может, зато готов уступить солидный процент от украденного капитала… Что сам Олег сказал бы такому клиенту?..

Олег встал и прошелся по комнате. Положение хуже губернаторского. По шахматному — пат. Или уже мат?

Проходя мимо, без всякой надежды, машинально, Олег распахнул створку антресоли. Опаньки! Вот это да: отложенные на житье две тысячи баксов (не отрывать же каждый день диванную обивку) по–прежнему лежали на пустой полке. Олег взял бумажки и повертел в руках. Что же это значит? Олег сунул доллары в карман и вернулся к пиву. Неожиданно теплая волна подкатила к сердцу. Он и не предполагал, что может так обрадоваться своей заначке. Как же вор ее пропустил? Был слишком маленького роста? Но если ищешь большие деньги, то ведь не поленишься подставить стул. Если ищешь. Получается, что грабитель знал, где искать. Но откуда? У него тут никто не бывал. А если заглянул в редкую отлучку хозяина и нашел клад, то почему не унес сразу? Странно, что вообще кто-то обратил на него внимание. Кто-то знакомый случайно наткнулся на улице и проследил? Кто? Как? Почему? Вопросов было больше чем ответов, мимолетная радость от находки растаяла.

От полной безыдейности Олег нажал кнопку пульта. Вместо старого доброго американского мордобоя опять показывали новости.

–…которое проявили саперы вызывает законную гордость за нашу российскую армию. Капитан Осадчий и лейтенант Махов, проводившие сложнейшее разминирование, уже представлены к правительственным наградам. К сожалению, расследование попытки террористического акта пока не дало никаких результатов. Зато есть первые итоги по делу ограбления квартиры в чудом уцелевшем доме. Из конфиденциальных источников нам стало известно, что по подозрению в совершении этого преступления разыскивается Олег Назаров — бывший муж хозяйки квартиры. Не исключено, что оба преступления — ограбление и терракт как-то связаны между собой. Всем, кто что-либо знает о местонахождении этого человека, просьба звонить по телефонам…

Вот это номер! Олег с ужасом увидел на экране собственную физиономию. Менты с ума сошли! Ограбление — еще куда ни шло, Наташка со зла могла наболтать, но при чем тут терроризм? Он что, на кавказца похож? Да и кавказец неверную жену кинжалом заколет, зачем ему целый дом взрывать? Говорят, что каждый человек достоин своих 15 минут славы. Такая слава ему не нужна. Фотография, правда, плохая, любительская, но сейчас вся страна всматривается в человека, объявленного террористом. Ему же на улицу теперь не выйти! Зря он сомневался, теперь точно — мат! Теперь ему и в телемастера путь заказан. Теперь все — амба. Олега в первый раз по–настоящему тряхнуло. Ничего такого он не чувствовал ни когда приятеля своего по книжным делам обобрал, ни когда в 98–ом фирма лопнула, ни когда понял, что жена любимая ему изменила. Даже когда компаньона своего решил кинуть. Хотелось заскулить, залезть под диван и остаться там навсегда. Олег попытался закурить, но руки плясали так, что не получилось.

Глава 4.

1.

Ну и переполох же был на этой улице Новой! Саня даже гордился тем, что это он про бомбу сообщил, а, значит, с него вся заварушка началась. Офигеть! Дело, так понял Саня, не только в звонке, конечно, было, а вроде бы как настоящую взрывчатку нашли. И саперы настоящие работали. Если бы Сергей Тимофеевич ему не запретил, Саня бы непременно пошел посмотреть. Не каждый день такой шухер бывает. Правда, заранее-то он не знал, что так здорово получится. А то бы точно — пошел.

Сергей Тимофеевич не дурак, он, конечно, взрывать бы ничего не стал, не такой он человек. А если он там что подложил, то Саня тут ни при чем. Если что — Тищенко знакомую разыграть попросил. Это Саня на всякий случай отмазку строил. Потому что, если честно, то он сдрейфил. Немного мандражировал, вдруг да его найдут. В детективах так часто бывает: крутят чего-то, крутят, а потом раз — и готово, поймали. Но потом, через денек, Саня совсем успокоился. Если Сергей Тимофеевич не беспокоится, то чего ему-то трястись? А Тищенко ходил королем, насвистывал, да при встрече вроде как спрашивал: «Ну что, Санек, увидим мы еще небо в алмазах?» Ответа не требовалось, тем более, что ни про какие алмазы Саня не знал. Да и знать не хочет. Он свои денежки в долларах получает — и доволен. А Тищенко, наверное, новое дело придумал. И пусть, это Саню тоже не касается. Он свое дело делает, клиентов по адресам развозит и язык за зубами держит. Не то чтобы Саня молчун, нет, он поговорить с человеком всегда может. Он скорее наоборот, очень даже разговорчивый. Особенно за рулем. Эта привычка у него от отца осталась. И характер легкий — тоже в отца.

Отец его, Петр Федорович Иванов, был всю жизнь дальнобойщиком. За рулем и помер. Не болел, а вроде сердце прихватило, сказали врачи. Отец был мужик шустрый, на месте никогда не сидел. И как он умудрялся в рейсе сутками баранку крутить? Наверное, вся его шустрость в разговор уходила. Санька маленьким еще с ним ездил, помнил, что батя болтал так — никакое «Авторадио» не угонится. Ему и отвечать не надо было. Он сам спросит, сам и ответит. И Саня в него пошел — поговорить любит. И, тоже, за баранкой с 17 лет сидит. Только он больше город любит, потому после армии в таксисты и подался. Заработок есть и пассажиры для компании. Сначала в государственном парке пахал, а последнее время в частном. Но так и так зарплаты не хватало. Пробовал калымить на оставшейся от отца «шестерке», но толку мало, умотаешься только. Того и гляди — на ходу уснешь, впишешься так, что за всю жизнь не расхлебать. Одно время Саня мечтал устроиться к какому-нибудь богачу личным шофером. Даже за свои бабки на курсы водителей–телохранителей поступил. А что, парень он крепкий, в десантуре служил. Но потом передумал. Риск велик, бизнесменов каждый день, как куропаток, стреляют, чего ему за чужие деньги под пули лезть? Небось, ни один буржуй своим капиталом с водилой делиться не станет. Так, накинет чуток сверху от таксоматора, да станет командовать, за сигаретами посылать. Не ахти себе какое дело.

До сих пор бы Саня, наверное, себе голову ломал, если бы не познакомился случайно с Сергеем Тимофеевичем. Тот его позвал к себе подрабатывать. А условия такие, что Саня и основную работу готов бросить, просто офигеть! Правда, сначала Сане предложение Тищенко показалось несерьезным. За так ведь бабульки нигде не платят. А тот говорит: «Попробовать-то можно, попытка не пытка!» Саня и попробовал. В тот вечер ему всего одного клиента дали. Зато когда он в офис вернулся, велосипед сдал, Сергей Тимофеевич его встретил, провел в свой кабинет и все–все подробно расспросил. Как клиента зовут, как выглядит, в каком виде был. «А что клиента до дверей проводил — это правильно, это в твою работу входит», — похвалил Сергей Тимофеевич и сразу наличкой выложил гонорар за ездку. Ни один пассажир таких чаевых никогда Сане не отваливал. Офигеть, не встать! В следующий вечер Сергей Тимофеевич торопился по важным делам и попросил написать про поездку с клиентом на бумаге. Какой базар? Санька не тормоз, у него и в школе за сочинения всегда четверки были. Расписал в лучшем виде. Тищенко его потом даже похвалил: «Ну, ты, говорит, Лев Толстой прямо, раскатал, говорит, как «Войну и мир». А что, за такие бабки можно хоть балериной заделаться.

Так и повелось, что в свободное от работы время Саня подрабатывал в фирме Сергея Тимофеевича с чудным названием «Помощник». Она даже не фирма, а организация такая. Впрочем, Сане все равно: как не зовись, только баксы кати. Кстати, Саня сам попросил, чтобы ему зарплату (гонорар, как называл ее Тищенко) в долларах давали. Так солидней, считал Саня. Работка не пыльная, хотя, конечно, за вечер он не одного клиента возил, а, бывало, с десяток. Каждый раз он записывал кого и куда возил. Только теперь не так длинно, как в первый-то раз. «Это нужно для отчета перед нашими американскими партнерами», — говорил Тищенко. «Так я могу для счету и в три раза больше клиентов вписать!» — брякнул Санька. Сергей Тимофеевич так на него посмотрел… «Не надо, — говорит, — выдумывать, я сам провожу выборочную проверку информации». Так сказал, что Саня испугался, — выгонит. Но ничего, все сошло. Потом даже проще стало. Потому что с Саней баба одна, психолог, поговорила, объяснила, почему американцы такие требовательные. Они так «набирают статистику для социологических исследований». А еще психологиня эта анкету дала ему и показала, как правильно ее заполнять. Анкету тоже американцы придумали и правильно сделали. Теперь Сане не надо было голову ломать — что писать про клиента, а что не надо. Отвечай на вопросы, заполняй строчки и все дела. Фигня, в общем. Работа как раз по нему. Хлопот не много, а думать вообще не надо. Ему что? Его попросили анкету заполнить — он заполнил. Какие вопросы, такие и ответы. Зачем, почему — не его дело. Единственное плохо, что Сергей Тимофеевич не разрешает с основной работы уволиться. Тоже, говорит, условие американцев. Вот тут они не правы. Потому что денег Саня получает много, а погулять на них с двумя работами не успевает. Не понимают все-таки русских эти буржуи. Может они и железные, а вот Сане иногда и расслабиться, и выпить, и с девчонкой покувыркаться хочется. Имеет полное право после трудовой недели. Тем более, что когда другие гуляют — он как раз работает. Вот и получается, что Санины выходные постоянно на понедельник выпадают. Как сегодня. И сегодня он погуляет, потому что имеет полное право, баксы и ба-альшое желание.

Конец ознакомительного фрагмента.