Глава 18
— Хей, Сэммммм, как дела, дружище?
— Привет… друг. Как сам? В порядке?
Мы только что вошли в серф-магазин «Зеленая комната»[4], и отец с продавцом обмениваются шумными приветствиями и ударяют ладонью о ладонь, как положено у серферов. Я ничего не говорю, потому что немного расстроился, пока рассказывал вам про маму. Ничего, через пару минут я приду в норму.
У продавца светлые волосы до плеч, и он в шортах, несмотря на холод. Желтые волоски у него на ногах стоят дыбом. Он явно очень рад видеть отца. Так всегда бывает. Дело в том, что отец среди местных серферов вроде знаменитости. Иногда, когда проходят соревнования по серфингу и другие уговаривают отца поучаствовать, тот, как правило, побеждает, особенно если волны большие. Вот почему всем так нравится общаться с ним.
В магазине сильно пахнет резиной — от гидрокостюмов, — а на стене висит большой телевизор, где крутят ролики с серферами. Мне такие ролики не нравятся. Там показывают одно и то же — люди катаются и катаются на волнах. Наверное, поэтому продавец и приходит в такой восторг: ему надоело смотреть одинаковые видео.
— Словил волну сегодня? — спрашивает продавец. — Потрясающая, да?
— Поначалу была ничего. Потом, правда, ветер переменился.
— Это точно. Но было круто, чувак… Ты как, покупать? Или просто присмотреться? — Оба варианта, кажется, его радуют.
— На самом деле… — Отец неловко замолкает и чешет за ухом. — Пит сказал, что даст мне скидку… Он тебя предупредил?
— Да-да, само собой. Сказал, ты можешь заглянуть.
— Круто. Так вот, мы с сыном ищем ему серф.
Продавец в первый раз обращает на меня внимание. Может, он и видел, как я захожу, но решил, что я оказался тут по ошибке. В обстановку магазина я точно не вписываюсь.
— Ага… Круто… — Я чувствую на себе его взгляд, и между нами мелькает искорка взаимного узнавания. — Привет, парень, — говорит мне продавец. Впервые он обращается напрямую ко мне. — Я и не знал, что ты — сын Сэма Уитли.
Он склоняет голову набок, как будто сам себе удивляясь. Я продолжаю молчать.
— Значит, собираешься стать местной легендой, как твой старик, да?
В его голосе сквозит напускной энтузиазм, и я предпочитаю не отвечать.
— Хочешь победить в чемпионате острова, когда станешь постарше? И даже поехать в тур, а?
Пару раз, после больших соревнований серферов, люди заговаривали с отцом о том, что он мог бы поехать в серф-тур. Конечно, если б не был вынужден присматривать за ребенком.
— Нет, — говорю я наконец, просто чтобы он заткнулся. Гляжу на отца. Это ведь он притащил меня сюда.
— Ну, пока мы ищем доску, правда, Билли? Поздоровайся с… хм…
Мне становится ясно, что отец не знает имени продавца. Тот немедленно приходит ему на помощь, смущенный еще сильнее, чем сам отец.
— Шейном! Помнишь? Я Шейн, — говорит продавец.
— Ага, да, извини, приятель. — Отец хлопает себя ладонью по лбу, словно и правда вспомнил. — Да, поздоровайся с Шейном, Билли!
— Привет, Шейн, — говорю я, взмахивая рукой.
Тот тут же начинает расхваливать свои товары. Хотя смотрит он на меня, я понимаю, что ему хочется произвести впечатление на отца.
— Значит, тебе нужна новая доска? О да, вы пришли в правильное место! Для подростков у нас есть клевые доски «Майкро Мэшин». Сколько будет плавников? Три или четыре?
К счастью, отец перебивает его.
— Билли пока не… не на том уровне, — говорит он. — Мы ищем что-нибудь для начинающих. Но качественное. Достойное. — Глядит на меня и улыбается.
И тут появляется сам Большой Пит. Видит отца и сразу заговаривает с ним о волнах сегодня утром, поэтому несколько минут мы с Шейном просто стоим посреди магазина, пока Пит не предлагает Шейну показать мне серфы.
— Ага, понял. Конечно, — тот оживленно кивает. — Билли, хочешь пойти со мной посмотреть, что у нас есть?
Выбора у меня не остается, так что я следую за ним в отдельный зал, где все стены заняты стеллажами, на которых подвешены доски. Шейн начинает снимать их одну за другой и показывать мне. Я не знаю, на что обращать внимание, — по-моему, все серфы одинаковые. Папа продолжает болтать с Большим Питом в соседнем зале.
— А что у тебя за история, Билли? Как вышло, что ты собираешься учиться только сейчас? — спрашивает меня Шейн. — В смысле, все круто, и ты молодец. Ничего особенного, я просто удивляюсь… Ведь твой старик… ну, сам понимаешь.
Я пожимаю плечами и ничего не говорю. Уж точно не стану посвящать человека вроде Шейна в подробности того, почему не захожу в воду. Я вовсе не стыжусь, ничего подобного. Просто Шейн — идиот. Но вам я скажу, если хотите.
Дело в том, что я слегка побаиваюсь моря — только и всего. Я знаю, что это немного странно для человека, который поселился на острове. Особенно если он живет в доме с видом на пляж и собирается стать морским биологом, когда вырастет. Но такие вещи случаются сплошь и рядом. Вот вы, например, знали, что Нил Армстронг[5] боялся высоты? И многие авиапилоты ее боятся!
На самом деле воды я не боюсь, не думайте. Мне просто не нравится заходить на глубину. Скажем, выше пояса. В остальном все в порядке. Вода в пещерах меня не пугает. И я хорошо плаваю, если что. Отец об этом позаботился. Годами таскал меня на тренировки. Я отлично плаваю в бассейне — где есть спасатели и глубина небольшая. Мне не нравится только открытое море. Есть что-то пугающее в том, какое оно огромное и глубокое, и в течениях, которые могут утянуть тебя за собой. У меня от него мурашки. В общем, я его не люблю.
Вот даже сейчас — стоило только подумать, и сердце забилось чаще. И стало как-то жарко. Зал, заставленный серфами, качается перед глазами. Вижу лицо Шейна — кажется, он чем-то обеспокоен. Не то чтобы он кружился передо мной, пока нет, — но сейчас, похоже, начнет. Что это за яркие точки вспыхивают повсюду? Дыхание становится странным: коротким и прерывистым. Внезапно я чувствую руку у себя на плече.
— Эй, Билли, ты в порядке? Понравилось что-нибудь?
Отец вернулся. Его голос кажется ужасно далеким. Я слышу, как он говорит с Шейном.
— Билли немного нервничает, когда речь заходит о воде. Ничего страшного. Он отлично плавает, а с серфом мы торопиться не будем. Правда же, Билли? — Он присаживается на корточки рядом со мной и хлопает по спине. — Разберемся потихоньку. Научим тебя седлать волну.
Постепенно зрение у меня приходит в норму, и дыхание успокаивается. Рука отца по-прежнему лежит у меня на плече, и он крепко его сжимает. Поддерживает меня, подталкивает вперед.
— Как насчет вот этой? — говорит отец, указывая на одну из досок. Шейн снимает ее со стеллажа и передает нам. Доска синяя, и на ней нарисованы три дельфина. Когда я был помладше, то обожал дельфинов. Интересно, отец это помнит?
— О да, выглядит круто, — восклицает он. — Как считаешь, Билли?
Час спустя я уже являюсь обладателем новенького серфа и гидрокостюма. Мы едем домой, и отец раз за разом повторяет, какие классные у серфа плавники и как потрясно смотрится графика. Я пытаюсь сообразить, каким образом отвертеться от его использования по назначению.
Кстати. Я считаю, что дельфины — самые переоцененные из морских обитателей. Просто чтоб вы знали.
