Комментарии к «Федру» Платона. Книга вторая

Гермий Александрийский

Вторая книга Гермия обсуждает философские идеи о любви, безумии и бессмертии души. Используя метафору возницы и лошадей для иллюстрации Гермий исследует иерархию душ, их связь с божественными сущностями и концепцию пророчества. В заключение, он подчеркивает различия между разумной душой человека и неразумной душой животных, утверждая, что только философы могут достичь божественного через понимание.

ς. Τοσαῦτα μέν σοι] 245 Β.

Вот сколько — и еще больше — могу я привести примеров прекрасного действия неистовства, даруемого богами.

Обсуждает концепцию эротического безумия, связанного с любовью, и его связь с бессмертием души, согласно Платону. Эротическая любовь стремится возвысить красоту души, и для этого необходимо понять природу души и её бессмертие. Платон выделяет четыре вида безумия, включая эротическое, и утверждает, что истинное счастье не зависит от внешних факторов, а связано с высшим благом души. Он также рассматривает реинкарнацию и бессмертие души, подчеркивая, что мудрые люди воспринимают эти идеи как правдоподобные. Важным аспектом является то, что любовь ведет к божественной красоте и счастью, а душа, будучи бессмертной, имеет связь с божественными сущностями. Платон утверждает, что понимание бессмертия души является основой для дальнейших рассуждений о любви и её роли в достижении высшего блага.

Таким образом, вы уже многое сказали. Что касается трех видов безумия — погружения, ритуала и музыки, — то теперь необходимо обсудить эротическое безумие, относящееся к любви; ибо прежде необходимо было кое-что установить. Поскольку эротическая любовь направлена на то, чтобы возвысить красоту души до умопостигаемой сферы, важно было сначала исследовать природу души, танцы божественных душ, совместное проживание как других душ, так и нашей собственной, а также их бессмертие, которое также будет установлено как обычай. После этих рассуждений он вдохновенно произнес: «Итак, вот полное рассуждение о четвертом безумии; и таким образом я перейду к разговору об эротическом». По этой причине он решил умолчать об эротическом; очевидно, что Платон, зная о других формах энтузиазма, помимо этих четырех, указал, что ему есть что сказать о других безумствах, возникающих у богов. Любовь между любовником и возлюбленной становится проявлением божественного эротизма. Ведь Лисий в своей безудержной любви считает, что обеспечивает выгоду для себя, причиняя при этом величайший вред возлюбленному; напротив, умеренная любовь приносит пользу тому, кто ею обладает. Восторженный любовник обеспечивает общее благо и себе, и возлюбленной — он обращен внутрь себя, способствуя созерцанию возлюбленной наряду с видением умопостигаемой красоты. Важно отметить, что для Платона понятие счастья основано не на внешних факторах, а на высшем благе души.

В отношении всех доказательств реинкарнации было замечательно сказано, что для яростных — то есть спорщиков — они кажутся невероятными, а для мудрых — правдоподобными. Одно из доказательств использует такие предпосылки, которые заставляют каждого человека, вольно или невольно, убедиться в том, что говорится о бессмертии души; другое же использует предпосылки, которые покажутся невероятными тем, кто более логичен и спорен среди диалектиков, требующих от каждого так называемых доводов. Напротив, для знающих людей и тех, кто нуждается лишь в кратком напоминании, она будет более убедительной. Эти люди действительно являются свидетелями бессмертия своих собственных душ, и эти вопросы относятся к Богам. Поэтому рассуждения о бессмертии души будут построены на неоспоримых доказательствах, вытекающих из самой сущности души, и представлены в рассуждениях о Зевсе и начальниках небес, о тех, кто следует за этими богами и демонами, а также о душах как божественных, так и человеческих. Она ведет душу в божественное царство умопостигаемых красот, не считая нужным демонстрировать их, а скорее объявляя их явно, поскольку они действительно вдохновляют. Кроме того, здесь будут рассмотрены девять жизней, из которых одна выбирается душой первой, когда она спускается из умопостигаемого мира. «В силу этих и многих других факторов человек не считает нужным полагаться на логические доказательства, а воспринимает ее саму по себе, считая ее достойной души». Он утверждал, что «демонстрация действительно будет невероятной для глупых, но убедительной для мудрых». Поэтому сначала необходимо постичь истинную природу души, как божественной, так и человеческой, наблюдая за ее страстями и поступками. Поскольку речь идет о восхождении к умопостигаемой красоте и о динамике между теми, кто ведет и теми, кого ведут, теми, кто желает и теми, кого желают, а также теми, кто наполняет и теми, кого наполняют, мы видим, что божественные души и все божественные существа — гораздо раньше, как сами боги, так и все божественные души — являются ангельскими, демоническими и героическими, стремятся к божественной красоте и следуют за своими лидерами, как сказано, что главный лидер — Зевс. Напротив, те, кого ведут, как в последнем случае, — это человеческие души. Поэтому в этом рассуждении речь пойдет как о божественной, так и о человеческой душе, в частности о разумной».

Ибо отсюда ясно следует, что наша душа бессмертна, упорядочена среди Божественных душ и имеет с ними общую связь. — — Что касается страстей и действий, то о страстях можно говорить применительно к нашей душе, ибо в ней описывается, как она возникает, как течет вновь и как впадает в порождение; действия же относятся к изменчивым душам. — — Постигать истину, а не просто видеть ее бессмертие; ибо в этом ее суть, природа и истина. — — По необходимости, он пришел к установлению бессмертия души, как бы подходя к этому через анализ, как он сам позже сформулирует. Существует особый тип анализа. О любовь, ты — причина величайших благ, ибо высшее из благ — счастье, а счастье — это уподобление божественному; мы уподобляемся божественному, соприкасаясь с теми же вещами; мы соприкасаемся с теми же вещами, воспринимая умопостигаемую красоту; и мы видим ее, вспоминая ее, присутствуя здесь; и мы вспоминаем ее всякий раз, когда видели ее раньше; и мы задаемся вопросом, бессмертна ли наша душа; таким образом, необходимо сначала показать, что душа действительно бессмертна; ибо если она не бессмертна, то все последующие аргументы излишни и тщетны. Ибо куда она может вернуться? Если она бессмертна, значит, когда-то ее видели, вспоминая умопостигаемую красоту; значит, она соединяется с теми же вещами, что и боги; значит, она становится подобной им; значит, она счастлива и достигает величайших благ. Действительно, эта божественная и возвышающая любовь заботится о ней, и таким образом, подойдя определенным образом к методу анализа, он пришел к тому, чтобы сначала подготовиться к бессмертию души. Доказав это, он сочиняет все, что следует далее. — — «Проще было бы проанализировать это так», — предлагает он любовнику-божеству относительно умопостигаемой красоты и действительно, к кому бы он передал свою особу. Он сделает это, если напомнит ему об этой красоте здесь. Он напомнит ему, если покажет бессмертную часть его души; ведь он также напоминает ему, когда может, ибо нет необходимости сначала обсуждать бессмертие: ах! рассуждение: не обо всех (ибо даже не о муравье), но о том, как он сам поступает, как божественный, так и человеческий.

***

Περὶ τριῶν μανιῶν εἰπὼν τῆς τε μαντικῆς καῖ τῆς τελεστικῆς καὶ τῆς μουσικῆς, περὶ τῆς Eρωτικῆς Yπερέθετο νῦν εἰπεῖν ὡς ἑϑῆς Eρῶν περὶ αὐτῆς· ἔδει γάρ τινα πρὸ αὐτῆς ἀποδειχθῆναι, Eπεὶ γὰρ ἡ Eρωτικὴ εἰς τὸ νοητὸν βούλεται καλλος ἀνάγειν τήν ψυχἠν, ἔδει προτερον περὶ ψυχῆς ποιήσασθαι τὸν λογον καὶ τῆς τῶν ϑείων ψυχῶν χορείας καὶ περὶ τῆς συμπιριπολήσεως τῶν τε ἅλλωκι καὶ τᾶων ἡμετέρων ψυχῶν, καὶ πολὺ προτερον περὶ τῆς ἀθανασίας αὐτῶν, ὃ καὶ ποιήσει ἑϑῆς. Καὶ οὕτως Eπάϑει μετὰ ταῦτα·"ἔστι δὴ οὐν δεῦρο πᾶς ἠκιον λογος περὶτῆς τετάρτης μανίας·"καὶ οὕτως Ι ἑφεϑῆς Eρεῖ περὶ τῆς Eρωτικῆς. Διὰ ταῦτα μὲν οὐν ἀπεσιώπησε Ι νῦν τὰ περὶ τῆς Eρωτικῆς· δῆλος δ Eστὶν Eν τούτοις ὁ Πλάτων εἰδὼς καὶ ἄλλους Eνθουσιασμοὺς παρὰ τούτους τοὺς τέσσαρας· εἰπε γὰρ ἔχειν εἰπεῖν καὶ ἀλλα πλείω μανίας εἰδη γινομενα ἀπὸ ϑεῶν. Τὸ δὲ Eπ ὠφελείᾳ τοῦ τε Eρῶντος καὶ τοῦ Eρωμένου γίνεσθαι τήν φιλίαν οἰκεῖον τῆς Βείας Eρωτικῆς. 0 μὲν γὰρ Λυσίας ἀκολάστως Eρῶν Eαυτῷ μὲν δοκοῦσαν ὠιρέλειαν περιποιεῖ, τῷ δὲ Eρωμένῳ μεγίστην βλάὸην· ὁ δὲ σώφρων ἔρως αὐτὸν τὸν ἔχοντα ὠφελεῖ· ὁ δὲ Eνθους Eραστὴς κοινὴν τὴν ὠφέλειαν Eαυτῷ τε καὶ τῷ Eρωμένῳ περιποιεῖ· εἰς ἑαυτὸν γὰρ Eπιστρέφει τὸν Eρώμενον καὶ ἅμα τὴν τοῦ νοητοῦ κάλλους Βεωρίαν ποιοῦνται. Σημειωτέον δὲ παρά Πλάτωνι τὸ τῆς εὐτυχίας ὄνομα οτι δὴ οὐκ Eπὶ τῶν Eκτὸς ἀλλ Eπὶ τῶν ψυχικῶν ἀγαθῶν τήν μεγίστην εὐτυχίαν τάττει. Πάνυ δὲ θαυμαστῶς εἴρηται περὶ τῆς ολης ἀποδείϑεως τῆς παλινῳδίας τὸ δεινοῖς μὲν, Ι τουτέστι τοῖς Eριστικοῖς, ἄπιστον αὐτὴν εἰναι, σοφοῖς δὲ πιστήν. Ἡ μὶν γάρ τις τῶν ἀποδείϑεων χρῆται λήμμασι τοιούτοις ἅτινα πάντα ἄνδρα καὶ ἑκοντα καὶ ἄκοντα τὸ δὴ λεγομενον καταναγκάσει πεισθῆναι, ὡς Eρεῖ τά περί ἀθανασίας ψυχῆς, ἡ δέ τις χρῆται τοιούτοις λήμμασιν ἀ τοῖς μὲν λογικωτέροις καὶ Eριστικοῖς τῶν διαλεκτικῶν καὶ παντὸς τοῦ λεγομένου λογον ἀπαιτοῦσιν ἔσται ἄπιστα, τοῖς δὲ Eπιστήμοσι καὶ Eπιῧλητικοῖς καὶ βραχείας μονον ἀναμνήσεως δεομένοις παντὸς μᾶλλον ἔσταιπιστά, Οὐτοι δέ εἰσι μεν οἱ καὶ τὴν ἀθανασίαν τῆς ψυχῆς ἑαυτῶν ἑωρακοτες, ταῦτα δέ Eστιτὰ περὶ ϑεῶν. Τὰ μὲν οὐν περὶ ἀθανασίας ψυχῆς δι ἀναμφισὸητήτων ἀποδείϑεων κατασκευάσει ἀπ αὐτῆς τῆς οὐσίας τῆς ψυχῆς τὰς ἀποδείϑεις φέρων· εἰς μέντοι τοὺς περὶτοῦ Διὸς λογους καὶτῶν ἡγεμονων ϑιεῶν καὶ τῶν ἑπομένων τούτοις Βεῶν καὶ δαιμονων καὶ ψυχῶν τῶν τε ϑείων καὶ ἀνθρωπίνων καὶ εἰς τήν ϑέαν τοῦ νοητοῦ κάλλους ἀνάγων τὴν ψυχὴν καὶ τὸν Yπερουράνιον τοπον, οὐκέτι ἀϑιοῖ αὐτὰ ἀποδεικνύναι, ἀλλ ἀποφαντικῶς ἀποφαίνεται περὶ αὐτῶν, ἅτε δὴ τῷ ὄντι Eνθουσιῶν. Διαλέϑεται δὲ ἀποφαντικῶς καὶ περὶτῶν Eννέα βίων ὧν Eνα αἰρεῖται ἡ ψυχὴ πράηως Eκ τοῦ νοητοῦ κατιοῦσα. Διὰ ταῦτα καὶ ἄλλα τοιαῦτα πολλὰ οὐκ ἀϑιῶν χρῆσθαι ταῖς λογικωτέραις ἀποδείϑεσιν, ἀλλ αὐτοπτεῖν αὐτὴν Eφ ἑαυτῆς ἀϑιῶν αὐτὰ τὴν ψυχὴν, εἰπε το"ἢ δὲ δὴ ἀποδειϑις ἔσται δεινοῖς μὲν ἄπιστος, σοφοῖς δὲ πιστὴ· δεῖ οὐν πρῶτον ψυχῆς φύσεως πέρι Βείας τε καὶ ἀνθρωπίνης ἰδοντα πάθη τε καί ἔργα τάληθὲς νοῆσαι, η Eπειδὴ γὰρ περὶ τῆς εἰς τὸ νοητὸν κάλλος ἀναγωγῆς ὁ λογος καί ἀναγοντων καὶ ἀναγομένων Eρώντων τε καὶ Eρωμένων πληρούντων τε καὶ πληρουμένων, καί εἰσιν οὶ μὲν ἀνάγοντες καὶ πληροῦντες οἱ ϑεοὶ καὶ πᾶσαι αἱ ϑεῖαι ψυχαὶ [πολὺ δὲ προτερον καὶ αὐτοὶ οὶ ϑεοὶ καὶ πᾶσαι αῖ Βεῖαι ψυχαὶ] ἀγγελικαί τε καὶ δαιμονιαι καὶ ὴρωϊκαὶ Eφιέμεναι τοῦ ϑείου κάλλους καὶ ἑπομεναι τοῖς ἡγεμοσιν αὐτῶν, καὶ ὥς φησι πρώτῳ τῷ ἡγεμονι Διὶ, αἱ δὲ ἀναγομεναι ὡς Eν Eσχάτοις αἰ ἀνθρώπειαι ψυχαὶ, διὰ δὴ τοῦτο περὶ ϑείας ψυχῆς κα)Ι ἀνθρωπίνης τὸν λογον ποιήσεται, δηλονοτι τῆς λογικῆς.

Ἤδη γάρ Eντεῦθεν οἰον πρὸ ἀποδείϑεως Eνδείκνυται οτι ἀθάνατος ἡμῶν ἡ ψυχὴ ἅτε συνταττομένη ταῖς, θείαις ψυχαῖς καὶ Eχουσα πρὸς αὐτὰς κοινωνίαν. Τὸ δὲ πάθη τε καί ἔργα, πάθη μὶν ἂν λέγοι περὶτῆς ἡμετέρας ψυχῆς· Eρεῖ γὰρ πῶς μὲν ἀνάγεται, πῶς δὲ πτερορρυεῖ πάλιν καὶ πίπτει εἰς γένεσιν· ἔργα δὲ Eπὶ τῶν Βείων ψυχῶν. Τὸ δὲ τάληθὲς νοῆσαι ἀντὶ τοῦ· τήν ἀθανασίαν αὐτῆς ἰδεῖν· τοῦτο γὰρ οὐσία καὶ φύσις αὐτῆς Eστι καὶ ἀλήθεια. Aναγκαίως δὲ ἠλθεν εἰς τὸ τήν ἀθανασίαν τῆς ψυχῆς κατασκευάσαι, οἰον κατὰ ἀνάλυσιν Eπὶ τοῦτο Eλθὼν, ὡς αὐτὸς ὕστερον Eρεῖ, Ἔστι δὲ τοιάδε τις ἡ ἀνάλυσις. O ἔρως τῶν μεγίστων Eστὶν ἀγαθῶν αἴτιος· μὲγιστον δὲ τῶν ἀγαθῶν ἡ εὐδαιμονία· εὐδαιμονία δὲ ὁμοίωσις θεῷ· ι ὁμοιούμεθα δὲ Βεῷ τῶν αὐτῶν Eφαπτομενοι· τῶν αὐτῶν δὲ Eφαπτομεθα τὸ νοητὸν κάλλος θεασάμενοι· ὁρῶμεν δὲ αὐτὸ ἀναμνησθέντες αὐτοῦ Eνταῦθα ὄντες· ἀναμιμνῄσκεται δὲ ο ποτε Βεασάμενος· Eθεασάμεθα δέ ποτε εί ἀθάνατος εἴη ἡμῶν ἡ ψυχή· ὥστε δεῖ τοῦτο αὐτὸ προηγουμένως ἀπο· δεῖϑαι οτι ἀθάνατος ἡ ψυχή· Eὰν γάρ μὴ ᾗ ἀθάνατος, περιττοὶ πάντες καὶ μάταιοι οὶ ἑϑῆς λογοι. Ποῦ γὰρ καὶ ἀναχθήσεται Βνητὴ οὐσα; Εἰ δέ Eστιν ἀθάνατος, Eθεάσατο ποτε, ὥστε καὶ ἀναμιμνῄσκεται τοῦ νοητοῦ κάλλους·. ὥστε τῶν αὐτῶν Eφάπτεται τοῖς ϑεοῖς· ὁμοιοῦται ἄρα τούτοις· ὥστε εὐδαιμονεῖ καὶ μεγίστων ἀγαθῶν τυγχάνει. Ταῦτα δὴ αὐτῇ ὁ Βεῖος καὶ ἀναγωγὸς ἔρως περιποιεῖ· διὸ τῷ κατὰ ἀνάλυσιν τροπῳ πως χρώμενος ἠλθενΙ Eπὶ τὸ τὴν ἀθανασίαν τῆς ψυχῆς πρῶτον κατασκευάσαι, τοῦτο δὲ δείϑας συντίθησι πάντα τὰ ἑφεϑῆς. Συντομώτερον δ» ἂν οὕτως ἀναλύσαις· προκειται τῷ Eνθέῳ Eραστῇ Eπὶ τὸ νοητὸν κάλλος καὶ οντως ὃν ἀναπέμψαι τὸν Eρώμενον· τοῦτο δ» ἂν ποιήσειεν, εἰ ἀναμνήσειεν αὐτὸν Eκείνου ἀπὸ τῶν τῇδε καλῶν· ἀναμιμνήσκει δὲ εί ἀθάνατον αὐτοῦ δείϑει τὴν ψυχήν· καὶ γάρ ἀναμιμνῄσκεται ο ποτε Βεασάμενος· ὁ γὰρ μηδέποτε Βεασάμενος οὐδὲ ἀναμιμνῄσκεται· ὥστε ἀναγκαίωϑπρῶτον περ). ἀθανασίας ψυχῆς ποιήσεται τὸν λογον· οὐ πάσης (οὐ γὰρ καί τῆς τοῦ μύρμηκος), ἀλλ» ὡς εἰπεν αὐτὸς ϑείας τε καὶ ἀνθρωπίνης.